Дискурс вокруг Собора Святой Софии

Главная политическая победа Эрдогана или шаг в пропасть?

24 июля Собор Святой Софии официально открылся для пятничного намаза (молитвы) мусульман – впервые за 86 лет. Византийский памятник вновь стал мечетью. Решение Президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана присвоить Собору Святой Софии статус мечети вызвало серьёзный дискурс в мировом сообществе. Политики, культурологи и историки со всего мира резко разделились во мнениях относительно Указа Р. Эрдогана. Одни, яро защищая наследие христианского мира, раскритиковали Президента Турции, указывая на его имперские амбиции и политическую обусловленность его решения. Другие же, напротив, поддержали Эрдогана, аргументируя это необходимостью восстановить подлинное предназначение архитектурного памятника. Однако сложившийся вокруг Собора дискурс сводится не только к внешнему политическому и религиозному противостоянию, но и формированию у турецкой молодёжи чувства особой значимости Турции как мировой державы.

Фото: Talip Çetin / flickr.com

Переигрывание истории или справедливый шаг?

Для понимания истинной мотивации Президента Турции по изменению статуса Собора св. Софии, а также его будущей судьбы необходимо проанализировать историческую значимость многочисленных трансформаций, которые Айа-София испытала за свою полуторатысячную историю.

Построенный по инициативе Римского императора Юстиниана I в 6-м веке в Константинополе (нынешнем Стамбуле), Собор был призван стать символом Греческой Православной Церкви. Первые религиозные службы в Соборе начались в 537 г.

Однако в 1453 г. после завоевания Константинополя Османы переименовали его в Стамбул, а Собор Святой Софии, который к тому времени считался самой главной церковью в христианском мире, стал мечетью. Для Европы и всего христианского мира новый статус Собора Айа-Софии стал шокирующим, пугающим событием.

Равно, как и сегодня. Поспешное решение высшего административного суда Турции – Госсовета – об отмене Указа от 1934 о превращении Собора в музей и наделении его статусом мечети, вызвало волну негодований у христианского мира. Так, председатель Синодального отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион, назвал Указ Эрдогана «пощечиной всему христианскому миру», добавив, что «духовное и культурное достояние всего мира не должно становиться заложником текущей политической ситуации».

Однако следует отдать дань Османам, которые не только сохранили все христианские атрибуты Собора, но и не позволили безвозвратно разрушиться его оригинальным архитектурным элементам. К примеру, знаменитый купол собора Святой Софии – архитектурное чудо, построенное по проекту самого императора Юстиниана в 537 году – считался жемчужиной христианского мира более тысячи лет, вплоть до 1520 года, когда было завершено строительство католического собора в Севилье. Существенный вклад в реставрацию и укрепление купола Собора св. Софии внёс знаменитый османский архитектор Мимар Синан в 15-м веке. Чтобы обеспечить долговечность зданию, пространство вокруг которого было спроектировано для мавзолея султана Селима II, сына Сулеймана I (Великолепного) и его семьи, архитектор Синан укрепил купол за счет опорных конструкций вокруг него. В дальнейшем во время правления Османов Собору было надстроено 4 минарета, каждый 60 метров высотой, а внутри появились 8 медальонов с исламской тематикой. При этом Османы бережно сохранили все христианские фрески и базилику Собора, а также оригинальную мозаику внутри, датируемую 10-14-ми веками.

С 1935 года, по решению Мустафы Кемаля Ататюрка, который заложил основы менталитета современных турков благодаря своим прогрессивным прозападным взглядам, статус мечети Айа-Софии был отменен, и Собор официально стал музеем.

Эрдоган аргументировал свое решение необходимостью восстановить историческое предназначение Айа-Софии. После завоевания Османами Константинополя Собор св. Софии официально перешел в собственность Султана Мехмеда II. Так, решение Госсовета было аргументировано тем, что османский султан Мехмед II, завоеватель Константинополя, назвал Собор св. Софии дарованием, которое должно было служить мечетью для всех мусульман. «Собственность принадлежит Фонду Фатиха Султана Мехмеда. В Уставе Фонда здание описано как мечеть для общественного пользования, и оно было зарегистрировано в качестве мечети в реестре земель», - говорится в решении суда.

