Постсоветское пространство 2020
Скачать хрестоматию «Эволюция постсоветского пространства: прошлое, настоящее, будущее»
Постсоветское пространство 2020
Страны Балтии
Александр Ермаков
Независимый военный обозреватель, эксперт РСМД
Вызовы безопасности:
Впервые после окончания холодной войны в Европе происходит ремилитаризация. Сбылись худшие опасения Москвы по поводу последствий расширения НАТО на Восток. Особо чувствительно для России то, что она включает в себя возвращение на континент американской армии, почти покинувшей его к середине 2010-х гг.
Впервые после окончания холодной войны в Европе происходит ремилитаризация. Сбылись худшие опасения Москвы по поводу последствий расширения НАТО на Восток. Особо чувствительно для России то, что она включает в себя возвращение на континент американской армии, почти покинувшей его к середине 2010-х гг.
Подробнее
Конфронтация России и США/НАТО
Нет причин считать, что обострение отношений между Россией и коллективным Западом, начавшееся шесть лет назад, после украинского кризиса сойдет на нет в ближайшее время. Во многом причина этого конфликта заключается в том, что после победы Дональда Трампа в президентских выборах 2016 года Россия прочно вошла в американскую внутреннюю политическую повестку в качестве «пугала», и в глазах противников президента отчасти стала виновницей его избрания. Вне зависимости от того, кто победит на президентских выборах 2020 г., он все еще будет находиться под давлением инерции антироссийской повестки в истеблишменте и СМИ. Лучшее, на что стоит надеяться, — это прекращение дальнейшего углубления конфронтации, а мечты о реальном улучшении отношений стоит отложить до середины десятилетия.
Позиция США тянет за собой и европейские страны, которые пока, несмотря на отдельные инициативы по налаживанию отношений с Россией (например, французского президента Эмманюэля Макрона), движутся в фарватере американской политики. В вопросе безопасности это проявляется в том, что впервые после окончания холодной войны в Европе происходит ремилитаризация. Особо чувствительно для России то, что она включает в себя возвращение на континент американской армии, почти покинувшей его к середине 2010-х гг. Причем размещается она уже не в Западной Европе, а непосредственно у границ России — в Прибалтике и Польше, на территории новых членов Альянса, которые нуждаются в защите от «реваншистских устремлений» Москвы. Разумеется, это горячо поддерживается местными политиками, десятилетиями эксплуатирующими антироссийскую риторику.
Можно сказать, что сбылись худшие опасения Москвы по поводу последствий расширения НАТО на Восток, и заключенные ранее договоренности, в частности, данное в Основополагающем акте Россия — НАТО обещание не размещать значительные силы на территории новых членов Альянса, превращаются в фарс. Несмотря на то, что американские вооруженные силы сменяют друг друга без временных промежутков, подается это как временное присутствие каждого подразделения, то есть, по мнению США, нарушения договоренностей нет. Долгосрочное размещение позволяет американским военным освоить гипотетический ТВД и провести учения с союзниками, они формируют склады долговременного хранения военной техники и снаряжения, которые для развертывания в боевые части требуют только переброски личного состава.
К счастью, при всей остроте риторики трудно представить даже в будущем намеренное военное столкновение по осознанному решению руководств двух держав: слишком высока цена эскалации конфликта. Однако высокая милитаризация в районах соприкосновения блоков в кризисной ситуации, особенно при участии большого числа игроков из других стран, может привести к случайным столкновениям, которые могут привести к тяжелым последствиям.
Очень позитивными сигналами выглядят регулярные встречи начальника российского Генштаба Валерия Герасимова с командующими Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе (по совместительству главы Европейского командования вооруженных сил США). Их встречи нечасто привлекают широкое внимание прессы, а обсуждаемые вопросы не выносятся на публику, но важность этого диалога регулярно подчеркивается обеими сторонами. Не будет большим преувеличением сказать, что это чуть ли не самые старшие представители военно-политического руководства двух стран, которые регулярно встречаются лично. Крайне важно не только сохранить этот трек (причем для его работы, скорее всего, будет только лучше если он будет минимально публичен, подчеркнуто профессионален и далек от политики), но и развить его потенциал в виде диалога военных специалистов на региональном уровне или постоянно действующей «горячей линии» для разрешения потенциальных конфликтных ситуаций в Балтийском регионе. Сохранение Договора по открытому небу и других мер транспарентности (миссии наблюдателей на учениях, предупредительность в маневрах и ракетных стрельбах) также может способствовать разрешению острых ситуаций.
