К вопросу об энергетической безопасности

Чтобы оценить, насколько эффективны усилия нашей цивилизации в упорядочении среды нашего обитания, используем понятие «агрегированной энергоэффективности» (АЭ), которое определяет, какая доля энергии, затраченной вдоль всей цепочки процесса производства конечного продукта, реализуется в самом продукте, то есть переходит в упорядоченную форму, а какая доля — теряется, то есть переходит в отходы, в хаотическую форму. При этом надо говорить об энергоэффективности не отдельного процесса, а именно обо всем цикле, частью которого данный процесс является.

Уровень АЭ на различных степенях технологического развития постепенно повышался. В результате первой промышленной революции (конец XIX – начало XX веков), основанной на применении паровых двигателей и угля в качестве топлива, была достигнута АЭ менее 5%. По завершении второй промреволюции, основанной на двигателях внутреннего сгорания и бензина/дизтоплива как топлива, АЭ достигла 20 % в наиболее развитых в этом отношении странах, как Япония. В Германии АЭ достигнута около 18 %. Но в целом, к концу XX века мировая АЭ стагнировала на уровне менее 20%, несмотря на огромное количество изобретений и открытий в технологической сфере. То есть, не менее 80% затрачиваемой нашей цивилизацией энергии переходит в отходы разнообразной формы (жидкие, газообразные, твердые, тепловые, акустические и пр.). Несмотря на это, экономистами, менеджерами и политиками постоянно делаются оптимистические выводы об высокой энергоэффективности современных технологий.

Причина низкой АЭ термических циклов получения энергии для нашей цивилизации достаточно проста, но игнорируется политиками и экономистами. Она связана со вторым законом термодинамики, согласно которому всякий термический цикл в не полностью изолированной (т.е. реальной промышленной) системе с неизбежностью вызывает потери энергии. Они выражаются в генерации разного вида отходов — жидких, газообразных и твердых. Пока основным источником энергии для промышленности, транспорта и городских нужд будет являться термопереработка углеводородного сырья, энергопотери будут всегда снижать АЭ промышленных технологий. Экстенсивная сырьевая модель экономического развития, реализуемая рядом стран с богатыми запасами природных ресурсов, представляется тупиковым путем развития.

На первый взгляд, модель сырьевой экономики кажется привлекательной для развития стран с большими запасами востребованных в мире природных ископаемых. Что может быть эффективнее, чем использовать дешевую местную рабочую силу для экстенсивной добычи, доставки и экспорта природных запасов? Для этого не требуется инвестиций в технологии вторичной переработки сырья для производства более дорогостоящих продуктов, в производство сложного оборудования для этих целей и подготовку кадров для технологий вторичной переработки. Становится нецелесообразным инвестировать в отрасли, не дающие быстрой отдачи.

В такой сугубо монетарной модели стартовое преимущество в получении поддержки со стороны государства и банков получают сырьевые отрасли. Они дают более быстрый возврат на инвестиции, чем обеспечивают свое доминирующее положение при разработке стратегических планов государства. А далее наступает эффект «политико-экономического дарвинизма». Закрепив свое преимущество перед другими приоритетами государственного финансирования, сырьевые отрасли в критические моменты мировой экономики, когда возникает спад спроса на их экспорт, требуют от государства еще большей поддержки, поскольку являются «профильными, системообразующими». Возникает зависимость бюджета государства от доходов двух-трех сырьевых отраслей, которые, в свою очередь, зависят от неопределенной конъюнктуры на мировых рынках.

Политика «экономического дарвинизма», основанная на приоритетном развитии сырьевых отраслей, из недальновидного выбора превращается в жизненную необходимость. Продолжает снижаться поддержка тех отраслей науки и технологий, которые не участвуют в эксплуатации природных ресурсов. Уменьшается интерес к венчурному финансированию наукоемких стартапов, из которых могли бы вырасти такие гиганты высоких технологий как Microsoft, Tesla, Applе. Снижается возможность госфинансирования отраслей т.н. «мягкой силы» — образования, здравоохранения, культуры. Тут уже дело не в «злой воле» государства, просто его поведение на этой стадии диктуется законами нерегулируемой рыночной экономики, требованиями сиюминутного принятия тактических решений. Вместо энергетической безопасности возникает энергетическая зависимость.

