Евсей Васильев: «Курдский фактор» на Ближнем Востоке

Последнее время Москва и Вашингтон постоянно обмениваются обвинениями в «неконструктивности» подходов к принципам урегулирования сирийского конфликта. Международная коалиция во главе с США, долгие месяцы безуспешно боровшаяся с «Исламским государством», критикует Россию за поддержку Башара Асада и удары ВКС по так называемой «умеренной оппозиции». В то же время продолжается начавшаяся 30 сентября российская военная операция в Сирии, которая уже показала свою эффективность, обеспечив условия для перехода в наступление правительственных войск сразу на нескольких направлениях.

Несмотря на разные позиции в отношении кризиса в Сирии, у России и США наметился общий интерес к сирийским курдам, которые могут выступить в качестве компромиссной политической и военной силы в регионе. Однако каким может быть формат такого сотрудничества? Смогут ли курдские отряды самообороны выступить в качестве посредников между Московой и Вашингтоном в процессе урегулирования конфликта и создания в Сирии переходного правительства национального примирения? Или стоит ожидать очередного витка напряженности вокруг борьбы за влияние на курдов? Какова в этом будет роль Иракского Курдистана и лично Барзани?

Исторический аспект

Для того чтобы попытаться ответить на эти вопросы потребуется изучить исторический, политический, экономический и военный аспекты «курдского фактора» на Ближнем Востоке. Несмотря на общее название, курдская народность представляет собой, скорее, этнический конгломерат, преимущественно проживающий в странах Ближнего Востока и не имеющий независимых административно-территориальных образований.

В культурном, языковом, религиозном и политическом смыслах эта народность значительно разобщена. Курды говорят на разных языках, у них разные религии (сунниты, езиды, алавиты) и политические движения.

В начале XX века 40-миллионный курдский народ оказался разделен. Сегодня свыше 13-20 млн курдов проживают в Турции, примерно 2,5-3 миллиона – в Сирии, остальные – приблизительно поровну распределены между Ираком (4-5 млн) и Ираном (5-6 млн).

Идея создания единого Курдистана возникла еще в 1940-е годы прошлого века. Однако после падения Араратской (1927-30 гг.) и Махабадской (1946-47 гг.) республик у курдов так и не возникло своего государства.

Российская курдская община состоит из потомков беженцев из Турции и Ирака, бежавших в СССР после Второй мировой войны. Впрочем, вскоре курдские беженцы вместе с другими репрессированными народами были насильственно депортированы в Казахстан. В настоящее время крупные общины курдов существуют в Германии, Афганистане, Ливане, России, Казахстане, Армении, Туркмении, Азербайджане и Грузии.

После окончания холодной войны курды условно разделились на «проамериканских» и «пророссийских».

К первым можно отнести иракских курдов, которые сначала служили Саддаму Хусейну, жестко пресекавшему сепаратистские настроения, помогая ему в борьбе против исламской революции Али Хаменеи в Иране. Именно там была создана Демократическая партия Курдистана во главе с Мустафой Барзани – отцом главы нынешней курдской автономии на территории Ирака Масуда Барзани. Однако после вторжения НАТО в Ирак клан Барзани вступил в союз с американцами и стал бороться против самого Саддама.

За эти действия США поддержали курдский клан Барзани, находящийся у власти в Иракском Курдистане, который получил широкую региональную автономию в составе Ирака. При этом Иракский Курдистан фактически является политически независимым анклавом со своим вооруженными силами и зарубежными диппредставительствами.

«Пророссийскими» можно считать курдов, проживающих в Турции и Сирии. Сирийская курдская община образовалась в результате двух миграционных волн этнических курдов из Турции сначала во время правления Мустафы Кемаля Ататюрка, а затем в период восстания Рабочей партии Курдистана, при подавлении которого погибло по разным оценкам до 40 000 курдов.

По этой причине традиционно близки связи между сирийскими и турецкими курдами. Лидер Рабочей партии Курдистана Абдулла Оджаллан вплоть до 1998 года укрывался в Дамаске, пользуясь покровительством Хафеза Асада. Но под давлением турецких властей его попросили покинуть Сирию. В 1999 г. он был задержан американскими спецслужбами и выдан Турции, где и отбывает по настоящее время пожизненное заключение.