Далее →
Позиция США тянет за собой и европейские страны, которые пока, несмотря на отдельные инициативы по налаживанию отношений с Россией (например, французского президента Эмманюэля Макрона), движутся в фарватере американской политики. В вопросе безопасности это проявляется в том, что впервые после окончания холодной войны в Европе происходит ремилитаризация. Особо чувствительно для России то, что она включает в себя возвращение на континент американской армии, почти покинувшей его к середине 2010-х гг. Причем размещается она уже не в Западной Европе, а непосредственно у границ России — в Прибалтике и Польше, на территории новых членов Альянса, которые нуждаются в защите от «реваншистских устремлений» Москвы. Разумеется, это горячо поддерживается местными политиками, десятилетиями эксплуатирующими антироссийскую риторику.
Можно сказать, что сбылись худшие опасения Москвы по поводу последствий расширения НАТО на Восток, и заключенные ранее договоренности, в частности, данное в Основополагающем акте Россия — НАТО обещание не размещать значительные силы на территории новых членов Альянса, превращаются в фарс. Несмотря на то, что американские вооруженные силы сменяют друг друга без временных промежутков, подается это как временное присутствие каждого подразделения, то есть, по мнению США, нарушения договоренностей нет. Долгосрочное размещение позволяет американским военным освоить гипотетический ТВД и провести учения с союзниками, они формируют склады долговременного хранения военной техники и снаряжения, которые для развертывания в боевые части требуют только переброски личного состава.
К счастью, при всей остроте риторики трудно представить даже в будущем намеренное военное столкновение по осознанному решению руководств двух держав: слишком высока цена эскалации конфликта. Однако высокая милитаризация в районах соприкосновения блоков в кризисной ситуации, особенно при участии большого числа игроков из других стран, может привести к случайным столкновениям, которые могут привести к тяжелым последствиям.
Очень позитивными сигналами выглядят регулярные встречи начальника российского Генштаба Валерия Герасимова с командующими Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе (по совместительству главы Европейского командования вооруженных сил США). Их встречи нечасто привлекают широкое внимание прессы, а обсуждаемые вопросы не выносятся на публику, но важность этого диалога регулярно подчеркивается обеими сторонами. Не будет большим преувеличением сказать, что это чуть ли не самые старшие представители военно-политического руководства двух стран, которые регулярно встречаются лично. Крайне важно не только сохранить этот трек (причем для его работы, скорее всего, будет только лучше если он будет минимально публичен, подчеркнуто профессионален и далек от политики), но и развить его потенциал в виде диалога военных специалистов на региональном уровне или постоянно действующей «горячей линии» для разрешения потенциальных конфликтных ситуаций в Балтийском регионе. Сохранение Договора по открытому небу и других мер транспарентности (миссии наблюдателей на учениях, предупредительность в маневрах и ракетных стрельбах) также может способствовать разрешению острых ситуаций.
Далее →
Прибалтика — 2020. Прифронтовые государства и двойная периферия
Политика. Популистский бунт с нулевым результатом
За прошедшие три года политические процессы в странах Прибалтики развивались в общем западном тренде на электоральный протест населения против старых элит, выражающийся в голосовании за т.н «популистов». Во всех трех республиках представители старых элит проигрывали политическим движениям и политикам, не ассоциирующимся у избирателей с правящим классом.
Ярче всего популистский бунт проявился в Эстонии, где на парламентских выборах 2019 года ультраправая Консервативная народная партия (EKRE) получила третий результат (19 мест в Рийгикогу) и вошла в коалицию, которая отрицает ценность европейской интеграции для страны. Это единственный случай заметных изменений политического курса в результате популистского бунта в Прибалтике, и то проявляющийся в основном в новой риторике официальных лиц — представителей EKRE.
