ЕС и Россия: конкуренция за постсоветское пространство?

Республики бывшего Советского Союза (за исключением стран Балтии) оказались в зоне перекрещивающихся интересов двух крупных игроков, России и ЕС, и вынуждены выстраивать отношения с каждым из них. Страны постсоветского пространства рассматриваются и ЕС, и Россией как объекты внешней политики, которые не выдвигают собственную повестку, но вынуждены выбирать из предлагаемых моделей сотрудничества.

В начале XXI века страны постсоветского пространства оказались в новой геополитической ситуации. После расширения 2004-2007 гг. границы Европейского союза достигли бывших республик СССР. Таким образом, постсоветское пространство приобрело для ЕС большее значение. Россия вышла из кризисного состояния 1990-х годов и заявила о своей растущей роли на международной арене — и в первую очередь, в рамках постсоветского пространства. Республики бывшего Советского Союза (за исключением стран Балтии) оказались в зоне перекрещивающихся интересов двух крупных игроков, России и ЕС, и вынуждены выстраивать отношения с каждым из них. Страны постсоветского пространства рассматриваются и ЕС, и Россией как объекты внешней политики, которые не выдвигают собственную повестку, но вынуждены выбирать из предлагаемых моделей сотрудничества.

Интеграционные проекты России и ЕС на постсоветском пространстве

Европейский союз рассматривает постсоветское пространство как регион, находящийся в состоянии трансформации, и считает, что может внести исторический вклад в этот процесс. На практике это означает, что трансформация должна осуществляться в соответствии с представлениями и интересами ЕС. Для их продвижения Европейский союз реализует на постсоветском пространстве ряд общих программ и значительное число конкретных проектов.

Страны постсоветского пространства рассматриваются и ЕС, и Россией как объекты внешней политики, которые не выдвигают собственную повестку, но вынуждены выбирать из предлагаемых моделей сотрудничества.

Фото: picstopin.com
Марина Стрежнева:
Евразийская интеграция в контексте
партнерства Россия-ЕС

Европейская политика соседства, сформулированная в 2003-2004 гг., предлагала странам-соседям «все, кроме институтов», т.е. предусматривала широкое сотрудничество на определенных условиях без потенциальной возможности вступления. Позже, в 2007 г., по инициативе Германии была озвучена так называемая «Политика соседства плюс» и стратегия в отношении стран Центральной Азии. В 2008-2009 гг. для шести государств (Белоруссии, Украины, Молдавии, Грузии, Армении и Азербайджана) была создана программа «Восточное партнерство». Во все инициативы ЕС формально заложен принцип политической обусловленности, призывы к развитию политического диалога, демократизации и содействие реформам.

В рамках указанных программ Европейский союз, с одной стороны, пытается проводить ценностно-ориентированную политику сотрудничества со странами постсоветского пространства, а с другой стороны, обеспечить соблюдение своих экономических и геополитических интересов в регионе. В результате в политике ЕС на постсоветском пространстве периодически возникает конфликт ценностей и интересов. Особенно ярко это проявляется в отношениях со странами Центральной Азии и Азербайджаном, т.е. с государствами – поставщиками нефти и газа. Евросоюз, безусловно, заинтересован в развитии сотрудничества с эти странами в области энергетики для диверсификации поставок энергоносителей и снижения зависимости от России, поэтому традиционные для ЕС требования развития демократии и соблюдения прав человека не выпячиваются на первый план отношений. Таким образом, принцип политической обусловленности на данном направлении внешней политики ЕС уступает место приоритету экономических и геополитических интересов.

Россия в той или иной степени инициировала и поддерживала множественность форматов сотрудничества на постсоветском пространстве, что создавала определенную дихотомию интересов. Однако в последние годы РФ резко интенсифицировала свою интеграционную активность и четко сформулировала приоритеты сотрудничества. В рамках ЕврАзЭС был создан Таможенный союз (ТС) России, Белоруссии и Казахстана, формируется Единое экономическое пространство (ЕЭП), начала деятельность наднациональная Евразийская экономическая комиссия, в перспективе планируется создание Евразийского экономического союза. Эти проекты открыты для заинтересованных стран, если они будут соответствовать необходимым условиям, – при этом уровень развития демократии у потенциальных участников не является критичным фактором членства. А учитывая существующие хозяйственные связи, евразийская интеграция может быть весьма привлекательна для стран постсоветского пространства. Однако, поскольку речь идет о полноценном участии в интеграционных проектах, возникает проблема (уже существующая в ЕС) желания и возможности государств в них участвовать. Члены Таможенного союза хотели бы видеть в своих рядах развитую Украину, а о желании присоединиться заявляют Киргизия и Таджикистан, не вполне отвечающие выдвигаемым требованиям ТС. Основной задачей России и ее партнеров по ТС-ЕЭП в настоящее время становится повышение эффективности деятельности интеграционного объединения, что должно привести к реальной экономической выгоде для его участников и повышению привлекательности для интересующих ТС государств.

