Индия и Пакистан — единая история, экзистенциальная вражда

Для Индии отношения с Китаем и Пакистаном — это постоянный фактор напряженности и угрозы. Сегодняшний кризис в отношениях Нью-Дели и Исламабада наблюдается в условиях, когда между Нью-Дели и Пекином удалось восстановить диалог и когда усилия правительства Нарендры Моди по нормализации жизни и развитию экономики в Джамму и Кашмире, казалось, начали приносить результаты.

Новый виток вооруженной конфронтации между Индией и Пакистаном заставляет еще раз обратиться к истокам противостояния между двумя соседями, некогда составлявшими единую историческую общность.

Внешние факторы в конфликте Индии и Пакистана — это прежде всего США, Китай и Британия, где особая роль принадлежит последней. В Индии существует точка зрения, что на протяжении многих лет после раздела страны, Великобритания вела с ней «прокси-войну» руками Пакистана, превратив его в анти-Индию, от чего отношения Лондона и Нью-Дели после 1947 г. никак нельзя было назвать дружественными, несмотря на позитивные официальные формулировки. После 11 сентября 2001 г., к большому сожалению Нью-Дели, Пакистан стал одним из первых и основных союзников Великобритании и США в войне против терроризма, которая пришла на смену концепции «гуманитарной интервенции», став новым оправданием для военных операций Лондона за рубежом. Вашингтон и Лондон оказались в еще большей зависимости от Пакистана в связи с военными действиями в Афганистане. Причем такая зависимость сохраняется и в новых условиях, когда союзники ушли из Афганистана и основной угрозой США и Великобритании объявлен Китай.

Противостояние Индии и Пакистана — это урок для всего международного сообщества о том, как братские народы могут превратиться в лютых врагов, особенно если третьи силы постоянно подливают масла в огонь.

Индия не нуждается в международном посредничестве по кашмирскому вопросу и выступает против интернационализации данного конфликта. К этому относятся с пониманием в Москве, призывая Нью-Дели и Исламабад к урегулированию конфликта дипломатическим путем. В то же время с 2017 г. и Индия, и Пакистан — полноправные члены Шанхайской организации сотрудничества. Двусторонние вопросы исключены из повестки ШОС, но в Москве полагают, что мир и стабильность в Евразии невозможны без развития экономической и транспортной связанности, укрепления доверия между ее регионами.

Большинство российских экспертов справедливо отмечают, что ни Пакистан, ни Индия не заинтересованы в массированной эскалации. При этом не стоит относиться к происходящему излишне легковесно. Специалисты по региону знают, насколько чувствителен кашмирский вопрос и почему противостояние воспринимается обеими сторонами как экзистенциальный конфликт.

Двусторонняя проблема

Новый виток вооруженной конфронтации между Индией и Пакистаном заставляет еще раз обратиться к истокам противостояния между двумя соседями, некогда составлявшими единую историческую общность.

Для Индии отношения с Китаем и Пакистаном — это постоянный фактор напряженности и угрозы. Сегодняшний кризис в отношениях Нью-Дели и Исламабада наблюдается в условиях, когда между Нью-Дели и Пекином удалось восстановить диалог и когда усилия правительства Нарендры Моди по нормализации жизни и развитию экономики в Джамму и Кашмире, казалось, начали приносить результаты.

Москву и Нью-Дели всегда объединяло общее понимание угрозы международного терроризма. Каждый раз, когда Россия сталкивалась с этим злом, особенно во время активной борьбы с террористами на Кавказе, Индия неизменно выражала свою поддержку и понимание мотивов действий России, а также выступала за территориальную целостность нашей страны. О необходимости совместной борьбы с международным терроризмом отмечается в заявлении министров иностранных дел стран БРИКС от 19 мая 2025 г.