В других странах региона состоялось голосование избирателей за «новые лица»: победа на парламентских выборах в Литве партии «Литовский союз крестьян и зеленых», которая прервала непрерывное чередование у власти социал-демократов и консерваторов, избрание президентом Литвы банкира Гитанаса Науседы, успех на выборах в Сейм Латвии партии KPV LV шоумена Артусса Кайминьша не имели никаких заметных последствий.
Таким образом, подтвердился прогноз о консервации политических систем Прибалтики, которые остаются неизменными при кажущихся революционными итогах выборах. Антироссийский нарратив остается фактором, определяющим международную политику стран Балтии и значительно влияющим на их внутреннюю жизнь.
Как и прогнозировалось, выборы президента Литвы обнаружили запрос на более взвешенного в отношении России политика, чем Даля Грибаускайте, что стало одним из факторов победы Гитанаса Науседы. При этом курс Вильнюса при Г. Науседе остается подчеркнуто антироссийским: отличие от периода Д. Грибаускайте, ожидаемо, состоит лишь в более сдержанной риторике нового президента, что сохраняет окно возможностей для возобновления политического диалога с Москвой. Однако руководство страны не спешит использовать эти возможности. Вместо этого Россия и общая с Россией история остаются в литовской политике инструментом деления на «своих» и чужих», что проявляется в преследованиях критиков строя (Р. Ванагайте, А. Палецкиса, В. Титова) как «агентов Кремля».
В Латвии важнейшим за последние три года событием стало политическое крушение Нила Ушакова, который был вынужден уйти с постов мэра Риги и председателя партии «Согласие» в результате вскрывшихся фактов коррупции в рижском самоуправлении. Еще до коррупционного скандала по итогам выборов Согласие потеряло несколько мест в Сейме Латвии и не вошло в правящую коалицию, а уход Н. Ушакова, который покинул страну, перебравшись на службу в Европарламент, делает вероятными потерю контроля партии над Ригой и дальнейшее политическое увядание Согласия.
История с Ушаковым и его партией стала провалом стратегии интеграции русскоязычного населения Латвии в русскоязычное общество и создания в Латвии политической нации русских и латышей. Латвийский политический класс подтвердил склонность к этнической герметизации и пониманию латвийской нации как этнических латышей, при котором русские жители должны быть ассимилированы или выдворены из страны. Главным следствием такого подхода в последние три года стала школьная реформа, предполагающая ликвидацию обучения на русском языке в школах национальных меньшинств к 2021 году. Этнический раскол между русскими и латышами сохраняется и разрастается.
В Эстонии оправдался прогноз на вхождение в правительство выражающей интересы русскоязычного меньшинства Центристской партии Эдгара Сависаара. Это стало возможно, во-первых, из-за парламентского кризиса 2017 года и ухода в оппозицию слишком долго находившейся у власти Партии реформ; во-вторых, из-за ухода с политической сцены самого Э. Сависаара, который вызывал неприятие у большей части эстонских элит; в-третьих, из-за отказа Центристской партии выражать интересы русскоязычного меньшинства. Центристы пришли к власти за счет того, что подписались под основными тезисами эстонского национализма, тем самым обеспечив неизменность политического курса страны.
Если новый подход в отношении ЕС связан с приходом в правительство евроскептиков EKRE, то новый президент Эстонии Керсти Кальюлайд предпринимает попытки пересмотреть отношения республики с Россией. Результатом инициатив К. Кальюлайд стала ее поездка в Москву и встреча с Владимиром Путиным, в настоящее время готовится ответный визит президента России в Эстонию. Активность К. Кальюлайд вызывает противодействие в эстонских элитах, которые в большинстве своем выступают за воспроизведение прежней антироссийской политики. Вкупе с тем обстоятельством, что Эстония — парламентская республика и президент в ней почти не имеет реальных полномочий, это делает крайне маловероятной перспективу улучшения отношения Таллина к России и русским Эстонии.
