Россия и Запад — сотрудничество как условие стабильности в Закавказье

В настоящее время становится все более очевидно, что единственным условием урегулирования конфликтов в постсоветских странах с проблемными территориями является эффективное использование общих активов, находящихся как в арсенале самой России, так и Запада.  

Активы Запада как следствие его политики в отношении постсоветского пространства

Занимающее выгодное геостратегическое положение и богатое природными ресурсами постсоветское пространство представляет для Запада интерес как с военно-политической точки зрения, так и с экономической.

 

Одним из главных принципов политики Запада на этой площадке является обеспечение региональной безопасности и стабильности. Поэтому особое внимание здесь уделяется проблеме неразрешённых этнополитических конфликтов в постсоветских странах, имеющих проблемные территории. 

 

Реализации целей внешней политики Запада в отношении постсоветских стран должно способствовать их подключение к системе евроатлантических институтов. Таким образом, главными «приманками» Запада в отношении постсоветских стран является их интеграция в ЕС и НАТО, позволяющие им стать частью западного сообщества.

 

Сегодня говорить о политике США в отношении стран СНГ вне контекста «Трансатлантического партнерства» не представляется возможным. В настоящее время ключевой  элемент американской стратегии заключается в подтверждении ее единства с европейскими союзниками Вашингтона.

 

В этой связи особо заметным является стремление Вашингтона к усилению активизации политики ЕС на поле постсоветского пространства. Такой подход продиктован, прежде всего, прагматичными соображениями, определяемыми, прежде всего, как эпохой бюджетной экономии, так и географической близостью ЕС к странам СНГ. Это позволяет Вашингтону более пристально отслеживать и реализовывать трансатлантическую парадигму в контексте проводимой им политики в отношениях стран СНГ. Похоже, что Вашингтон занялся разработкой «дорожной карты», призванной продвигать поэтапную политику в нужном регионе на постсоветском пространстве, которую реализовывает Брюссель.

 

В настоящее время США и ЕС уже приступили к разработке совместного плана и определили цели на краткосрочную и долгосрочную перспективу как по двусторонним вопросам, так и по вопросам мирового и регионального уровней. Согласно замыслу западных стратегов, ЕС, нуждающийся в новой восточной политике, должен расширять поддержку гражданскому обществу и укреплять отношения со странами с помощью торговли, стипендиальных программ и облегчения визового режима, в то время как НАТО необходимо развивать военное сотрудничество, выходя за рамки членства в блоке.

 

Конечной целью Трансатлантического партнерства должно стать достижение крайне эффективного сотрудничества между США и ЕС посредством широкой координации совместных действий в рамках процесса реформирования европейской структуры безопасности на основе принципов ОБСЕ, а также отвечающего задачам НАТО^[1].

 

Фото: EU Council, Саммит "Восточного партнерства" в Риге

Политика США  в отношении Украины, Грузии и Молдовы

Вследствие геополитического положения Украины — восточная граница НАТО и ЕС, Грузии — центральный игрок на Южном Кавказе с учетом ее геополитического фактора,  и Молдовы, граничащей с Украиной и Румынией и, таким образом, ставшей, как и Украина, буфером между Россией и Европой, все три страны  представляют важное стратегическое значение для США и являются фокусными государствами их  политики в отношении СНГ. В перспективе Вашингтон видит их в качестве стабильных, процветающих, демократических и суверенных государств, строящих взаимовыгодные отношения с соседями, ориентированных на Европу и интегрированных в евроатлантическое сообщество, а также вносящих активный вклад в укрепление международной безопасности.

 

Значение, которое имеет каждая постсоветская страна/регион для США, постоянно претерпевает изменения. Это зависит как от внешнеполитических приоритетов Вашингтона, так и самого процесса принятия решений. Вот почему украинский кризис, вызвавший столь резкое ухудшение отношений с Россией вкупе с обострением ситуации на Ближнем Востоке, вынудили Вашингтон в 2014 г. взять в фокус внимания постсоветские страны и, главным образом, Украину, Грузию и Молдову. Все эти страны объединяет, во-первых, общий внешнеполитический курс, направленный на интеграцию в евроатлантические структуры и, во-вторых,  проблемы, связанные с их территориальной целостностью, что сильно осложняет возможность их членства в НАТО.  Еще одним признаком общности этих стран является тот факт, что все они стали подписантами Соглашения об Ассоциации с ЕС. Это позволяет западным стратегам рассматривать их как самых потенциальных членов НАТО и ЕС из всех постсоветских стран. Наконец, все три страны —Украина, Грузия и Молдова входят в «сеть не особенно сильных и не слишком устойчивых новых государств, вовлеченных в сотрудничество и отношения «асимметричной взаимозависимости с Западом; дорожащих помощью США, делающей их податливыми к американским рекомендациям», что полностью отражает американскую  «стратегию перемалывания», с которой США вошли в XXI в постсоветское пространство^[2]».

 

Показательно, что согласно закона «О предотвращении российской агрессии» — (Russian Aggression Prevention Act of 2014) всем трем странам предоставляется статус союзника без членства в НАТО^[3].

