Международно-правовое регулирование деятельности частных военных и охранных компаний

За последние десятилетия рынок частных военных и охранных услуг стремительно расширился: сотрудники ЧВОК принимают непосредственное участие в вооруженных конфликтах, оказывают услуги в сфере безопасности в иных ситуациях, связанных с внутренними беспорядками и насилием. Частные компании активно развиваются и вовлекаются в новые сферы деятельности, в том числе и в киберпространстве. При этом деятельность ЧВОК в условиях вооруженного конфликта зачастую сопровождается нарушением фундаментальных прав человека, а в отдельных случаях влияние компаний становится настолько велико, что от их деятельности зависит политическая и экономическая ситуация в государстве.

При таких обстоятельствах требуется международно-правовое регулирование в этой сфере в целях предупреждения нарушений как со стороны компаний, так и их сотрудников, а также обеспечения доступа к правосудию и средствам правовой защиты.

Различными экспертами ООН более 30 лет ведется исследование деятельности ЧВОК. Промежуточным итогом стала разработка проекта международной конвенции, которая однако так и не была принята государствами — членами ООН, поскольку он не отражал ключевые аспекты — легитимность участия сотрудников ЧВОК в вооруженных конфликтах и выполнения иных государственных функций, статус сотрудников ЧВОК в соответствии с нормами международного гуманитарного права, вопросы международно-правовой ответственности. Кроме того, наблюдались различия в применении таких важных для будущей конвенции терминов, как «исключительно государственные функции», «военные услуги» и др.

Межправительственная Рабочая группа ООН вновь занимается исследованием вопроса о возможности разработки международно-правового регулирования, не предопределяя характера итогового документа.

Делегациями высказываются три различные позиции по дальнейшему международно-правовому регулированию:

• основой международно-правового регулирования должны стать Документ Монтре о соответствующих международно-правовых обязательствах и передовых практических методах государств (2008 г.) и Международный кодекс частных поставщиков охранных услуг (2010 г.);
• принятие международного договора на данном этапе не требуется, прежде следует изучить практику государств и изложить ее в качестве руководящих принципов;
• требуется принятие международного договора по этому вопросу, т.к. национальное законодательство фрагментировано, сотрудники ЧВОК нарушают права человека и за редким исключением несут за это юридическую ответственность.

Изучение Документа Монтрё показало, что первая его часть не содержит новелл, изложенные положения во многом вытекают из существующих источников международного права. Данный документ отсылает к Статьям об ответственности государств за международно-противоправные деяния. Вторая его часть отсылает к нормам национального права государств. Кроме того, Документ Монтрё носит рекомендательный характер и не предусматривает механизм контроля за деятельностью ЧВОК, что можно отнести к его существенным недостаткам.

Учитывая масштабность многочисленных нарушений прав человека, совершенных сотрудниками ЧВОК, злоупотреблений со стороны самих компаний по отношению к собственным сотрудникам, направляемым в зону вооруженного конфликта без соответствующих правовых гарантий, представляется необходимым принятие международного договора по этому вопросу.

За последние десятилетия рынок частных военных и охранных услуг стремительно расширился: сотрудники ЧВОК принимают непосредственное участие в вооруженных конфликтах, оказывают услуги в сфере безопасности в иных ситуациях, связанных с внутренними беспорядками и насилием. Частные компании активно развиваются и вовлекаются в новые сферы деятельности, в том числе и в киберпространстве. При этом деятельность ЧВОК в условиях вооруженного конфликта зачастую сопровождается нарушением фундаментальных прав человека, а в отдельных случаях влияние компаний становится настолько велико, что от их деятельности зависит политическая и экономическая ситуация в государстве.

