Второй научно-практический семинар РСМД, ИМЭМО и МЭиМО

Андрей Кортунов

• В текущих условиях выделить общие алгоритмы, вызовы и характеристики режима контроля над вооружениями становится все сложнее. Ретроспективно можно говорить о многостороннем и двустороннем периодах контроля над вооружениями (КНВ). Первый был заложен на Вашингтонской конференции 100 лет назад. Второй появился в 1970-е гг., когда была заложена существующая до сих пор стратегическая культура нераспространения.

• Сегодня в области КНВ необходимо решить три задачи. Во-первых, определить объект системы, который становится все более размытым в условиях появления новых типов вооружений, цифровизации и повышения проницаемости границ. Во-вторых, определить субъект нового режима. Это касается не только перспектив возвращения к многосторонней системе, но и государственно-частного партнерства в оборонном секторе, поскольку интересы оборонных компаний все чаще становятся самостоятельным фактором его развития. Третья задача — определение непосредственных механизмов контроля над вооружениями. Наиболее остро она встает перед Россией, всегда занимавшей легалистскую позицию и выступавшей за подписание официальных договоров. Пример ДРСМД показывает, что из договоров можно легитимно выйти, поэтому их эффективность не столь высока.

Федор Войтоловский

• Сегодня доминирование США в сфере контроля над вооружениями последних 20 лет сменяется формированием треугольника США, России и Китая. Вторая тенденция сферы — новый виток технологического развития ВПК. Такие типы вооружений, как гиперзвуковые и самонаводящиеся системы, искусственный интеллект, меняют и национальные стратегические расчёты, и общий баланс сил.

• Достичь многостороннего подхода к КНВ едва ли возможно, поскольку система по своей природе требует договоренностей двух игроков (ядерное сдерживание является взаимным) и таких механизмов верификации, которые сложно реализовать на многостороннем уровне. В области стратегических вооружений еще 4 года будет сохраняться такая российско-американская система в формате СНВ-3, но в дальнейшем можно ожидать появления аналогичной системы между США и КНР.

• На состояние системы КНВ в будущем окажут влияние гиперзвуковые системы, системы радиоэлектронной борьбы. Отдельную угрозу представляют собой возрождающиеся нестратегические ракетные системы средней дальности наземного базирования. Действуя в логике двойного сдерживания, США однозначно планируют их размещение в АТР и — с высокой долей вероятности — в Европе.

• Россия с 2019 г. предлагает односторонний мораторий с верификацией на размещение ракет средней дальности. Однако эти действия пока не вызвали ответной реакции США и НАТО. Более того, военная активность альянса растет. И Вполне вероятно, что при следующей администрации США ракеты появятся в Европе.

Евгений Бужинский

• В области стратегических ядерных вооружений (СЯС) оптимальным вариантом поддержания стратегической стабильности было бы сделать договор СНВ-3 бессрочным. Поскольку текст документа не предполагает очередного продления, необходимо составление нового. Администрация Д. Трампа выдвигала участие Китая в переговорах и включение нестратегических и новых типов вооружений в текст такого соглашения в качестве предварительных условий. По некоторым данным, администрация Дж. Байдена таких условий не выдвигает, но гарантий, что этого не сделает и следующая, нет.

• Тем временем привлечь Китай к переговорам об ограничении вооружений пока не представляется возможным. Хотя его военная деятельность не транспарентна, отсутствие заинтересованности в них не вызывает сомнений. К тому же, учреждение многостороннего формата контроля СЯС затруднительно и с точки зрения верификации принятых сторонами обязательств.

• В области нестратегических ядерных вооружений проблемы верификации и мер доверия также актуальны. Из 500 задекларированных боезарядов США 150 находятся в Европе. Они расположены непосредственно в ангарах с самолетами, и привести их в боевую готовность нетрудно. Тем не менее доподлинно установить это может только инспекция на местах, договориться о которой не удается. Запрос инспекции американских вооружений в Европе может повлечь за собой ответный запрос уже со стороны других стран — членов НАТО, на территории которых хранятся эти вооружения. Россия не может допустить европейских инспекторов на свою территорию.

• В области обычных вооружений в Европе можно говорить об окончательной деградации режима ДОВСЕ. С 2007 г. Россия приостановила свое участие в нем, в первое время сохранив присутствие в совместной консультативной группе. Однако после выхода Москвы и из нее, содержание Договора потеряло смысл. В кризисе находится и Конвенция о запрещении химического оружия. В то время как Россия уже уничтожила запасы, США постоянно переносят сроки реализации своих обязательств.

• Заключение дополнительных соглашений по ограничению новых типов вооружений чревато уничтожением или сокращением тех систем, которые есть у России, но которых нет у США. Это ракетные комплексы «Сармат», гиперзвуковые авиационно-ракетные комплексы «Кинжал», крылатые ракеты «Буревестник», подводные комплексы «Посейдон», от которых Россия не может отказаться в одностороннем порядке.

Сергей Рогов

• Новые принципы контроля над вооружениями должны отвечать новым геополитическим реалиям — многополярности и появлению инновационных типов вооружений.

