Кризисная повестка российско-американских отношений

Автор: Алексей Фененко, к.и.н, в.н.с. Института проблем международной безопасности РАН, доцент Факультета мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова, эксперт РСМД

Ответ на доклад Center for the National Interest "The United States and Russia after the Ukraine Crisis"

 

2015 г. окончательно оформил новую модель российско-американских отношений. Ее наступление подспудно ощущали и в Москве, и в Вашингтоне как минимум с начала 2012 г. Однако на протяжении последующих трех лет российское руководство, судя по открытым заявлениям, надеялось, что нынешний кризис не фатален и завершится достижением взаимоприемлемого компромисса. Значительный сегмент российской элиты ожидал, что повторится сценарий «Пятидневной войны» 2008 г. Тогда через три месяца после окончания жестких силовых демонстраций стороны сели за стол переговоров, обсуждая совместную борьбу с финансовым кризисом и возобновление стратегического диалога.

 

Ситуация изменилась. Российская операция в Сирии показала ряд принципиальных моментов. Борьба с транснациональным терроризмом больше не объединяет Россию и США даже на уровне постулируемой идеологии. Стороны не считают нужным координировать действия против, казалось бы, общего противника — группировки ИГ. Даже совместная борьба с терроризмом не вынуждает Вашингтон отказаться от конфронтации с Кремлем вокруг Украины и тем более восстановить стратегический диалог. Инцидент со сбитым Турцией российским самолетом доказал, что Москва может оказаться в состоянии вооруженного конфликта с одним из союзников США по НАТО. Перед Вашингтоном может возникать опасная дилемма между вступлением в конфликт и невыполнением собственных гарантий безопасности.

 

Сегодня Москва и Вашингтон не располагают механизмами сдерживания нарастающего конфликтного потенциала. Приоритетной задачей для обеих стран становится не возвращение к стратегическому диалогу образца 2009 г., а снижение опасности прямого военного конфликта.

 

 

Фото: businessinsider.com

Факторы конфронтации

Главная проблема российско-американских отношений — принципиальная неинтегрируемость России в мировой порядок, который пытаются выстроить США с 1990 г.

 

Россия после распада СССР сохранила советский военно-промышленный комплекс. Несмотря на кризис 1990-1993 гг., Россия осталась единственной страной, способной производить обычные вооружения, сопоставимые с американскими, а также уничтожить США. Ни Китай, ни Индия такой способностью на сегодняшний день не обладают. Существование такой страны выступает ограничителем американского лидерства.

 

Россия и США по-разному относятся к сохраняющимся институтам Ялтинско-Потсдамского порядка. Для России как правопреемницы СССР порядок, созданный в 1943 г., был чрезвычайно благоприятным. Он гарантирует нашей стране статус постоянного члена Совета Безопасности ООН с правом вето. Однако такой порядок все меньше устраивает США и их ближайших союзников. Он ограничивает свободу американских действий. Создание нового мирового порядка невозможно без ликвидации Совбеза ООН в его нынешнем качестве или по крайней мере ограничения «права вето» у его постоянных членов.

 

Между Россией и США нарастают идеологические противоречия. После демонтажа СССР популярностью пользовались прогнозы, что из российско-американских отношений ушла идеологическая конфронтация. На самом деле после 1993 г. между Москвой и Вашингтоном накапливались реальные идеологические противоречия. С конца 1994 г. российское руководство подчеркивало, что не признает права США на лидерство в мировом порядке [1]. Американцев раздражала концепция многополярного мира, провозглашенная в рамках российско-китайского партнерства. Такое идеологическое противостояние оказалось острее, чем вялотекущая борьба коммунизма и либерализма в годы холодной войны. Сталкивались два проекта устройства глобального мира, что задевало жизненные интересы друг друга.

