В 2011 г. в центре внимания мировых СМИ оказалась драма, разворачивающаяся вокруг судьбы единой европейской валюты. Этим вопросом неустанно занимаются европейские – и не только европейские – политики и эксперты, газеты и телеканалы на всех языках полны комментариев и прогнозов, будущим евро серьезно озабочены и рядовые граждане, причем не только стран Европы.
Сегодня, когда стало понятно, что предпринятые в 2011 г. финансовые и политические усилия смогли лишь несколько замедлить кризисные явления на юге Европы, а формула спасения еврозоны пока не найдена, основное внимание общественности обращено на антикризисные меры, принимаемые правительствами европейских стран.
В 2011 г. в центре внимания мировых СМИ оказалась драма, разворачивающаяся вокруг судьбы единой европейской валюты. Этим вопросом неустанно занимаются европейские – и не только европейские – политики и эксперты, газеты и телеканалы на всех языках полны комментариев и прогнозов, будущим евро серьезно озабочены и рядовые граждане, причем не только стран Европы.
Сегодня, когда стало понятно, что предпринятые в 2011 г. финансовые и политические усилия смогли лишь несколько замедлить кризисные явления на юге Европы, а формула спасения еврозоны пока не найдена, основное внимание общественности обращено на антикризисные меры, принимаемые правительствами европейских стран. Всех интересуют вопросы: способны ли антикризисные меры сохранить еврозону в ее нынешнем виде, каким странам они выгодны, а каким не выгодны, какое будущее ожидает экономики Испании и Италии (в отношении Греции обсуждаются, главным образом, разные варианты дефолта страны по ее долгу). В центре внимания, конечно, и вопрос, что будет с зоной евро, если не удастся предотвратить дефолты Испании и Италии.
Эти вопросы крайне важны, но для ответа на них нужна некоторая перспектива. Нынешняя дискуссия в СМИ и профессиональных изданиях отличается некоторой однобокостью: широко обсуждается вопрос, что будет с греческим долгом, но почти не говорится о том, откуда он взялся, и почему другие государства еврозоны таких долгов не набрали. Рисуются апокалипсические сценарии экономических потерь при выходе тех или иных стран из еврозоны, но мало пишется о том, в чем они выиграли, а в чем проиграли при вхождении в этот проект. Может быть, экономикам юга Европы вовсе не нужен твердый и дорогой евро, и чем быстрее они покинут еврозону, тем лучше будет всем? Поэтому стоит начать обсуждение нынешнего кризиса еврозоны с начала, а не с конца.
Плюсы и минусы вхождения Южной Европы в зону евро
Итак, с вхождением в зону евро южноевропейские страны получили:
- низкую инфляцию – ЕЦБ поддерживал в зоне евро низкую инфляцию, которая раньше была недостижима для экономик Италии, Испании и Греции;
- устранение расходов, связанных с конверсионными операциями;
- доступ к дешевому капиталу – государственные и корпоративные ценные бумаги были номинированы в евро и до последнего времени пользовались репутацией таких же надежных, как немецкие и французские;
- паритет цен – довольно быстро цены на юге Европы и, соответственно, зарплаты приблизились к некоему среднеевропейскому уровню.
В то же время, вступив в еврозону, южноевропейские страны потеряли:
- возможность покрывать госрасходы эмиссией и высокой инфляцией;
- доходы банковского сектора от конверсионных операций;
- дисциплинирующий момент при импорте дорогого капитала;
- низкие внутренние цены, делавшие их экономику, во многом базирующуюся на туризме и сельском хозяйстве, достаточно конкурентоспособной. (С повышением внутренних цен туристические потоки с севера Европы стали все больше переориентироваться на страны с дешевой валютой – Турцию, Египет. То же произошло с сектором недвижимости и со сферой услуг в целом.)
Как видим, вхождение стран в еврозону сопровождалось не только приобретениями, но и потерями в области экономической конкурентоспособности. Причем эти плюсы и минусы проявились не одномоментно.