• Внутриполитическая ситуация в США, к сожалению, весьма неблагоприятна для диалога, потому что республиканцы негативно настроены по отношению к КНВ в целом, а демократы — к переговорам с Россией. В случае вероятной победы республиканцев на промежуточных выборах в Конгресс в 2022 г. и на выборах президента в 2024 г. СНВ-3 может быть разорван. Также продолжается дискуссия о необходимости изменения ядерной доктрины США в пользу более ограниченной. Это в свою очередь ставит вопрос перед Европой и Японией о ядерных гарантиях союзников. Тем не менее скорее всего эти изменения не будут реализованы, поскольку китайский фактор занимает все более прочное место в американских стратегических расчетах.

• Россия экономически отстает от США и КНР, сохраняя сверхдержавный статус только в ядерной сфере. Его потеря чревата крайне серьезными последствиями для национальной безопасности, авторитета и престижа страны. Для его сохранения нужны определенные инициативы. В первую очередь необходимо приложить усилия к сохранению режима СНВ-3. Для этого могут понадобиться уступки со стороны Москвы: мы могли бы согласиться на сохранение американских нестратегических вооружений в Европе при условии их попадания в категорию оперативно развёрнутых средств США. Во-вторых, можно выдвинуть инициативу по обсуждениям ядерного баланса России и НАТО с привлечением Франции и Великобритании.

• Добиваться юридически обязательного соглашения по неядерным вооружениям бессмысленно ввиду множественных расхождений позиций, потенциалов и интересов игроков. Задачей для России должно стать предотвращение развертывания американского оружия наземного базирования в Европе.

• В области кибербезопасности серьезным позитивным шагом является выдвижение совместного российско-американского проекта резолюции в ООН. Тем не менее у сторон есть разрыв в позиции, который будет непросто преодолеть. Ограничения кибервооружений не могут быть эффективными как таковые, поэтому необходимо искать новые принципы для этой сферы.

• В области космических вооружений остается возможность согласования политической договоренности о предотвращении развертывания в космосе ударных систем. При этом важно учитывать, что все более очевидным антагонистом для США в космосе становится Китай, а не Россия, и Вашингтон вполне может настаивать на его привлечении к этому процессу.

Дмитрий Данилов

• В современных условиях ответить на вопрос, кто может контролировать КНВ, непросто не только потому, что в различных сферах действуют разные акторы, но и потому, что они существуют в иной политико-правовой среде, чем Россия.

• Рассуждая о перспективах многостороннего урегулирования, на фоне очевидной неготовности Китая вступать в переговоры по разоружению, необходимо определить мотивацию других сторон — США и Европы. В условиях, когда военная интеграция России и Белоруссии классифицируется как угроза для НАТО, двусторонние обязательства могут связать руки Москве.

• Возможности европейских стран в области контроля над вооружениями минимальны. НАТО остается инструментом глобальной политики США, и страны ЕС полностью поддержат его в случае необходимости, как это произошло в случае с ДРСМД, и — еще более показательно — с Договором по открытому небу. Хотя Германия активно выступала за его сохранение, это не привело к положительному результату. То же самое касается Совместного всеобъемлющего плана действий по Ирану. При том, что у европейцев есть интерес к сохранению сделки, соответствующих ресурсов влияния у них нет.

• Однако при том, что Россия не может полагаться на европейский ресурс, нужно продолжать попытки его использовать. Представляется небесполезным пересмотреть позицию по Венскому документу с учетом европейских идей. Россия отказывается пересматривать документ, пока не будут выполнены условия оригинального текста, но ожидать их выполнения сегодня нереалистично.

• НАТО активно занимается разработкой юридического сопровождения своих инициатив. В том числе прорабатывается документальное оформление политики в космосе и киберпространстве. По космосу уже можно наблюдать серьезный шаг вперед — договоренности об агрегированном ответе на военные угрозы, включая гибридные.

Василий Кашин

• Китай встал на путь превращения в великую ядерную державу. Хотя у международной общественности нет доступа к актуальным данным, и остается полагаться на данные США и SIPRI, наращивание арсенала — неоспоримый факт.

• Внимание специалистов привлекает информация о массовом строительстве шахтно-пусковых установок в КНР. На текущий момент нет оснований полагать, что даже половина из них может быть заполнена, однако в новом десятилетии - вполне. Только накопив потенциал, Пекин может вступить в стратегические переговоры.

• Стратегическая неопределенность в российско-китайских отношениях тщательно поддерживается обеими сторонами. Москва и Пекин не имеют формальных союзнических обязательств, однако характер их отношений может привести к тому, что США в случае нарастания напряженности будут учитывать российский и китайский потенциал суммарно. В этих условиях заключить новые договоренности по ограничению вооружений не представляется возможным.

• При том что количественные ограничения на вооружения сегодня нереализуемы, в области предупреждения появления различных новых типов остается большой простор для творчества. До разрядки в советско-китайских отношениях Пекин практически произвел нейтронную бомбу, а впоследствии скопировал советские противолодочные ракеты «Шквал». Важно не допустить появления новых типов вооружений, в том числе, на их основе.

• Второе направление диалога с Китаем — космическая безопасность, в которой он становится главным противником США. Именно фактор Китая побудил США создать Силы стратегической поддержки, которые включают в себя космические войска. Представляется, что уже сегодня китайские возможности в космосе превосходят российские.

• В киберпространстве Китай также может представлять для США более серьезного соперника, чем Россия, поскольку его национальные структуры киберразведки и проведения киберопераций очень сильны. Хотя эта сфера развита в России лучше, чем космическая, и здесь мы также рискуем постепенно потерять позиции.