По мере перехода к более высоким этапам технологического развития происходит снижение потребления сырьевых материалов и внешних источников энергии и растет доля интеллектуальной энергии создателей и пользователей новых технологий. Чтобы это произошло, страна должна обладать собственными интеллектуальными ресурсами. В отличие от природного сырья и традиционных источников энергии, интеллектуальная энергия является восполняемым источником. Однако она подчиняется строгим ограничениям, которые не позволяют волюнтаристских действий со стороны государства.

Процессы распада и накопления интеллектуального капитала — многофакторные и инерционные. Интеллектуальную энергию можно истратить в результате административных решений, но восстановить ее можно только с помощью долгосрочных и продуманных мер. А пока это не достигнуто, роль энергии интеллекта в конечном продукте, а стало быть в ВВП страны, не может возрасти, и страна обречена пребывать на 3 или 4 циклах своего развития.

Наш мир погружен в огромный океан энергии,
мы летим в бесконечном пространстве с непостижимой скоростью.
Всё вокруг вращается, движется, всё — энергия.
Н. Тесла

Как формулируется понятие «энергетической безопасности»

Что на самом деле представляет собой в настоящее время концепция «энергетической безопасности», особенно для стран с экономикой, ориентированной на экспорт сырьевых ресурсов (нефть, уголь, газ металлы, лес, уголь и пр.)? Каким образом учитываются в ней два новых глобальных фактора, затрудняющих национальное стратегическое планирование? С одной стороны, в ХХI в. окончательно стало понятно негативное воздействие все возрастающего использования традиционных ископаемых энергоносителей (нефть, уголь, газ) на развитие глобального климатического кризиса. С другой стороны, страны, экспортирующие природное сырье, особенно углеводородные энергоресурсы, все чаще сталкиваются с возрастающим влиянием и вмешательством внеэкономических, политических сил на конъюктуру мировых цен на эти виды экспорта.

Почему возникли эти факторы?

1. Интенсивное использование углеводородных топлив, необходимое для поддержания современного уровня развития цивилизации, приводит к усилению т.н. «парникового эффекта» из-за роста концентрации углекислого газа и метана в атмосфере Земли. Как результат, растут температура атмосферы, концентрация водяного пара и масштаб турбулентностей в нижних слоях атмосферы. Это приводит к учащению массовых климатических катастроф и росту ежегодных экономических убытков от них (Рис. 1).

Рис. 1. Рост потребления органического топлива, глобальной температуры, концентрации углекислого газа и убытков от катастроф в 1970–2000 гг. [2]

Почему возникла такая взаимозависимость между парниковым эффектом и убытками от климатических катастроф? Начиная с 1970-х гг., количество углеводородного топлива (в нефтяном эквиваленте), использованного для нужд человечества, удвоилось. Поскольку энергия этого топлива в основном преобразуется в необходимые для человечества виды энергии (тепловую, механическую, электричесую) путем их сжигания, то концентрация СО₂ в атмосфере возросла на 15%. Глобальная температура увеличилась на 0,6^° С из-за нарушения баланса между энергией, получаемой Землей от Солнца, и энергией, переизлучаемой земной поверхностью обратно в космическое пространство [1]. Этот, на первый взгляд, незначительный дисбаланс привел к повышению испарения водяного пара с поверхности океанов на 7% по сравнению с уровнем 1970-х гг. и возникновению зон нестабильности и новых масштабных природных явлений в атмосфере и на поверхности океанов — глобальных (таяние льдов на полюсах, изменение направления Гольфстрима и пр.) и локальных (засухи, наводнения, массовые пожары, торнадо, оползни). Ущерб от крупномасштабных природных катастроф за десять лет, с 1990 по 2000 гг., возрос десятикратно — от 10 до 100 млрд долларов. К категории учитываемых катастроф относятся только те глобальные и региональные явления, которые не отмечались ранее в таких масштабах, но к ним не относятся катастрофы чисто природного происхождения — землетрясения, извержения вулканов и цунами. К экономическим потерям в результате дестабилизации климата таже относятся дополнительные меры медицинского характера, вызванные ухудшением здоровья населения.

