Москва–Анкара–Дамаск: взаимодействие и перспективы сотрудничества

Ввод контингента сирийских правительственных войск 3 марта 2017 г. в город Манбидж на севере Алеппо, находящийся под контролем Сирийских демократических сил (SDF) мог бы рассматриваться как недружественный акт со стороны Дамаска и Москвы по отношению к Анкаре. 

Ввод контингента сирийских правительственных войск 3 марта 2017 г. в город Манбидж на севере Алеппо, находящийся под контролем Сирийских демократических сил (SDF) мог бы рассматриваться как недружественный акт со стороны Дамаска и Москвы по отношению к Анкаре. Однако это будет справедливо лишь при признании, что главная цель такого шага — предотвращение возможной атаки со стороны командования оппозиции из Щита Ефрата и вооруженных сил Турции на Военный Совет Манбиджа (SDF).

В то же время такие действия сирийских и российских военных, наоборот, вызвали относительно спокойную реакцию турецкого руководства. В частности, как заявил премьер-министр Турции Б. Йылдырым, Анкара не выступает против установления контроля сирийской армии над Манбиджем. Собственно, и само по себе занятие сирийскими пограничниками шести населенных пунктов на юго-западном выступе манбиджского плацдарма не могло помешать турецкому вторжению, которое можно провести и с иных направлений. Скорее, наличие сирийских правительственных войск (и стоящей за их спиной России, которая также демонстрирует свой флаг, осуществляя военное сопровождение гуманитарных конвоев в Манбидж) представляет собой противовес американскому военному присутствию. Речь идет о подразделениях 75-го полка рейнджеров, которые-то и стали основными виновниками срыва турецких планов по захвату этого региона.

Действия Дамаска и Москвы вокруг Манбиджа в целом вписываются в канву установившегося формата их взаимодействия с Турцией по курдской проблематике и были направлены как минимум на соблюдение турецких интересов и, вероятно, могли быть согласованы с Анкарой.

Сотрудничество режима Б. Асада с администрацией Р. Эрдогана, пусть и ограниченное, продолжалось и в самые худшие времена двусторонних отношений, в том числе и после инцидента с российским фронтовым бомбардировщиком Су-24. Однако если речь заходила о курдском вопросе, то все иные противоречия не мешали взаимодействию. В частности, были сведения, что в марте–апреле 2016 г. Алжир по просьбе Анкары и Дамаска наладил между ними канал связи и организовал площадку для обмена мнениями относительно противодействия общей для режима САР и Турции угрозе — возможности создания государственного образования во главе с курдской партией «Демократической Союз» (PYD) в Северной Сирии.

Весьма вероятно, что поводом для контактов между Анкарой и Дамаском могла стать ситуация вокруг Камышлы — города в провинции Хасака, которая находится под контролем курдских сил. В то же время правительство сохраняет контроль над частью Камышлы (а также частью города Хасака), где неоднократно вспыхивали бои между курдами и их союзниками с одной стороны и силами режима — с другой. При этом подразделения, лояльные Б. Асаду, кроме стратегически важного аэродрома также занимают и КПП на границе с Турцией. Захват сирийскими курдами Камышлы и прежде всего прилегающих к границе территорий, по мнению турок, откроет канал для прямой поддержки курдской Рабочей Партии (РПК), которая вела тяжелые бои с турецкими вооруженными силами за город Нусайбин со стороны союзного ей PYD Сирийского Курдистана.

REUTERS/Rodi Said
Американские рейнджеры в Манбидже

Сотрудничество режима Б. Асада с администрацией Р. Эрдогана, пусть и ограниченное, продолжалось и в самые худшие времена двусторонних отношений.

Следует отметить, что город Нусайбин находится буквально в ста метрах от границы и сирийского города Камышлы, а единственной преградой между сирийскими и турецкими курдами — блокпосты лоялистов Б. Асада на границе. Таким образом, Турция могла стимулировать силы режима удерживать эти пункты и не допускать их сдачи отрядам сирийской курдской самообороны (YPG) и иным подразделениям коалиции SDF, несмотря на неоднократные попытки последних захватить их.

Переговоры между официальными представителями Дамаска и Анкары на алжирской площадке продолжались и в июне 2016 г. Вероятным поводом для консультаций могли послужить успехи курдских формирований в боях с ИГ на западном берегу Ефрата, который они форсировали, развернув операцию по взятию города Манбидж.

По мере нормализации отношений между Россией и Турцией связи между Дамаском и Анкарой по курдской проблематике только интенсифицировались. Наконец, на фоне противостояния подразделений SDF и проправительственных сил в городе Хасака 16–23 августа 2016 г., когда курдские подразделения смогли отбить у правительства большинство удерживаемых им районов города, а ВВС Сирии бомбили позиции сирийских курдов 22 августа, в Дамаск прибыл заместитель начальника турецкой разведки. Темой обсуждения снова был курдский вопрос и будущая операция ВС Турции и протурецких бригад ССА «Щит Ефрата». Поводом для ее начала также послужила угроза со стороны курдов, которые на тот момент кроме того, что атаковали правительственные объекты в Хасака, после захвата Манбиджа у ИГ были близки к тому, чтобы объединить свои кантоны в Северной Сирии в единую дугу вдоль турецкой границы. А этого Анкара не могла допустить.