Уже при президенте Башаре Ассаде курды, не имевшие сирийских паспортов, были признаны гражданами Сирии. В начале сирийского конфликта сирийская армия снабжала их стрелковым вооружением для защиты северных провинций страны от незаконных вооруженных формирований и террористов, поддерживаемых ближневосточными союзниками США – Турцией, Катаром и Саудовской Аравией.

Что же касается перспектив возникновения единого Курдистана, то на сегодняшний день этот вопрос всерьез не обсуждается из-за невозможности территориальных уступок со стороны претендующих на региональное лидерство Турции и Ирана.

При этом автономия курдских административных образований на территории Ирака и Сирии, скорее всего, будет расширяться, что со временем может привести к их фактической независимости от Багдада и Дамаска. Объединение сирийских и иракских курдов также весьма маловероятно.

Политический аспект

Сирийский конфликт спровоцировал события, которые некоторые эксперты окрестили «Курдской весной» – по аналогии с «арабской весной», которой назвали волну насильственных смен режимов в Тунисе, Египте, Ливии, Йемене и Бахрейне.

В северных районах Сирии заметно активизировались курдские вооруженные формирования, лидеры которых тесно связаны с запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана.

Впервые за долгое время сирийские курды выступили в качестве самостоятельной военно-политической силы, вслед за ними заметно активизировались их соотечественники в Турции и Ираке, что делает «курдский фактор» серьезной политической силой в регионе.

В частности, интерес представляют «умеренные» взгляды сирийских курдов в лице их политического представителя – партии «Демократический союз», которая не боролась против «диктаторского» режима Башара Асада, но и прямо его не поддерживала.

В то же время курды Сирии, получившие оружие от правительственных войск, оказали ожесточенное сопротивление джихадистам из «Исламского государства» (ИГ), что, несмотря на антикурдскую политику Турции, делает их потенциальными союзниками как для США, так и для России. В данном контексте курды могли бы стать внутрисирийским «мостом» по сближению позиций Москвы и Вашингтона.

С точки зрения российской внешней политики, курды наряду с преданными Асаду правительственными войсками считаются «здоровыми» силами в сирийском конфликте.

В частности, 12 августа в Москве состоялась встреча спецпредставителя президента России по Ближнему Востоку и странам Африки Михаила Богданова с лидером партии «Демократический союз» Муслимом Салехом, на которой обсуждалась российская инициатива по созданию широкой коалиции по борьбе с ИГ. После начала в Сирии российской военной операции контакты Москвы с политическим руководством сирийских курдов активизировались.

По сообщению пресс-службы МИД РФ, 8 октября в Париже прошла очередная встреча Богданова с Салехом. Основное внимание в ходе двусторонних переговоров было уделено развитию ситуации в Сирии и вокруг неё с акцентом на задачу консолидации усилий по противодействию исходящей от ИГ и других террористических организаций угрозе.

Важно отметить, что сирийские курды оказались единственной военно-политической силой в Сирии, оппозиционно настроенной к властям в Дамаске, которая поддержала авиаудары ВКС России по позициям боевиков-исламистов.

Что касается подконтрольных президенту Иракского Курдистана и по совместительству лидеру Демократической партии Курдистана Масуду Барзани курдских вооруженных  формирований «пешмерга», то их роль в конфликте не столь однозначна. С одной стороны, иракские курды выступают против ИГ, с другой стороны, под эгидой борьбы с терроризмом они уже на 40% расширили свои территории, захватив иракское нефтяное месторождение Киркук.

По неподтвержденным данным, региональная администрация Курдистана также причастна к незаконным поставкам нефти в Турцию по нефтепроводам, подконтрольным джихадистами из ИГ, что предполагает тайную сделку с террористами.

В любом случае, сирийские курды не разделяют неоднозначную политику Масуда Барзани. В действительности же реальное вооруженное сопротивление ИГ оказывают не «проамериканские» «пешмерга», а «пророссийские» сирийские и турецкие курды. Однако вся военная помощь Запада, включая поставки оружия, да недавнего времени доставалась напрямую Эрбилу (столице Иракского Курдистана), к тому же в обход правительства Ирака.

