Франция накануне выборов: кто станет новым президентом?

Французская республика вплотную подошла к своему главному политическому событию последних лет — очередным президентским выборам, первый тур которых должен состояться 10 апреля. По сравнению с предыдущими кампаниями нынешняя избирательная гонка получается во многих отношениях нетипичной, учитывая, как внешнеполитическую повестку, отвлекшую внимание избирателей от внутрифранцузских сюжетов, так и непривычно высокие шансы действующего президента на переизбрание.

Если говорить об отдельных фигурах, то нынешнему главе государства Э. Макрону, в начале марта все же объявившему в формате «письма к французам» о желании пойти на второй срок, новая ситуация, при всей ее напряженности, приносит дополнительные очки. Сила позиции Э. Макрона в значительной степени объясняется тем, что, несмотря на множество претензий, накопившихся с момента прихода к власти (от единоличного стиля руководства до непопулярных неолиберальных реформ), он остается фигурой, олицетворяющей, с одной стороны, преемственность и стабильность, необходимые в турбулентные времена, а с другой — решимость продолжать комплексную модернизацию всех сфер французского общества.

Для основных конкурентов президента на правом фланге — М. Ле Пен, Э. Земмура, В. Пекресс — начало спецоперации на Украине создало дополнительные сложности. Давно известно, что французские политики в этой части идеологического спектра чаще всего положительно высказываются в адрес Москвы, считая необходимым поддерживать максимально широкие контакты и даже видя в российской политике своего рода образец для подражания.

Наконец, на противоположном фланге наиболее заметной тенденцией последних недель стал постепенный рост уровня поддержки Ж.-Л. Меланшона. Сегодня ему играет на руку, во-первых, снятие кандидатуры К. Тобира, формально выигравшей «народные праймериз» в январе 2022 г., но де-факто так и не ставшей общепризнанным лидером левого лагеря. Во-вторых, работает логика «эффективного голосования» (vote utile), когда сторонники экологистов, коммунистов и социалистов, чьи шансы на успех не прослеживаются даже в теории, начинают переходить к Ж.-Л. Меланшону, видя в нем хотя бы какую-то перспективу. Кроме того, отчасти помогает не оттолкнуть избирателей и его двойственное отношение к украинскому вопросу: стоя на позициях нейтралитета и пацифизма, Ж.-Л. Меланшон осудил действия России, но продолжает критиковать и НАТО как инструмент влияния англосаксонских стран.

При допущении, что публикуемые соцопросы показывают корректный порядок цифр, наиболее вероятным сценарием на второй тур остается дуэль Э. Макрона и М. Ле Пен. Учитывая, что Э. Макрон и М. Ле Пен уже сталкивались между собой во втором туре пять лет назад, можно предположить, какой тактики они будут придерживаться в промежуток между 10 и 24 апреля и что будут предпринимать впоследствии.

Нынешний глава государства, наверняка, вспомнит свою риторику 2017 г. и будет позиционировать себя не только в качестве гаранта стабильного развития страны, но и как последнее препятствие на пути «националистов» к власти. С высокой долей вероятности он вновь будет напирать на собственный европеизм, выражать убежденность в положительной взаимосвязи суверенитета Франции с ее активным участием в европейской интеграции. Глава государства попытается ситуативно объединить под своим началом все силы «прогресса», способные дать отпор «популистам», которых, наверняка, будут обвинять в эксплуатации страхов населения в кризисный период.

Что касается тактики М. Ле Пен перед вторым туром, то ее линия будет направлена прямо в противоположную от Э. Макрона сторону — не созидать, а разрушать «санитарный кордон» вокруг себя, стремясь найти точки пересечения с другими кандидатами. Главным резервом поддержки станут избиратели Э. Земмура. Вместе с тем масштабы ее гипотетического успеха не следует преувеличивать. «Национальному объединению» будет еще труднее получить собственное большинство в парламенте, ведь сейчас у партии есть лишь 8 депутатских мандатов (из 577), а поддержка в регионах распределяется весьма неравномерно. Скорее всего, крайне правым придется вступать в коалицию с кем-то из более умеренных игроков (теми же «Республиканцами»), выделяя им ключевые министерские посты.