Экономика. Конец европейского финансирования
В экономической сфере в странах Балтии продолжался курс на окончательный разрыв советских интеграционных связей на Востоке и дальнейшее встраивание в экономическое и инфраструктурное пространство ЕС. Этот курс проявился, во-первых, в установке на выход из электрокольца БРЭЛЛ (Белоруссия — Россия — Эстония — Латвия — Литва) и интеграции прибалтийских республик в энергетическую систему ЕС. Во-вторых, в диверсификации источников получения энергоносителей и преодолении монопольного положения «Газпрома» на прибалтийском газовом рынке. Для реализации этой задачи были построены терминалы по приему и регазификации сжиженного природного газа в регионе Балтийского моря (из трех стран Балтии пока введен в эксплуатацию только СПГ-терминал Independence в Литве) и приняты проекты строительства трубопроводов для реверсивных поставок российского газа (между Польшей и Литвой, Финляндией и Эстонией).
Ключевой фактор для реализации всех этих проектов — софинансирование из бюджета ЕС. Некоторые из них и затевались в первую очередь для привлечения в Прибалтийский регион денег из еврофондов. Однако страны Балтии столкнулись с урезанием европейского финансирования, которое в существенных масштабах прогнозировалось только с началом действия нового долгосрочного бюджета ЕС в 2021 году. В реальности Прибалтика уже сейчас столкнулась с заморозкой финансирования строительства узкоколейной железнодорожной магистрали Rail Baltica и проволочками с выделением ресурсов на отключение от БРЭЛЛ. В Латвии наблюдается дефицит европейских денег на ремонт автодорог, а в Литве убыточный СПГ-терминал, не получив финансирования из Брюсселя, был вынужден закупать сжиженный газ из России, притом что затевался как антироссийский проект.
Что касается России, то она в последние годы последовательно воплощала свою стратегию на минимизацию экономического взаимодействия со странами Балтии, что, как и прогнозировалось, привело к дальнейшей деградации продуктовой промышленности трех прибалтийских республик, попавших под российское продовольственное эмбарго, а также к сокращению грузопотока морских портов и железных дорог Латвии и Эстонии и хроническому кризису их транзитной отрасли. Грузооборот Таллинского порта по мере введения в эксплуатацию портовых мощностей российских Усть-Луги и Высоцка сократился на 24%, что в конечном счете вынудило власти Эстонии инициировать возобновление политического диалога с Москвой.
Критическое сокращение российского грузопотока ожидаемо привело к обострению конкуренции между Латвией и Литвой за транзит белорусских грузов. В этой борьбе Латвия использовала запрещенный, по мнению Литвы, прием, согласившись покупать энергию Белорусской АЭС, против строительства которой выступает официальный Вильнюс. Благодаря этому решению Риги и деструктивной позиции Вильнюса президент Беларуси А. Лукашенко публично поставил задачу переориентировать белорусский транзит с литовской Клайпеды на латвийские порты. Приход белорусских грузов частично улучшит положение транзитной отрасли Латвии (хотя он не сможет стать полноценной заменой российскому транзиту), Клайпеда же присоединится к остальным портам Прибалтики, испытывающим критическое сокращение грузопотока.
За минувшие годы была доказана несостоятельность надежд на оживление экономик стран Балтии за счет привлечения ресурсов Китая. Во-первых, страны региона столкнулись с публичными отповедями эмиссаров из Вашингтона, что союзники по НАТО не могут сотрудничать с главным торгово-экономическим конкурентом США. Следствием этих заявлений стало появление темы «китайской угрозы» в отчетах прибалтийских спецслужб (до сих пор единственной внешней угрозой балтийским странам считалась Россия). Китайские кредиты и сотрудничество с Китаем в реальном секторе были признаны угрозой национальной безопасности, что делает проблематичным такое сотрудничество в будущем. Во-вторых, стало очевидно, что развивать сотрудничество с Китаем (особенно в рамках проекта «Один пояс — один путь») невозможно в обход России, однако конфронтация с восточным соседом — принципиальное стратегическое решение истеблишмента Эстонии, Латвии и Литвы. Это решение делает невозможным оживление экономик Прибалтики за счет контактов не только с Китаем, но и со всеми растущими восточными рынками.