Михаил Бутусов:
Общество потребления и его темные стороны

По данным Агентства США по охране окружающей среды (ЕРА) на 2019 год, глобальный экономический ущерб от изменений климата в мире достиг 140 млрд долл., что оценивается потерями ВВП каждой страны в пределах 1,5% – 4,5% [2]. При этом около 40% — это убытки от ураганов и смерчей, ~30% — от наводнений, ~20% — от лесных пожаров, остальное — от техногенных катастроф.

По оценкам Росгидромета [2], в России потери от снижения урожайности, вызываемого засухами, составят 108 млрд руб. к 2020 году и 120 млрд руб. к 2050 г. В целом, климатические прогнозы для России до 2050 года весьма пессимистичны: изменение климата в стране на сегодняшний день происходит гораздо быстрее и интенсивнее, чем за последние 100–150 лет.

Таким образом, растущий рост производства и потребления углеводородного топлива ради поддержания расширенного воспроизводства на базе современных неэффективных технологий ведет к климатическому коллапсу.

2. Мировые цены на энергоносители все больше подвергаются влиянию внерыночных факторов. Согласно сделанным в ХХ в. прогнозам специалистов, цены на нефть должны были регулироваться балансом между возрастающим глобальным спросом и предложением ведущих поставщиков. Где-то в районе 2000-х гг. ожидалось начало спада добычи нефти из-за истощения ресурсного потенциала планеты [7] (Рис. 2). В результате прогнозировался постепенный подъем мировых цен после 2000 г.

Рис.2. Диаграмма динамики добычи мировых запасов нефти согласно классической теории Хубберта и уточнениям ряда ведущих аналитиков [3].

В реальности, начиная с 1970 г. стали возникать явления резкой волатильности спотовых цен на сырую нефть. Это стало следствием новых феноменов — политических событий (войн, революций, эмбарго) и крупных картельных сговоров. (Рис.3).

Рис. 3. Спотовые цены на нефть на мировых рынках 1920–2020 гг. [4]

Таким образом, оказалось недостаточным при формировании концепции энергетической безопасности принимать во внимание только два фактора — экспортную прибыль и мировое политическое влияние. Попробуем применить другие базовые критерии для выработки стратегии энергетической безопасности.

Человеческая цивилизация — непрерывный творческий процесс

В процессе своего развития, человеческая цивилизация прошла долгий путь созидания и творчества, от египетских пирамид (технология строительства которых до сих пор непонятна) до квантовых компьютеров. Наша цивилизация — уникальный пример постоянного стремления человека к созиданию. Характерно, что результатом созидательного процесса является эффект определенного упорядочения окружающего пространства. Структура каждого продукта творчества сложнее, чем у беспорядочного набора того же количества атомов, из которых этот продукт состоит. Соответственно, энергетический уровень продукта выше, а его энтропия (степень хаотизации) — ниже, чем у исходного материала. Следовательно, любой акт созидания, творчества препятствует постоянной хаотизации окружающей нас среды, которая на уровне Вселенной именуется «тепловой смертью». Этим развитие человеческой цивилизации, основанное на цепи многочисленных творческих достижений, открытий и изобретений, препятствует универсальному процессу роста энтропии, снижению энергетического уровня вселенной, хаотизации мирового пространства. И в этом глобальное значение нашей цивилизации.

В процессе созидания человек не одинок на нашей планете. Сам уникальный факт существования биосферы Земли, населенной мириадами живых существ, сам процесс постоянного самовоспроизведения флоры и фауны, есть непрерывная конкуренция между созиданием, зарождением и разрушением, смертью. Человеку просто удалось поднять суммарный энергетический уровень планеты на несколько более высокую ступень. Снизить степень ее хаотизации.

Климатическая повестка, мировая экономика и Россия. Лекция Игоря Макарова в Музее современной истории России

Любой акт созидания, творчества требует, в различных соотношениях, нескольких основных компонентов: творческой энергии интеллекта создателя, внешних источников энергии (тепловой, механической, световой и др.) и энергии исходного материала.

Мировое значение скульптуры Микеланджело потому выше, чем у исходного мраморного блока, что уровень упорядочения, энергетический уровень скульптуры выше. В создании скульптуры принимают участие три источника энергии — энергия гениального интеллекта скульптора, механическая энергия скульптора и его каменотесов, энергия мрамора.