 

После распада СССР американская дипломатия не продемонстрировала готовности вести с Россией стратегический диалог на равноправных условиях. После выхода США из Договора по ПРО (2002) российско-американские переговоры по контролю над вооружениями становились все более пустыми и бессодержательными. Даже после подписания относительно успешного Пражского договора (2010 г.) стороны не сумели согласовать базовую формулу по ПРО. С осени 2011 г. переговоры по контролю над вооружениями оказались фактически замороженными.

 

Соединенные Штаты негативно относятся к интеграционным проектам на постсоветском пространстве. Американцы видели в них путь к реинтеграции СССР, что совершенно неприемлемо с точки зрения стратегических интересов США. В Москве такую политику Вашингтона воспринимали как вторжение в сферу жизненных интересов России. Возник новый тип конфликтов между Россией и бывшими республиками СССР, которые поддерживали США.

 

Россия и США так и не сумели выработать позитивную повестку двусторонних отношений. Повестка их диалога по-прежнему оставалась негативной: как снизить риск российско-американского столкновения, а не перейти к реальному партнерству.

Распад негативной повестки

Политический кризис рубежа 2011–2012 гг. переформатировал российско-американские отношения. Вовсе не случайно, что именно после этого кризиса администрация Барака Обамы отказалась продолжать с Россией переговоры по ПРО и приняла «Закон Магнитского» с введением санкций против части российской элиты. Преобладал настрой на максимальное дипломатическое наступление на «ослабленного Путина». Насильственная смена власти на Украине должна была, по-видимому, стать ключевым компонентом срыва российского интеграционного проекта Евразийского союза.

 

Российская элита восприняла действия Соединенных Штатов как переход красной черты. Американская сторона впервые официально заявила о неприемлемости конкретной фигуры на посту президента России. Госдепартамент США отказался признать парламентские и президентские выборы в России соответствующими демократическим процедурам. Введение санкций «Законом Магнитского» означало, что США не признают легитимность целого сегмента российского элиты. Именно в конце 2012 г. в России впервые на официальном уровне прозвучала тема возможного разрыва дипломатических отношений с США. Беспрецедентный шаг для всего периода холодной войны, включая пресловутый Карибский кризис 1962 г.

 

Россия и США начали движение к опасной модели отрицания друг друга. Ни Украина, ни Сирия не побудили Кремль и Белый дом сесть за стол переговоров и начать срочно вырабатывать комплекс мер по уменьшению опасности войны. Сторонам, видимо, потребуется иной, более масштабный кризис для прояснения позиций.

Сценарий 1: конфликтные переговоры

 

Фото: Corbis

Министр иностранных дел СССР А. Громыко и госсекретарь США Дж. Шульц, 1984 год

 

Этот вариант был бы, наверное, самым оптимистичным для российско-американских отношений. Кремль и Белый дом, сохраняя конфронтационную риторику и обмениваясь силовыми демонстрациями, начали бы выработку мер по снижению опасности войны. Достичь соглашения по ключевой стратегической проблеме — противоракетной обороне — в настоящее время малореалистично. У России и США назревают три направления работы:

 

- снижение опасности случайного столкновения в одном из региональных конфликтов;

 

- возобновление диалога о реформе системы европейской безопасности;

 

- обсуждение судьбы Договора РСМД 1987 г.

 

Москва и Вашингтон нуждаются сейчас в повторении событий 1985 года, когда министр иностранных дел А. Громыко и госсекретарь Дж. Шульц договорились возобновить Женевские переговоры. Теперь на повестке дня стоят два вопроса: гарантии от случайных столкновений России с союзниками США и выработка комплекса обязательств России и США на случай конфликта с третьим государством. У СССР и США был набор обязательств на случай конфликта с третьей ядерной державой. Сегодня для России и США этот вариант — туманная и труднодостижимая цель.

 

Такой вариант требует, чтобы стороны были готовы к переговорному процессу и не считали силовые демонстрации лучшей альтернативой. Между тем лидеры США и, отчасти, России пока не считают, что их страны уже достигли опасного предела.

