Алексей Фененко: Россия и США зашли в переговорный тупик

Статья Валерия Алексеева «Возможна ли война с Америкой?», опубликованная на портале РСМД в конце октября 2013, не оставила читателей равнодушными и вызвала оживленную полемику в экспертной среде специалистов-международников. Алексей Фененко, ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН, эксперта РСМД, прокомментировал данную статью и развившуюся вокруг нее дискуссию.

 

 

- Алексей Валериевич, как Вы могли бы прокомментировать статью «Возможна ли война с Америкой?», а также дискуссию, развернувшуюся после ее публикации?

 

Конечно, статья Алексеева алармистская, тем не менее тренд в ней во многом подмечен верно. И в первую очередь речь идет о том, что в настоящее время военный конфликт между Россией и США более вероятен, чем в годы холодной войны.

 

На это есть несколько причин. Во-первых, с 1945 года у СССР и США не было причин для начала войны. Страны могли пугать друг друга холодной войной, ядерным сдерживанием, региональными конфликтами, но было очевидно, что реальной причины для конфликта у них нет. Ни у СССР, ни у США не было технических средств для победы в военной кампании друг против друга. Даже в случае победы Советской Армии в Европе она смогла бы дойти только до Ла-Манша, советские войска не смогли бы оккупировать Британские острова, не говоря уже о территории США.

 

Аналогично и США вряд ли смогли бы поддерживать действия крупной армии в другом полушарии для того, чтобы оккупировать СССР и установить там желанный порядок.

 

Был лишь короткий период, когда опасность войны между СССР и США была велика – между 1956 и 1962 годами. К этому времени Советский Союз и США совместно устранили британскую и французскую колониальные империи. После этого Москва и Вашингтон остались один на один, с только что созданным ядерным оружием, и началось приспособление друг к другу в новом ракетно-ядерном мире.

 

Даже в 1960-1970-е годы большая наземная война между США и СССР была бы предельно трудно реализуемой. Да, страны могли бы вести военные действия друг с другом на море, или СССР мог ударить по американским базам в Западной Германии, но политическая капитализация от этих действий равнялась бы нулю. Не было политических целей для возможной войны. В то же время после 1990 года, и здесь я согласен с В.Алексеевым, цели стали появляться.

 

Не могли бы Вы прокомментировать мнение В.Алексеева относительно возможности опосредованных войн между США и Россией с привлечением других стран, таких как Япония? С Вашей точки зрения, насколько реалистичным является данный сценарий?

 

Это не ново. Такие конфликты были в течение всей холодной войны. Зачем были нужны конфликты и напряженное соперничество на Ближнем Востоке, в Африке, в Индокитае? Они были тесно завязаны на систему ядерного сдерживания и решали несколько задач. В первую очередь, СССР и США демонстрировали друг другу готовность воевать. Если мы так бьемся за Израиль или Вьетнам, представьте, как мы будем биться за союзников в Европе. А уж тем более – каким будет открытое столкновение Москвы и Вашингтона.

 

Кроме того, в региональных конфликтах испытывались новые поколения вооружений. Наконец, подобные войны оправдывали саму систему противостояния Советского Союза и США. Если мы провозглашаем мировую революцию, то где эта мировая революция? Если США утверждают, что их цель – распространение свободного мира, то где он? Подобные войны – яркие свидетельства распространения влияния в мире соответствующих идей, они преподносятся обществу как доказательство.

 

Хотелось бы также развенчать миф о том, что СССР и США находились в состоянии непримиримой идеологической конфронтации. Если вдуматься, идеологическая война была в значительной степени блефом: обе страны ожидали победы коммунизма или либерализма только как конечный итог своего противостояния, который никак не наступал. Кроме того, ни советские, ни американские власти не были способны санкционировать начало войны. Это были бюрократические общества, в которых ценился не личный вождизм, а умение приспосабливаться, лавировать, подстраиваться.

 

Кроме того, как совершенно верно заметил наш замечательный американист Владимир Олегович Печатнов, при всей враждебности риторики, пропаганда в СССР никогда не насаждала ненависти к американцам и к США как к таковым. Аналогично и в США: риторика Джимми Картера, Рональда Рейгана или Дуайта Эйзенхауэра могла быть антисоветской, но они всегда четко отделяли русский народ от коммунистической элиты.

 

Как Вы оцениваете роль ядерного сдерживания в российско-американских отношениях?

 

Логика ядерного сдерживания, до сих пор существует в отношениях между Россией и США и требует делать угрозу все более реалистичной. Основной парадокс сдерживания заключается в том, что рост реалистичности сдерживания повышает угрозу начала войны. То есть, чтобы ядерная угроза работала, ее нужно делать все более и более реалистичной. Как следствие, порог применения силы между Россией и США будет опасно снижаться, и я не исключаю того, что для ведения конфликтов нового типа могут использоваться третьи страны.