Демография. Осознание катастрофы
За последние три года во всех трех странах Балтии произошло осознание стратегического тупика, в который их завел демографический кризис. На сегодняшний день у Литвы, Латвии и Эстонии не существует эффективной стратегии выхода из ситуации массовой эмиграции молодых трудоспособных работников и критического повышения доли пенсионеров в структуре населения. Нынешняя модель развития этих стран не предполагает ни одного удачного решения.
В прогнозе 2017 года было предложено несколько вариантов преодоления кризисных тенденций в жизни балтийских республик: появление в регионе крупных инфраструктурных проектов с китайским участием, переход к инновационной экономике со ставкой на развитие IT сектора, а также долгосрочные инвестиции в социальную сферу и в первую очередь — в программы улучшения демографии. Как и прогнозировалось, ничего из этого не было сделано и при нынешней модели развития Литвы, Латвии и Эстонии едва ли может быть сделано.
О китайском факторе уже было сказано. Переход к IT экономике невозможен при оттоке из Прибалтики молодых образованных экономически активных людей, темпы которого остаются стабильно высокими. Страны Балтии как место жительства драматически непривлекательны для молодежи. По опросам социологов, в Латвии, например, 9 из 10 школьников старших классов в будущем планируют эмиграцию. Привлечение молодых специалистов из-за рубежа в эти страны тем более представляется затруднительным из-за низкого качества жизни, невысоких зарплат и соседства с нередко ксенофобски настроенным пожилым коренным населением.
В этой связи примечателен феномен украинской миграции в Прибалтику в последние годы. Первый энтузиазм от улучшения миграционного баланса и возможности решения демографических проблем сменился тревогой из-за потенциального изменения этнической структуры балтийских стран и притеснения титульных наций новыми инородцами славянского происхождения. В результате в Эстонии украинская иммиграция из возможности стала считаться угрозой; первые признаки смены отношения наблюдаются и в Латвии.
Для выправления демографической ситуации через инвестиции в социальную сферу у стран Балтии нет денег. Для них это особенно болезненная ситуация с учетом успешности проактивной социальной политики, которую сегодня проводит Польша, имеющая схожие демографические проблемы. Приходит осознание неудачности интеграции прибалтийских экономик в ЕС, неолиберальной экономической политики, приведшей к закрытию бюджетообразующих предприятий и массовой эмиграции, а также инфраструктурного размежевания с Москвой. При этом заметное движение за смену модели развития в балтийских странах не происходит: они законсервировались в нынешнем состоянии, отчего медленная деградация всех сфер общественной жизни в них продолжается.
В ближайшем будущем
В следующем десятилетии на развитие Литвы, Латвии и Эстонии будут влиять несколько факторов. Во-первых, начнут сказываться последствия критической деформации возрастной структуры населения из-за роста числа пожилых людей и эмиграции молодежи. Возникнет кризис пенсионного обеспечения из-за того, что налогов немногочисленных работников будет не хватать на пособия пенсионеров. Критическая ситуация будет усугубляться кризисом социальной инфраструктуры из-за оттока специалистов в социально значимых областях (уже сейчас в Прибалтике наблюдается острый дефицит врачей).
Во-вторых, после выхода Великобритании из ЕС и принятия новой семилетней финансовой перспективы Евросоюза произойдет существенное сокращение европейского финансирования стран Прибалтики. В-третьих, произойдет выход стран Балтии из энергокольца БРЭЛЛ и завершится процесс переориентации большей части российского транзита с Прибалтики на грузовые порты северо-запада России.
Таким образом, сразу несколько негативных для Литвы, Латвии и Эстонии факторов сойдутся в один период времени. От этого высока вероятность полномасштабного экономического и социального кризисов в странах Балтии.
За прошедшие три года политические процессы в странах Прибалтики развивались в общем западном тренде на электоральный протест населения против старых элит, выражающийся в голосовании за т.н «популистов». Во всех трех республиках представители старых элит проигрывали политическим движениям и политикам, не ассоциирующимся у избирателей с правящим классом.