Если говорить об интересах России, то приход М. Ле Пен к власти еще не будет означать каких-либо положительных сдвигов. Более того, необходимо учитывать возможность новых антироссийских шагов в ее исполнении. Это будет попытка «оправдаться» в глазах французского и европейского истеблишмента за свои прежние симпатии.

В этом контексте вероятное переизбрание Э. Макрона представляется далеко не самым негативным развитием событий, ведь его линия поведения, по крайней мере, уже знакома российской дипломатии. Хотя Париж четко заявляет о своих проукраинских симпатиях и участии в санкциях, нынешний глава государства одновременно пытается сохранять окно диалога с Кремлем, постоянно поддерживая телефонный контакт с В. Путиным и предлагая французским предприятиям так долго оставаться на российском рынке, как это только возможно.

Французская республика вплотную подошла к своему главному политическому событию последних лет — очередным президентским выборам, первый тур которых должен состояться 10 апреля. По сравнению с предыдущими кампаниями нынешняя избирательная гонка получается во многих отношениях нетипичной, учитывая, как внешнеполитическую повестку, отвлекшую внимание избирателей от внутрифранцузских сюжетов, так и непривычно высокие шансы действующего президента на переизбрание. В феврале текущего года автор уже имел возможность проанализировать изначальный расклад сил на разных флангах идеологического спектра, однако события последних недель позволяют еще раз оценить, как развивается предвыборная борьба и изменились ли шансы основных кандидатов.

Внешнеполитический фактор и корректировки в раскладе сил

Характерная черта президентских выборов во Франции заключается в том, что их приоритетную тематику обычно составляют вопросы социального и экономического характера, тогда как международные отношения интересуют граждан лишь во вторую очередь. Такая ситуация должна была наблюдаться и в этот раз: еще в январе 2022 г. социологические исследования фиксировали наибольшую озабоченность избирателей поддержанием покупательной способности, коронакризисом, защитой окружающей среды, борьбой с нелегальной иммиграцией и преступностью. Известный международник
П. Бонифас констатировал, что между кандидатами так и не начались полноценные дискуссии о роли Франции в мире и влиянии глобальных процессов на жизнь в стране. Тем более, дополнял директор IFRI Т. Гомар, в таких дебатах политикам сложно сказать что-либо новое вместо стандартных отсылок к дипломатии Ш. де Голля. Между тем с началом российской спецоперации на Украине взгляды французских избирателей успели измениться. Согласно свежим опросам, 87% респондентов в той или иной степени обеспокоены ситуацией на востоке Европы, 81% — потенциальным разрастанием эскалации на другие страны, 69% — угрозой ядерного противостояния, и практически все — 92% — опасаются негативных экономических последствий (роста цен на газ, бензин, продовольствие). Международная обстановка еще не заслонила все прежние заботы целиком: из тех же данных видно, что, например, здравоохранение или грядущая пенсионная реформа «весят» в оценках французов по-прежнему немало. Вместе с тем она определенно стала одной из ключевых тем, задающих тон избирательной кампании и вынуждающих кандидатов спешно подстраиваться под реалии.