Текущие опасения мирового сообщества, включая Учреждение Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) по поводу отмены решения М. К. Ататюрка присвоить статус музея Айа-Софии объясняются, возможно, неверным толкованием Указа Р. Эрдогана и решения Госсовета, а также драматизированием ситуации со стороны СМИ. Так, генеральный директор ЮНЕСКО Одри Азулай в официальном заявлении подчеркнула, что Собор является «шедевром архитектуры и уникальным свидетельством взаимодействия Европы и Азии на протяжении веков», добавив, что организация «глубоко сожалеет» о решении властей Турции отменить постановление правительства от 1934 года о придании собору Святой Софии статуса музея. Однако, по словам Эрдогана, возвращение Собора к службе в качестве мечети вовсе не означает того, что он будет закрыт от посещения туристами, историками, культурологами и всеми желающими увидеть этот архитектурный памятник. В своем послании нации он подчеркнул, что Собор св. Софии, так же, как и другие мечети, будет открыт для турков, иностранцев, мусульман и немусульман.

В качестве подтверждения намерений Эрдогана пресс-секретарь Президента Ибрагим Калин привёл примеры других исторически значимых объектов, которые сегодня выполняют как непосредственно религиозную функцию, так и функцию памятника культурного наследия, открытого для туристов:

–Расположенные в Стамбуле Голубая мечеть, Мечеть Фатих, Мечеть Сулеймание и другие мечети открыты как для богослужений, так и для посещений. Туристы могут посещать эти места, соблюдая необходимые правила. Для этого совсем необязательно, чтобы данные архитектурные памятники выполняли лишь функцию музеев. К примеру, в Париже собор Нотр-Дам сегодня одновременно и церковь, и музей. Христиане посещают этот собор для выполнения религиозных обрядов, а вне христианских праздников собор открыт для туристов со всего мира.

Что значит для Эрдогана статус мечети?

Трансформация Айа-Софии в мечеть – важный шаг в политической линии Эрдогана. С момента прихода к власти сначала в качестве мэра Стамбула в 1994-м году, затем премьер-министра и, наконец, став главой Турецкой Республики в 2014 году, Эрдоган стремился восстановить «османский дух» в менталитете турков, с которым упорно боролся Мустафа Кемаль Ататюрк. Политика Эрдогана часто сравнивается с неоосманизмом – термином, введенным в 1985 году британским исследователем Дэвидом Бэрчардом. Суть его сводится к укреплению турецкого влияния в странах, входивших в состав Османской империи, преемником которой считается Турция. Кроме того, этот термин используется и для анализа внутренних изменений в турецком обществе и возрождения османского культурного наследия.

Например, одним из главных проявлений неоосманизма в политике Р. Эрдогана стала исламизация турецкого общества и возвращение к его национальной исторической идентичности. Путь к исламизации отчетливо прослеживается как во внешней политике Президента Турции, так и во внутренних изменениях в стране за последнее десятилетие.

Ярый защитник движения «Братьев мусульман» на Ближнем Востоке и в Северной Африке, финансирующий вооружение «Исламского фронта» в Сирии (движение, организованное сирийскими повстанцами против правительства Сирии), направивший турецких военных в Ливию для укрепления турецкого влияния в разыгравшемся ливийском политическом конфликте, Эрдоган не раз нарушал договоренности с другими странами и игнорировал критику Запада, упрекающего его в имперских амбициях. Будучи союзником НАТО, Эрдоган выступал с возражениями против присутствия военных кораблей блока в Босфоре, а переориентация политического компаса Турции на Восток и обвинения со стороны Эрдогана глав стран Европейского Союза в неспособности Брюсселя справиться с миграционной политикой– еще одно подтверждение того, что Р. Эрдоган – политик, действующий исключительно в собственных интересах.

Таким образом, решение главы Турции присвоить статус мечети Айа-Софии и его заявление, прозвучавшее в официальном обращении к нации - «Не смейте, говорят они, превращать Айа-Софию в мечеть. Да ну? Турцией вы управляете или мы управляем?» - лишний раз доказало продвигаемую им внешнюю политику неоосманизма.