Глеб Макаревич:
Этот поезд в огне: в чем причины роста террористической угрозы в Белуджистане

Индия не нуждается в международном посредничестве по кашмирскому вопросу и выступает против интернационализации данного конфликта. К этому относятся с пониманием в Москве, призывая Нью-Дели и Исламабад к урегулированию конфликта дипломатическим путем на основе положений Симлского соглашения 1972 г. и Лахорской декларации 1999 г. В то же время с 2017 г. и Индия, и Пакистан — полноправные члены Шанхайской организации сотрудничества. Двусторонние вопросы исключены из повестки ШОС, но в Москве полагают, что мир и стабильность в Евразии невозможны без развития экономической и транспортной связанности, укрепления доверия между ее регионами. Российская сторона поддерживает расширение экономических связей с Пакистаном в надежде, что развитие экономики ослабит позиции радикалов и поддержит позиции умеренных сил в этой стране, испытывающей на протяжении многих лет один экономический кризис за другим и находящейся в зависимости от внешнего финансирования.

Большинство российских экспертов справедливо отмечают, что ни Пакистан, ни Индия не заинтересованы в массированной эскалации. При этом не стоит относиться к происходящему излишне легковесно. Специалисты по региону знают, насколько чувствителен кашмирский вопрос и почему противостояние воспринимается обеими сторонами как экзистенциальный конфликт. Пресса и экспертное сообщество с обеих сторон раскачивают общественное мнение, наполняя ненавистью СМИ и социальные сети. Пакистан так же одержим Кашмиром, как и Индия. Достаточно сказать, что семья первого премьер-министра Индии Джавахарлала Неру (это семья кашмирских пандитов (брахманов)) происходит именно из этого региона. Этот красивейший и стратегически важный уголок субконтинента всегда имел особое значение для индийского руководства.

Противостояние Индии и Пакистана — это урок для всего международного сообщества о том, как братские народы могут превратиться в лютых врагов, особенно если третьи силы постоянно подливают масла в огонь.

Раздел Индии

Внешние факторы в конфликте Индии и Пакистана — это прежде всего США, Китай и Британия, где особая роль принадлежит последней. Уход британцев из Индии в августе 1947 г. был поспешным и плохо организованным. Махатма Ганди сравнил обещание англичан в годы Второй мировой войны гарантировать большую независимость Индии с «чеком прогоревшего банка, выданным задним числом». Уинстон Черчилль назвал эвакуацию англичан из Индии «операцией стремительного бегства», а сотрудники британской индийской разведки в Лондоне охарактеризовали молниеносную передачу власти в Индии как «взмах пера в мгновение ока» [1]. Тем не менее, по официальной британской точки зрения, процесс был весьма успешным, поскольку, несмотря на длительную историю противостояния и вооруженных столкновений между колонизаторами и их подопечными, отступление прошло практически без единого выстрела, при этом число погибших британцев ограничилось семью [2].

Но кровопролитные трагические события затронули миллионы индийцев. Раздел Индии привел к одной из наиболее масштабных миграций населения в истории человечества — миллионы мусульман стремились попасть в Западный и Восточный Пакистан (в будущем Бангладеш), а миллионы индуистов и сикхов перемещались в противоположном направлении — в сторону Индии. За несколько месяцев после объявления о разделе страны более 15 млн человек мигрировали, а от полумиллиона до двух миллионов индийцев погибли [3]. Переселение людей сопровождалось таким беспрецедентным насилием со стороны всех вовлеченных религиозных и этнических общин и таким масштабом человеческих трагедий, что раздел Индии по-прежнему —главное событие современной истории для всех народов индийского субконтинента, сопоставимым по значимости для их самоидентичности с Холокостом времен Второй мировой войны для еврейского народа. Поэтому 15 августа, День независимости для Индии — это всегда праздник со слезами на глазах. Другой государственный праздник — День республики — отмечается с большим воодушевлением [4].

Размах проблем, связанных с разделом страны, мог бы стать еще более серьезным, если бы многочисленные княжества, которых в Индии на тот момент насчитывалось около 600, воспользовались размытыми формулировками в британских документах в отношении их статуса. Согласно документам с противоречивыми формулировками, княжества имели право не присоединяться ни к одному из двух образованных государств, создавая независимые государственные образования [5]. И если опасную ситуацию вокруг Хайдерабада и Джунагадха удалось урегулировать сразу после 1947 г., то Кашмир остается одним из наиболее болезненных свидетельств британской разделительной политики уже на протяжении почти 80 лет.