Участие сотрудников ЧВОК в вооруженных конфликтах вызывает обеспокоенность по ряду причин. Во-первых, присутствие сотрудников ЧВОК в зоне вооруженного конфликта подвергает их жизнь непосредственной опасности, при этом, в отличие от военнослужащих, им не предоставляются какие-либо правовые гарантии. Во-вторых, большинство сотрудников ЧВОК — граждане государств, не являющихся сторонами вооруженного конфликта. Контракты, заключаемые с компаниями, зачастую не содержат положений о реальном характере работы, связанной с участием в военных действиях, что впоследствии может затруднить получение медицинской помощи и компенсации в случае увечий или гибели. В-третьих, нередки случаи злоупотреблений со стороны как компаний, так и их сотрудников, влекущих различные нарушения норм международного и национального права.

При таких обстоятельствах требуется международно-правовое регулирование в этой сфере в целях предупреждения нарушений как со стороны компаний, так и их сотрудников, а также обеспечения доступа к правосудию и средствам правовой защиты.

Уже более десяти лет на уровне ООН обсуждается концепция правового регулирования ЧВОК, но пока государства не пришли к единому пониманию даже таких базовых элементов, как правомерность участия ЧВОК в вооруженном конфликте, функции, которые они могут выполнять, а также статус сотрудников ЧВОК по международному гуманитарному праву. Остается вопрос о международно-правовой ответственности государств и контроле за деятельностью ЧВОК, т.к. некоторые функции, которые выполняются компаниями, традиционно осуществлялись государствами.

Впервые о деятельности частных компаний в сфере безопасности сказал Специальный докладчик ООН по вопросу об использовании наемников как средства нарушения прав человека и противодействия осуществлению права народов на самоопределение Э. Б. Бальестерос. Эту проблему он обозначил в своем докладе, посвященном вербовке бывших военнослужащих южноафриканской компанией «Executive Outcomes» для участия в военных действиях в Анголе на стороне повстанцев УНИТА (1994 г.). По итогам работы он пришел к выводу, что правительства, по сути, допускают деятельность наемников, завербованных посредством частных компаний. Он отметил, что феномен наемничества развивается, трансформируется и зачастую может «скрываться за фасадом деятельности современных частных компаний, предоставляющих военную помощь и военных специалистов».

Эмиль Сайфуллин:
ЧВОК — приватизация войны или инструмент государства?

Исследования специального докладчика продолжила одноименная Рабочая группа ООН, состоявшая из пяти независимых экспертов, представлявших разные регионы мира. В 2008 г. в Москве в рамках проведения региональных консультаций представителями от России был предложен проект конвенции, регулирующей деятельность ЧВОК. Он содержал общие положения о применимых терминах и основных принципах регулирования, а также положения о международно-правовой ответственности государств за деятельность ЧВОК.

В 2010 г. на 65-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН председателем Рабочей группы был представлен проект конвенции о ЧВОК, который не был принят. После этого Совет по правам человека ООН учредил Межправительственную рабочую группу для рассмотрения возможности создания международно-правовой основы регулирования, мониторинга и контроля деятельности ЧВОК на базе проекта текста, предложенного Рабочей группой. В пользу создания Рабочей группы проголосовали 32 государства (в том числе Россия), против — 12 (Великобритания, США, др.), 3 — воздержались (Швейцария, др.).

По итогам работы сессии участники пришли к предварительному согласию по следующим аспектам правового регулирования: сотрудники ЧВОК не являются наемниками по смыслу действующих международных договоров; требуется учитывать национальное законодательство государств о регулировании ЧВОК, определить статус сотрудников ЧВОК по международному гуманитарному праву, разработать перечень функций, которые государствам не следует делегировать, рассмотреть возможность регулирования деятельности ЧВОК в «сложных ситуациях», связанных с участием в кибероперациях, управлением беспилотными летательными аппаратами и автономными системами вооружений [1].

В ходе обсуждения были высказаны замечания к проекту конвенции, в частности, отмечалось, что положения проекта конвенции об ответственности государств за поведение частных лиц не соответствуют нормам действующего международного права; проект конвенции предусматривает обязанности для негосударственных субъектов, которые сами не могут являться участниками конвенции; проект конвенции проводит различие между «исключительно государственными функциями», которые запрещается выполнять ЧВОК, и другими функциями, которые государства могут делегировать. Прийти к общему пониманию содержания «исключительно государственных функций» в рамках конвенции, по мнению экспертов, проблематично, учитывая различные нормативно-правовые подходы государств к данному вопросу и пр.

