Талибан и его военная угроза Центральной Азии

Приход террористического движения «Талибан» к власти в Афганистане вызывает беспокойство во многих странах Центральной Азии. Об этом говорят и эксперты, и официальные представители государств региона.

После того, как Запад арестовал афганские финансовые резервы, экономика страны оказалась на грани кризиса. В условиях дефицита внутренних ресурсов ответом любого общества на вызов становится внешняя экспансия, а учитывая специфичность новой афганской элиты, основная ее форма — война или военная угроза.

К агрессивной модели поведения Талибан будут подталкивать их союзники из враждебных Центральной Азии группировок, действующих в Афганистане и стремящихся использовать страну как плацдарм для экспансии, о чем указано в недавнем докладе ООН (S/2021/486).

Может ли террористическая группировка, победившая в Афганистане, представлять прямую военную угрозу для соседей? Да, может. По оценкам Антитеррористического центра в Вест-Поинте (США), на август 2021 г. у талибов в распоряжении было около 200 тыс. боевиков, включая пакистанских наемников. Сегодня, после победы Талибана, в стране не менее 500 тыс. бывших военных, полицейских и ополченцев, которые имеют базовую военную подготовку и могут быть мобилизованы новой властью в короткие сроки. А при сверхвысокой безработице возражать они вряд ли будут. Кроме того, в результате бегства сил НАТО и быстрого разгрома старой армии Талибану есть чем вооружить свои войска.

Фактическая стратегия обороны стран Центральной Азии строится на военном союзе с Москвой, которая возглавляет Организацию договора коллективной безопасности (ОДКБ). Это наглядно показывают учения России, Таджикистана и Узбекистана, на которых отрабатывалось отражение атаки с территории Афганистана.

Стратегия защиты с опорой на российские ВКС выглядит вполне эффективной с военной точки зрения, но страдает от чисто политических препятствий. Группировка ОДКБ может обеспечить достаточно серьезный контроль над таджикско-афганской границей, но механизмы взаимодействия с Узбекистаном и Туркменистаном все еще оставляют желать лучшего. Нет схем совместной охраны границы, размещения наблюдательных пунктов или временного базирования авиации в двух странах.

Наравне с чисто военной подготовкой к «горячей фазе» возможного конфликта нужны новые механизмы более эффективного совместного контроля над границами и разведки сопредельной территории. Кроме того, странам Центральной Азии нужно отказаться от попыток самоизолироваться от регионального сотрудничества. Обстановка осложнилась, угрозы выросли и противостоять им можно только сообща.

Приход террористического движения «Талибан» [1] к власти в Афганистане вызывает беспокойство во многих странах Центральной Азии. Об этом говорят и эксперты, и официальные представители государств региона. «Ситуация в Афганистане, общее нарастание глобальной напряженности ставит перед нами задачу перезагрузки оборонно-промышленного комплекса и военной доктрины. Мы должны готовиться к внешним шокам и наихудшему варианту развития событий», — заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев. С большой озабоченностью афганскую угрозу оценил и секретарь Совета безопасности Кыргызстана Марат Иманкулов: «Рядом с Талибаном очень много террористических и экстремистских организаций, таких как ИГИЛ [2] и др. После известных событий в Сирии и Ираке, когда при прямом и правильном вмешательстве России разгромили эти организации, многие боевики перебрались в Афганистан… Все эти боевики сосредоточены в северных провинциях Афганистана, создают лагеря, проходят обучение, вербуют людей и расширяют свои банды. Вся эта мощь может хлынуть к нам».

Попытаемся разобраться, в какой мере эти опасения оправданы, какие реальные угрозы представляют находящиеся в Афганистане боевики для соседей и что им можно противопоставить.

Опасные соседи

Иван Тимофеев:
Афганистан в тисках санкций

После того, как Запад арестовал афганские финансовые резервы, экономика страны оказалась на грани кризиса. В условиях дефицита внутренних ресурсов ответом любого общества на вызов становится внешняя экспансия, а учитывая специфичность новой афганской элиты, основная ее форма — война или военная угроза.