 

Следующим этапом политики Вашингтона в отношении этих стран на пути их дальнейшего продвижения в сторону Альянса становится усиление натовской составляющей, которая, на взгляд США, должна осуществляться параллельно с оказанием американской поддержки в области проведения военных, гражданских и социальных реформ. Помимо этого, США планируют создание Фонда безопасности «Европейские Партнеры» (European Partners), призванного оказывать помощь вооруженным силам Украины, Грузии и Молдовы^[4].

Грузия – как полигон по реализации политики США на пути ее членства в Альянсе      

В политике Вашингтона  по отношении постсоветских стран Грузия занимает особое место. Приход к власти в Грузии в результате парламентских (1 октября 2012 г.) и президентских (27 октября 2013 г.) выборов новой политической силы, представленной коалицией «Грузинская мечта», практически не повлиял на внешнеполитические приоритеты Грузии. Тбилиси продолжил курс на евроинтеграцию и сохранение отношений стратегического партнерства с США/НАТО. В настоящее время официальный Тбилиси уверен, что прозападная ориентация – единственный способ укрепления грузинской государственности и всестороннего развития страны, и это надо учитывать.

 

В марте 2008 г. в Вашингтоне состоялось открытие Комиссии Грузия – НАТО^[5], в рамках которой обе стороны выразили намерение придерживаться структурного плана действий по увеличению оперативной совместимости и координации возможностей между НАТО и Грузией. Сегодня продолжает активно действовать и подписанная в Вашингтоне 9 января 2009 г.  американо-грузинская Хартия о стратегическом партнерстве, предусматривающая углубление интеграции Грузии в Евроатлантический союз^[6]. Сохраняют силу и обещания НАТО, связанные со вступлением Грузии в альянс. Это подтверждено заявлением  генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга о том, что «руководство блока не может гарантировать невступление в альянс Украины и Грузии^[7]».

 

На последнем саммите НАТО, состоявшемся в Уэльсе 4–5 сентября 2014 г., был утвержден пакет «усиленного сотрудничества^[8]» с Грузией, предусматривающий оказание всесторонней помощи на пути ее членства в альянсе. Он переводит отношения Грузии и НАТО на новый уровень и содержит ряд конкретных решений. Среди них — заявление о создании совместного учебно-тренировочного центра, открытие которого запланировано на конец этого года, а также формирование группы экспертов альянса на постоянной основе для содействия военным реформам в этой стране. С открытием центра НАТО в Грузии функции альянса в отношении проводимой им политики в этой стране существенно расширятся. Если ранее совместные учения вооруженных сил Грузии и НАТО в целом были направлены на подготовку к участию в миротворческих операциях, то открытие совместного центра предусматривает создание новых возможностей в области двустороннего сотрудничества, призванного, в первую очередь, усилить обороноспособность этой страны.  Более того, на Уэльском саммите Грузия вошла в число пяти государств (Австралия, Финляндия, Иордания и Швеция),  получивших «повышенный статус^[9]» НАТО — самое высокое положение без фактического членства в Альянсе. Это подтверждает, во-первых, растущую поддержку Грузии со стороны НАТО, направленную на модернизацию системы безопасности этой страны, что является одним из ключевых требований НАТО на пути членства Тбилиси в Альянсе, и, во-вторых, серьезность намерений НАТО и США в отношении проводимой ими политики в Грузии.

 

Все это дает основания рассматривать Грузию как своего рода полигон,  имеющий «дорожную карту» по реализации политики США и НАТО,   призванной осуществлять всестороннюю подготовку фокусных постсоветских стран с проблемными территориями к их членству в Альянсе. Это также позволяет предположить, что США и ЕС будут держать Грузию, Украину и Молдову под пристальным вниманием и, в случае каких-либо действий со стороны России, направленных на подрыв их территориальной целостности, могут ответить на них крайне жестко.

 

События на Украине и их последствия в значительной степени определяют боевой настрой Вашингтона/ НАТО, а также европейской «семерки».  

Запад в контексте урегулирования нагорно-карабахского конфликта

Проблема урегулирования этнополитических конфликтов вышла на передний план внешнеполитической повестки дня Запада. Стало понятно, что только урегулирование этнотерриториальных конфликтов, являющихся камнем преткновения на пути дальнейшего продвижения политики Запада в постсоветских государствах с проблемными территориями, может обеспечить их стабильность и целостность, необходимых для расширения и укрепления стратегического партнерства с ними. А без наличия этого фактора высока вероятность нестабильности в регионе, что так тревожит Запад.

 

Действуя в рамках Трансатлантического партнерства, ЕС в своем стремлении распространить «зону своего влияния» на постсоветские страны, пытается обновить и усовершенствовать свой собственный европейский пакет для стран «Восточного партнерства», осознав недочеты своей «восточной политики». Для усиления своей роли в вопросе урегулирования затяжных конфликтов ЕС предусматривается  превращение реализации Соглашения об ассоциации в механизм, способный предоставить постсоветским государствам с территориальными проблемами возможность укрепить связи с сепаратистскими территориями и всячески способствовать активизации взаимных контактов.