Ярче всего популистский бунт проявился в Эстонии, где на парламентских выборах 2019 года ультраправая Консервативная народная партия (EKRE) получила третий результат (19 мест в Рийгикогу) и вошла в коалицию, которая отрицает ценность европейской интеграции для страны. Это единственный случай заметных изменений политического курса в результате популистского бунта в Прибалтике, и то проявляющийся в основном в новой риторике официальных лиц — представителей EKRE.
В других странах региона состоялось голосование избирателей за «новые лица»: победа на парламентских выборах в Литве партии «Литовский союз крестьян и зеленых», которая прервала непрерывное чередование у власти социал-демократов и консерваторов, избрание президентом Литвы банкира Гитанаса Науседы, успех на выборах в Сейм Латвии партии KPV LV шоумена Артусса Кайминьша не имели никаких заметных последствий.
Таким образом, подтвердился прогноз о консервации политических систем Прибалтики, которые остаются неизменными при кажущихся революционными итогах выборах. Антироссийский нарратив остается фактором, определяющим международную политику стран Балтии и значительно влияющим на их внутреннюю жизнь.
Как и прогнозировалось, выборы президента Литвы обнаружили запрос на более взвешенного в отношении России политика, чем Даля Грибаускайте, что стало одним из факторов победы Гитанаса Науседы. При этом курс Вильнюса при Г. Науседе остается подчеркнуто антироссийским: отличие от периода Д. Грибаускайте, ожидаемо, состоит лишь в более сдержанной риторике нового президента, что сохраняет окно возможностей для возобновления политического диалога с Москвой. Однако руководство страны не спешит использовать эти возможности. Вместо этого Россия и общая с Россией история остаются в литовской политике инструментом деления на «своих» и чужих», что проявляется в преследованиях критиков строя (Р. Ванагайте, А. Палецкиса, В. Титова) как «агентов Кремля».
В Латвии важнейшим за последние три года событием стало политическое крушение Нила Ушакова, который был вынужден уйти с постов мэра Риги и председателя партии «Согласие» в результате вскрывшихся фактов коррупции в рижском самоуправлении. Еще до коррупционного скандала по итогам выборов Согласие потеряло несколько мест в Сейме Латвии и не вошло в правящую коалицию, а уход Н. Ушакова, который покинул страну, перебравшись на службу в Европарламент, делает вероятными потерю контроля партии над Ригой и дальнейшее политическое увядание Согласия.
История с Ушаковым и его партией стала провалом стратегии интеграции русскоязычного населения Латвии в русскоязычное общество и создания в Латвии политической нации русских и латышей. Латвийский политический класс подтвердил склонность к этнической герметизации и пониманию латвийской нации как этнических латышей, при котором русские жители должны быть ассимилированы или выдворены из страны. Главным следствием такого подхода в последние три года стала школьная реформа, предполагающая ликвидацию обучения на русском языке в школах национальных меньшинств к 2021 году. Этнический раскол между русскими и латышами сохраняется и разрастается.
В Эстонии оправдался прогноз на вхождение в правительство выражающей интересы русскоязычного меньшинства Центристской партии Эдгара Сависаара. Это стало возможно, во-первых, из-за парламентского кризиса 2017 года и ухода в оппозицию слишком долго находившейся у власти Партии реформ; во-вторых, из-за ухода с политической сцены самого Э. Сависаара, который вызывал неприятие у большей части эстонских элит; в-третьих, из-за отказа Центристской партии выражать интересы русскоязычного меньшинства. Центристы пришли к власти за счет того, что подписались под основными тезисами эстонского национализма, тем самым обеспечив неизменность политического курса страны.
Если новый подход в отношении ЕС связан с приходом в правительство евроскептиков EKRE, то новый президент Эстонии Керсти Кальюлайд предпринимает попытки пересмотреть отношения республики с Россией. Результатом инициатив К. Кальюлайд стала ее поездка в Москву и встреча с Владимиром Путиным, в настоящее время готовится ответный визит президента России в Эстонию. Активность К. Кальюлайд вызывает противодействие в эстонских элитах, которые в большинстве своем выступают за воспроизведение прежней антироссийской политики. Вкупе с тем обстоятельством, что Эстония — парламентская республика и президент в ней почти не имеет реальных полномочий, это делает крайне маловероятной перспективу улучшения отношения Таллина к России и русским Эстонии.