Кризис проекта евро
С принятием евро в Испании, Италии и Греции начался период экономического процветания. Росли реальные доходы населения, граждане получили возможность покупать прежде недоступные им товары, компании легко и дешево привлекали капитал, правительство не испытывало трудностей с размещением долга – и долг обходился гораздо дешевле, чем раньше! Негативные же последствия вхождения в еврозону стали проявляться позднее. Конкурентоспособность экономик падала, испанскому и греческому рабочему теперь нужно было платить столько же, сколько и немцу, – а производительность труда на юге Европы всегда была ниже, чем на индустриальном севере. И самое главное, излишне конкурентная политическая система стран юга Европы быстро привела к ситуации, когда политики стали соревноваться друг с другом в сфере социальных расходов: каждое новое правительство расширяло свои социальные обязательства и наращивало госдолг (а это было несложно благодаря евро). Сказался и общий кризис социального государства в Европе.
Возможно, такая ситуация продолжала бы оставаться достаточно стабильной еще долгое время, но вмешался мировой финансовый кризис 2008 г. Правительствам стран Европы пришлось направлять огромные средства на поддержку национальной экономики и социального сектора (а эти средства нужно было брать в долг), и в этот момент рынки испугались. Экономики севера Европы в глазах инвесторов продолжали выглядеть довольно привлекательно, а южанам рынки перестали давать дешевые деньги. Этот момент и стал началом кризиса проекта евро.
Евро стал для стран юга Европы обоюдоострым мечом: принадлежность к зоне евро, с одной стороны, позволила неэффективным экономикам и правительствам привлекать дешевый капитал и оставаться на плаву, а с другой – сделала эти экономики беззащитными перед угрозой внезапного прекращения дешевого финансирования, что и произошло. Слишком хорошо – это тоже плохо.
Новые меры по спасению еврозоны
Какие меры предлагаются для преодоления кризиса и насколько эффективными они окажутся? Большая часть ответов на эти вопросы лежит в сфере политики, а не экономики.
Во-первых, реализуется комплекс финансово-технических мер, призванных снизить остроту кризиса, вернуть доверие инвесторов, избежать дефолта или сделать его управляемым. К этим мерам можно отнести предоставление правительствам кредитов по линии Европейского стабилизационного фонда (до 780 млрд евро) и МВФ (до 600 млрд евро), выкуп гособлигаций, списание долга (т. е. управляемый дефолт).
Во-вторых, правительства южноевропейских стран вводят меры экономии: сокращают госрасходы, увольняют работников из госсектора, урезают социальные программы.
В-третьих, странам зоны евро предлагается согласиться на единую согласованную бюджетную и фискальную политику, т. е. жить строго по средствам и не брать в долг.
Какие из реализуемых мер могут стабилизировать единую европейскую валюту, и в какой степени европейские народы готовы идти на жертвы, чтобы ее стабилизировать?
Заливание финансового пожара деньгами, если страны-доноры будут готовы нести это бремя, без сомнения, снимет остроту кризиса, и ситуация временно стабилизируется. Но что дальше? Испанцам, грекам, португальцам предлагается больше работать и меньше получать, позже выходить на пенсию, иметь пенсии меньшего размера, мириться с ограниченным доступом к образованию и здравоохранению. Причем, навсегда, – если бы, например, испанцы могли и хотели стать немцами и работать как немцы, они бы это уже сделали. Что перевесит – национальные культуры и интересы или общеевропейская идентичность?
Сливки с проекта евро южноевропейцы уже сняли: отстроили инфраструктуру, жилье, некоторую промышленность – теперь пора платить по счетам. Но хотят ли они этого? Большинство южноевропейских долгов принадлежит иностранцам, поэтому в греческом, португальском и так далее обществах нет влиятельных общественных групп, которые были бы заинтересованы в соблюдении национальных финансовых обязательств. Из среды политиков и общественных деятелей стран Южной Европы вполне могут выдвинуться националисты, которые возглавят движение за выход из еврозоны. Если такой выход произойдет, этим странам на время придется уйти с международного долгового рынка и столкнуться с немалыми финансовыми и экономическими трудностями (взять хотя бы пенсии, которые размещены в евро), но завоевывать в современной Европе их никто не будет, и они сохранят тот жизнерадостный стиль существования, к которому привыкли. Что для них важнее: натужный экономический рост или качество жизни? Все большее число греков, испанцев и итальянцев выходят на демонстрации и митинги и голосуют, по сути, за второе. Зона евро в этом случае сохранится, но в меньшем масштабе, проект создания «новой исторической общности – европейского народа» затормозится, а евро останется одной из региональных валют, какой, по сути, он всегда и являлся. При таком развитии событий гораздо больше потеряют немцы, французы и бельгийцы, вот потому-то нынешний кризис их беспокоит больше, чем жизнерадостных южан.
