Что дает странам ЕАЭС участие в российском импортозамещении? Часть вторая

Евразийским производителям на самом высоком уровне был дан «зеленый свет» в рамках политики России по замещению импорта. Однако официальное приглашение — не гарантия прибыли, а право побороться за кусок пирога российского рынка. Насколько преуспели союзники в этой борьбе?

В первой части автор проанализировала, когда началась политика импортозамещения и в чем ее особенности для стран — членов ЕАЭС.

Вторая часть посвящена влиянию российского курса на импортозамещение на отношения внутри ЕАЭС.

Евразийским производителям на самом высоком уровне был дан «зеленый свет» в рамках политики России по замещению импорта. Однако официальное приглашение — не гарантия прибыли, а право побороться за кусок пирога российского рынка. Насколько преуспели союзники в этой борьбе?

В первой части автор проанализировала, когда началась политика импортозамещения и в чем ее особенности для стран — членов ЕАЭС.

Вторая часть посвящена влиянию российского курса на импортозамещение на отношения внутри ЕАЭС.

Превратности статистики

Общий объем импортных поставок в Россию из стран ЕАЭС в 2016 году, согласно данным Федеральной службы государственной статистики, превысил 14,3 млрд долларов. По сравнению с 2015 г., стоимость закупок возросла всего на процент. Впрочем, этот обобщенный показатель сродни средней температуре по больнице. Если говорить о каждой стране в отдельности, то пальма первенства по темпам роста принадлежит Кыргызстану — объем экспорта из республики за год увеличился в 2,4 раза. Однако в денежном выражении результат в 170,5 млн долл. выглядит не столь впечатляюще. Экспорт из Армении вырос на 80,5% и составил 378,2 млн долл. Лидер этого списка — Беларусь — заработала на экспорте в Россию 10,1 млрд долл., что на 12,8% больше результата предыдущего периода. А вот результат Казахстана, превышающий 3,6 млрд долл., на 26,2% ниже показателя 2015 г.

Юлия Мамырбаева:
Что дает странам ЕАЭС участие в российском импортозамещении? Когда началась политика импортозамещения

Однако ухудшение не означает, что Астана сократила объем поставок. «Падение экспорта в страны ЕАЭС связано с колебаниями валютного курса — товары в номинальных долларах подешевели, — объясняет казахстанский экономист, генеральный директор консалтинговой компании «Алмагест», советник Председателя Национального банка РК Айдархан Кусаинов. — В результате ослабления рубля и тенге снижается уровень физического товарооборота в номинальных долларах. Эта проблема актуальна для всего Евразийского экономического союза. Падение также связано с совершенно неразумной курсовой политикой 2014–2015 гг. Движения курсов отражаются на торговле с определенным опозданием — от полугода до года. Поэтому эффект сильного тенге (стоимость российского рубля с 2014 г. опускалась до отметки ниже 3 тенге, обычно соотношение казахстанской и российской валют составляет примерно 5:1, то есть казахстанская продукция обходилась дороже российским потребителям, — прим. авт.) с августа 2014-го по ноябрь 2015-го отражается в статистике 2016 года. Думаю, что в 2017 году ситуация изменится».

Тем не менее Казахстан и другие участники интеграционного объединения сумели значительно увеличить поставки в Россию товаров, которые входят в перечень импортозамещаемых, в том числе запрещенных к ввозу, в рамках контрсанкций. Так, в количественном выражении в 6 раз выросли казахстанские поставки свежих фруктов, пшеничной муки — в 2,9 раза, молока и сливок — в 2 раза, на 89% увеличился объем экспорта мороженой рыбы. Беларусь в 10 раз увеличила экспорт живых свиней, свинины — в 6,7 раза, охлажденной рыбы — в 7,5 раза. Армения, по данным Росстата, преуспела в поставках на российский рынок мороженой рыбы (больше показателя 2015 г. в 2,9 раза), живой рыбы (рост на 56,7%), замороженных овощей (в 4 раза). Кыргызстан в прошлом году экспортировал в Россию томатов в 5,1 раза больше, чем в 2015 г., а также в 7,2 раза больше моркови, свеклы и других корнеплодов.

Тем не менее в общем объеме российского импорта продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья для их изготовления доля стран СНГ всё еще составляет лишь 18,1%, в то время как на страны дальнего зарубежья приходится 81,9% . При этом главными торговыми партнерами выступают Евросоюз (22% за период с января по декабрь 2016 г.), Бразилия (8,8%) и Китай (6,5%). В географии импорта продовольственных товаров, запрещенных к ввозу в Россию в рамках ответных санкций, государства постсоветского пространства имеют преимущество по всем пунктам, когда речь идет о продуктах с низким сроком хранения. Однако даже морковь и другие известные корнеплоды привозят в Россию издалека — 79,4% объема импорта занимает продукция из Китая и Израиля.     

Проблемы и перспективы

Казалось бы, российский рынок сегодня как никогда открыт для евразийских партнеров. Тем более что их приглашают к сотрудничеству на самом высоком уровне. И все же не приходится говорить, что производители стран ЕАЭС смогли существенно потеснить конкурентов на отечественных прилавках. Старший научный сотрудник отдела мировой экономики и внешнеэкономических исследований Института экономики Национальной академии наук Беларуси Евгений Червинский отмечает, что в рамках программ импортозамещения конкурировать приходится в первую очередь с российскими производителями. «Политика импортозамещения в России ориентирована на насыщение внутреннего рынка товарами, многие из которых напрямую конкурируют с большей частью традиционного экспорта Беларуси в Россию: мясной и молочной продукцией, грузовыми автомобилями, сельскохозяйственной техникой и их частями. Белорусские предприятия не имеют доступа к льготному финансированию, в отличие от российских производителей. Поэтому официальное приглашение государств ЕАЭС к участию в российском импортозамещении не вполне соотносится с экономическими реалиями, — говорит белорусский экономист. — Дополнительным негативным фактором, осложняющим развитие экономических и торговых отношений Беларуси и России, выступают «торговые войны», которые чаще всего связаны с ограничением доступа белорусских товаров на российский рынок и сложностями транзита в рамках ЕАЭС. Список взаимных претензий может быть весьма внушительным, и далеко не всегда эти претензии оказываются справедливы».