Россия также предпринимала попытку наладить контакты с иракскими курдами. Так, в феврале 2013 г. их лидер Барзани был впервые официально приглашен в Москву. Однако с тех пор прорыва в двухсторонних отношениях так и не отмечалось.

Таким образом, что иракские курды в значительной степени находятся под влиянием США, но при этом стараются вести в регионе свою игру.

Экономический аспект

По конституции Ирака курдская автономия Иракского Курдистана, контролирующая около 60% иракской нефти, имеет право лишь на 17% дохода страны от продажи энергоресурсов. 

Вместе с тем, в месторождениях на севере Ирака содержится около 7% общемировых разведанных запасов нефти. Из-за вооруженного конфликта на территории Сирии и Ирака США были вынуждены остановить разведку богатых иракских газовых месторождений.

На иракские энергоресурсы также претендует Турция, которая рассматривает проект строительства нефтепровода из северного Ирака до Джейхана с последующим соединением с магистралью Баку-Джейхан. При этом ярым противником нефтегазовой сделки Турции и курдской автономии выступают Соединенные Штаты, преследующие интересы крупных американских нефтегазовых корпораций.

Россия также активно участвует в энергетических проектах на севере Ирака. В частности, российские компании планируют вложить в разработку подконтрольных иракским курдам нефтяных месторождений порядка 1 млрд долл. Так, в октябре 2012 г.российская компания «Газпромнефть» заключила с Эрбилем соглашение о проведении геологоразведочных работ в районе Мандали (город на востоке Ирака, расположенный в мухафазе Дияла). Однако соглашение было заключено в обход официального Багдада и правительства Нури Аль-Малики, что несколько осложнило отношения между Москвой и Багдадом.

Военный аспект

По оценкам экспертов, за время сирийского конфликта от 60 до 80% американского оружия, в конечном счете, попало в руки местного филиала «Аль-Каиды» и тесно аффинированных с ним террористических группировок. Среди других «спонсоров» ближневосточных террористов называют Катар и Саудовскую Аравию, исправно поставляющих на «священную войну» в Сирию наемников и вооружение.

Одобренная конгрессом и президентом США программа пентагона по подготовке четырех бригад сирийских бойцов-оппозиционеров (15 тыс. человек) стоимостью 500 млн долл., окончательно провалилась спустя шесть месяцев после своего начала.

Однако от поддержки «умеренной» «Сирийской свободной армии» (ССА), состоящей в основном из арабов-суннитов, периодически переходящих на сторону ИГ, США пока не отказываются. Хотя для всех уже очевидно, что ставка Вашингтона на так называемых «повстанцев» себя не оправдала.

После очевидного провала американского проекта в Сирии в качестве основных партнеров США в борьбе с ИГ рассматриваются «Отряды народной самообороны» сирийских курдов. Последние, при американской поддержке с воздуха, уже доказали свою очевидную эффективность по сравнению с оппозиционной ССА.

В середине октября в СМИ появилась информация о заключении военного союза курдов и сирийской оппозиции против ИГ, получившего название «Демократические силы Сирии». В его состав якобы вошли «Отряды народной самообороны», отряды христиан-ассирийцев, а также «Сирийская арабская коалиция» – поддерживаемые США объединенные подразделения сирийской оппозиции. Однако дальнейшее развитие эта информация пока не получила, что может косвенно свидетельствовать о неком «вбросе». Цель – демонстрация международному сообществу лидирующей роли США в международной коалиции по борьбе с ИГ.

Таким образом, Вашингтон корректирует свою политику в Сирии, которая сейчас в большей степени направлена на содействие объединению военных усилий курдов и «умеренной» сирийской оппозиции против ИГ, чем на свержение Башара Асада, что соответствует интересам Москвы.

Однако очевидна и определенная конкуренция между США и Россией за политическое влияние на курдов, роль которых в процессе урегулирования сирийского конфликта, кажется, будет лишь возрастать.

Васильев Е. В., к.п.н., доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики ИАИ РГГУ
 

http://цамп.рф/archives/2433