Алексей Чихачев:
Выборы во Франции: Макрон против всех

Если говорить об отдельных фигурах, то нынешнему главе государства Э. Макрону, в начале марта все же объявившему в формате «письма к французам» о желании пойти на второй срок, новая ситуация, при всей ее напряженности, приносит дополнительные очки. Его электоральный рейтинг оставался стабильно высоким еще до событий последних недель, колеблясь вокруг планки в 25% по данным практически всех центров изучения общественного мнения и вне зависимости от действий соперников. Теперь же этот показатель вырос примерно до 28%, что позволяет говорить о еще более комфортном лидерстве в первом туре; притом три четверти опрошенных, заявивших о намерении проголосовать за Э. Макрона, уже не сомневаются в своем выборе. Как следствие, в отличие от своих непосредственных предшественников Н. Саркози в 2012 г. и Ф. Олланда в 2017 г. действующий президент находится в статусе явного фаворита предвыборной гонки. Его вероятная победа станет первым случаем переизбрания главы государства во Франции после перехода с семи- на пятилетний период правления в 2000 г.

Сила позиции Э. Макрона в значительной степени объясняется тем, что, несмотря на множество претензий, накопившихся с момента прихода к власти (от единоличного стиля руководства до непопулярных неолиберальных реформ), он остается фигурой, олицетворяющей, с одной стороны, преемственность и стабильность, необходимые в турбулентные времена, а с другой — решимость продолжать комплексную модернизацию всех сфер французского общества. Как рассуждает пресса, Э. Макрон занимает практически беспроигрышную нишу «защитника» страны от внешних вызовов, который накопил опыт по сравнению с началом первого срока, но все еще достаточно энергичен. Эти черты привлекают умеренные слои левого и правого электората, поддержавшие его пять лет назад и до сих пор сохранившие симпатии к Э. Макрону. Ссылаясь на события на Украине, президенту становится гораздо легче доказать своим избирателям, что его курс последних лет, основанный на укреплении стратегической автономии ЕС, росте военных расходов, ускорении энергоперехода при поддержке атомной отрасли, реиндустриализации Франции и пр. приобретает все большую актуальность. За оставшиеся дни до первого тура Э. Макрону остается лишь не совершить каких-либо неоднозначных, поляризующих действий, способных в последний момент расколоть его электорат. Например, реагируя на всплеск протестов на Корсике, правительство пообещало предоставить острову в дальнейшем некоторую степень автономии, но предусмотрительно не конкретизировало сроки и параметры ее принятия.

В то же время для основных конкурентов президента на правом фланге — М. Ле Пен, Э. Земмура, В. Пекресс — начало спецоперации на Украине создало дополнительные сложности. Давно известно, что французские политики в этой части идеологического спектра чаще всего положительно высказываются в адрес Москвы, считая необходимым поддерживать максимально широкие контакты и даже видя в российской политике своего рода образец для подражания. В нынешних же условиях такая точка зрения вступила в прямое противоречие с дискурсом официального Парижа и центральных СМИ, из-за чего даже М. Ле Пен была вынуждена аккуратно заявить о «пересечении Россией красных линий» (хотя и не дезавуировала свои прежние воззрения), тогда как В. Пекресс начала высказываться и вовсе гораздо жестче. В отличие от них наиболее последовательную позицию продолжает занимать Э. Земмур, указывающий на неэффективность новых санкций, ответственность Запада за новый виток эскалации и необходимость остановить расширение НАТО. Однако если противоречить мейнстриму для него занятие вполне привычное, то сама смена новостной повестки, увод внимания аудитории от его приоритетных тем (борьбы с «исламистской угрозой» и «великим замещением») создает для
Э. Земмура невыгодный расклад, когда его специфичные идеи, вроде предложения создать «министерство по делам репатриации», резонируют слабее, чем раньше.