Делегаты разделились во мнениях о возможных механизмах правового регулирования, среди которых преобладали следующие:

• основой международно-правового регулирования должны стать Документ Монтрё о соответствующих международно-правовых обязательствах и передовых практических методах государств от 2008 г. и Международный кодекс частных поставщиков охранных услуг от 2010 г. (такой позиции придерживается, в частности, Великобритания). Оба документа разрабатывались практически одновременно с проектом международной конвенции о ЧВОК в Швейцарии группой стран, незаинтересованных в принятии юридически обязательного документа. Подробнее об этих документах речь пойдет ниже.
• принятие международного договора преждевременно, т.к. следует изучить практику государств и изложить ее в качестве руководящих принципов, проводя различия между частными охранными компаниями и частными военными компаниями (например, США предлагают принять «план действия» на основе докладов экспертов, содержащий рекомендации для государств по регулированию ЧВОК).
• требуется принятие международного договора по этому вопросу, т.к. национальное законодательство фрагментировано, сотрудники ЧВОК нарушают права человека и за редким исключением несут за это юридическую ответственность.

Ввиду разнонаправленного характера дискуссии и наличия противоречивых позиций было предложено «заморозить» обсуждение вопроса о принятии международного договора.

В 2017 г. Совет ООН по правам человека учредил новую Межправительственную рабочую группу сроком на три года, задачей которой является разработка международно-правовых механизмов регулирования деятельности ЧВОК. Экспертами был предложен «дискуссионный документ», в котором отражены различные позиции государств по применимым терминам, концептуальным идеям правового регулирования деятельности ЧВОК. Последнее обсуждение элементов международно-правового регулирования, изложенных в «дискуссионном документе», происходило в апреле 2021 г. Следующая сессия запланирована на май 2022 г.

В ходе обсуждения делегация от Ирана высказала мнение о необходимости заключения международного договора по этому вопросу, т.к. ничто не сдерживает ЧВОК в своей деятельности, и это негативно отражается на правах человека.

Представители государств — членов Европейского союза обратили внимание на возрастающую роль ЧВОК в обеспечении морской безопасности судов. При этом отмечено, что в «дискуссионном документе» отсутствуют положения о регулировании этой сферы деятельности. ЕС предложил привлечь к обсуждению Международную морскую организацию в целях определения применимых терминов и правил, которые не будут противоречить принятым документам в международном морском праве.

Представители стран Африканского континента высказали мнение, что для подъема рынка ЧВОК в условиях геополитических трений наблюдается благоприятная среда, и это требует создания нормативных рамок. В условиях нестабильной политической и экономической обстановки, отсутствия достаточного материально-технического обеспечения миротворческих сил, национальных вооруженных сил (например, в Мозамбике, Центральной Африканской Республике, Мали) привлечение ЧВОК законными правительствами — один из способов урегулирования конфликтов. Сотрудники частных компаний принимают непосредственное участие в военных действиях, оказывают гуманитарную помощь, техническую и консультационную поддержку войскам, в том числе связанную с участием в кибероперациях.

Позиция Ливии сводится к регулированию не самого процесса делегирования государствами функций в области безопасности частным компаниям, а к обсуждению легитимности вовлечения их в военную деятельность.

Российская делегация высказала сомнения о правомерности непосредственного участия ЧВОК в вооруженном конфликте, т.к. они действуют самостоятельно, не входя в личный состав вооруженных сил государства. Кроме того, представители от России подчеркнули, что среди государств-участников дискуссии наблюдается широкий разброс мнений относительно статуса сотрудников ЧВОК по международному гуманитарному праву: от квалификации их в качестве наемников до признания законности их участия в военных действиях наряду с комбатантами.