Андрей Кортунов:
Новые горизонты Нью-Дели. Индия входит в роль великой державы

Ко времени окончания войны лидеры Индийского национального конгресса почувствовали приближение к своей цели — избавлению от британского правления. Однако никто из них не допускал и мысли о разделе страны. Как представляется, Дж. Неру недооценил несколько факторов — слабость Британии, которая была готова покинуть Индию как можно быстрее, а также популярность Мусульманской лиги и готовность ее лидера М.А. Джинны пойти на огромные людские жертвы ради создания Пакистана.

Вместе с тем в индийских городах все чаще стали происходить столкновения на религиозной почве. К насилию подстрекали местные политические лидеры. Так произошло в Калькутте, где в 1946 г. случились первые массовые убийства индуистов, спровоцированные главным министром Бенгалии, Х. Ш. Сухраварди, членом Мусульманской лиги [6]. Быстрое распространение насилия и погромов в других городах заставило лидеров Конгресса впервые взглянуть на раздел страны как на возможность избавиться от проблем, провоцируемых Лигой и М.А. Джинной. Британцы также уже не контролировали ситуацию. Волнения происходили и в индийской армии, и на флоте.

20 февраля 1947 г. К. Эттли объявил парламенту, что британское правление в Индии завершится не позже июня 1948 г. Если Дж. Неру и М.А. Джинна к тому времени смогут найти компромисс, власть будет передана «некой форме центрального правительства британской Индии» [7]. Если этого не произойдет, управление страной будет устроено «наиболее разумным образом, в лучших интересах индийского народа». В марте 1947 г. направленный в Дели с целью организации передачи власти лорд Л. Маунтбэттен провел серию встреч с индийским руководством, включая М.А. Джинну. Чтобы Британии не оказаться в роли посредника в гражданской войне, Л. Маунтбэттен применил все свое очарование, убеждая стороны согласиться на раздел страны как единственный вариант в сложившейся ситуации. В июне он неожиданно объявил, что власть будет передана 15 августа 1947 г., на десять месяцев раньше намечавшегося срока. Британскому юристу С. Рэдклиффу, ни разу до этого не бывавшему в Индии, незнакомому с ее традициями и культурой, было выделено всего сорок дней на то, чтобы, находясь в Дели, составить карты раздела страны, которые были обнародованы через два дня после провозглашения независимости. Предвидя возможное развитие событий, в книге «Открытие Индии» в 1943 г. Дж. Неру написал: «…Я не могу простить английским властям сознательного содействия расколу Индии. Все прочие беды минуют, но эта будет терзать нас гораздо дольше» [8].

И сегодня для жителей субконтинента нет более сложной и болезненной общей темы, чем раздел страны. В Индии и Пакистане воспоминания о человеческих трагедиях и насилии, связанных с произошедшим без малого восемьдесят лет назад, используются политиками и военными для поддержания взаимной ненависти, при этом забывается истинная причина тех событий. В одной из своих публикаций племянница Беназир Бхутто, журналистка и писательница Фатима Бхутто, критикуя один популярный британский фильм о разделе Индии [9], говорит, что смотрела его со слезами на глазах, поскольку не видела в нем ничего кроме имперского самолюбования, самооправдания и возложения вины за случившееся исключительно на сторону мусульман и лично на М. А. Джинну. При этом в картине, по ее мнению, не было уделено совершенно никакого внимания предшествовавшей этим событиям многолетней британской политике по стравливанию мусульман и индуистов. Проводя параллели с современностью, Ф. Бхутто удивляется, как можно было в 1947 г. за шесть недель разделить миллионы живых людей, а главное их судьбы и души, в то время как современные британцы отвели себе два года на то, чтобы уладить формальности в связи с выходом из Европейского союза.

15 августа 1947 г. The Times приветствовала изменения на индийском субконтиненте такими словами: «В час своего создания Пакистан появляется в качестве лидирующего государства мусульманского мира. Со времени крушения Османской империи этот мир, протянувшийся по всему земному шару от Марокко до Индонезии, не включал в себя государство, численность населения которого, природные ресурсы и роль в истории давали бы ему бесспорное превосходство. Теперь такое государство существует. С сегодняшнего дня Карачи становится новым центром мусульманской сплоченности и центральным пунктом мусульманского мышления и устремлений» [10].

