Ядерное оружие — соразмерное и пропорциональное средство обеспечения национальной безопасности России

Как отмечается в Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания [10], «государственная политика в области ядерного сдерживания носит оборонительный характер, направлена на поддержание потенциала ядерных сил на уровне, достаточном для обеспечения ядерного сдерживания, и гарантирует защиту суверенитета и территориальной целостности государства, сдерживание потенциального противника от агрессии против Российской Федерации и (или) ее союзников, а в случае возникновения военного конфликта — недопущение эскалации военных действий и их прекращение на приемлемых для Российской Федерации и (или) ее союзников условиях».

Российская Федерация рассматривает ядерное оружие исключительно как средство сдерживания, применение которого является крайней и вынужденной мерой, и предпринимает все необходимые усилия для уменьшения ядерной угрозы и недопущения обострения межгосударственных отношений, способного спровоцировать военные конфликты, в том числе ядерные. Ядерное сдерживание направлено на обеспечение понимания потенциальным противником неотвратимости возмездия в случае агрессии против Российской Федерации и (или) ее союзников.

Если государство обладает вескими аргументами и доказательствами, говорящими в пользу превентивных военных действий, оно доводит их до сведения Совета Безопасности, который может санкционировать такие действия, если сочтет это необходимым. Если нет, то у государства остается время для того, чтобы использовать другие стратегии, включая убеждение, переговоры, устрашение и сдерживание, и затем вновь рассмотреть возможность военных действий. Реализация права на самооборону прекращается, когда Совет Безопасности принимает меры, необходимые для поддержания международного мира. На практике он освободил государства от вытекающего из Устава ООН ограничения права на самооборону.

Таким образом, с юридической точки зрения, Россия вправе использовать оружие массового уничтожения в соответствии с международным правом и национальными доктринальными документами в контексте Специальной военной операции, если против нее будет применена агрессия с использованием оружия массового уничтожения или с применением обычного оружия, когда существование государства будет находиться под угрозой.

Как отмечается в Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания [10], «государственная политика в области ядерного сдерживания носит оборонительный характер, направлена на поддержание потенциала ядерных сил на уровне, достаточном для обеспечения ядерного сдерживания, и гарантирует защиту суверенитета и территориальной целостности государства, сдерживание потенциального противника от агрессии против Российской Федерации и (или) ее союзников, а в случае возникновения военного конфликта — недопущение эскалации военных действий и их прекращение на приемлемых для Российской Федерации и (или) ее союзников условиях».

Российская Федерация рассматривает ядерное оружие исключительно как средство сдерживания, применение которого является крайней и вынужденной мерой, и предпринимает все необходимые усилия для уменьшения ядерной угрозы и недопущения обострения межгосударственных отношений, способного спровоцировать военные конфликты, в том числе ядерные. Ядерное сдерживание направлено на обеспечение понимания потенциальным противником неотвратимости возмездия в случае агрессии против Российской Федерации и (или) ее союзников. Кроме того, «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного оружия и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Решение о применении ядерного оружия принимается президентом Российской Федерации.

Алексей Арбатов:
Ядерные метаморфозы

В современных реалиях ядерное оружие становится основным военно-политическим гарантом безопасности и суверенитета России. Современная и прогнозируемая военно-политическая обстановка характеризуется сохранением потенциальных источников военной угрозы для государства. Это обусловлено приверженностью ряда стран не только политическими, но и силовыми методам, сохранением и развитием ведущими мировыми державами мощных военных потенциалов, включая ядерные. Реальную опасность для России представляет фактическое военное участие НАТО в вооруженном конфликте на стороне украинских властей. В этих условиях сохраняется высокий риск распространения оружия массового поражения, в том числе ядерного, в поясе государств, лежащих вблизи российских границ.

Ядерное оружие играет роль сдерживающего фактора против любого потенциального агрессора. Вышеприведенное положение Военной доктрины России корреспондирует с Консультативным заключением Международного Суда ООН [4] относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения. Речь идет о применении ответных мер не против того государства, с территории которого было применено ядерное оружие, а против субъекта, непосредственно принявшего решение о его использовании [8].

Таким образом, единственным соразмерным и пропорциональным средством обеспечения национальной безопасности России и стратегической стабильности является поддержание на достаточном уровне национального ядерного потенциала.

Ядерное оружие и «доктрина сдерживания»

Президент США Р. Рейган заметил, что без силы не может быть эффективной дипломатии. После бомбардировки мирного объекта в Ливии под предлогом того, что там развивалось производство ядерного оружия, он заключил: «Самооборона — не только наше право, это наша обязанность. Именно поэтому мы провели сегодня эту операцию, которая, кстати, полностью соответствует статье 51 Устава ООН» [9]. В этом контексте следует обратить внимание на консультативное заключение Международного Суда ООН [4], который отметил, что самооборона может быть исключительно пропорциональной.