Ситуация на афганской границе в Центральной Азии была неспокойной еще до победы талибов: ежегодно только таджикистанские пограничники фиксировали 20–30 столкновений с неизвестными бандами. В ноябре 2019 г. в Таджикистан проникла группа боевиков, совершившая масштабное нападение на заставу, которое с трудом было отбито. А в июле 2018 г. в ходе нападения с афганской территории на погранвойска в Марыйском велаяте (Туркмения) погибло более 20 человек.

К агрессивной модели поведения Талибан будут подталкивать их союзники из враждебных Центральной Азии группировок, действующих в Афганистане и стремящихся использовать страну как плацдарм для экспансии, о чем указано в недавнем докладе ООН (S/2021/486).

На начало 2021 г. на территориях подконтрольных Талибану действовало крыло «Аль-Каиды» [3] во главе с шейхом Усамой Махмудом, причем на афганской территории также скрывался тяжелобольной лидер организации Айман аз-Завахири. В 2019–2020 гг. было зафиксировано минимум 6 официальных переговоров руководства «Аль-Каиды» и Талибана (преимущественно людей из команды Сираджуддина Хаккани, нового главы МВД Афганистана).

С талибами, по последним данным, работают не менее 500 боевиков «Аль-Каиды», которые выполняют функции «военспецов» и инструкторов при отрядах. Среди них были такие известные террористы, как Мохаммад Ханиф, Давлат Таджики, Ар-Рауф. Именно инструкторами группировки был, например, подготовлен спецназ талибов «Бадри-313», который охранял Кабульский аэропорт в период американской оккупации.

После победы Талибана террористы стали открыто появляться на публике. В частности, в Нангархаре в составе колонны талибов был замечен Амин аль-Хак, бывший начальник личной охраны Усамы бен Ладена.

Кроме того, в Афганистане действуют запрещенные в СНГ «Исламская Партия Восточного Туркестана» (лидер Абдул Хак, более 1000 боевиков), «Исламское движение Узбекистана» (Джафар Юлдаш, 700 боевиков), «Хатиб имам аль-Бухари» (не менее 100 боевиков), «Джамаат Ансаруллох» (до 200 боевиков). Их группировки сосредоточены в северных провинциях, включая Бадахшан, Кундуз и Бадгис, причем «Джамаат» контролирует при талибах контрабанду наркотиков в Таджикистан.

После захвата афганского Бадахшана Талибан поручил управление 5 пограничными районами представителю той же организации Мухаммаду Шарифову (псевдоним в Талибане «Махди Арсалон»), уроженцу Таджикистана, разыскиваемого на родине. Напомним, «Джамаат Ансаруллох» ответственен за многие террористические атаки на таджикистанской территории и является одним из основных противников республики.

Таким образом, Талибан не просто так признан террористической организацией в СНГ. В его состав прочно интегрированы минимум 5 международных террористических организаций, которые активно действуют против государств Центральной Азии и России. При новом режиме они дислоцируются рядом с границей Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана, а по факту — контролируют ее. Поэтому появление противника на границе Афганистана и СНГ — политическая данность.

Военная угроза

Кирилл Семенов:
Роль и место движения «Талибан» на карте мирового исламизма, его вызовы и угрозы

Может ли террористическая группировка, победившая в Афганистане, представлять прямую военную угрозу для соседей? Да, может. По оценкам Антитеррористического центра в Вест-Поинте (США), на август 2021 г. у талибов в распоряжении было около 200 тыс. боевиков, включая пакистанских наемников. Сегодня, после победы Талибана, в стране не менее 500 тыс. бывших военных, полицейских и ополченцев, которые имеют базовую военную подготовку и могут быть мобилизованы новой властью в короткие сроки. А при сверхвысокой безработице возражать они вряд ли будут.