Исследования британских документов, например, работа, проведенная бывшим адъютантом Л. Маунтбэттена Н. Сарилой [11], говорит о том, что британские руководители не вынашивали какого-либо заранее подготовленного секретного плана раздела Индии. События вокруг провозглашения независимости Индии, по его мнению, действительно развивались стремительно, и, несмотря на длительную поддержку Мусульманской лиги и лично М. А. Джинны как противовеса Индийскому национальному конгрессу, а также несмотря на политику противопоставления друг другу религиозных групп в Индии, о разделе Индии и об образовании Пакистана как о реальной перспективе не говорилось вплоть до того момента (примерно в середине 1945 г. – начале 1946 г.), когда стало ясно, что ситуация на субконтиненте быстро выходит из под контроля, и что Индия вовсе может оказаться вне зоны британского влияния. Тогда идея раздела страны и создания Пакистана была активно поддержана и военными, и политиками в Лондоне, что стало отчаянной попыткой Британии «оставить себе кусочек Индии» (эти слова приписывают У. Черчиллю) [12].

После 1947 года

Позиции Британии в послевоенном мире во многом зависели от подхода к двусторонним отношениям в Нью-Дели, поэтому усилия британских политиков после 1947 г. были направлены на сохранение Индии в британском Содружестве и в более широком смысле — в орбите британского влияния. Быстрое оформление противоборствующих военных блоков и последовавшая за этим холодная война внесли свои коррективы в британско-индийские отношения. Индия, хотя и вошла в Содружество, последовательно проводила политику неприсоединения к враждующим сторонам. Великобритании приходилось конкурировать на индийском направлении не только с СССР, но и с собственным союзником, США, всякое сближение которых с Нью-Дели вызывало беспокойство Лондона. Пакистан превратился для Великобритании и США в главный плацдарм противодействия влиянию СССР в Южной Азии и серьезный камень преткновения в британско-индийских отношениях в последующие десятилетия.

Юлия Мельникова, Наталья Вяхирева, Глеб Грызлов:
Проблематика связанности в отношениях России и Индии: от Евразии до Арктики

Критически настроенные индийские историки пишут о том, что Дж. Неру и К. В. Кришна Менон (его соратник, посол в Лондоне и затем министр обороны Индии) позволяли Великобритании открыто поддерживать Пакистан в ущерб Индии [13]. Дж. Неру сообщил К. Эттли о кризисе в Кашмире 28 декабря 1947 г. и в ответ получил совет не вмешиваться. Поставки вооружений Индии из Великобритании, а также отправка индийских войск в Кашмир были задержаны. 1 января 1948 г. Индия обратилась за поддержкой в ООН, где, возможно, из-за стремления реабилитироваться перед мусульманским миром за позицию Британии в отношении Палестины, британский представитель открыто сотрудничал с представителем Пакистана, что значительно осложнило положение Индии.

Лидеры в Пакистане с момента его создания также чувствовали небезопасность своего положения и уязвимость нового государства перед лицом Индии — крупного и сильного соседа. Присоединение Пакистана к военно-политическим структурам Организации договора Юго-Восточной Азии (в 1954 г.) и к Организации центрального договора (в 1955 г.) значительно осложнило трехстороннюю конфигурацию Великобритания-Индия-Пакистан. Ввод советских войск в Афганистан в 1979 г. стал поводом для дальнейшего накачивания Пакистана вооружениями со стороны Соединенных Штатов и Великобритании. Тогда же было завершено строительство высокогорного Каракорумского шоссе длиной 1300 км, проходящего и по индийским территориям (часть территории Кашмира), «подаренным» Пекину Исламабадом в рамках их соглашения о границе 1963 г.

В Индии существует точка зрения, что на протяжении многих лет после раздела страны, Великобритания вела с ней «прокси-войну» руками Пакистана, превратив его в анти-Индию, от чего отношения Лондона и Нью-Дели после 1947 г. никак нельзя было назвать дружественными, несмотря на позитивные официальные формулировки [14].