Сирийско-турецкие контакты, видимо, уже по военной линии продолжались и в начале сентября, когда 10 марта 2017 г. в аэропорт Камышлы прибыл рейс из Анкары, который, скорее всего, доставил туда турецкую военную делегацию. В данном случае, вероятно, продолжалось обсуждение ситуации вокруг операции «Щит Ефрата».

В начале ноября 2016 г. взаимодействие Дамаска и Анкары по курдскому вопросу выходит на новый качественный уровень. Также в этом процессе все более значимую роль начинает играть Москва.

Отряд SDF в Манбидже

Отправной точкой следует считать визит 1 ноября 2016 г. в Москву начальника Генштаба ВС Турции Хулуси Акара. В частности, отмечалось, что турецкому генералу удалось заручиться поддержкой своего российского коллеги генерала Герасимова в том, что Москва воспрепятствует продвижению SDF/YPG к Аль-Баб. Тогда формирования SDF/YPG наиболее успешно и быстро продвигались, отбивая территории ИГ, именно со стороны кантона Африн, таким образом, возникла угроза блокирования Аль-Баба курдскими подразделениями раньше турецких войск и союзных им отрядов оппозиции.

Вскоре после переговоров в Москве, примерно 11–12 ноября 2016 г., российская военная миссия была замечена у сирийских курдов в анклаве Африн. Возможно, ее целью было наполнение практическим содержанием российско-турецких договоренностей и убеждение курдов прекратить наступление на Аль-Баб. Можно предположить, что российской военной делегации не удалось сразу достичь поставленной задачи. На следующий день российская сторона и/или силы правительства уже начали оказывать на курдов из Африна более серьезное давление. В частности, на следующий день после переговоров в курдских СМИ появились публикации о якобы нанесенных ударах тактическими ракетами «Точка» по территории кантона Африн, иные сообщали о бомбардировках анклава российской авиацией.

Так или иначе, командование SDF остановило наступление в направлении Аль-Баба. А чтобы окончательно исключить возможные попытки курдов прорваться к городу, на холмах Акиль между позициями SDF и силами ИГ в 20-х числах ноября 2016 г. создается буферная зона, куда вводятся подразделения проасадовских сил Национальных обороны. Они постепенно вытесняют оттуда курдов. Есть вероятность, что именно такую зону будут создавать силы режима теперь у города Манбидж уже между самими турками и их союзникам с одной стороны и SDF — c другой.

Следует отметить, что на первом этапе эти силы действовали под «нейтральным флагом», то есть формально не подчиняясь ни SDF, ни режиму. Но таким образом курдам был перекрыт путь на Аль-Баб. Ясно, что указанные действия Москвы и Дамаска проводились прежде всего в интересах турецкой операции, так как правительственные силы присоединились к наступлению на Аль-Баб лишь в январе 2017 г. — спустя два месяца. (В данном случае мы выводим за рамки обсуждения роль взаимодействия Москвы, Дамаска и Анкары по поводу сдачи Алеппо силам Б. Асада, которое происходит в тот же период).

REUTERS/Khalil Ashaw
Антон Мардасов, Кирилл Семенов:
Группировки, действующие в Сирии

В начале ноября 2016 г. взаимодействие Дамаска и Анкары по курдскому вопросу выходит на новый качественный уровень. Также в этом процессе все более значимую роль начинает играть Москва.

В дальнейшем можно констатировать, что пока турецкие и союзные сирийские оппозиционные подразделения продолжали атаки на ИГ в Аль-Бабе, российская сторона оказывала им посильное содействие. В частности, после того как США прекратили оказывать воздушную поддержку Щиту Ефрата ввиду того, что новый этап турецкой операции не был согласован с Пентагоном, ВКС России, действуя в интересах Анкары, компенсировали отсутствие воздушной поддержки со стороны Вашингтона. Первые авиаудары в интересах турок были произведены в конце декабря 2016 г. После взаимодействие России и Турции в ходе боев за Аль-Баб расширялось, и 18 января 2017 г. ВВС Турции и ВКС РФ проводят совместную операцию.

Начало наступления сил режима Б. Асада на Аль-Баб в конце января 2017 г. фактически приводит к его блокаде, а затем и к переходу этого города под контроль Щита Ефрата. При этом операция по взятию города требовала четкого согласования Генштабов России и Турции, а также контактов и взаимодействия «на земле» между силами режима, турецкими войсками и их сирийскими союзниками. Так, наступающие навстречу друг другу силы режима Б. Асада и бригады «Щит Ефрата» должны были остановиться на т.н. «зеленой линии», согласованной сторонами. Она имела ширину в зависимости от местности от нескольких сот до 1000 метров и в районе Аль-Баб проходила примерно по трассе М4. И хотя инцидентов — перестрелок между ССА и САА — избежать не удалось, силы режима и протурецкие группировки действовали по установленному плану. В итоге они взяли под контроль лишь те пункты, передача которых той или иной стороне была согласована заранее.

Таким образом, несмотря на явный антагонизм по широкому спектру вопросов, Дамаск и Анкара в последнее время активно взаимодействовали. Как минимум «борьба с курдским сепаратизмом» и терроризмом ИГ остаются теми сферами, где можно ожидать углубления связей между обеими сторонами даже при условии сохранения у власти режима Башара аль-Асада. При этом если их контакты в сфере борьбы с ИГ могут осуществляться в том числе при посредничестве Москвы, то взаимодействие по курдской линии может продолжаться и напрямую ввиду особой позиции российской стороны по этому вопросу.