В консультативном заключении Международный Суд ООН пришел к следующим выводам. Защита, обеспечиваемая Международным пактом о гражданских и политических правах [6], не прекращается во время войны за исключением действия ст. 4 Пакта. Согласно этой статье, во время чрезвычайного положения в государстве допускается отступление от некоторых его положений. Однако норма, касающаяся уважения права на жизнь, не относится к числу таких положений. В принципе право не быть произвольно лишенным жизни применяется и в период военных действий. Понятие «произвольное лишение жизни» определяется lex specialis — правом, применимым в период вооруженного конфликта и предназначенным регулировать порядок ведения военных действий.

Вопрос заключается в следующем. Должен ли какой-либо конкретный случай утраты жизни в результате применения определенного вида оружия в ходе военных действий расцениваться как произвольное лишение жизни в нарушение ст. 6 Пакта. И этот вопрос может быть решен только путем отсылки к праву, применимому в период вооруженного конфликта, а не на основании положений самого Пакта. Другими словами, в условиях действующего международного права Международный Суд ООН не смог ответить, будет ли угроза или применение ядерного оружия законными или незаконными в чрезвычайных обстоятельствах самообороны, в условиях которых на карту может быть поставлен сам факт существования государства.

Однако обусловленность осуществления права на самооборону требованиями необходимости и соразмерности является нормой обычного международного права. Имеет место норма, согласно которой самооборона оправдывает только меры, соразмерные вооруженному нападению и необходимые для ответных действий, причем она прочно закрепилась в обычном международном праве.

Для использования боевого оружия (в том числе ядерного) необходимо его дифференцировать в соответствии со способами его боевого использования и его воздействия. Применение оружия с большой взрывной силой — стратегического ядерного оружия — в населенных пунктах недопустимо, даже если там находятся военные цели, поскольку это является нападением на гражданское население [5].

Иван Тимофеев:
Превентивный ядерный удар? Нет

В свое время президент США Дж. Буш-мл. представил новую категорию самообороны — упреждающую (или превентивную) самооборону, которая, как он отметил, юридически обоснована в мире после 11 сентября 2001 г. Он впервые упоминал значимость такого рода самообороны в ходе обращения к Генеральной Ассамблее ООН 12 сентября 2002 г.: «Впервые мы сможем быть полностью уверены, что [Саддам Хуссейн] обладает ядерным оружием, когда он, не дай Бог, использует его. Наш долг перед всеми нашими гражданами сделать все возможное, чтобы такой день не настал». Позже он обосновывал значение превентивной самообороны комплексно в Стратегии национальной безопасности США — 2002, известной теперь как Доктрина Буша [7].

В своем Консультативном заключении Международный Суд ООН [4] не аргументировал вопрос ответного удара. В частности, в случае применения тактического ядерного оружия или так называемого оружия тактического назначения против военных целей ввиду разрушительной силы, выходящей за рамки военных целей, то есть нанесения вреда гражданскому населению, следует применять принцип соразмерности. Показательно, что в процессе подготовки консультативного заключения государства, которые считали применение ядерного оружия допустимым, не смогли привести ни одного военного сценария для обоснования своей позиции.

Тем не менее в Консультативном заключении обращено внимание на особенности реализации «доктрины сдерживания», в соответствии с которой сохраняется право на применение этого оружия в порядке осуществления права на самооборону от вооруженного нападения, угрожающего жизненно важным интересам безопасности государства. Это закреплено и в российских нормативных актах.

Необходимо также учитывать законность применения ядерного оружия в контексте основополагающего права государства на выживание и, следовательно, его право прибегать к самообороне в соответствии со ст. 51 Устава ООН [11], когда на карту поставлено его выживание.

Как отметил судья Гийом в Особом мнении к Консультативному заключению Международного Суда ООН, ни Устав Организации Объединенных Наций, ни какая-либо конвенция или обычное правило не могут умалять естественного права на самооборону, признанного ст. 51 Устава. Из этого он делает вывод о том, что международное право не может лишить государство права прибегнуть к ядерному оружию, если это средство представляет собой конечный инструмент, с помощью которого оно может обеспечить свое выживание.

В свою очередь судья Флейшхауэр заключает, что ядерное оружие может быть оправдано в экстремальной ситуации индивидуальной или коллективной самообороны, в которой угроза или использование ядерного оружия является последним средством в том случае, если государство подверглось агрессии с использованием ядерного, химического или бактериологического оружия, угрожающей самому его существованию.

Другой судья, Хиггинс, обращает внимание на то, что самого по себе факта причинения ядерным оружием значительного вреда — без анализа того, способствует ли в обстоятельствах конкретного дела такое использование достижению цели выживания человечества — недостаточно для вывода о незаконности использования ядерного оружия.