Хроническая идеологическая неразборчивость

Как отмечают исследователи, многие корни исламского терроризма зарыты глубоко в вопросе раздела Индии, а следовательно — в треугольнике Великобритания — Индия — Пакистан [15].

Лишь недавно британские политики научились не вмешиваться публично в спор Индии и Пакистана вокруг Кашмира. Этим страдали и лейбористы, и консерваторы. Но особенной непредсказуемостью по этому вопросу отличались лейбористы. Сейчас они проявляют чудеса сдержанности в своих комментариях текущей ситуации, чтобы не поставить под угрозу так необходимое Британии соглашение о свободной торговле с Индией, которое наконец удалось подписать на прошлой неделе.

Позиция лейбористов по Кашмиру традиционно была продиктована зависимостью от голосов избирателей-мусульман. Мусульмане пакистанского происхождения составляют наибольшую долю британского мусульманского населения, их значительная часть происходит из районов Кашмира, контролируемых Пакистаном (так называемый Свободный Кашмир). Опросы общественного мнения среди британских мусульман часто показывали, что они в большей степени озабочены ситуацией вокруг Кашмира, чем проблемами образования и здравоохранения [16]. При этом британские выходцы из Кашмира хорошо организованы, проживают компактно, согласованно голосуют на выборах и твердо отстаивают свои требования. В Индии всегда признавали существование такой внутриполитической зависимости и были готовы к сюрпризам со стороны политиков-лейбористов. Говорилось даже о том, что «в ДНК партии есть что-то такое, что делает невозможным для лейбористов-министров иностранных дел игнорировать Кашмир» [17].

Лейборист, бывший министр и парламентарий Дж. Стро так описывал ситуацию вокруг «кашмирского вопроса» в своем избирательном округе в Блэкберне: «Среди британцев пакистанского происхождения более полумиллиона человек — выходцы из Кашмира… Они использовали свое влияние на политические партии с тем, чтобы те поддерживали позицию Пакистана относительно будущего Кашмира…» [18]. Блэкберн, центр текстильной промышленности, исторически был тесно связан с Британской империей. Именно туда через Ливерпуль привозили хлопок из США, из которого практически все местные фабрики делали дешевую ткань для сари, поставлявшуюся в Индию и составлявшую убийственную конкуренцию текстильной отрасли на субконтиненте. В конце 1950-х гг. эти же фабрики испытывали острый дефицит рабочих рук и, поскольку до 1962 г. визы не требовались, большое число иммигрантов из Индии и Пакистана приехали для работы именно на эти предприятия.

В своих мемуарах Дж. Стро пишет, что до 11 сентября 2001 г. в британском обществе не понимали современную силу исламского фундаментализма [19]. При этом он достаточно хорошо знает историю индо-пакистанского конфликта и приводит такой эпизод. В 1992 г. Парламентской ассоциацией Содружества была организована поездка в Индию, после которой Дж. Стро по собственной инициативе направился в Пакистан в качестве «гостя правительства». Он посетил Кашмир, побывал в лагере для беженцев. По словам Дж. Стро, обитатели лагеря его заинтриговали. Линия контроля усиленно патрулировалась, и большая ее часть находилась в сложно досягаемых районах. Дж. Стро не мог понять, как такое число якобы беженцев могли пересечь границу, почему среди них было так много физически крепких молодых мужчин и почему вокруг было так много явных признаков военной подготовки. Британский политик начал задавать вопросы. Спустя какое-то время, как он пишет, к его большому удивлению, ему дали прямолинейные ответы: «Некоторые из этих людей были настоящими беженцами, но большинство были “борцами за свободу”, которые со временем будут отправлены через линию контроля, чтобы “помогать” своим единоверцам-братьям и сестрам, находящимся в условиях индийской оккупации. Все это было при полном ведении и согласии со стороны местного и центрального правительств, если не сказать их участии».

Нью-Дели постоянно призывал Великобританию не оставлять без внимания активные действия Пакистана (не только неконтролируемых «элементов», но и официальных структур в этой стране), направленные на поддержку террористической активности и дестабилизацию Кашмира руками исламских экстремистов всех мастей.