Сценарий 2: вынужденное взаимодействие

Фото: Reuters

Министр обороны США Эш Картер

 

Такой вариант предполагает посредничество Соединенных Штатов при возникновении конфликта России с кем-либо из их союзников США. В такой ситуации американская дипломатия может попытаться предотвратить переход кризиса в военное столкновение. Белый дом сделает это, видимо, при наличии двух сопутствующих условий. Первое — преподнесение вмешательства США как дипломатического успеха, который привел к окончанию кризиса. Второе — демонстрация слабости российской позиции в ходе кризиса или создание в СМИ иллюзии подобной слабости. Видимо, только на таких условиях Вашингтон будет готов к реальным переговорам.

 

Однако такой вариант требует наличия у США мощного регионального союзника. Речь идет о стране с крупным военным потенциалом, которая находится на линии соприкосновения с Россией и имеет к ней исторические претензии. В этой ситуации американцы смогут негласно или полугласно действовать в альянсе со своим антироссийским партнером. До недавнего времени на роль подобного гарантированного противовеса России могла претендовать разве что Япония. (Польша, страны Прибалтики, Румыния не имеют для этого крупных силовых потенциалов). Похоже, что теперь их круг расширяется. Всплеск антироссийских настроений можно заметить в странах с серьезным военным потенциалом: Турции и Швеции. Непривычно антироссийская риторика Германии превращает ее в неформального лидера антироссийски настроенных стран Восточной Европы.

 

Интересный вариант опосредованной конфронтации мы может наблюдать на Ближнем Востоке. Саудовская Аравия 15 декабря 2015 г. объявила о намерении создать исламскую коалицию для борьбы с терроризмом, состоящую из 34 суннитских стран. Между тем начиная с октября 2015 г., американские СМИ преподносили Россию как союзницу шиитской коалиции во главе с Ираном. Эскалация военных действий в Ираке и Сирии гипотетически может создать серьезный кризис в отношениях России со странами коалиции.

 

Менее вероятен, но не исключен вариант вмешательства России в конфликт США с третьей страной. До осени 2015 г. он был сугубо гипотетическим. Но демонстративная операция России в Сирии, где Вашингтон собирался создать «бесполетную зону», изменила ситуацию. Москва прикрыла сирийское правительство: сначала самим фактом проведения операции, а затем размещением систем ПВО. Гонка за «бесполетную зону» может стать источником российско-американского конфликта. При урегулировании конфликта она может стать разменным фондом для достижения компромисса.

Сценарий 3: опосредованная конфронтация

 

Фото: Reuters

 

Более опасным выглядит сценарий опосредованной конфронтации. Речь идет о крупном региональном конфликте, в котором российские и американские вооружённые силы будут задействованы напрямую друг против друга. Стороны при этом сохранят дипломатические отношения и институты Ялтинско-Потсдамского порядка. Образцом такого конфликта может служить гражданская война в Испании середины 1930-х гг., в которой советская авиация вела бои против итальянской и немецкой.

 

Для такого столкновения у сторон также есть политические мотивы. В Вашингтоне способность России проводить воздушную операцию за пределами своих границ воспринимается как угроза американскому лидерству. Политической задачей США становится демонстрация превосходства американских вооруженных сил — хотя бы для сохранения американского лидерства. Для России может возникнуть необходимость не потерять лицо в крупном региональном кризисе, если, например, он начнется по турецкому сценарию. Это может подтолкнуть и Москву, и Вашингтон проверить надежность своих вооруженных сил в конфликте.

 

Результатом конфликта станет распад экономической структуры современного мира. Санкционная модель воздействия на Россию, опробованная странами НАТО в период украинского кризиса, может быть применена ими в расширенном виде. Дальнейшая изоляция поставит Москву перед сложным выбором: отступление с потерей лица, нанесение контрудара в другой сфере (например, ударить в ответ на санкции по важному для США режиму нераспространения) или усиление мобилизационной экономики. В последнем случае для Запада возникнет угроза распада единой мировой финансовой системы. Мир после такого конфликта будет больше напоминать Версальско-Вашингтонский порядок, чем мир холодной войны.