 

Сегодня ЕС открыто демонстрирует намерение самостоятельно заняться урегулированием этнополитических конфликтов в странах с проблемными территориями в целом, и нагорно-карабахского конфликта, в частности, чтобы хоть как-то изменить ситуацию, связанную с сохраняющимся здесь десятилетиями статус-кво. Катализатором этого явились не только события на Украине, но и фактор непредсказуемости в контексте как ближневосточной проблематики в целом, так и с сирийским кризисом, в частности.

 

Проблема урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе постоянно находится и в поле зрения самого Вашингтона – одного из участников Минской группы ОБСЕ, помимо РФ и Франции, возглавляющей процесс мирного разрешения конфликта.

 

В рамках натовского саммита в Уэльсе в сентябре 2014 г. состоялась встреча госсекретаря США Джона Керри с президентами Армении и Азербайджана, что в очередной раз подтверждает заинтересованность Вашингтона в скором урегулировании нагорно-карабахского конфликта. Не случайно, что еще в мае 2014 г. американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Джеймс Уорлик заявил о наличии у Вашингтона собственного плана «элементов нагорно-карабахского урегулирования^[10]». Таким образом, налицо стремление Вашингтона сдвинуть ситуацию с «мертвой точки», чтобы  занять особую роль в процессе его мирного урегулирования. В случае нахождения взаимоприемлемого компромисса, мирный процесс в Нагорном Карабахе может получить дополнительные импульсы.

 

А пока декларация, принятая в сентябре 2014 г. по итогам саммита в Уэльсе, остается неизменной и подтверждает продолжающуюся  поддержку со стороны Запада  территориальной целостности стран Закавказья: «НАТО сохраняет обязательства по защите прав на территориальную целостность, независимость и суверенитет Армении, Азербайджана, Грузии и Молдовы^[11]».

 

Таким образом, несмотря на всю привлекательность проекта по интеграции в ЕС и НАТО, позволяющего этим странам стать частью западного сообщества, в настоящее время Запад все еще не готов обеспечить их необходимыми  механизмами гарантирования безопасности. И, похоже, что постсоветские страны с проблемными территориями , не могут не осознавать этого. 

Россия и ее активы

Опыт второй половины XX века показал,  насколько создание в Европе всякого рода разделительных линий является нежелательно и даже опасно. Наблюдающееся сегодня резкое противостояние между Россией и Западом вынуждает Москву играть по тем же правилам, что и Запад, не предполагающим отказа как от новых разделительных линий, так и игры с нулевой суммой. Похоже, что в настоящее время Москва продолжит использование своих, все еще беспроигрышных активов в отношении этнополитических конфликтов на постсоветском пространстве.

 

Ключевым активом российской политики на этом направлении стала перекройка территориальных границ — главный атрибут национальной политики СССР. После распада Советского Союза именно эта проблема явилась, с одной стороны, главной «головной болью» практически всех бывших советских республик, ставших независимыми государствами. Межреспубликанские административные границы в одночасье стали межгосударственными, что не могло не привести к серьёзным проблемам. Ярким примером такой политики в отношении той же Грузии — главной фокусной страны США на территории постсоветского пространства — стало, с одной стороны, территориальное размежевание с Азербайджаном и РСФСР, с другой — включение в её состав Абхазской и Аджарской автономных республик, а также Юго-Осетинской автономной области, сформированных по этническому и религиозному принципам. Пытаясь противостоять тому, что они расценивали как давление со стороны властей в Тбилиси (что имело место, в частности, в сталинский период), эти автономии всегда больше ориентировались на Москву, рассчитывая на мощную поддержку со стороны центральной власти. Все это осложнило проблему сохранения территориальной целостности Грузии, учитывая ее небольшие размеры и территориальное устройство — она включает более 25 этнографических и субэтнических групп^[12], представляя, при всей условности аналогий, микромодель России. В настоящее время Тбилиси в полной мере осознает, что эту проблему в одиночку ему решить не удастся, и, главным образом, за счет неспособности обеспечить политическую стабильность и сплоченность нации.

 

Именно перекройка территориальных границ и стала главным рычагом российской политики в отношении постсоветских государств. Вот почему разрубить этот «гордиев узел» при урегулировании конфликтов на территории постсоветских государств без участия России не представляется возможным. Это «сводит на нет» все усилия США, НАТО и ЕС вместе взятые, направленные на тесную интеграцию постсоветских стран с проблемными территориями в евроатлантические структуры.

 

Тем не менее, главная проблема, стоящая на пути постсоветских стран, имеющих проблемные территории,  заключается в том, насколько эти страны будут готовы пожертвовать своей территориальной целостностью ради западных устремлений. В этом и заключается основной вопрос, решение которого может сильно изменить или, напротив, оставить неизменной конфигурацию всего постсоветского пространства.  

 

Таким образом, несмотря на прогрессирующее взаимное отчуждение, вызванное событиями на Украине, необходимость взаимодействия России с Западом в области урегулирования затяжных конфликтов на постсоветском пространстве возрастает, а единственный способ их решения – это сочетание западных и российских рычагов влияния, что диктуется самим временем, требующим использования более изощренных механизмов, а также отказа как от новых разделительных линий, так и игры с нулевой суммой.