Последний компонент — энергия мрамора, требует пояснения. Мрамор сам по себе есть не просто некий нейтральный материал, представляющий собой беспорядочный континнум различных атомов. Мрамор — это результат, продукт многочисленных химических, термических реакций и механических воздействий, протекавших в течение длительного периода времени, в результате которых произошло упорядочение хаотического множества атомов кальция, углерода и кислорода, и возник этот уникальный минерал. Таким образом, мрамор есть концентрат энергии всех предыдущих процессов и реакций, которые привели к его возникновению. Как в скульптуре запечатлена память о вкладе трех источников энергии, приведших к ее созданию, так и в строго определенной структуре и химсоставе кристаллов мрамора содержится память обо всех предшествующих его формированию процессах.

К сожалению, тот же самый человек — творец в определенных ситуациях превращается в разрушителя. Прежде всего имеются в виду войны и конфликты разного уровня. Разрушение террористами древних статуй Будды, тотальное уничтожение Дрездена, показательное сожжение книг нацистами в Германии или Корана в Швеции — все эти варварские акты есть лишь частичное подтверждение того, что развитие нашей цивилизации — это не плавный переход от «хорошего» к «лучшему». Развитие нашей цивилизации — непрерывная битва между силами созидания и силами разрушения, между обустройством и варварской хаотизацией среды нашего обитания. Этим стремлением к разрушению современный человек (Homo Sapiens) отличается от всех живых существ, появившихся на Земле до него. Поэтому хотя человек, как вид, зародился последним, но может стать первым, кто вызовет планетарный антропогенный коллапс [5].

Чтобы оценить, насколько эффективны усилия нашей цивилизации в упорядочении среды нашего обитания, используем понятие «агрегированной энергоэффективности» (АЭ) [6], которое определяет, какая доля энергии, затраченной вдоль всей цепочки процесса производства конечного продукта, реализуется в самом продукте, то есть переходит в упорядоченную форму, а какая доля — теряется, то есть переходит в отходы, в хаотическую форму. При этом надо говорить об энергоэффективности не отдельного процесса, а именно обо всем цикле, частью которого данный процесс является.

Уровень АЭ на различных степенях технологического развития постепенно повышался. В результате первой промышленной революции (конец XIX – начало XX веков), основанной на применении паровых двигателей и угля в качестве топлива, была достигнута АЭ менее 5 %. По завершении второй промреволюции, основанной на двигателях внутреннего сгорания и бензина/дизтоплива как топлива, АЭ достигла 20 % в наиболее развитых в этом отношении странах, как Япония. В Германии АЭ достигнута около 18 % (пока там применяется бурый уголь как топливо). Но в целом, к концу XX века мировая АЭ стагнировала на уровне менее 20%, несмотря на огромное количество изобретений и открытий в технологической сфере. То есть, не менее 80% затрачиваемой нашей цивилизацией энергии переходит в отходы разнообразной формы (жидкие, газообразные, твердые, тепловые, акустические и пр.). Несмотря на это, экономистами, менеджерами и политиками постоянно делаются оптимистические выводы об высокой энергоэффективности современных технологий.

Наталья Пискулова:
Вызовы для экологической перестройки мировой экономики

Как эти выводы получаются, поясним на примере «Barrick Gold», одной из передовых горнодобывающих компаний. В своих пресс-релизах для инвесторов компания декларирует, что ее энергетическая эффективность достигла 80%. На самом деле, такой высокий показатель получается путем подмены истинных энергозатрат компании за счет списания большей части энергетических расходов по статье «Материалы». Пример: для доставки золотоносной руды из глубины карьера на поверхность применяются мощные карьерные самосвалы Komatsu, грузоподъемностью 190 тонн каждый. Энергозатраты компании принимают в расчет только текущие энергозатраты, например, затраты на топливо для самосвалов (примерно 8 л на километр). Однако для изготовления каждой покрышки такого самосвала требуется 4,5 т резины и 1 т армирующей стали. Компания расходует более 4 500 покрышек в год. Только для производства резины для такого количества покрышек поставщик должен использовать 45 тысяч т нефти в год! Не меньший объем энергозатрат идет на изготовление армирующей стали для покрышек, производство покрышек, производство самих самосвалов и пр. Далее: карьерная добыча руды — только часть всего технологического цикла производства золота. Истинная АЭ компании вряд ли составляет даже 20%.