Политический неоосманизм Эрдогана не раз проявлял себя и во внутренней политике Турции. Снятие запрета на ношение хиджаба в школах и университетах, введение обязательных религиозных учений в образовательную программу, участившееся цитирование Священного Корана в своих политических обращениях к нации – вот лишь некоторые доказательства этому. Выбранный политический курс оказал определённое влияние на общественный менталитет и доказал свою эффективность. Присутствие на пятничном намазе в Айа-Софии более 350 000 человек (многие специально приехали из других городов) – лишний раз подтверждает это. Не вызывает удивления, что намаз 24 июля 2020 г. в Айа-Софии уже в её новом статусе – мечети – начался с личного чтения Р. Эрдоганом первой главы Священного Корана. Жест, который, безусловно поможет турецкому лидеру укрепить поддержку электората. Но, пожалуй, самый сильный аргумент в пользу популярности Р. Эрдогана в стране – провал оппозиционных сил (по одной из версий, связанных с организацией FETO под руководством Фетхуллы Гюлена) совершить военный переворот в 2016 г. Тогда тысячи турецких граждан вышли на улицы с целью помешать объединившимся против власти военным и поддержали Эрдогана.

Однако, по версии некоторых экспертов, проявление неоосманизма во внешней политике Эрдогана не приведёт к удовлетворению политических амбиций турецкого Президента на мировой арене.

Так, Директор Французского Института Анатолийских исследований в Стамбуле Байрам Балджи считает, что подобные действия лишь окончательно рассорят Турцию с её западными партнёрами и всем христианским миром:

– В последнее десятилетие Турция была не в самых дружественных отношениях с Западом из-за неприятия политики Эрдогана большинством стран Европы и США. Это чувство отверженности, возможно, и стало главным толчком для Эрдогана к смене политического компаса и исламизации страны. Таким образом, можно сказать, Запад частично несет ответственность за возвращение статуса мечети Айа-Софии. Однако шансы на то, что данный шаг позволит Эрдогану набрать дополнительные политические очки и приумножить поддержку электората, маловероятны. Это лишь усложнит для Турции и так непростой процесс диалога с Западом и христианским миром, - подытожил Балджи.

Однако выбранный курс Эрдогана на исламизацию страны объясняется не только и не столько возможной «обидой» турецкого лидера на Запад. Бросая вызов христианскому миру, Эрдоган укрепляет своё влияние на Ближнем Востоке. В этом ему способствуют два стратегических партнера – Пакистан и Иран. Крепкий союз Турции и Пакистана, начавшийся еще в 1947 году (когда основатель пакистанской нации Мухаммад Али Джинна выбрал в качестве пути развития страны турецкую модель «секуляризма и модернизма», созданную Ататюрком) сегодня является ключевым дипломатическим инструментом для Эрдогана. Например, в 2019 году Пакистан, чья армия считается одной из лучших в регионе, откликнулся на просьбу Эрдогана направить почти 1,5 тысячи военных в Сирию для военных операций, инициируемых про-турецкими группировками с целью ослабления режима Асада. В то же время, пользуясь крепкими экономическими отношениями Исламабада и Пекина, Эрдоган в ходе февральской встречи с пакистанским премьер-министром Имраном Ханом выразил намерение использовать Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК) с целью увеличения товарооборота между Турцией и Пакистаном (с 800 миллионов долларов США до 5 миллиардов долларов). В свою очередь, укрепление дипломатических связей с Ираном в сирийском конфликте (Российско-турецко-иранский альянс) позволило Эрдогану заручиться поддержкой Тегерана в турецкой военной интервенции в Ливию. Таким образом, постепенно расширяя влияние на Ближнем Востоке, не вступая в прямой конфликт с США , но и не потакая Западу, пользуясь искусством дипломатии и стратегически важным геополитическим положением своей страны, Эрдоган в своей политике неоосманизма стремится создать из Турции политического и экономического лидера в исламском мире, сместив на этом посту Саудовскую Аравию.