Некоторые государства активно поддерживают существующие документы рекомендательного характера. В частности, позиция Европейского союза, Великобритании и Швейцарии сводится к тому, что Документ Монтре и Международный кодекс обеспечивают защиту прав человека и являются достаточными для регулирования деятельности компаний. Однако в пользу заключения международного договора высказываются прежде всего государства, на территории которых действовали ЧВОК. Представители от Ирана и Ирака считают необходимым извлечь уроки из имевших место в прошлом случаев массовых нарушений прав человека и норм международного гуманитарного права в Ираке, Афганистане и других государствах, где сотрудники ЧВОК были замешаны в совершении различных преступлений.

Международно-правовому регулированию должны подлежать не сами ЧВОК, а функции, которые они могут выполнять, т.к. даже попытки определить какие из компаний могут считаться таковыми, до сих пор не увенчались успехом. Определение «частных военных и охранных компаний», предложенное в проекте Конвенции Рабочей группой ООН, позволяет считать таковыми различные компании, например, занятые в добывающей промышленности. При таких обстоятельствах регулирование размывается, что не позволяет добиться эффективного правоприменения. В связи с этим концепция Рабочей группы ООН о регулировании частных услуг военного назначения, предложенная в апреле 2021 г., представляется наиболее перспективной.

Отдельно должна регулироваться деятельность ЧВОК, не связанная с участием в вооруженных конфликтах. Сотрудники компаний привлекаются для выполнения функций, связанных с содержанием мигрантов, охраной государственных границ, в том числе с использованием цифровых технологий, спутникового наблюдения, снятия биометрии и хранения полученных данных.

Государства, направляющие ЧВОК для оказания услуг военного назначения, должны контролировать их деятельность, а также обеспечить возможность привлечения ЧВОК и их сотрудников к ответственности за совершение нарушений, предусмотреть механизм выплат компенсации за причиненный ущерб в тех случаях, когда ЧВОК действует в личных интересах.

Нормы «мягкого» права

Эмиль Сайфуллин:
«Псы войны» и международное право

В целях регулирования деятельности ЧВОК в вооруженных конфликтах правительство Швейцарии и Международный комитет Красного Креста провели международные консультации, по итогам которых в 2008 г. был принят Документ Монтрё, а в 2010 г. — Международный кодекс поведения частных поставщиков охранных услуг (далее — Международный кодекс). К Международному кодексу по состоянию на апрель 2022 г. присоединились 7 государств: Австралия, Канада, Норвегия, Швеция, Швейцария, Великобритания и США, а также 104 ЧВОК и 45 неправительственных организаций. В отличие от Документа Монтрё Международный кодекс признает только охранные услуги, понимая под ними «охрану и защиту (вооруженную или невооруженную) лиц и объектов, таких как транспортные колонны, объекты недвижимости». Международный кодекс не содержит положений о статусе сотрудников в соответствии с нормами международного гуманитарного права, не учитывает специфику условий работы ЧВОК (наличие вооруженного конфликта).

На момент подписания к Документу Монтрё присоединились лишь 17 государств, однако сейчас их число достигло 58. Помимо государств к данному документу присоединились ЕС, ОБСЕ и НАТО. Россия не подписала данный документ, т.к. российские эксперты полагают, что Документ Монтрё разработан для определенной группы государств, пользующихся услугами ЧВОК, и не учитывает интересы других стран. Кроме того, российским законодательством деятельность таких компаний не предусмотрена.

В предисловии к Документу Монтрё указано, что он нe обладает юридически обязательной силой, нe должен толковаться как «одобряющий использование ЧВОК в каких-либо конкретных обстоятельствах». Документ состоит из двух частей. В первой части международно-правовые обязательства государств сгруппированы в отношении государств-контрагентов, государств территориальной юрисдикции, других государств (термины Документа Монтрё). Вторая часть документа содержит передовые практические методы, разработанные для выполнения обязательств, указанных в первой части, и включающие процедуру отбора ЧВОК и заключения контрактов, процедуру выдачи разрешений на оказание военных и охранных услуг, контроль за соблюдением положений. Передовые практические методы обобщают современную практику государств, пользующихся услугами компаний.