Экономика. Конец европейского финансирования
В экономической сфере в странах Балтии продолжался курс на окончательный разрыв советских интеграционных связей на Востоке и дальнейшее встраивание в экономическое и инфраструктурное пространство ЕС. Этот курс проявился, во-первых, в установке на выход из электрокольца БРЭЛЛ (Белоруссия — Россия — Эстония — Латвия — Литва) и интеграции прибалтийских республик в энергетическую систему ЕС. Во-вторых, в диверсификации источников получения энергоносителей и преодолении монопольного положения «Газпрома» на прибалтийском газовом рынке. Для реализации этой задачи были построены терминалы по приему и регазификации сжиженного природного газа в регионе Балтийского моря (из трех стран Балтии пока введен в эксплуатацию только СПГ-терминал Independence в Литве) и приняты проекты строительства трубопроводов для реверсивных поставок российского газа (между Польшей и Литвой, Финляндией и Эстонией).
Ключевой фактор для реализации всех этих проектов — софинансирование из бюджета ЕС. Некоторые из них и затевались в первую очередь для привлечения в Прибалтийский регион денег из еврофондов. Однако страны Балтии столкнулись с урезанием европейского финансирования, которое в существенных масштабах прогнозировалось только с началом действия нового долгосрочного бюджета ЕС в 2021 году. В реальности Прибалтика уже сейчас столкнулась с заморозкой финансирования строительства узкоколейной железнодорожной магистрали Rail Baltica и проволочками с выделением ресурсов на отключение от БРЭЛЛ. В Латвии наблюдается дефицит европейских денег на ремонт автодорог, а в Литве убыточный СПГ-терминал, не получив финансирования из Брюсселя, был вынужден закупать сжиженный газ из России, притом что затевался как антироссийский проект.
Что касается России, то она в последние годы последовательно воплощала свою стратегию на минимизацию экономического взаимодействия со странами Балтии, что, как и прогнозировалось, привело к дальнейшей деградации продуктовой промышленности трех прибалтийских республик, попавших под российское продовольственное эмбарго, а также к сокращению грузопотока морских портов и железных дорог Латвии и Эстонии и хроническому кризису их транзитной отрасли. Грузооборот Таллинского порта по мере введения в эксплуатацию портовых мощностей российских Усть-Луги и Высоцка сократился на 24%, что в конечном счете вынудило власти Эстонии инициировать возобновление политического диалога с Москвой.
Критическое сокращение российского грузопотока ожидаемо привело к обострению конкуренции между Латвией и Литвой за транзит белорусских грузов. В этой борьбе Латвия использовала запрещенный, по мнению Литвы, прием, согласившись покупать энергию Белорусской АЭС, против строительства которой выступает официальный Вильнюс. Благодаря этому решению Риги и деструктивной позиции Вильнюса президент Беларуси А. Лукашенко публично поставил задачу переориентировать белорусский транзит с литовской Клайпеды на латвийские порты. Приход белорусских грузов частично улучшит положение транзитной отрасли Латвии (хотя он не сможет стать полноценной заменой российскому транзиту), Клайпеда же присоединится к остальным портам Прибалтики, испытывающим критическое сокращение грузопотока.
За минувшие годы была доказана несостоятельность надежд на оживление экономик стран Балтии за счет привлечения ресурсов Китая. Во-первых, страны региона столкнулись с публичными отповедями эмиссаров из Вашингтона, что союзники по НАТО не могут сотрудничать с главным торгово-экономическим конкурентом США. Следствием этих заявлений стало появление темы «китайской угрозы» в отчетах прибалтийских спецслужб (до сих пор единственной внешней угрозой балтийским странам считалась Россия). Китайские кредиты и сотрудничество с Китаем в реальном секторе были признаны угрозой национальной безопасности, что делает проблематичным такое сотрудничество в будущем. Во-вторых, стало очевидно, что развивать сотрудничество с Китаем (особенно в рамках проекта «Один пояс — один путь») невозможно в обход России, однако конфронтация с восточным соседом — принципиальное стратегическое решение истеблишмента Эстонии, Латвии и Литвы. Это решение делает невозможным оживление экономик Прибалтики за счет контактов не только с Китаем, но и со всеми растущими восточными рынками.