На сегодняшний день опросы показывают, что правые кандидаты, долгое время шедшие плотной группой в районе 15%, несколько дистанцировались друг от друга: М. Ле Пен держится впереди (18–20%), тогда как Э. Земмур и В. Пекресс от нее синхронно отстали (11–12%). Для публициста, никогда не участвовавшего в выборах, подобный результат по идее еще можно считать приемлемым, но для кандидатки от «Республиканцев» данные цифры равнозначны провалу еще более сокрушительному, чем в 2017 году[i]. В качестве главных причин комментаторы называют общую безликость кампании В. Пекресс, высокую степень схожести ее программных установок с Э. Макроном, отсутствие ясно высказанной поддержки со стороны внутрипартийных элит. С учетом этого правоцентристские избиратели переходят либо к президенту, либо к тому же Э. Земмуру, пытающемуся привлечь симпатии старого «саркозистского» крыла «Республиканцев», — либо к М. Ле Пен. Именно последнюю, в свою очередь, при нынешнем раскладе стоит назвать главным преследователем Э. Макрона: электорат М. Ле Пен достаточно сплочен (существенно не повлиял даже переход ее племянницы в стан конкурентов), а программа содержит сильный патерналистский заряд, востребованный среди избирателей со средним и низким уровнем доходов. Общественный запрос на стабильность и предсказуемость в известной степени работает на пользу не только действующей власти, но и крайне правых, коль скоро они уже давно присутствуют на политической сцене, а основные лозунги уже не так резки и хорошо известны общественности.

Наконец, на противоположном фланге наиболее заметной тенденцией последних недель стал постепенный рост уровня поддержки Ж.-Л. Меланшона. Руководитель «Непокоренной Франции» и ранее был сильнейшим из левых политиков, имев около 10%, а по последним данным он даже обходит пару Пекресс-Земмур с 14%. Сегодня ему играет на руку, во-первых, снятие кандидатуры К. Тобира, формально выигравшей «народные праймериз» в январе 2022 г., но де-факто так и не ставшей общепризнанным лидером левого лагеря. Во-вторых, работает логика «эффективного голосования» (vote utile), когда сторонники экологистов, коммунистов и социалистов, чьи шансы на успех не прослеживаются даже в теории, начинают переходить к Ж.-Л. Меланшону, видя в нем хотя бы какую-то перспективу. Кроме того, отчасти помогает не оттолкнуть избирателей и его двойственное отношение к украинскому вопросу: стоя на позициях нейтралитета и пацифизма, Ж.-Л. Меланшон осудил действия России, но продолжает критиковать и НАТО как инструмент влияния англосаксонских стран. В целом, если кампания крайне левого кандидата сохранит набранный темп, а общая явка будет не слишком высокой, то он еще может сотворить мини-сенсацию, проскользнув во второй тур буквально «на флажке». Однако его шансы невелики.

Алексей Чихачев:
Франция: между ограничениями и реформами

Возможное развитие событий

При допущении, что публикуемые соцопросы показывают корректный порядок цифр, наиболее вероятным сценарием на второй тур остается дуэль Э. Макрона и М. Ле Пен. Их противостояние прогнозировалось задолго до сегодняшнего дня, за исключением промежутка в конце 2021 – начале 2022 гг., когда рейтинг лидера «Национального объединения» начал сокращаться из-за появления конкурентов на правом фланге. Учитывая, что Э. Макрон и М. Ле Пен уже сталкивались между собой во втором туре пять лет назад, можно предположить, какой тактики они будут придерживаться в промежуток между 10 и 24 апреля и что будут предпринимать впоследствии.

Нынешний глава государства, наверняка, вспомнит свою риторику 2017 г. и будет позиционировать себя не только в качестве гаранта стабильного развития страны, но и как последнее препятствие на пути «националистов» к власти. С высокой долей вероятности он вновь будет напирать на собственный европеизм, выражать убежденность в положительной взаимосвязи суверенитета Франции с ее активным участием в европейской интеграции. Глава государства попытается ситуативно объединить под своим началом все силы «прогресса», способные дать отпор «популистам», которых, наверняка, будут обвинять в эксплуатации страхов населения в кризисный период. Исходя из сегодняшнего расклада, во втором туре к Э. Макрону может присоединиться большая часть правоцентристских избирателей В. Пекресс, все умеренно левые и даже какая-то часть электората
Ж.-Л. Меланшона, идеологически воспринимающая президента как меньшее из зол по сравнению с правыми (интеллигенция, столичная молодежь, меньшинства). В совокупности этого должно хватить для победы, хотя и не такой убедительной, как в 2017 г.: тогда
Э. Макрон получил 66,1% при 33,9% у соперницы, а сейчас фиксируется соотношение 58% на 42% (или даже чуть хуже).