Отдельный раздел Документа Монтрё посвещен правам и обязанностям ЧВОК и их сотрудников. Вместе с тем документ не определяет услуги, которые сотрудники ЧВОК вправе оказывать в условиях вооруженного конфликта. С учетом различных позиций и противоречивой практики государств перечень военных/охранных услуг в Документе Монтрё остался открытым. В предисловии к документу приведены лишь примеры тех услуг, которые компании могут оказывать государствам. Однозначный запрет на непосредственное участие сотрудников ЧВОК в военных действиях не установлен.

Важным аспектом регулирования — присуждение компенсации лицам, пострадавшим в результате деятельности ЧВОК. Однако ни Документ Монтрё, ни Международный кодекс не содержат специальных положений об этом, оставляя за компаниями право самостоятельно расследовать совершенные нарушения и присуждать жертвам денежные компенсации.

К недостаткам Документа Монтрё и Международного кодекса также можно отнести пробелы в регулировании процедуры сбора и обмена доказательствами по уголовным и гражданским делам между государствами, экстрадиции, мер обеспечения и привлечения к юридической ответственности [2].

Значение принятых документов рекомендательного характера немаловажно в той степени, в которой они помогают в дальнейшем развивать международно-правовое регулирование, однако они не позволяют пресекать нарушения прав человека и международного гуманитарного права.

Документ Монтре принят 15 лет назад, но он не оказал значительного влияния на регулирование деятельности ЧВОК. Целью принятия документа не ставилось восполнение пробелов в международно-правовом регулировании, Документ Монтре лишь подтвердил существующие международно-правовые обязательства государств. Была обобщена существующая в отношении ЧВОК практика государств. В связи с тем, что положения Документа Монтрё не носят универсального характера, другие государства (например, Россия и Пакистан) не видят для себя перспектив стать его участниками [3].

Статус сотрудников ЧВОК по международному гуманитарному праву

Один из наиболее важных вопросов — статус сотрудников ЧВОК. Цель норм МГП в первую очередь — защита гражданских лиц, которая достигается путем соблюдения сторонами вооруженного конфликта обязанности проводить различие между комбатантами и гражданскими лицами. В соответствии с нормами МГП статус лица определяется в каждом конкретном случае.

Если сотрудники ЧВОК включаются государством в личный состав вооруженных сил, либо если они отвечают критериям, установленным ст. 1 Конвенции 1907 г., их можно считать комбатантами, которые имеют право на статус военнопленного. В остальных случаях сотрудники ЧВОК — гражданские лица, и они не должны принимать непосредственное участие в военных действиях. Вместе с тем возможно их квалифицировать как участников вооруженного конфликта sui generis.

На международном уровне до сих пор не решена проблема разграничения наемников и сотрудников ЧВОК. В том случае, если деятельность ЧВОК легитимна, то необходимо определить услуги, которые они вправе выполнять. В этой связи представляется важным замечание российской делегации на Совете ООН по правам человека по принятию государствами обязательства по уведомлению государств о численности ЧВОК, занятых в вооруженных конфликтах. Это должно делаться для того, чтобы исключить возможность формирования скрытого военного резерва.

Сегодня однозначно отнести сотрудников ЧВОК к наемникам нельзя, т.к. их деятельность лишь частично отвечает критериям, изложенным в ст. 47 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 г., а также в международных договорах, посвященных наемничеству. В некоторых случаях сотрудники ЧВОК могут пользоваться правами и обязанностями комбатантов, рассчитывая в том числе на статус военнопленных. По мнению профессора И. Котлярова, ЧВОК могут быть включены в состав вооруженных сил, несмотря на частный характер их деятельности, при наличии лицензии, выданной в соответствии с национальным законодательством, обуславливающим такого рода возможность [4]. Если сотрудники ЧВОК консультируют по вопросам безопасности либо занимаются материально-технической поддержкой, то в таком случае они являются гражданскими лицaми.