Демография. Осознание катастрофы
За последние три года во всех трех странах Балтии произошло осознание стратегического тупика, в который их завел демографический кризис. На сегодняшний день у Литвы, Латвии и Эстонии не существует эффективной стратегии выхода из ситуации массовой эмиграции молодых трудоспособных работников и критического повышения доли пенсионеров в структуре населения. Нынешняя модель развития этих стран не предполагает ни одного удачного решения.
В прогнозе 2017 года было предложено несколько вариантов преодоления кризисных тенденций в жизни балтийских республик: появление в регионе крупных инфраструктурных проектов с китайским участием, переход к инновационной экономике со ставкой на развитие IT сектора, а также долгосрочные инвестиции в социальную сферу и в первую очередь — в программы улучшения демографии. Как и прогнозировалось, ничего из этого не было сделано и при нынешней модели развития Литвы, Латвии и Эстонии едва ли может быть сделано.
О китайском факторе уже было сказано. Переход к IT экономике невозможен при оттоке из Прибалтики молодых образованных экономически активных людей, темпы которого остаются стабильно высокими. Страны Балтии как место жительства драматически непривлекательны для молодежи. По опросам социологов, в Латвии, например, 9 из 10 школьников старших классов в будущем планируют эмиграцию. Привлечение молодых специалистов из-за рубежа в эти страны тем более представляется затруднительным из-за низкого качества жизни, невысоких зарплат и соседства с нередко ксенофобски настроенным пожилым коренным населением.
В этой связи примечателен феномен украинской миграции в Прибалтику в последние годы. Первый энтузиазм от улучшения миграционного баланса и возможности решения демографических проблем сменился тревогой из-за потенциального изменения этнической структуры балтийских стран и притеснения титульных наций новыми инородцами славянского происхождения. В результате в Эстонии украинская иммиграция из возможности стала считаться угрозой; первые признаки смены отношения наблюдаются и в Латвии.
Для выправления демографической ситуации через инвестиции в социальную сферу у стран Балтии нет денег. Для них это особенно болезненная ситуация с учетом успешности проактивной социальной политики, которую сегодня проводит Польша, имеющая схожие демографические проблемы. Приходит осознание неудачности интеграции прибалтийских экономик в ЕС, неолиберальной экономической политики, приведшей к закрытию бюджетообразующих предприятий и массовой эмиграции, а также инфраструктурного размежевания с Москвой. При этом заметное движение за смену модели развития в балтийских странах не происходит: они законсервировались в нынешнем состоянии, отчего медленная деградация всех сфер общественной жизни в них продолжается.
В ближайшем будущем
В следующем десятилетии на развитие Литвы, Латвии и Эстонии будут влиять несколько факторов. Во-первых, начнут сказываться последствия критической деформации возрастной структуры населения из-за роста числа пожилых людей и эмиграции молодежи. Возникнет кризис пенсионного обеспечения из-за того, что налогов немногочисленных работников будет не хватать на пособия пенсионеров. Критическая ситуация будет усугубляться кризисом социальной инфраструктуры из-за оттока специалистов в социально значимых областях (уже сейчас в Прибалтике наблюдается острый дефицит врачей).
Во-вторых, после выхода Великобритании из ЕС и принятия новой семилетней финансовой перспективы Евросоюза произойдет существенное сокращение европейского финансирования стран Прибалтики. В-третьих, произойдет выход стран Балтии из энергокольца БРЭЛЛ и завершится процесс переориентации большей части российского транзита с Прибалтики на грузовые порты северо-запада России.
Таким образом, сразу несколько негативных для Литвы, Латвии и Эстонии факторов сойдутся в один период времени. От этого высока вероятность полномасштабного экономического и социального кризисов в странах Балтии.
Руководитель проекта: Дарья Хаспекова, главный редактор Центра изучения перспектив интеграции.