В результате бегства сил НАТО и быстрого разгрома старой армии Талибану есть чем вооружить свои войска. Помимо арсеналов стрелкового оружия, рассчитанных на 300-тысячную армию, в их распоряжении остались более 750 единиц артиллерии, в том числе несколько десятков установок «Град», 40 средних танков, более 200 бронетранспортеров и несколько тысяч бронеавтомобилей «Хаммер». Кроме того, талибам достались 211 бортов военной авиации, среди которых 23 американских штурмовика А-29 (Super Tucano) и более 45 современных вертолетов Black Hawk. Причем талибы уже освоили часть этой техники: например, упомянутые вертолеты ими использовались для полетов над Кандагаром в конце августа, а армейская артиллерия была задействована в ходе боев в Панджшере.

Группировка имеет 27-летний опыт боевых действий в Афганистане, что гарантирует определенную минимальную выучку всего личного состава и делает ее опасным противником для «необстрелянных» армий других стран. Для сравнения: военные возможности их северных соседей (по справочнику Military Balance, 2020) — около 100 тыс. человек, включая внутренние войска. Все эти армии практически не имеют опыта реальных военных операций в последние 20 лет, и их боеспособность под большим вопросом.

Формально армия Афганистана, разгромленная талибами в мае–августе 2021 г., занимала в международном армейском рейтинге GFP 75 место из 140, армия Туркменистана — 86 место, а Таджикистана — 99 место. Даже судя по этим данным, обороноспособность двух соседних государств против талибов — под большим вопросом.

Армия Узбекистана имеет более высокий рейтинг (51-е место), но ее фактическая боеготовность вызывает сомнение. Зарубежная пресса и российские эксперты, в частности, полагают, что более 50% узбекской военной техники и ПВО находятся в аварийном состоянии. Доля правды в этом может быть, так как официально признается, что основную ставку армия Узбекистана делает не на приобретение новой техники, а на модернизацию и починку имеющейся.

Боеспособность армий всего региона крайне скептически оценивают и эксперты: «На самом деле все эти армии постсоветской Центральной Азии — большая фикция. Воевать такие армии не могут. Самые боеспособные из них по всем параметрам — казахстанская и узбекская. Но эти армии не способны вести глобальные боевые действия», — полагает Андрей Грозин из Института стран СНГ.

Фактически Талибан может уже сейчас выставить при минимальном напряжении сил у северных границ группировку в 100–200 тыс. человек, обеспеченную артиллерией и бронетехникой. Практически у всех боевиков богатый военный опыт, которого нет у противника. Даже если Узбекистан или Туркменистан узнает о возможном нападении за несколько месяцев и сможет экстренно отмобилизовать 70–100 тыс. резервистов (что сомнительно), то они все равно будут существенно проигрывать противнику в качестве и количестве.

Способы защиты

Фактическая стратегия обороны стран Центральной Азии строится на военном союзе с Москвой, которая возглавляет Организацию договора коллективной безопасности (ОДКБ). Это наглядно показывают учения России, Таджикистана и Узбекистана, на которых отрабатывалось отражение атаки с территории Афганистана. Из 500 задействованных в ходе учений вооружений и единиц техники 420 были российскими, а из 2,5 тыс. участвовавших военных на россиян приходилось 1,8 тыс. человек. Судя по всему, правительства региона скептически относятся к реальной способности своих силовиков отражать внешнюю угрозу.

Узбекистан еще не вернулся в ОДКБ, но президент Шавкат Мирзиеев принял участие во внеочередном совещании стран-участниц после взятия талибами Кабула в августе 2021 г. и трехсторонних учений. Особая роль российских баз (201-й в Таджикистане и «Канта» в Кыргызстане) в защите региона обусловлена тем, что Россия имеет более современную военную технику, а российские военные — реальный боевой опыт. Например, 87–97% личного состава ВКС получили боевой опыт в Сирии и смогут адекватно действовать в случае реальной войны. Учитывая сходство вероятного пограничного конфликта с событиями на Ближнем Востоке, можно говорить, что российская армия хорошо к нему подготовлена.

Анализ открытых источников показывает, что коллективная стратегия обороны Центральной Азии строится на заблаговременном обнаружении возможной подготовки агрессии с афганской стороны. Учитывая текущий уровень вооружения потенциального противника, важно отследить появления у границ стран региона артиллерии, включая системы «Град» и бронетехники, которыми теперь располагают боевики.