Евгений Червинский выделяет два основных проблемных фактора. Первый — это «эгоистичность интересов стран и их экономических субъектов». Каждое из государств заинтересовано в наполнении собственного бюджета, а национальные производители, ориентированные на получение прибыли, активно конкурируют за рынки сбыта. «Особенно остро конфликт интересов стал проявляться во время кризисных явлений в экономике, — поясняет белорусский эксперт. — Следует также отметить, что для Беларуси, имеющей относительно небольшой внутренний рынок, не обладающей значительными залежами природных ископаемых, задача увеличения экспорта стоит более остро, чем для России».

Вторая проблема — несмотря на свободу движения товаров, декларируемую в договоре о ЕАЭС, имеется огромное количество исключений из этого правила как для отдельных видов продукции, так и для перевозчиков, таможенных процедур. Такая ситуация, по словам Евгения Червинского, имеет ряд объективных предпосылок: «Помимо упомянутых национальных экономических интересов, можно отметить введение Россией ответных антизападных санкций и различия стран по уровню таможенных ставок, согласованных при вступлении во Всемирную торговую организацию».

В свою очередь, Айдархан Кусаинов считает, что союзники должны быть готовы к конкурентной борьбе. «Почему-то кажется, что высшее политическое приглашение означает автоматическое открытие рынка и чуть ли не готовые контракты или преференции. Так не бывает. Политическое приглашение — лишь право побороться с другими участниками рынка. Есть действующие продавцы, которые просто так не расстанутся со своей долей. Вновь пришедший должен конкурировать, а «ветераны» будут ему мешать, в том числе прописывая документацию под себя, включая сложившиеся рычаги и исторически существующие отношения с местными властями. Новичку нужно работать жестко, отвоевывая свою долю рынка. Это нормально», — уверен казахстанский эксперт.

По мнению Айдархана Кусаинова, неверные ожидания, вкупе со стремлением каждого государства играть в пользу своего, проверенного временем продавца, и порождают торговые войны: «Это не против партнеров по ЕАЭС или интеграции — в каждом конкретном случае это защита существующего рынка. Аналогичные препоны были бы и для нового российского продавца и любого другого. Просто партнеры по ЕАЭС выносят экономические проблемы на политический уровень. Этот ход тоже является нормальным и здоровым в конкурентной борьбе».

Владимир Морозов:
Свобода перемещения товаров в ЕАЭС к 2025 году

Что касается перспектив Казахстана, то от участия в российском импортозамещении выиграть могут сельское хозяйство и сельхозпереработка. Промышленные предприятия республики, как считает Айдархан Кусаинов, заняты внутренними проблемами. Сможет ли государство воспользоваться возможностями, которые Россия предоставила партнерам по ЕАЭС в военно-промышленном комплексе, — это большой вопрос, говорит экономист: «Преимущества получили все производители ЕАЭС, в том числе, и российские. Если Казахстан не успеет занять нишу, то ее займут другие — и это будет справедливо. Пока внутренняя экономическая политика республики меняется очень медленно».

По мнению Айдархана Кусаинова, дополнительные меры поддержки евразийских партнеров могут проявляться в упрощении сертификационных процедур и закупок в России. «С другой стороны, и союзникам необходимо активизировать свою работу по выводу продукции на рынок России, акцентировать внимание на этом направлении, вырабатывать свои четкие и последовательные меры. Ведь значительная часть мер на государственном уровне как раз и будет заключаться в формулировании практических вопросов госполитики России по допуску на свои рынки», — резюмировал экономист из Казахстана.

Евгений Червинский считает необходимой унификацию правил внешней торговли для преодоления существующих разногласий и формулирует ряд необходимых решений для достижения этой цели: «Разработка совместных государственных и отраслевых программ экономического развития, формирование общих ассоциаций производителей, создание совместных предприятий, кооперация в отраслях, в которых ожидается усиление конкурентной борьбы на общем рынке, в частности, в машино- и станкостроении, фармацевтике. Развитие данных направлений будет не только способствовать результативности политики импортозамещения, но и позволит превратить ее в драйвер экономического развития и интеграции в ЕАЭС».

Доля товаров, произведенных в Евразийском экономическом союзе, на отечественном рынке будет увеличиваться, и Россия в этом заинтересована, убеждена Елена Кузьмина: «Но не надо надеяться, что покупаться будут все товары, производимые в странах-участницах. На закупки будет влиять евразийское законодательство, то есть товары должны быть произведены по стандартам качества ЕАЭС и на территории Союза. А также важны рыночные регуляторы, то есть товары должны быть просто необходимы в России».

В итоге уже сейчас становится очевидно, что одного «зеленого света» от Москвы недостаточно для эффективной реализации программы импортозамещения в масштабе ЕАЭС. Успех по встраиванию российских союзников в этот процесс зависит прежде всего от активности самих этих стран в деле отстаивания своих позиций. Если ошибки первых попыток будут верно восприняты чиновниками и экспортерами Беларуси, Казахстана, Армении и Кыргызстана и не будут переведены в область политических спекуляций, российская программа импортозамещения может стать реальным толчком к развитию отдельных отраслей экономик этих стран и углубления кооперации на пространстве ЕАЭС в целом.