Какова эффективность биологических процессов генерации энергии, которые способствовали зарождению и развитию богатой флоры и фауны на нашей планете? Если АЭ этих процессов столь же низка, как у разработанных нашей цивилизацией технологий получения энергии, то, скорее всего, первые самозародившиеся ростки органической жизни на Земле должны были бы, едва зародившись, погибнуть уже при незначительном изменении внешних условий. Тем не менее за 2,5 млрд лет своего существования разные формы жизни на Земле сумели пережить четыре глобальные климатические катастрофы [7].

Соотнести эффективность биологических процессов с АЭ разработанных человеком процессов получения энергии (термической, электрической и т.п.) можно на двух примерах.

1. Леопард охотится за антилопой в саванне. Согласно [6], если все энергетические потери зверя состоят из энергии, затраченной на выслеживание жертвы, погоню за ней, борьбу с жертвой и переваривание ее плоти (затраченная энергия), а полученная (полезная) энергия выражается количеством килокалорий, усвоенных организмом леопарда из съеденного им мяса антилопы, то АЭ всего процесса охоты оценивается примерно в 20%.

2. Энергопитание ядра живой клетки, необходимое для ее роста [7].

Этот процесс особенно интересен, поскольку он универсален для всех клеточных организмов. Передачу энергии ядру осуществляют молекулы АТФ/АДФ, представляющие собой уникальные энергетические биороботы, курсирующие между внутренней стенкой клеточной мембраны и ее ядром. (Рис. 2). Молекула АДФ подходит к внутреннему слою клеточной мембраны, где скапливаются молекулы, образовавшиеся из жиров и углеводов, получаемых организмом. Энергия каждой из этих молекул недостаточна, чтобы вызвать реакцию питания клеточного ядра. Порог реакции равен примерно 10^-21 калории. Поэтому молекула АДФ сорбирует энергию многих малокалорийных молекул, обогащаясь одним атомом фосфора. Энергетический уровень вновь образованой молекулы АТФ повышается, и она доставляет полученную энергию к ядру клетки. Там происходит реакция гидролиза АТФ с передачей ядру одного атома фосфора и кванта биоэнергии, и молекула АДФ вновь возвращается к мембране за получением новой порции энергии. Эта реакция обеспечивает питание для роста и развития клетки.

Рис. 2 — Циклы зарядки-разрядки энергоробота АТФ-АДФ

В результате миллиардов таких реакций, происходящих одновременно в клетках человеческого тела, в организме человека генерируется примерно 100–1200 ккал в день, в зависимости от интенсивности труда. Эффективность биороботов и срок их службы не имеют аналогов среди аналогичных устройств, созданных с помощью самых современных технологий. Подобным же образом активность фосфатных молекул обеспечивает передачу зарядов между клетками нервной системы — нейронами, а следовательно — фунционирование нервной системы.

Какие первые выводы можно сделать?

• Если только 20% используемого нашей цивилизацией энергетического потенциала реализуется в конечных продуктах, а 80% энергии теряется в отходах, это приводит двум явлениям — атмосферному рассеянию неиспользованной энергии многочисленных термических циклов, применяемых современной цивилизацией, и росту объемов промышленных и бытовых отходов, которые своевременно не подвергаются адекватному рециклингу.
• Причина низкой АЭ термических циклов получения энергии для нашей цивилизации достаточно проста, но игнорируется политиками и экономистами. Она связана со вторым законом термодинамики, согласно которому всякий термический цикл в не полностью изолированной (т.е. реальной промышленной) системе с неизбежностью вызывает потери энергии. Они выражаются в генерации разного вида отходов — жидких, газообразных и твердых. Пока основным источником энергии для промышленности, транспорта и городских нужд будет являться термопереработка углеводородного сырья, энергопотери будут всегда снижать АЭ промышленных технологий.
• До тех пор, пока природные запасы казались неограниченными (примерно, до конца ХХ в. — Рис.1), а аккумулируемые объемы промышленных и бытовых отходов не создавали глобальной угрозы качеству жизни человека, экстенсивный путь развития современной цивилизации казался наиболее оптимальным;
• Сверхпроизводство, ставшее одной из основ современной модели развития, породило социальный феномен — общество потребления. Роль человека в современном обществе по сути была сведена к «Homo economicus», что означает, что чем больше товаров и услуг человек потребляет, тем выше качество его жизни. На макроэкономическом уровне это значит, что чем выше ВВП страны, тем лучше живет ее население. Однако опыт последних лет, социальные бунты, происходящие в самых развитых странах, показывают, что потребности человека не исчерпываются материальными благами. Насыщение и стагнация, достигаемые на определенном уровне благосостояния, приводят к возникновению острых противоречий и столкновений между приверженцами разных взглядов на то, в чем состоят смысл и цель жизни.
• Исходя из сказанного, экстенсивная сырьевая модель экономического развития, реализуемая рядом стран с богатыми запасами природных ресурсов, представляется тупиковым путем развития.

