Дмитрий Шелест: Тихоокеанский рубеж – грядущие изменения баланса сил в АТР

Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) представляет огромный конгломерат государств, имеющий совершенно разные пути развития в настоящем, прошлом и будущем. Будучи связанными в единое географическое пространство Тихого океана,           эти страны образуют пространство, обладающее наибольшей динамикой различных социальных процессов по сравнению с другими регионами. Однако, столь активная жизнь, будь то область политики или экономики, предполагает и возникновение конфликтных зон между значимыми игроками в ближайшем будущем.

События на Украине несколько заслонили проблемы, существующие в АТР, однако, сами по себе зоны нестабильности в этом регионе не исчезают. Если рассматривать наиболее динамичные агломерации тихоокеанских государств – Юго-Восточную Азию (ЮВА) и Северо-Восточную Азию (СВА) можно без особого труда заметить следующее.  В настоящее время по-прежнему существует напряжённость в отношениях Тайваня и КНР, Индия и Китай делят приграничные территории, также у Пекина широкий круг территориальных претензий к Брунею, Вьетнаму, Филиппинам, Южной Корее и Японии.  Выдвигаются территориальные претензии и к России – со стороны Токио.

Известный американский футуролог и журналист Элвин Тоффлер ещё в конце 90-х годов прошлого века отмечал, что «…Азиатско-Тихоокеанский регион, где собрались самые экономически быстрорастущие и важные страны мира, всё более нестабилен в политическом и военном смысле». При этом, по его словам, «…мало кто замечает, но этот регион, ядро всей глобальной экономики, туже окружен ядерным оружием, чем другие части мира».

На сегодняшний день в качестве основных проблем безопасности в АТР обозначают территориальные споры, ядерное вооружение Северной Кореи, терроризм и распространение религиозного экстремизма, экологические катастрофы и возрастающую социальную нестабильность. А если провести параллель с футуристическим боевиком «Тихоокеанский рубеж», в котором  герои фильма заняты войной с монстрами-пришельцами, то в настоящем, «тихоокеанский рубеж» – это преграды, воздвигаемые соседями и, в определённой степени, партнёрами. Такое происходит нередко, когда и та и другая стороны приписывают оппонентам мотивы и черты, характерные более для негуманоидов-завоевателей, а не людей.

Рассматривая Тихоокеанскую сферу с точки зрения безопасности, важно не столько «нанести на карту» области конкретных проблем, сколько разобраться в тенденциях, формирующихся в недрах огромного региона. Именно они повлияют на ближайшее будущее стран, расположенных в упомянутых частях АТР, складываясь из разнонаправленных векторов в определённую картину грядущего.

Итак, говоря о факторах влияния в регионе на сегодняшний день, прежде всего следует отметить так называемый «Тихоокеанский разворот» («Pacific Pivot») объявленный президентом США Бараком Обамой. Подобный маневр обозначает усиления внимания и активности Соединённых Штатов в АТР, что не добавляет спокойствия в регионе. Очевидно, современные американские политики вспомнили фразу Теодора Рузвельта после аннексии Филиппин в 1898 о том, что «уже на восходе Тихоокеанская эра, уготовленная судьбой стать самой великой». При этом желание увеличить своё присутствие в Тихоокеанском бассейне сочетается с потерей гегемонии США в мире, диспаритетом торговых отношений с Китаем, неудачами в военных операциях в Ираке и Афганистане, провалами на Ближнем Востоке, новом витке конфронтации с Россией и некоторыми политическими несуразностями в отношениях с государствами Восточной Азии.   Таким образом, «Тихоокеанский разворот» в определённой степени является маскировкой слабости внешней политики США. Вашингтон с каждым годом теряет доминирующие позиции в различных регионах мира и пытается сконцентрироваться на наиболее важном, с точки зрения американского истеблишмента,  участке Земли.

Следующий значимый фактор – это естественно Китай. С точки зрения рассматриваемой темы – безопасности в регионе, важно отметить несколько шагов Пекина, являющихся, в том числе, ответом на действия в АТР Соединённых Штатов. Прежде всего, это увеличение военного бюджета страны в текущем году на 12,2%, по данным китайской «The Global Time», которое будет направлено на модернизацию китайских вооружений и военной техники. Упомянутое издание, транслируя точку зрения руководства КНР, утверждает: «Будучи ответственной державой, которая вот уже 26 лет не прибегает к применению силы, Китай должен увеличивать свой военный бюджет, наращивая потенциал разблокирования кризисов, противостояния угрозам и вызовам». В свою очередь следует отметить, что государство, имеющее второй по величине после США военный бюджет, одновременно с демонстрацией миролюбия почему-то размораживает и активизирует территориальные споры по всей южной границе.

Неудивительно, что большинство политологов описывает безопасность региона в терминах, фиксирующих противостояние КНР и США. Нередко забывается то, что существуют другие государства, которым надоедает «широкий выбор» участия в вопросах построения будущего Тихого океана или со стороны Китая или с позиции Соединённых Штатов.

Уже на сегодняшний день многие государства Ассоциации стран Юго-Восточной Азии  (АСЕАН), а это десять стран-участниц, всё более самостоятельно пытаются заниматься проблемами безопасности в регионе, отказываясь от дихотомии «Вашингтон-Пекин».  Индия, как отдельная политическая сила, год за годом наращивает свои возможности в решении тех или иных вопросов в Тихоокеанском сообществе, обещая стать значимым фактором как с точки зрения политического влияния, так и с позиций военного присутствия, экономики и культуры. Япония и Республика Корея, предчувствуя трансформацию мировой политической системы, также стараются действовать, учитывая настроение региональных игроков, а не только «патронажа» Соединённых Штатов.    