Сразу после второго тура команде президента придется решать не менее значимый вопрос — как получить большинство на парламентских выборах, намеченных на 12 и 19 июня. За последние годы правящая партия «Вперед, Республика!» провалила все местные кампании, в связи с чем возникают сомнения в ее способности сохранить приемлемое количество мест в Национальном собрании. На этом фоне в прессе обсуждается вариант с досрочным роспуском нижней палаты буквально на следующий день после переизбрания
Э. Макрона. Тогда по ст. 12 Конституции парламентскую кампанию можно будет завершить всего через 20 дней после президентской (вместо нынешних 49), а правящая партия сможет добиться более серьезного результата, не растеряв эффект победы своего лидера. Тем не менее, такой шаг не видится очевидным, поскольку приведет к существенным репутационным издержкам главы государства, ранее неоднократно заявлявшего о готовности соблюдать зафиксированные даты электорального календаря. Потенциал партии «Вперед, Республика!» также не следует недооценивать, ведь она пойдет на эти выборы не в одиночку, а в коалиции с другими центристскими силами (Демократическим движением и пр.); более того, многие ее депутаты уже успели накопить за пять лет некоторый политический опыт и связи, необходимые для переизбрания. Отдельное значение будет иметь фактор перебежчиков из других партий: в частности, советник В. Пекресс Г. Ларриве не скрывает, что «Республиканцам» пора выйти из оппозиции и в как можно большем количестве присоединиться к Э. Макрону.

Завершение обеих избирательных кампаний потребует от президента скорректировать и состав кабинета министров. Действующий премьер Ж. Кастекс имеет шансы сохранить свой пост, поскольку, по всей видимости, устраивает Э. Макрона своим технократизмом, и именно он сыграл значимую роль в выработке планов по восстановлению французской экономики в 2020–2021 гг., которые теперь предстоит реализовывать. Но параллельно также циркулирует фамилия К. Лагард, о перспективах которой якобы говорит незапланированное получение от президента звания командора ордена «За заслуги». Ее назначение придется согласовывать с партнерами по Евросоюзу из-за нынешней должности председателя ЕЦБ, хотя в период французского председательства в ЕС этот вопрос, наверняка, решаем. Скорее всего, основные перестановки произойдут на уровне отдельных министерств, где придется заменять наиболее возрастных политиков и «награждать» портфелями близких соратников, проявивших себя в ходе избирательной гонки. В частности, нельзя исключать уход на покой 74-летнего Ж.-И. Ле Дриана, бессменно проработавшего все пять лет в качестве главы МИД, а до этого — еще пять лет министром обороны при
Ф. Олланде. Его сменщиком гипотетически может стать нынешний министр экономики Б. Ле Мэр, делавший свои первые шаги на госслужбе как раз в дипломатическом ведомстве, а сейчас проявляющий себя на фоне украинского кризиса (в части введения санкций против РФ, заморозки активов российских предпринимателей).

Что касается тактики М. Ле Пен перед вторым туром, то ее линия будет направлена прямо в противоположную от Э. Макрона сторону — не созидать, а разрушать «санитарный кордон» вокруг себя, стремясь найти точки пересечения с другими кандидатами. Главным резервом поддержки станут избиратели Э. Земмура, чей проект во многих отношениях пересекается с «Национальным объединением», отличаясь лишь более радикальными акцентами. Придется вступить в конкуренцию с президентом за умеренный электорат
В. Пекресс, что потребует от М. Ле Пен дополнительного смягчения программы, а также рассчитывать на неявку сторонников Ж.-Л. Меланшона (или, скорее, даже попытаться переманить их наиболее «народные» элементы). Особое внимание будет необходимо уделить теледебатам с Э. Макроном, если президент на таковые согласится, ведь пять лет назад именно на них кандидатка от крайне правых потеряла последние шансы. Только при совпадении всех условий и грубых просчетах Э. Макрона М. Ле Пен сможет одержать победу во втором туре, организовав очередное «политическое землетрясение» в истории Пятой Республики.