Вооруженный конфликт международного характера

Нормы МГП наделяют некоторых участников вооруженного конфликта правом принимать непосредственное участие в военных действиях. Например, таким правом обладает личный состав вооруженных сил. В соответствии с п. 1 ст. 4А Третьей Жeневской конвенции 1949 г. личный состав вооруженных сил — это лица, входящие в состав вооруженных сил стороны в конфликте [5]. Если государство не уведомило о включении военизированных и полицейских групп в состав вооруженных сил, то они не будут считаться комбатантами. Это требование может быть применено к сотрудникам ЧВОК, участвующим в вооруженном конфликте.

Также международное право признает лиц, которые «при приближении неприятеля стихийно, по собственному почину берутся за оружие для борьбы с вторгающимся противником, не успев сформироваться в регулярные войскa, если они носят открыто оружие и соблюдают законы и обычаи войны» [6], в качестве комбатантов. Однако данный случай не применим к сотрудникaм ЧВОК, т.к. их участие в вооруженном конфликте обусловлено наличием контракта.

Участники движений сопротивления также пользуются статусом комбатанта. Международный комитет Красного креста (МККК) толкует принадлежность к стороне конфликта как наличие фактических отношений между участниками движения сопротивления и стороной конфликта, при этом связь между ними должна быть существенной. Требования изложены в ст. 1 Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.:

• «наличие во главе лицa, ответственного за своих подчиненных;
• определенный и явственно видимый отличительный знак;
• открытое ношение оружия;
• соблюдение законов и обычаев войны» [7].

При соблюдении вышеназванных критериев, некоторые сотрудники ЧВОК могут считаться комбатантами.

В соответствии с п. 4 ст. 4А Третьей Жeневской конвенции 1949 г. лица, «получившие от стороны, находящейся в конфликте, разрешение следовать за вооруженными силaми, хотя они и не входят непосредственно в их состав, относятся к категории гражданских лиц, имеющих право на статус военнопленного» [8], что подтверждается специальным разрешением, выданным государством. В США в соответствии с Инструкцией Министерства обороны «О подрядчиках, следующих за вооруженными силами США» сотрудники ЧВОК являются гражданскими лицaми, следующими зa вооруженными силaми [9], однако они нередко принимают непосредственное участие в военных действиях, злоупотребляя предоставленными правами.

Вооруженный конфликт немеждународного характера

Эмиль Сайфуллин:
Частные военные и охранные компании: вдохновляющий опыт ЮАР

В большинстве случаев сотрудники ЧВОК участвуют в вооруженных конфликтах немеждународного характера, когда военные действия происходят между организованными (неправительственными) вооруженными группами и вооруженными силами государства. Участие на стороне правительственных вооруженных сил ЧВОК может быть обусловлено контрактом, заключенным с правительством государства. Иностранные ЧВОК могут участвовать в таком вооруженном конфликте только с согласия принимающего государства.

Тем не менее в ситуации вооруженного конфликта немеждународного характера ЧВОК нанимаются также организованными вооруженными группами и выступают на их стороне [10]. Участие иностранных ЧВОК на стороне организованных вооружённых групп, посланных иностранным государством для участия в вооруженном конфликте немеждународного характера, может быть расценено как вмешательство во внутренние дела государства (например, участие американских и британских ЧВОК в вооруженных конфликтах в Ливии в 2001 г. и в Сирии в 2011 г.).

Статус членов правительственных вооруженных сил определен в ДП I, который может быть равным образом применен к ситуации вооруженного конфликта немеждународного характера. Принадлежность лица к личному составу вооруженных сил определяется национальным законодательством.

Для того, чтобы установить, принадлежит ли лицо к организованной вооруженной группе, необходимо определить — выполняет ли он постоянные функции в рамках деятельности этой группы. Участники организованной вооруженной группы перестают считаться гражданскими лицами на тот период времени, пока остаются членами этой группы в силу выполнения боевых функций. При этом, если лицо спорадически совершает действия для организованной вооруженной группы, то оно не может рассматриваться как её участник — для этого необходимо иметь длительную связь с группой [11].