Проблемы сырьевой экономики

Александр Дунаев:
Модернизация по-русски: история и современность

На первый взгляд, модель сырьевой экономики кажется привлекательной для развития стран с большими запасами востребованных в мире природных ископаемых (от нефти, газа, угля, фосфатов до редких и радиоактивных металлов). Что может быть эффективнее, чем использовать дешевую местную рабочую силу для экстенсивной добычи, доставки и экспорта природных запасов? Для этого не требуется инвестиций в технологии вторичной переработки сырья для производства более дорогостоящих продуктов, в производство сложного оборудования для этих целей и подготовку кадров для технологий вторичной переработки. Становится нецелесообразным инвестировать в отрасли, не дающие быстрой отдачи — т.н. «непрофильные». Подготовка высококвалифицированных рабочих и инженеров для этих отраслей становится ненужной, а ранее подготовленный персонал оказывается невостребованным.

В такой сугубо монетарной модели стартовое преимущество в получении поддержки со стороны государства и банков получают сырьевые отрасли. Они дают более быстрый возврат на инвестиции, чем обеспечивают свое доминирующее положение при разработке стратегических планов государства. А далее наступает эффект «политико-экономического дарвинизма». Закрепив свое преимущество перед другими приоритетами государственного финансирования, сырьевые отрасли в критические моменты мировой экономики, когда возникает спад спроса на их экспорт, требуют от государства еще большей поддержки, поскольку являются «профильными, системообразующими». Возникает зависимость бюджета государства от доходов двух-трех сырьевых отраслей, которые, в свою очередь, зависят от неопределенной конъюнктуры на мировых рынках.

Поскольку политика оказывает все большее влияние на мировую экономику, идеальная модель рыночной экономики в мировых отношених перестает работать (Рис. 3), а волатильность и непредсказуемость мировых рынков становятся объективной реальностью. Поскольку страны с сырьевой экономикой не имеют возможности в случае кризиса перераспределять свои конкурентные преимущества на мировых рынках между различными типами экспортируемых товаров (за пределами нескольких типов природного сырья), то стратегическое планирование начинает критически зависеть от нарастающих турбулентостей на мировых рынках и становится невозможным.

Таким образом политика «экономического дарвинизма», основанная на приоритетном развитии сырьевых отраслей, из недальновидного выбора превращается в жизненную необходимость. Продолжает снижаться поддержка тех отраслей науки и технологий, которые не участвуют в эксплуатации природных ресурсов. Уменьшается интерес к венчурному финансированию наукоемких стартапов, из которых могли бы вырасти такие гиганты высоких технологий как Microsoft, Tesla, Applе. Снижается возможность госфинансирования отраслей т.н. «мягкой силы» — образования, здравоохранения, культуры. Тут уже дело не в «злой воле» государства, просто его поведение на этой стадии диктуется законами нерегулируемой рыночной экономики, требованиями сиюминутного принятия тактических решений. Вместо энергетической безопасности возникает энергетическая зависимость.

Соответственно меняются и приоритеты населения. Молодежи становится невыгодно учиться и работать в «непрестижных» отраслях, которые могут иметь огромные перспективы в будущем, но требуют длительных сроков реализации. Естественный результат этого отмирания интересов к разнообразным отраслям науки и технологий, не дающим твердой зарплаты в некой госкорпорации, приводит к печальным последствиям.