В любом случае при обращении государства к ядерному оружию должна сложиться не только экстремальная ситуация, но должны быть соблюдены все условия, от которых зависит законность осуществления права на самооборону в соответствии с международным правом, включая требование соразмерности. Причем право на дальнейшее существование представляет своего рода ratio, или причину, оправдывающую отступление от гуманитарного права в области ядерного оружия в контексте «доктрины сдерживания». То есть требования пропорциональности и соразмерности таковы, что применение ядерного оружия в целях самообороны может предусматриваться только перед лицом столь же опасного нападения, которое нельзя нейтрализовать никакими иными средствами.

Лев Панин:
Американская ядерная доктрина: ключевые этапы развития и принципы функционирования

Позиция Международного Суда ООН подкрепляется международными исследованиями. В частности, М. Бурбонье и Р. Ли отмечают [12], что развертывание ядерного оружия и иного оружия массового уничтожения будет являться частью правомерного применения силы в соответствии со статьями 41 и 52 Устава ООН [11]. Руководствуясь ст. 30 Венской конвенции о праве международных договоров [1], которая устанавливает общее правило, касающееся применения последующих договоров к ст. 103 Устава ООН, государство вправе действовать в порядке самообороны для своей защиты, если принятые меры находятся в пределах, установленных ст. 51 Устава ООН. Более того, косвенным подтверждением использования оружия массового уничтожения является в порядке самообороны (в отношении непосредственной или близкой угрозы) [3].

Речь идет о следующем. Государство, являющееся объектом угрозы, в соответствии с нормой международного права (ст. 51 Устава ООН) может предпринять военные действия, если угроза нападения является неминуемой (imminent), равно как и в случае произошедшего нападения (п. 124 Доклада Генерального секретаря «При большей свободе: к развитию, безопасности и правам человека для всех», A/59/2005, от 21.03.2005). При этом важно, что никакие другие средства не позволяют устранить угрозу. Поскольку указанная норма международного права гарантирует суверенному государству право на самооборону в случае вооруженного нападения, объем мер самообороны должен отвечать принципу соразмерности.

Если государство обладает вескими аргументами и доказательствами, говорящими в пользу превентивных военных действий, оно доводит их до сведения Совета Безопасности, который может санкционировать такие действия, если сочтет это необходимым. Если нет, то у государства остается время для того, чтобы использовать другие стратегии, включая убеждение, переговоры, устрашение и сдерживание, и затем вновь рассмотреть возможность военных действий. Реализация права на самооборону прекращается, когда Совет Безопасности принимает меры, необходимые для поддержания международного мира. На практике он освободил государства от вытекающего из Устава ООН ограничения права на самооборону (см. Резолюцию Совета Безопасности ООН 661 (1990) от 06.08.1990).

Таким образом, с юридической точки зрения, Россия вправе использовать оружие массового уничтожения в соответствии с международным правом и национальными доктринальными документами в контексте Специальной военной операции, если против нее будет применена агрессия с использованием оружия массового уничтожения или с применением обычного оружия, когда существование государства будет находиться под угрозой.

Исследование, по материалам которого написана статья, было отмечено Генеральным штабом ВС РФ Министерства обороны России. Автор благодарит редакцию за ценные замечания.

Источники

1. Венская конвенция о праве международных договоров (Заключена в г. Вене 23.05.1969) // СПС «Консультант Плюс».

2. Военная доктрина Российской Федерации (утв. Президентом РФ 25.12.2014 № Пр-2976) // Российская газета. 2014. № 298.

3. Доклад Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам "Более безопасный мир: наша общая ответственность (Принят в г. Нью-Йорке 02.12.2004 на 59-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН) // СПС «Консультант Плюс».

4. Консультативное заключение Международного суда ООН от 08.07.1996 // URL: https://www.icj-cij.org/public/files/advisory-opinions/advisory-opinions-1996-ru.pdf (дата обращения: 19.10.2023).

5. Международное право под ред. В. Витцтум, М. Боте, Р. Дольцер и др.; пер. с нем. Т. Бекназара, А. Насыровой, Н. Спица; науч. ред. Т.Ф. Яковлева; пред., сост. В. Бергманн. М.: Инфотропик Медиа, 2011. Серия «Германская юридическая литература: современный подход». Кн. 2. 992 с.

6. Международный пакт о гражданских и политических правах (Принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12.

7. Наган В., Хаммер К. Новая доктрина национальной безопасности президента Буша и верховенство права // Право и политика. 2006. № 6. С. 23-53.

8. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 20.02.2019 «Послание Президента Федеральному Собранию» // Российская газета. 2019. № 38.

9. Рейган Р. «Откровенно говоря: Избранные речи» // М. Изд. Новости. 1990. 418 с.

10. Указ Президента РФ от 02.06.2020 № 355 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания» // Собрание законодательства РФ. 2020. № 23.

11. Устав Организации Объединенных Наций (Принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945) // СПС «Консультант Плюс».

12. Bourbonniere M., Lee R. Legality of the Deployment of Conventional Weapons in Earth Orbit: Balancing Space Law and the Law of Armed Conflict // European Journal of International Law. 2007. Vol. 18. P. 873 – 901.