Уместно отметить и стремление Российской Федерации расставить вехи, обозначающие интересы государства в АТР. Показательным в этом отношении является не столько проведение Саммита АТЭС-2012 во Владивостоке, сколько дальнейшие шаги, возможно спорные, но последовательные, по развитию Дальнего Востока РФ.  

Если подытожить изложенные выше факторы, которые, пусть и не в полной мере, но описывают изменения, протекающие в азиатской части Тихоокеанского бассейна, можно утверждать, что мы присутствуем при глобальных переменах многих аспектов жизни гигантского региона. Как следствие, можно предположить, что к следующему десятилетию система безопасности в АТР приобретёт черты, отличающиеся от сегодняшних выводов многих экспертов. Даже если не описывать катастрофический сценарий типа войны или глобальной катастрофы, можно определить несколько возможных перспектив к 2020 году.  

Те экономические связи, которые сегодня объединяют США и КНР нельзя разрушить в одночасье – и Вашингтон, и Пекин взаимозависимы друг от друга. Однако, следует отметить, что торгово-экономические контакты Германии и Франции накануне Первой мировой войны также были весьма значительны, что это изменило? Уместно предположить: чем более активным становится Китай на международной арене, тем в большей степени он будет вызывать раздражение у своего экономического партнёра. Соединённые Штаты всегда ревностно относились к возможностям других государств в области влияния на геополитику (ярким примером служит Россия) и, соответственно, можно смело прогнозировать, что политические амбиции руководства США будут доминировать над иными мотивами. Таким образом, вероятность ухудшения американо-китайских отношений будет преобладать над позитивным вектором в будущем.

В свою очередь, Китай является более сбалансированной державой по сравнению со своим основным конкурентом в Тихоокеанской сфере. Поэтому не следует ожидать тотальной экспансии Поднебесной на весь регион любыми путями. Особо чувствительной зоной для китайской политики является так называемое «южное подбрюшье» страны, то есть акватории Жёлтого, Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей. Решение проблем в этой части АТР займёт у КНР время до 2020 года. В силу изложенного, видится следующее развитие событий. Пекин будет и далее агрессивно отстаивать свои интересы в упомянутой зоне, вступая в конфронтацию той или иной степени напряжённости с Вашингтоном. Одновременно, конфликты иного характера со странами ЮВА и СВА будут выглядеть скорее как бряцанье оружием политического, экономического и военного свойства. А на деле скорее Китай проявит больше терпимости к своим менее значимым соседям, нежели к Соединённым Штатам.      

В этих условиях «Мировая держава № 1» вынуждена будет мириться с тем, что КНР постепенно «откусывает» зоны влияния США в Восточной Азии, пытаясь сохранить свои позиции в экономических и политических надгосударственных объединениях среди Тихоокеанского сообщества, лихорадочно пытаясь уравновесить возможности доминировать в регионе с Китаем вне его «южного подбрюшья».   

Естественно, что другие государства АТР и, в частности, Восточной Азии, также будут обязаны реагировать на изменение баланса сил в Тихоокеанской сфере. Так, оставаясь «непотопляемым авианосцем Америки», Япония станет более активно участвовать в построении новых региональных связей. Вполне реально сближение Токио и Сеула уже не как союзников Вашингтона, но как самостоятельных игроков в СВА. В этом же аспекте уместно предположить и то, что оба государства, причём Япония с большей долей вероятности, в обозреваемом периоде создадут ядерное оружие. Подобное движение Республики Корея и Японии очевидно, если учитывать, что снижение уровня влияния Соединённых Штатов в этой части АТР потребует активной консолидации стран, не желающих попасть в прямую зависимость от Пекина.

Менее влиятельные представители Тихоокеанского сообщества будут также заново определяться в приоритетах своей внешней политики к концу текущего десятилетия. Можно представить, что в будущем регион «свяжут» различного рода союзы и соглашения, предполагающие совместную деятельность местных государств по тем или иным вопросам. При этом такого рода объединения станут более специализированными: рынки морепродуктов и торговля вооружениями, защита окружающей среды и объединения по этническим признакам, а также многое другое, что заполнит политическое и экономическое пространство Восточной Азии. В таких надгосударственных структурах будут доминировать Индия, Китай, и Япония, а Соединённые Штаты, возможно, к 2020 году начнут действовать в ЮВА и СВА уже по «остаточному принципу». «Вокруг» этих субъектов международных отношений сконцентрируются мелкие игроки, причём, сама система международных отношений в регионе приобретёт более хаотичные черты.  Баланс сил в Восточной Азии начнёт выстраиваться в замысловатые структуры, призванные скорее избежать полного хаоса, нежели чем обеспечить конструктивные отношения между партнёрами.  Сбалансированность же всех аспектов безопасности в АТР приобретёт вид сложной конструкции, напоминающей по степени своей надёжности карточный домик. Таким представляется один из возможных сценариев будущего, касающийся изменения структуры безопасности в регионе.

В этой ситуации возможности Российской Федерации в Тихоокеанском бассейне будут определяться её вовлечённостью в деятельность тех или иных региональных объединений и организаций. Оставаясь глобальной державой в целом, Россия не сможет играть роль «первой скрипки в оркестре АТР», но, возможно, в этом нет нужды, так как такое положение и ко многому обязывает, и влечёт за собой крупные издержки. В свою очередь Москва и далее будет активизировать своё участие в указанном направлении, превращаясь из наблюдателя в одного из ведущих участников. А в случае, если руководство РФ сможет адекватно сориентироваться в  трансформации баланса сил в Восточной Азии и АТР в целом, то «Тихоокеанская эра», о которой говорил Рузвельт, станет «самой великой» и для России.   

Дмитрий Шелест, руководитель лаборатории социального проектирования и прогнозирования Школы гуманитарных наук ДВФУ