Опасность снижения инновационного потенциала общества

Поиск нового, стремление человека к познанию неизвестного происходил благодаря существованию в человеческих сообществах отдельных личностей или групп, которые стремились расширить рамки нашего познания. Далеко не всегда такие люди находили признание и поддержку как со стороны населения, так и со стороны власти. Это и понятно — их деятельность могла подорвать плавное течение жизни, стабильность государственных устоев. В самом деле, какой был прок от стараний Джордано Бруно доказать гелиоцентричность нашей солнечной системы? Не проще ли было людям пребывать в убеждении, что Земля есть центр мироздания? Вот и старались власти оградить общество от вредных учений, а заодно- и от стремления раздвинуть рамки человеческого сознания. Упрямый монах-францисканец был сожжен на костре в присутствии толпы.

Алексей Фененко:
Когда ожидать модернизации России?

Его гениальному предшественнику (не в плане религиозных убеждений, а из-за маниакального стремления к созиданию) Леонардо да Винчи повезло больше. Может быть потому, что он своевременно обеспечил себе «венчурное финансирование» со стороны герцогов Борджиа и Сфорца и короля Франции.

Желание препятствовать возникновению новых знаний было неудивительно для правителей Средневековья и церкви. Народ не следовало будоражить к поиску. Но почему стремление к открытию нового не вызывало отклика в широких массах? На это ответил знаток человеческой природы, еще один итальянец Никколо Макиавелли: «Нет ничего труднее и опаснее, чем руководить внедрением нового порядка. У каждого новшества будут вялые сторонники, которые не уверены, что им станет лучше, и активные противники, которые уверены, что им станет хуже». Вот и все. Наверное, ни в какие времена новаторам с их любознательностью, дотошностью не было легко жить. Так нужны ли они?

Вспомним составляющие каждого изобретения, каждой новой технологии: энергия инновационного потенциала создателей нового продукта, энергия исходных материалов и энергия внешних источников, необходимая для получения продукта из исходного материала. Нет сомнения, что каждый технологический цикл развития нашей цивилизации за последние 400 лет (цикл Кондратьева) требовал привлечения всех трех источников энергии. Но сравним основные технологии и промышленные структуры (и их продукцию) на последних четырех укладах [10].

Третий уклад — черная металлургия, железные дороги, кораблестроение, производство взрывчатых веществ мирного и военного применения, крупные централизованные компании.

Четвертый уклад — автомобилестроение, самолетостроение, нефтехимия, атомная энергетика, электронная промышленность, крупные международные конгломераты.

Пятый уклад — электроника и вычислительная техника, волоконная оптика, роботостроение, получение и переработка газа, альтернативные источники энергии, горизонтально-интегрированные сети компаний. Ни одна из стран мира пока не перешла полностью в пятый уклад, но разрабатываются стратегические планы по достижению этих целей до середины ХХI века.

Шестой уклад — наноэлектроника, нанохимия, нанофотоника, наноматериалы, нанобиотехнологии, когнитивные науки, социогуманитарные технологии.

Легко видеть, что по мере перехода к более высоким этапам происходит снижение потребления сырьевых материалов и внешних источников энергии и растет доля интеллектуальной энергии создателей и пользователей новых технологий. Чтобы это произошло, страна должна обладать собственными интеллектуальными ресурсами. В отличие от природного сырья и традиционных источников энергии, интеллектуальная энергия является восполняемым источником. Однако она подчиняется строгим ограничениям, которые не позволяют волюнтаристских действий со стороны государства. Вспомним уроки 1980–2000 гг. в России.

После распада СССР был провозглашен курс на рыночную экономику, который ошибочно предполагал, что от многих коммерчески невыгодных отраслей следует отказаться, следуя монетарному принципу «что невыгодно, то является балластом». В течение последующих 10–15 лет произошел распад большей части интеллектуального капитала, накопленного в вузах и различных НИИ. Началось усиленное обучение экономике, менеджменту, юридическим наукам. И, разумеется, продолжалась подготовка специалистов для добывающих отраслей и энергетического сектора. Распад ресурсов интеллектуальной энергии имел форму оттока в другие страны, дисквалификации специалистов из научной и технологических отраслей путем перехода в торговлю, менеджмент и теневые структуры, и просто потери интереса к поиску нового.

Вячеслав Шупер:
Переход к интенсивному развитию: проект для России на XXI в.