Согласно комментарию к ДП II, непосредственное участие в военных действиях представляет собой «военные действия, которые по характеру или цели, вероятно, могут нанести фактический ущерб персоналу и оборудованию вооруженных сил противника» [12]. Термин «непосредственное участие в военных действиях» не раскрыт ни в одном международно-правовом документе. Вместе с тем точное понимание того, что является непосредственным участием в военных действиях, представляется ключевым при определении статуса участника вооруженного конфликта немеждународного характера.

При сложившемся пробеле приветствуется попытка МККК осуществить толкование этого термина [13]. Комментарий к ДП II предусматривает, что «непосредственное участие в военных действиях» представляет собой акт войны, который в силу своей природы и цели может иметь вероятным результатом нанесение фактического ущерба живой силе и снаряжению неприятельских вооруженных сил. Аналогичные выводы содержит апелляционное решение Международного трибунала по бывшей Югославии по уголовному делу «Prosecutor v. Strugar» [14].

Исходя из этого, деятельность ЧВОК по подготовке военнослужащих и разработке общих планов военных операций (например, американские компании: «Cubic Application International», «Kellog, Brown and Root», «MPRI» в Грузии во время грузино-осетинского конфликта в 2008 г.), по сбору разведывательных данных, которая не направлена на осуществление конкретной военной операции, не считается непосредственным участием в военных действиях.

В свою очередь поставка оружия для проведения конкретной военной операции представляет собой непосредственное участие в военных действиях (сотрудники компании «Sandline International» в 1998 г. поставляли вооружение участникам вооруженных конфликтов на территории бывшей Югославии, в Ирaк, Бахрейн, Кaтар, Сьерра-Леоне) [15]. Решая вопрос о статусе сотрудников ЧВОК в вооруженном конфликте немеждународного характера, необходимо в первую очередь установить функции, которые они осуществляют в рамках такого участия в вооруженном конфликте, т.к. не все функции связаны с военными действиями. Например, большинство таких компаний оказывают услуги материально-технического характера. Если сотрудники ЧВОК выступают на стороне организованной вооруженной группы, они не получают статус военнопленных в случае захвата противником.

Представляется спорной практика некоторых государств в части найма сотрудников ЧВОК для охраны военных объектов [16]. Если сотрудники ЧВОК действуют в качестве гражданских лиц, то обороняющаяся сторонa несет ответственность за их использование при обороне военных объектов и содействии военным операциям. Оборона военного объекта ЧВОК будет расцениваться кaк акт насилия в отношении противника.

На протяжении длительного периода времени государства привлекали частные компании, сотрудники которых принимали непосредственное участие в военных действиях. Правительства некоторых африканских государств для борьбы с повстанцами нанимали ЧВОК, которые помогли подавить сопротивление и сохранить политические режимы. Такая практика была оправдана правительствами отсутствием надлежащей боевой подготовки собственных вооруженных сил и меньшими расходами по сравнению с содержанием армии.

Предоставление сотрудникам ЧВОК права непосредственного участия в военных действиях будет зависеть от наличия гарантий соблюдения прав, а также возможности государства обеспечивать выполнение функций без ущерба для безопасности. Такая деятельность должна подлежать обязательному лицензированию и контролю со стороны государств.

Выводы

Различными экспертами ООН более 30 лет ведется исследование деятельности ЧВОК. Промежуточным итогом стала разработка проекта международной конвенции, которая однако так и не была принята государствами-членами ООН, поскольку он не отражал ключевые аспекты — легитимность участия сотрудников ЧВОК в вооруженных конфликтах и выполнения иных государственных функций, статус сотрудников ЧВОК в соответствии с нормами международного гуманитарного права, вопросы международно-правовой ответственности. Кроме того, наблюдались различия в применении таких важных для будущей конвенции терминов, как «исключительно государственные функции», «военные услуги» и др.

Межправительственная Рабочая группа ООН вновь занимается исследованием вопроса о возможности разработки международно-правового регулирования, не предопределяя характера итогового документа.

