Ловушка изоляционистской интеграции: перспективы внешней политики России в АТР

Автор: Кадзусигэ Кобаяси, докторант факультета международных отношений Женевского высшего института международных исследований и развития.

 

Главный урок, извлеченный мировыми лидерами из украинского кризиса, заключается в том, что политика эксклюзивного сотрудничества в долгосрочной перспективе оказывается не только малоэффективной, но и нежизнеспособной. Западные СМИ культивируют сенсационную теорию, согласно которой кризис на Украине — прямое следствие российских «имперских» амбиций, решимости России удержать Украину в своей «сфере влияния». Однако если присмотреться к переговорному процессу повнимательнее, выяснится, что в принципе Россия вовсе не считала категорически недопустимой интеграцию Украины в политико-экономическую архитектуру Запада. С самого начала Россия протестовала против «присвоения» Украины Западом — против использования ассоциации Украины с ЕС в качестве средства сдерживания или изоляции России. Российские политики постоянно настаивали на трехсторонней российско-украинско-европейской ассоциации как формате, позволяющем свести к минимуму возможность исключения России из региональных интеграционных процессов. Учитывая весьма весомый вклад России (в качестве надежного поставщика энергии по конкурентоспособным ценам) в благополучное существование и экономическое процветание Европы, сегодняшний политический девиз ЕС «зовем Украину, но не Россию» оказался, вне всякого сомнения, дипломатически преждевременным, вызвав целую серию политических последствий как внутри региона, так и за его пределами.

 

К сожалению, весьма спорная практика изоляционистского подхода к сотрудничеству широко распространена в международной политике. Красноречивый пример тому — американский проект Транс-Тихоокеанского партнерства (ТТП), суть которого сводится к интеграции торговых процессов в Тихоокеанском регионе при исключении Китая из участия в этих процессах. Еще один пример — спорное решение о приостановлении членства России в Группе восьми, вызвавшее серьезную критику со стороны старшего директора одной из программ Совета по международным отношениям США Стюарта Патрика:

 

«Давайте не будем сами себя обманывать. Группа семи, возможно, вполне удобна для координирования политики стран-единомышленниц. Но те времена, когда самые острые мировые проблемы решались в комфортабельном зале, давно прошли».

 

Однако неудачи одних всегда могут обернуться полезными уроками для других. Так какие же выводы из ошибок Запада стоит сделать России?

 

Углубляющееся сотрудничество России с Китаем должно стать инклюзивным процессом, вписанным в более широкий контекст евразийского регионального сотрудничества. За время украинского кризиса российско-китайское сотрудничество побило все исторические рекорды. Не ограничиваясь энергетическим мегаконтрактом, Россия и Китай значительно расширили двустороннее взаимодействие в политической, экономической, культурной, образовательной и гуманитарной сферах. И пока лидеры европейских держав сидят в «комфортабельном зале западной политики», китайские солдаты впервые в истории принимают участие в параде Победы 9 мая, открывая новую эру российско-китайских отношений. Однако нельзя исключить вероятность того, что стремительное сближение России и Китая будет (ошибочно) расценено малыми и средними странами региона как заявка российско-китайского тандема на доминирующие позиции в регионе. Проблема заключается в том, что, невзирая на отсутствие у России претензий на региональное «доминирование», альянс двух самых могущественных держав АТР может вызвать болезненную реакцию у их менее влиятельных соседей. А значит, на данном этапе России очень важно позиционировать это новое партнерство как инструмент совместного лидерства, способствующего не только процветанию региона, но и укреплению всеобщего мира.

 

Из этого вытекает, что российская политика в Азиатско-Тихоокеанском регионе должна носить мультивекторный характер. Мультивекторная политика подразумевает несколько ключевых элементов, а именно: (1) диверсификацию сотруднических отношений в регионе; (2) поддержание инклюзивного внутрирегионального диалога; (3) институционализацию многосторонних отношений. Начнем с того, что на фоне нацеленности России на расширение партнерских отношений с Китаем пути к развитию двустороннего и многостороннего сотрудничества с другими странами региона (Индией, Южной Кореей, государствами — членами АТЭС и др.) должны оставаться открытыми. Новые шаги, направленные на укрепление российско-китайского партнерства, необходимо предупреждать действиями, убедительно демонстрирующими отсутствие у сторон намерения так или иначе посягать на интересы других ключевых игроков региона — Индии и Японии. Кроме того, позитивные тенденции в развитии российско-китайских отношений следует позиционировать как проект совместного руководства, реализуемый не только в интересах российского и китайского народов, но и во благо граждан других стран стремительно развивающегося Евразийского региона.

 

И последнее – по логике перечисления, но не по важности. Развитие двусторонних отношений между Россией и Китаем должно привести к созданию региональных институтов. На сегодняшний день Азиатско-Тихоокеанский регион является регионом мира, отличающимся наибольшей нехваткой регулирующих институтов (исключение составляет лишь такая значительная структура, как АТЭС). Эта ситуация — следствие долгого отсутствия регионального лидера: после окончания Второй мировой войны Китай был сосредоточен на внутренних делах, Япония же долго восстанавливалась после травмы, нанесенной ее имперским амбициям. Сегодня мы являемся свидетелями исторических изменений: рост Китая и возвращение Россией статуса мировой державы на наших глазах заполняют вакуум, долго господствовавший в сфере регионального лидерства. Такие события, как недавнее образование Евразийского экономического союза и широко освещавшееся СМИ открытие Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, убедительно свидетельствуют о динамичности и масштабности происходящих в регионе изменений. В контексте ускорения процессов региональной институционализации российско-китайское партнерство должно стать центральным координационным механизмом, обеспечивающим инклюзивный, гармоничный и интеграционный характер региональной архитектуры институтов. Иными словами, Евразийскому экономическому союзу не следует исключать из своей орбиты Китай, а Китай, инициировавший и возглавляющий проект «Шелковый путь», должен активно привлекать к его реализации Россию. Кроме того, в ближайшем будущем необходимо составить дорожную карту, детализирующую действия вновь образованных региональных институтов по обеспечению участия других стран региона.

 

Модель изоляционистской интеграции парадоксальным образом служит генератором нестабильности и фрагментарности, что, в свою очередь, усугубляет региональную дезинтеграцию. Задача России и Китая — приложить максимум усилий к тому, чтобы не повторить чужие ошибки: необходимо вписать тандем в широкий региональный контекст. Образно говоря, масштабный сценарий евразийской интеграции должен быть не паззлом, искусственно склеивающим российскую Евразию и китайскую Евразию, а единой панорамной картиной, вмещающей в себя общее — мирное и благополучное — будущее всех стран региона, обеспечиваемое инклюзивным совместным лидерством России и Китая.