Процессы распада и накопления интеллектуального капитала — многофакторные и инерционные. Интеллектуальную энергию можно истратить в результате административных решений, но восстановить ее можно только с помощью долгосрочных и продуманных мер. А пока это не достигнуто, роль энергии интеллекта в конечном продукте, а стало быть в ВВП страны, не может возрасти, и страна обречена пребывать на 3 или 4 циклах своего развития.

Каким образом восстановить утерянный интеллектуальный капитал? Прежде всего надо понять, что творец — это не просто одаренный и образованный человек. Это человек, способный принимать неординарные и рискованные решения. Ему надо помогать в начале его трудного пути. И не надо для этого клонировать некоторые успешные научно-технологические кластеры других стран. Это трата времени и средств, это создание копии вип-лимузина, но с мотоциклетным двигателем. Нужны не здания и аппаратура, прежде всего нужны люди.

Для этого надо вернуться к источникам: начать работать со студентами и аспирантами разных научно-технологических направлений, но работать на современной основе. В частности, учить, из чего состоит роль изобретателя и творца в современном обществе, какие риски и трудности ожидают его на тернистом пути от идеи до ее воплощения. Не стоит ограничиваться описаниями разовых историй успеха (Б. Гейтс, И. Маск и пр.), надо говорить всю правду.

Что творец новых технологических и научных решений должен помнить предупреждения Макиавелли, что далеко не всегда его идеи будут приняты обществом с распростертыми руками. Помнить, что из ста новых идей только одна-две имеют шанс реального воплощения. Что в стране с сырьевой экономикой творцы-изобретатели часто вынуждены долго пробивать себе дорогу без государственной и финансовой поддержки, и им будет трудно. Но страна должна накопить от 10 до15 % трудоспособного населения в свой интеллектуальный резерв, которому будет под силу перевести страну в режим готовности к технологическому прорыву в пятый цикл.

Другое дело — где найти для них таких преподавателей, которые уже прошли эти горнила и обладают уникальным ноу-хау? Тех, кто знает, какое чувство высшего счастья овладевает творцом, когда он наконец видит свою мечту реализованной и приносящей пользу людям? В том числе и тем, кто был, по словам Макиавелли, «активным противником». Такие наставники вовсе не обязательно должны быть остепененными профессорами и членами академии наук. Личный опыт прохождения тернистого пути от идеи до ее успешной реализации — их основной капитал. Помните, Сократ был весьма непопулярен «в коридорах власти», но у него было много учеников.

Если стране за 20 лет таких усилий удастся восстановить свой интеллектуальный потенциал, это можно считать успехом. Станет возможен переход в следующий уклад, после чего роль творчества уже не сможет быть забыта. И настоящая энергетическая безопасность будет обеспечена за счет самовозобновляющихся ресурсов — интеллектуального потенциала, альтернативных источников и методов передачи энергии и «зеленых технологий», включая эффективный рециклинг отходов.

Заключение

Возможно, что восстановление интеллектуального потенциала может привести еще к одному результату. На стыках различных инновационных процессов начнут кристаллизоваться идеи о том, каким должно стать будущее страны. Образ уникального для каждой страны будущего будет создаваться в искрах дискуссий, а не формироваться в коридорах власти и «спускаться» вниз для исполнения. Процесс создания образа будущего будет напоминать природный феномен «Терра прета» — постепенное самовосстановление плодородности почвы на берегах Амазонки — от бесплодной (аллювиальной) до богатой и плодородной [7].

Литература:

1. http://www.inforse.org/europe/dieret/WHY/why.html

2. http://downloads.igce.ru/publications/OD_2_2014/v2014/pdf/resume_ob.pdf

3. Khebab, World Production Forecast. The Oil Drum. http:/www.theoildrum.com/story/2006/11/13/225447/79

4. М. Бутусов, А. Федюхин «Выход или тупик?» ©Lambert Academic Publishers 2020, ISBN 978-620-2-67484-3

5. Yu. N. Harari “21 Lessons for the 21 Century” ISBN 9781784708283 ©Penguin Random House, 2018;

6. J. Rifkin, 7th European Summit of Regions and Cities, https://www.youtube.com/watch?v=P_451YO-tok&list= PLhUJ26iqpEfbzE1iKMbQ1cZ1xRSHd6VwK&index =3&app=desktop;

7. M. Butusov, A. Jernelöv “Phosphorus. An Element that could have been called Lucifer” ISBN 9781461468025. © Springer, 2013