Лондон закрывал глаза и на процесс радикализации многочисленной пакистанской диаспоры в Великобритании, начало которого можно отнести к периоду правления в Пакистане М. Зии-уль-Хака (1978–1988 гг.). С одной стороны, это содействовало политике США и Великобритании по увеличению количества экстремистов в Афганистане для борьбы с СССР и продолжало дестабилизировать Кашмир, а с другой стороны, присутствие различных воинственных группировок в Лондоне в виде «политических консервов» всегда помогало британским властям оказывать давление и манипулировать руководством тех или иных стран в нужное время.

Алексей Куприянов:
Вторая мировая война и Южная Азия

Пакистан также представлял собой важный рынок для британского экспорта, включая вооружения. Пакистанские военные как главная политическая сила регулярно проходили обучение в Великобритании или на территории Пакистана при участии британских коллег. Будущий руководитель военного переворота и президент Пакистана П. Мушарраф по крайней мере дважды приезжал на обучение в Британию, и после отставки жил в Лондоне под защитой британских властей. Британский спецназ проходил подготовку в труднодоступной горной местности Пакистана [20]. Отношения между странами обычно характеризовались как «близкие» и «дружественные». Британские официальные лица всегда оспаривали утверждения индийской стороны о том, что правительство Пакистана участвует в подготовке боевиков, использующихся в Кашмире. Даже если Нью-Дели удавалось добиться от Лондона общего осуждения террористической деятельности в Кашмире, Британия тщательно избегала обвинений в адрес официального Исламабада.

После 11 сентября 2001 г., к большому сожалению Нью-Дели, Пакистан стал одним из первых и основных союзников Великобритании и США в войне против терроризма, которая пришла на смену концепции «гуманитарной интервенции», став новым оправданием для военных операций Лондона за рубежом. В этот период между Великобританией и Пакистаном значительно расширилось военное сотрудничество, возобновилась британская помощь Исламабаду. В вопросах безопасности Великобритания в значительной степени полагалась на информацию, поступающую от Исламабада. Вашингтон и Лондон оказались в еще большей зависимости от Пакистана в связи с военными действиями в Афганистане. Причем такая зависимость сохраняется и в новых условиях, когда союзники ушли из Афганистана и основной угрозой США и Великобритании объявлен Китай.

Сегодня эксперты в Британии, если пишут [21] про Лашкар-е-Тайба [22] (главную террористическую группировку, стоящую за крупными акциями против Индии), то говорят про ее растущую силу и опасность, а также ее связи с Межведомственной разведкой, главной пакистанской спецслужбой. Они также указывают, что цели группировки — контролировать восточный Афганистан и противостоять Индии — с момента ее создания в конце 1980-х гг. совпадали с амбициями пакистанской армии, и отмечают тот факт, что Пакистан пока не предпринимает усилий, достаточных для ее ликвидации. Однако за очень редкими исключениями британские авторы не анализируют хроническую идеологическую неразборчивость Лондона и ту роль, которую сыграли западные спонсоры в пестовании исламского радикализма в годы холодной войны. В 2003 г. М. Тэтчер оправдывала свою политику такими словами: «Когда Запад боролся против СССР, в усилении воинствующего ислама в регионе никто не видел источник серьезного беспокойства. А, наверное, следовало бы. Однако в геополитике, как и в жизни, в каждый момент времени мы можем заниматься лишь одной задачей. Главной угрозой был советский коммунизм. И глубоко религиозные мусульмане, и светские жители западных стран вместе боролись с ним» [23].