Разведку сопредельной территории и патрулирование границы осуществляет группа российских беспилотников «Тахион», «Орлан» и «Элерон», которая базируется в Гиссаре (Таджикистан), а также, видимо, спутниковая группировка ВКС РФ. Вместе с радио- и агентурной разведкой это должно позволить засечь любую опасную концентрацию военной техники на афганской территории.

Андрей Кортунов:
Постоянно с гранатой

Судя по анализу сценария трехсторонних учений августа 2021 г., оборонительная стратегия допускает упреждающие удары по скоплениям противника в приграничной зоне, если война будет сочтена неизбежной.

Отработанная схема действий предусматривает уничтожение командных пунктов и инфраструктуры противника с последующей высадкой десанта, то есть ликвидацию группировки боевиков до того, как ее большая часть пересечет границу. Основной атакующей силой должна стать авиационная группировка из Гиссара и Канта, которая путем непрерывных ракетных и бомбовых ударов сменяющих друг друга средств ВКС должна парализовать наступление противника.

Такая тактика даст время, во-первых, для мобилизации в пограничных государствах Центральной Азии, во-вторых, для развертывания коллективных сил ОДКБ, которое, как показывает опыт прошлых учений занимает до 5–6 дней. Кроме того, если к тому моменту конфликт не будет купирован дипломатическими средствами, возможны удары дальней авиации РФ по базам боевиков в глубине афганской территории с целью принуждения противника к миру.

Политические проблемы

Стратегия защиты с опорой на российские ВКС выглядит вполне эффективной с военной точки зрения, но страдает от чисто политических препятствий. Группировка ОДКБ может обеспечить достаточно серьезный контроль над таджикско-афганской границей, но механизмы взаимодействия с Узбекистаном и Туркменистаном все еще оставляют желать лучшего. Нет схем совместной охраны границы, размещения наблюдательных пунктов или временного базирования авиации в двух странах.

Между тем в афганском Балхе близ города Хайратон расположена мощная транспортная и складская инфраструктура, которая позволяет потенциальном противнику скрытно и быстро сосредоточить большую группировку в непосредственной близости от узбекского Термеза и «Моста Дружбы».

Технический потенциал разведки Узбекистана невысок, и при оценке ситуации на сопредельной афганской территории Ташкент будет вынужден полагаться на результаты визуального наблюдения пограничных постов (если за последнее время в стране не развернута на новом уровне работа российских спецслужб). В республике часто переоценивают возможности своей пограничной охраны, но простое наблюдение, как показывает исторический опыт, неэффективно, если противник ведет хотя бы минимальную маскировку. Если же время будет упущено, то в случае нападения бои могут сразу вестись на узбекской территории среди жилой застройки с риском для населения.

В случае Туркменистана ситуация многократно усложняется, во-первых, большей протяженностью границы (около 800 км), во-вторых, политически «нейтральным» статусом республики. В случае Узбекистана потенциального противника может сдерживать сам факт наличия военных соглашений Москвы и Ташкента и вероятность вмешательства российских ВКС пусть и с задержкой. Но Ашхабад сам постоянно подчеркивает свой «нейтралитет» и, соответственно, будет восприниматься боевиками как беззащитная жертва.

Туркменистан — наиболее вероятная мишень для возможных атак или шантажа со стороны афганских вооруженных группировок. Этому способствуют большие запасы газа, позитивный для боевиков опыт столкновения с туркменской пограничной охраной в 2018 г. и слабость вооруженных сил страны.

Наравне с чисто военной подготовкой к «горячей фазе» возможного конфликта нужны новые механизмы более эффективного совместного контроля над границами и разведки сопредельной территории. Кроме того, странам Центральной Азии нужно отказаться от попыток самоизолироваться от регионального сотрудничества. Обстановка осложнилась, угрозы выросли и противостоять им можно только сообща.

1. Талибан — террористическая организация, запрещенная на территории РФ.

2. ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная на территории РФ.

3. «Аль-Каида» — запрещенная в России террористическая организация.