Таким образом, странам постсоветского пространства предложены на выбор модели сотрудничества, а фактически и модели развития. В большей степени такая постановка вопроса относится к шести странам Восточного партнерства, поскольку страны Центральной Азии имеют свою геополитическую специфику и не могут полностью ориентироваться на Европейский союз.

Реальна ли конкуренция?

Фото: jankoy.org.ua
Восточное партнерство – это попытка
средствами «мягкой силы» втянуть ее
постсоветских участников в орбиту
влияния ЕС

Формально участие в одном из интеграционных проектов не исключает взаимодействия с другим. Но крайняя политизированность дискуссии о путях развития стран постсоветского пространства, разногласия между ними, взаимная критика России и ЕС по ряду вопросов, разница в наборе требований, предъявляемых к участникам интеграции, — все это способствует восприятию программ ЕС на постсоветском пространстве и деятельности Таможенного союза и Единого экономического пространства (ТС-ЕЭП) как конкурирующих проектов.

Но существует ли реальная конкуренция? Ответ на этот вопрос неоднозначен.

Во-первых, ЕС и ТС предлагают странам постсоветского пространства качественно разные перспективы. ТС-ЕЭП позиционируется как открытое объединение, готовое принимать новых участников, желающих туда вступить и отвечающих определенным требованиям. ЕС не предлагает постсоветским странам членства даже в среднесрочной перспективе и даже если они выполнят все условия, поставленные Евросоюзом. Напротив, и политика соседства, и Восточное партнерство разработаны в качестве альтернативы членству в ЕС (недаром политика соседства не распространяется на страны Западных Балкан).

Во-вторых, ЕС во всех своих программных документах поддерживает развитие региональной интеграции и расширение сотрудничества с интеграционными группировками. Теоретически интеграция на постсоветском пространстве не должна выпадать из общего ряда. И хотя негативное восприятие евразийской интеграции и присутствует в европейском истеблишменте, она становится объективным фактором развития отношений Евросоюза и постсоветских стран. Как отметил Постоянный представитель РФ при ЕС В.А. Чижов, передача части национальных полномочий, в основном в торгово-экономической сфере, в компетенцию наднациональной Евразийской экономической комиссии заставляет ЕС считаться с новым интеграционным объединением на постсоветском пространстве и «выстраивать отношения» с ним.

В-третьих, если и говорить о конкуренции, то фактически речь идет о двух, максимум трех странах, которые представляют особенный интерес и для ЕС, и для России, и которые в силу ряда причин не могут четко определить свою позицию. В то же время все страны постсоветского пространства так или иначе используют отношения с ЕС как рычаг давления на Россию для достижения конкретных целей в двусторонних отношениях. А Россия продолжает болезненно реагировать на развитие подобных контактов. Кроме того, стоит отметить, что активизация отношений ЕС со странами постсоветского пространства практически всегда совпадает с обострением в отношениях между ЕС и Россией.

Политика соседства, Восточное партнерство и интересы России

По совокупности результатов политика соседства не увенчалась успехом во многом потому, что не учитывалась специфика стран-соседей: единообразный подход применялся и к странам постсоветского пространства, и к государствам Средиземноморья. В результате ЕПС фактически распалась на две составляющие: Восточное партнерство и Союз для Средиземноморья.

Фото: РИА Новости
Таможенный союз России, Белоруссии и
Казахстана

В самом начале реализации Европейской политики соседства (ЕПС) Россия отказалась участвовать в этой программе, поскольку ЕС фактически рассматривает страны-соседи как объекты своей политики, которым предлагается принять определенный набор ценностей и провести предписанные реформы. Для России односторонняя программа действий ЕС безусловно неприемлема, что, однако, не означает отказа от проведения реформ или координации законодательства, но на добровольной основе и с учетом интересов государства. Отношения России и ЕС стали развиваться в двустороннем формате с попыткой выстроить партнерские отношения.