Сценарий 4: вооруженный конфликт

Источник: www.militarytimes.com

 

Исключать такого варианта развития российско-американских отношений, к сожалению, нельзя. Длительное накопление взаимной враждебности рано или поздно должно будет найти выход. Не следует преувеличивать и сдерживающую роль ядерного оружия. Достаточно вспомнить опыт Второй мировой войны, участники которой, имея большие запасы химического оружия, ни разу не воспользовались ими даже под угрозой разгрома и потери суверенитета. В годы холодной войны военные в обеих сверхдержавах обсуждали сценарии ограниченной войны без применения ЯО. За минувшие тридцать лет такие сценарии стали технически более осуществимыми за счет прогресса в неядерном высокоточном оружии, создании крупных воздушно-десантных подразделений и различных типов тактической ПРО.

 

В Соединенных Штатах за минувшие тридцать лет выросло поколение политиков и военных, уверенных в неуязвимости США и непобедимости их вооруженных сил. Американская элита не демонстрирует готовности даже начать диалог о частичной ревизии правил игры, сложившихся после 1991 г. В российской элите растет ощущение, что лидеры США не отдают себе отчет в последствиях конфронтации с Россией. Совмещение этих двух тенденций повышает опасность силовых демонстраций. В условиях взаимного ядерного сдерживания такой конфликт вряд ли будет напоминать мировые войны ХХ века. Скорее он будет представлять собой вооруженное вмешательство США в конфликт России с третьей страной.

 

Украинский кризис породил прогнозы, что таким конфликтом может стать столкновение России и НАТО в Балто-Черноморском регионе. Российская операция в Сирии расширила число сценариев для подобного конфликта. Столкновение может произойти в случае:

 

- попыток США ввести беспилотную зону над районом действия российской авиации;

 

- проведения Россией акции возмездия против террористических группировок, базирующихся на территории одного из союзников США [4];

 

- столкновения России с одним из союзников США, которому Вашингтон откажет помощь на основе 5 статьи Вашингтонского договора.

 

Исход подобного столкновения не поддается прогнозированию. Однако оно, безусловно, демонтирует все действующие институты Ялтинско-Потсдамского порядка.

***

Россия и США не могут строить отношения по китайской модели, совмещающей в себе элементы сотрудничества и конфронтации. Китай в отличие от России не обладает сопоставимым с США военным потенциалом и тем более способностью к уничтожению американского стратегического потенциала. Вместе с тем российско-американские отношения не имеют страховочной «экономической прокладки», как отношения Соединенных Штатов и КНР. Российско-американские отношения обречены быть зацикленными на вопросах военной безопасности. Проблем в том, как не допустить их перерастания в военную конфронтацию: тенденция, которая преобладает в двусторонних отношениях на протяжении последних четырех лет.

 

1.    Соловьев Э.Г. Внешнеполитические приоритеты либеральной России // Полис. 2005. № 2. С. 94-96.

 

2.    Богатуров А.Д. Истоки американского поведения // Россия в глобальной политике. Ноябрь-декабрь 2004. С. 91.

 

3.    Концепция взаимно-гарантированной безопасности, провозглашенная министром обороны Уильямом Перри 3 января 1993 года, предполагала, что у Соединенных Штатов есть право вернуть складированные боезаряды на боевое дежурство в случае отказа России от демократических реформ.

 

4.    17 ноября 2015 г. президент В.В. Путин заявил о возможности ввода в действии 51-й статьи Устава ООН о праве государства на самозащиту. Возникает вопрос: отреагирует Россия, если, допустим, виновные в совершении теракта против российского лайнера будут найдены на территории некоего ближневосточного государства, союзного США?