Алексей Чихачев:
Франция в ожидании Ле Пен?

Тем не менее масштабы ее гипотетического успеха не следует преувеличивать. «Национальному объединению» будет еще труднее получить собственное большинство в парламенте, ведь сейчас у партии есть лишь 8 депутатских мандатов (из 577), а поддержка в регионах распределяется весьма неравномерно. Скорее всего, крайне правым придется вступать в коалицию с кем-то из более умеренных игроков (теми же «Республиканцами»), выделяя им ключевые министерские посты. Возможен вариант, когда у М. Ле Пен в принципе не окажется подконтрольного Национального собрания, и тогда она будет вынуждена сформировать кабинет из представителей противоположных ей системных сил. Вкупе с влиянием «глубинного государства» это будет означать, что у такого президента останется минимальная свобода рук в принятии каких-либо нестандартных решений, что неизбежно скажется и на внешней политике. Хотя вопросы обороны и дипломатии традиционно находятся во Франции в компетенции первого лица, учет внутриполитической ситуации будет неизбежен, если М. Ле Пен не захочет столкнуться с полным блокированием своих инициатив. Соответственно, если говорить об интересах России, то приход М. Ле Пен к власти еще не будет означать каких-либо положительных сдвигов. Более того, как это ни покажется парадоксальным, необходимо учитывать возможность новых антироссийских шагов в ее исполнении. Это может стать попыткой «оправдаться» в глазах французского и европейского истеблишмента за свои прежние симпатии. В любом случае следует учитывать, что Франция, насколько бы доброжелательно ни был настроен ее президент, в одиночку не сможет изменить позицию Запада в отношении России, и любому новому политику в президентском кресле это будет сделать вдвойне трудно из-за необходимости сначала утвердиться в новом статусе у себя дома.

В этом контексте вероятное переизбрание Э. Макрона представляется далеко не самым негативным развитием событий, ведь его линия поведения, по крайней мере, уже знакома российской дипломатии. Хотя Париж четко заявляет о своих проукраинских симпатиях и участии в санкциях, нынешний глава государства одновременно пытается сохранять окно диалога с Кремлем, постоянно поддерживая телефонный контакт с
В. Путиным и предлагая французским предприятиям так долго оставаться на российском рынке, как это только возможно. В обращении к соотечественникам от 2 марта Э. Макрон не преминул назвать россиян «великим европейским народом», «который стольким пожертвовал во время Второй Мировой войны ради спасения Европы от бездны», — тем самым обозначив свое неприятие каких-либо фобий по национальному признаку[ii]. По всей вероятности, некоторую специфику во французской позиции по сравнению с другими государствами НАТО признают и в Москве, ведь в одном из недавних интервью министр иностранных дел РФ С. Лавров неслучайно выделил Э. Макрона как одного из последних политиков, кто еще пытается говорить о европейской стратегической автономии. Как показала практика, курс на «диалог без наивности», который проводил французский президент все последние пять лет, имел довольно ограниченную пользу для двусторонних отношений, но в имеющихся реалиях большее все равно едва ли возможно.

1. Тогда кандидат от правоцентристов Ф. Фийон сумел набрать 20% голосов и не вышел во второй тур на фоне судебного разбирательства против себя.

2. По состоянию на 3–7 марта французские граждане относились к России в целом лучше, чем их соседи по ЕС: 21% положительных оценок при 19 в Германии и 13 в Италии.