80 лет Победы

Сегодняшний кризис вокруг Кашмира совпадает с 80-й годовщиной окончания Второй мировой войны в Европе и с нашим праздником Великой Победы. Для Индии за последние годы история Второй мировой войны приобрела более четкие контуры. Целый ряд индийских исследователей обратились к теме участия индийцев в войне и той роли, которую она сыграла в судьбе Индии и всей британской империи. По состоянию на 1945 г. в вооруженных силах Британской империи численность индийских войск достигала примерно 2,3 млн человек, тогда как британские войска насчитывали 1,95 млн человек [24]. Число военнослужащих из Индии, погибших в годы Второй мировой войны, составило 149 225 человек [25], причем в Британии они всегда считаются как часть общих британских потерь. Памятник «Мемориальные ворота», призванный увековечить подвиг солдат Британской империи был открыт в Лондоне недалеко от Букингемского дворца лишь в 2002 г. Надпись на мемориале гласит: «В память о пяти миллионах добровольцев из Индии, Африки и Кариб, которые сражались бок о бок с Британией в двух мировых войнах». Индийцы воевали в Бирме, в Северной Африке, в Италии, обеспечивали поставки грузов по ленд-лизу в СССР по так называемому Персидскому коридору.

Для участия в праздновании Дня Победы в Москву прилетел заместитель министра обороны Индии, депутат парламента Санджай Сет. На этот раз индийские военные не участвовали в параде на Красной площади. В эти торжественные дни в Москве очень не хватало присутствия Индии. Но события в Кашмире настолько важны для индийской внутренней повестки, что для индийского общественного мнения пребывание высшего руководства и военных где-либо еще кроме как на своих постах было бы неприемлемо. Тем не менее министр иностранных дел Индии С. Джайшанкар был главным гостем на большом приеме по случаю 9 мая в российском посольстве в Нью-Дели. По дипломатическим каналам продолжается проработка точных сроков предстоящего визита В. Путина в Индию, который должен состояться до конца этого года.

1. Walton C. Empire of Secrets: British Intelligence, the Cold War and the Twilight of Empire. L.: HarperCollins. 2014.

2. Dalrymple W. The Great Divide // The New Yorker. June 29, 2015.

3. Ibid.

4. День республики отмечается 26 января. В этот день в 1950 г. была принта Конституция Индии.

5. Колыхалова Г. П. Индия и Англия: проблемы экономических и политических отношений после 1947 г. М.: Наука, 1966.

6. Юрлов Ф.Н., Юрлова Е.С. История Индии. ХХ век. М.: Институт востоковедения РАН, 2010.

7. Dalrymple W. The Great Divide // The New Yorker. June 29, 2015.

8. Неру Дж. Открытие Индии / Пер. с англ. В. Исакович. М.: Издательство иностранной литературы, 1955.

9. «Дом вице-короля», реж. Гуриндер Чадха. 2017 г.

10. Curtis M. Secret Affairs. Britain’s Collusion with Radical Islam. L.: Serpent’s Tail, 2010.

11. Sarila N. S. The shadow of the Great Game: The untold story of India’s Partition. L.: Constable, 2006.

12. Curtis M. Secret Affairs. Britain’s Collusion with Radical Islam. L.: Serpent’s Tail, 2010.

13. Кулик Л.В. Индия и Британия в зеркале двусторонних отношений. История и современность. Институт востоковедения РАН, Москва 2023.

14. Ray J. K. India’s Foreign Relations, 1947–2007. New Delhi: Routledge India, 2013.

15. Кулик Л.В. Индия и Британия в зеркале двусторонних отношений. История и современность. Институт востоковедения РАН, Москва 2023.

16. Там же.

17. Suroor H. Kashmir issue and the Labour party // The Hindu. February 4, 2009.

18. Straw J. Last Man Standing. Memoirs of a Political Survivor. L.: Macmillan Publishing, 2012.

19. Ibid.

20. Кулик Л.В. Индия и Британия в зеркале двусторонних отношений. История и современность. Институт востоковедения РАН, Москва 2023.

21. Stephen Tankel. Storming the World Stage: The Story of Lashkar-e-Taiba, Oxford University Press, 2011.

22. Лашкар-е-Тайба — террористическая организация, запрещенная в России.

23. Тэтчер М. Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира / Пер. с англ. В. Ионов. М.: Альпина Паблишер, 2003.

24. Колыхалова Г. П. Индия и Англия: проблемы экономических и политических отношений после 1947 г. М.: Наука, 1966.

25. Tharoor Sh. An Era of Darkness. The British Empire in India. New Delhi: Aleph, 2016.