Делегациями высказываются три различные позиции по дальнейшему международно-правовому регулированию:

• основой международно-правового регулирования должны стать Документ Монтре о соответствующих международно-правовых обязательствах и передовых практических методах государств (2008 г.) и Международный кодекс частных поставщиков охранных услуг (2010 г.);
• принятие международного договора на данном этапе не требуется, прежде следует изучить практику государств и изложить ее в качестве руководящих принципов;
• требуется принятие международного договора по этому вопросу, т.к. национальное законодательство фрагментировано, сотрудники ЧВОК нарушают права человека и за редким исключением несут за это юридическую ответственность.

Изучение Документа Монтрё показало, что первая его часть не содержит новелл, изложенные положения во многом вытекают из существующих источников международного права. Данный документ отсылает к Статьям об ответственности государств за международно-противоправные деяния. Вторая его часть отсылает к нормам национального права государств. Кроме того, Документ Монтрё носит рекомендательный характер и не предусматривает механизм контроля за деятельностью ЧВОК, что можно отнести к его существенным недостаткам.

Учитывая масштабность многочисленных нарушений прав человека, совершенных сотрудниками ЧВОК, злоупотреблений со стороны самих компаний по отношению к собственным сотрудникам, направляемым в зону вооруженного конфликта без соответствующих правовых гарантий, представляется необходимым принятие международного договора по этому вопросу.

1. Скуратова А.Ю., Королькова Е.Е. Смертоносные автономные системы вооружений: проблемы международно-правового регулирования // Российский юридический журнал. – 2019. – № 1 (124). – С. 22-30.

2. Cockayne J. Private military and security companies / Claphm A., Gaeta P. (ed.) // The Oxford Handbook of International Law in Armed Conflict. Oxford: Oxford University Press. 2014. - 769 p.

3. Nebolsina M. Private Military and Security Companies // Russia in Global Affairs. – 2019. – № 17. – PP. 76-106.

4. Котляров И.И. Международно-правовое регулирование вооруженных конфликтов (основные теоретические проблемы и практика): монография. M.: Юрлитинформ. – 2013. – 176 с.

5. Женевская конвенция (III) об обращении с военнопленными 1949 г.

6. Статья 10 Брюссельской декларации 1874 г., статья 2 Гаагской конвенции 1907 г., пункт 6 статьи 4А Жeневской конвенции (III) oб обращении с военнопленными 1949 г.

7. Конвенция о законах и обычаях сухoпутной войны 1907 г.

8. Женевская конвенция (III) об обращении с военнопленными 1949 г.

9. Инструкция Министерства обороны США о подрядчиках, следующих за вооруженными силaми СШA, № 3020.41 от 03.10.2005.

10. Daza F. Delimitation and Presence of PMSCs: Impact on Human Rights / Torroja H. (ed.) // Public International Law and Human Rights Violations by Private Military and Security Companies. Cham: Springer International Publishing AG. – 2017. – 158 p.

11. Русинова В.Н. Классификация лиц в международных вооруженных конфликтах: в поисках сбалансированного подхода. – Государство и право. – 2012. – № 3. – С. 61–69.

12. Комментарий к Дополнительному протоколу II : от 8 июня 1977 года, к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающемуся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера : Пер. с англ. К. Пийту и др. – 2. изд., М.: Международный комитет Красного Креста. – 2000. – С. 303.

13. Interpretive guidance on the notion of direct participation in hostilities undеr international humanitarian lаw: International Committee of the Red Cross. – Geneva. – 2009.

4. Prosecutor v. Pavle Strugar, IT-01-42-AR72 (Decision on Interlocutory Appeal). November 22, 2002.

15. Mathieu F., Rearden N. Corporate Mercenaries: The threat of private military and security companies // Review of African Political Economy. – 2007. – Vol. 34. – № 114. – PP. 744-755.

16. Crawford E., Pert A. International Humanitarian Law. Cambridge: Cambridge University Press. – 2015. – 686 p.