 

Сейчас Россия и США находятся в переговорном тупике. Стратегический диалог, который мы не смогли возобновить в 2013 году, блокирован уже два года, что не имеет прецедентов с 1983 года. Отношения между российскими и американскими президентами натянутые. Москва и Вашингтон начинают на уровне элит отрицать отношения друг с другом. В этом, на мой взгляд, большой конфликтный потенциал. Россия и США должны выработать новую систему отношений. При ломке прежней системы и переходе к новой опасность конфликта будет повышаться.

 

После 1990 года США стали строить «глобальный мир» и переходить к совершенно новой наступательной модели сдерживания. Если прежде господствовала логика «не нападай, иначе получишь ядерный удар», то теперь ее сменила логика «делай так, как хотим мы, иначе получишь войну». Америка отлично отработала такой тип войн, как «война-наказание». Как показали войны в Ираке и Югославии, можно поразить ключевые инфраструктурные объекты противника, а затем поднять заранее подготовленную оппозицию, которая возьмет власть в свои руки и подпишет капитуляцию. Такой тип войн представляет для России угрозу.

 

Кроме того, меняется состав элит. Если раньше в США доминировали бюрократические элиты, то сейчас им на смену пришли элиты, завязанные на свободный рынок и бизнес образца 1980-х годов - то есть люди, которых в Европе называли «ковбойской элитой». В России же у власти элиты, связанные с приватизацией, более склонные к жестким силовым действиям, нежели советское руководство. Возникает опасность конфликта. США требуется устранить Россию как препятствие к созданию глобального мира, а России необходимо сохранить ракетно-ядерный паритет, что неприемлемо для американцев, и легитимизировать свою собственную политическую систему.

 

То есть, на Ваш взгляд, война между Россией и США вполне возможна?

 

Необходимо опровергнуть два мифа. Первый миф заключается в том, что США уже получили от России все, что хотели, и конфликт им не нужен. Если бы это действительно было так, тон американцев в отношении России был бы другим. Тон победителя – это благостно-расслабленный тон, а США ведут себя с Россией абсолютно иначе. За последние 15 лет в США не вышло ни одной публикации о России в позитивном ключе. Всегда либо истерика в отношении России, либо какое-то злобное брюзжание.

 

Второй миф – о взаимозависимости элиты. Одно из основных возражений на статью В.Алексеева можно сформулировать следующим образом: «дети российской элиты находятся на Западе, а значит, конфликт невозможен». Это возражение – результат представления нашего экспертного сообщества о возможном будущем конфликте как о тотальной войне. Но если мы вспомним войну 1812 года – разве дети нашей элиты не выросли во Франции? Тем не менее, это не помешало России воевать с Францией.

 

Современный мир, как это ни парадоксально звучит, больше похож на мир до мировых войн, чем на мир периода мировых войн. Сейчас происходит своего рода архаизация: существуют изолированные дворы, живущие своей жизнью и проводящие закрытую кабинетную политику, которая может не соответствовать интересам большинства населения страны. Мы возвращаемся на столетия назад, недаром большинство стран переходит сейчас к наемным армиям, которые мало связаны с населением. Данный тренд может привести мир к возникновению кабинетных, ограниченных войн.

 

Другой вопрос, возможны ли такие войны в ядерный век? На мой взгляд, да. Можно вспомнить опыт Второй мировой войны, в которой ни разу не было применено химическое оружие, хотя были накоплены его колоссальные запасы. Наличие оружия массового поражения не гарантия от войны, но гарантия от его применения другой стороной. Если брать наиболее реалистический сценарий конфликта Россия–США, в настоящий момент это «пятидневная война».

 

Как Вы могли бы прокомментировать мнение некоторых экспертов, считающих, что Россия не имеет возможности воевать с США неядерными средствами?

 

Если мы ориентируемся на модель тотальной войны, то это чистая правда. Безъядерными средствами Россия победить не сможет. Однако если мы говорим об ограниченном конфликте в отдельно взятом регионе, то ситуация может кардинально отличаться. Если гипотетически возникнет новый конфликт на Кавказе, в Украине или Белоруссии, смогут ли американцы технически поддержать свой экспедиционный корпус в этих регионах? Например, если во время конфликта в Грузии администрация Джорджа Буша младшего приняла бы решение нанести авиационный удар по позициям российской 58-й армии, Россия могла бы ответить несколькими способами. Например, в ответ атаковать американскую авиацию. А могла бы нанести асимметричный удар по силам НАТО в Афганистане или даже в Ираке. Смогли бы США там защитить свои силы от авиаударов и ракетных ударов со стороны России? Это большой вопрос.

 

Беседовали Николай Маркоткин, программный координатор РСМД, и Дарья Хаспекова, программный координатор РСМД