По совокупности результатов политика соседства не увенчалась успехом во многом потому, что не учитывалась специфика стран-соседей: единообразный подход применялся и к странам постсоветского пространства, и к государствам Средиземноморья. В результате ЕПС фактически распалась на две составляющие: Восточное партнерство и Союз для Средиземноморья.

Программа «Восточное партнерство», оформленная в 2008-2009 гг., была первоначально негативно воспринята в российских политических кругах, — что неудивительно, если учитывать непростые отношения России с инициаторами программы Польшей и Литвой, а также последствия войны в Осетии. Программа не носит откровенно антироссийского характера – более того, предполагается участие России в отдельных проектах как партнера [1]. И тем не менее Восточное партнерство – это попытка средствами «мягкой силы» втянуть ее постсоветских участников в орбиту влияния ЕС. В первую очередь этот процесс происходит посредством гармонизации законодательства этих стран с правом ЕС, введения технических стандартов, принятых в Евросоюзе, и через попытку «привить европейские ценности» постсоветскому пространству, находящемуся в состоянии трансформации. Некоторые исследователи характеризуют Восточное партнерство как модернизационный проект [2]. В программе отчетливо просматривается желание направить процесс трансформации в русло, отвечающее интересам и чаяниям Европейского союза.

Недостатки программы очевидны: односторонний характер, небольшой бюджет, превалирование двусторонних отношений ЕС с каждым из шести государств над общими в рамках Восточного партнерства, объединение в одной программе государств с разным политическим устройством и различными устремлениями в отношении ЕС. Поэтому ожидать серьезного прорыва в отношениях Евросоюза со странами Восточного партнерства в целом не стоит – скорее возможно углубление сотрудничества с каким-либо отдельным государством. В настоящее время наиболее продвинутый формат взаимодействия наблюдается у ЕС с Украиной. В то же время имеющий место дефицит политических обещаний в рамках Восточного партнерства Европейский союз компенсирует широким набором инструментов сотрудничества, в том числе либерализацией визового режима и перспективой создания зоны свободной торговли с ЕС. Следует отметить, что исходя из логики Европейской Комиссии, страны Восточного партнерства должны получить безвизовый режим раньше, чем Россия. А гармонизация их законодательства с нормами и правилами Европейского союза может осложнить выполнение ими уже существующих обязательств в рамках интеграционных проектов на постсоветском пространстве. Гипотетически такая коллизия может возникнуть у Белоруссии, если там к власти придет оппозиция, или у Армении и Украины, если они захотят присоединиться к Таможенному союзу.

В интересах России внимательно следить за проектами Восточного партнерства и по возможности принимать в них участие, в том числе и в области развития контактов гражданского общества. Такой подход не даст развиваться антироссийским настроениям в рамках Восточного партнерства, а напротив, стимулирует многосторонний формат развития программы.

Развитие евразийской интеграции меняет конфигурацию отношений между Россией и ЕС, заметно усложняя их. Если сейчас существует два уровня отношений: Россия – национальные государства, входящие в ЕС, и Россия – Европейский союз в целом, то теперь появляются дополнительные уровни: ЕС – Таможенный союз и ЕЭК, отдельные члены ЕС – Таможенный союз. Негативный сценарий развития отношений между Европейским союзом и ТС-ЕЭП предполагает отсутствие взаимодействия интеграционных группировок, жесткую борьбу за влияние на постсоветском пространстве, и, как следствие, необходимость выбора между проектами ЕС или ТС для стран этого региона. Подобная перспектива объективно не будет способствовать позитивному развитию отношений между заинтересованными сторонами. Альтернативой конкуренции может стать создание широкой зоны свободной торговли, базирующейся на правилах ВТО и объединяющей ЕС и страны евразийской интеграции.

1. Подробнее о программе «Восточное партнерство» и результатах ее работы см.: Арутюнян О., Сергунин А. Восточное партнерство: второе дыхание // Обозреватель-Observer 1/2012. C. 90-97. Болгова И. Восточное партнерство: Европейский Союз в поисках новой внешнеполитической идентичности // Европейский Союз в XXI веке: время испытаний / Под. ред. О.Ю.Потемкиной (отв. ред.), Н.Ю.Кавешникова, Н.Б.Кондратьевой. Москва: Весь мир, 2012. С.380-397.

2. Makarychev A., Deviatkov A. Eastern Partnership: Still a missing link in EU strategy? / CEPS, 2102.