И треснул мир напополам: за кем будет лидерство в исламском мире?

Последние несколько лет в мире Ислама происходят значительные изменения. То и дело звучат заявления, что Саудовская Аравия отдалилась от исламских ценностей и уже не способна быть консолидатором Исламского (суннитского) мира. В связи с этим все громче звучат вопросы: кому суждено «перехватить знамя» лидерства? Не обернется ли смена лидера проблемами? Как вести себя России в условиях изменений?

И, чем раньше удастся найти ответы, тем лучше.

Mohammed Saber / EPA-EFE

Саудовская Аравия: бренд, проверенный временем?

В течение долгого времени Королевство Саудовская Аравия (КСА) считалось идеологическим лидером Исламского мира. Подобный расклад можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, на территории, которую сейчас занимает Королевство, зародился ислам и происходили значимые события мусульманской истории – что само по себе придает данным землям некое особое (сакральное) значение. Во-вторых, Саудовская Аравия по текущий момент контролирует священные города Мекка и Медина, а также курирует ежегодное священное паломничество (хадж). Эр-Рияд активно применяет принцип «спонсорской поддержки», покрывая расходы представителям мусульманских диаспор других стран, а также регулярно призывает государства отказаться от взаимных претензий в пользу религиозной общности. В-третьих, Королевство традиционно предает особое значение духовной составляющей политики не только в контексте взаимодействия с отдельными государствами, но и в рамках работы на открытых площадках (ЛАГ, ОИС, ССАГПЗ).

Слияние «ценностей» Ислама с основами саудовской управленческой модели продолжается до сих пор. В частности, опора на ислам прослеживается в долгосрочной социально-экономической стратегии «Saudi Vision 2030» (2016 г.), где, помимо прочего, подчеркивается основополагающая роль исламских ценностей в формировании национальной и политической идентичности, а также в закреплении особого статуса «в сердце исламского мира».

С другой стороны, в контексте текущих кризисов, Саудовской Аравии все труднее сохранять непоколебимость свои позиций: критика в адрес дома Саудов звучит громче. Список деяний, которыми Эр-Рияд, по мнению недоброжелателей, «запятнал» священный статус лидера Исламского мира, обширен и варьируется от страны к стране. В зависимости от ситуации на передний план выдвигаются социально-экономические, политические, культурные, военные и иные недоработки. Однако существуют и некие «универсальные грехи», которые чаще всего припоминают Эр-Рияду оппоненты: среди них коммерциализация хаджа, превращение ислама в инструмент лоббирования собственных интересов в ущерб идеалам мусульманского мира в целом, невнимание к проблемам мусульман в других странах, единоличный и безраздельный контроль над ключевыми святынями, финансирование деятельности вооруженных формирований сомнительного толка и т.д. Кроме того, закономерное недовольство вызывает факт, что Саудовская Аравия, приверженная строгим ваххабитским взглядам, много лет ведет борьбу с идолопоклонством, в результате которой уничтожаются значимые памятники исламской культуры. Попытки же противодействовать борьбе с мнимым многобожием через ОИС или в рамках ИСЕСКО, как правило, заканчиваются ничем.

Определенная надежда возлагается на кронпринца Мухаммеда бен Сальмана, который уже неоднократно заявлял о намерении вернуть КСА к исламу умеренного толка, существовавшему в стране до 1979 г. и соответствовавшему исламу времен Пророка и праведных халифов. Возвращение к умеренному исламу могло бы способствовать сглаживанию углов в отношениях между Королевством и остальным Исламским миром, а также преодолению негативных религиозных конструктов. Однако, по замечаниям экспертов, инициатива бен Сальмана на деле может быть лишь фасадом для создания позитивного внешнего имиджа государства и не подразумевает коренных перемен.

Где искать нового лидера?

Несмотря на то, что позиции Саудовской Аравии по-прежнему относительно крепки, эксперты заранее задаются вопросом, кому в будущем суждено сменить Эр-Рияд. Как водится, нашлось сразу несколько претендентов.

Активнее всех оспаривает лидерский статус Саудовской Аравии Турция. Анкару, в отличие от Эр-Рияда, не устраивает текущее положение дел в мусульманском мире, а также возмущают «сомнительные полумеры», которые Королевство предпринимает для защиты исламских ценностей. По этой причине Турция стремится противопоставить «изжившему себя подходу» собственную тактику и получить поддержку мусульман в других странах. И, зачастую, для достижения цели Анкара не боится идти на конфликт с крупными игроками: будь то Китай (конфликт из-за уйгуров), Индия (неоднозначная турецкая позиция по Кашмиру), Франция (конфликт с президентом Э. Макроном и «война карикатур») или Россия (поддержка требований крымских татар).

Не меньшее значение для Анкары имеют символические жесты и решения, придающие дополнительный вес высказываниям турецких политиков. И нашумевшее возвращение Айя-Софии статуса мечети в данном случае стало первым шагом в начавшейся борьбе. Так, завершилось «перепрофилирование» церкви Святого Спасителя при монастыре Хора в Стамбуле, где 30 октября прошло первое мусульманское богослужение. На очереди – святыни Иерусалима (мечеть Аль-Акса и Купол Скалы). Их турецкий президент все чаще упоминает в своих выступлениях, подчеркивая, что они, как и священный город в целом, должны быть возвращены под полный и безоговорочный контроль мусульман.

Серьезным козырем в противостоянии КСА и Турции может стать Палестина. Учитывая, что подписание «Соглашений Авраама» в сентябре 2020 г. положило начало постепенному дистанцированию арабских государств от палестинской проблемы, Турция может эффективно использовать освободившуюся «нишу» для закрепления образа реального защитника мусульман, а также для создания опасной напряженности под боком у оппонентов.

С другой стороны, Турция как перспективный лидер Исламского мира не пользуется значительным доверием. Жесткая риторика президента Эрдогана, изобилующая выпадами в адрес соседей и «заигрывания» с околорадикальными группировками не идут на пользу имиджу турецкого лидера. Более того, многих не устраивает использование Турцией негативных стереотипов, связанных с мусульманским миром, для давления на партнеров: например, угроза «наводнить Европу миллионами беженцев» из мусульманских стран. Попытки же Турции выступать в роли защитника уйгуров, крымских татар или палестинцев трактуются как одноразовые акции, направленные на улучшение личного имиджа Эрдогана и не имеющие ничего общего с идеалами ислама.

Более того, серьезные вопросы вызывает устойчивость предлагаемой Турцией лидерской модели. Высказываются опасения, что, в отличие от Саудовской Аравии, где статус лидера представляет собой сформировавшийся и закрепившийся конструкт, который опирается на исторический опыт и идеи преемственности, турецкое устремление больше похоже на попытку ускорить реализацию неоосманской доктрины и расширить географию влияния. В результате формируется «идеологический пузырь», который едва ли продержится в течение долгого времени, а его разрыв принесет Исламскому миру большое количество дополнительных проблем.

Так или иначе, Турция не единственный претендент. Некоторые эксперты предполагают, что в перспективе возглавить Исламский мир мог бы Катар. Несмотря на то, что Государство с 2017 г. находится в сложных отношениях с другими арабскими государствами (что минимизирует его влияние в относительно большой части суннитского мира), его позиции остаются относительно стабильными.

Несомненное преимущество Катара в том, что страна не спешит вступать в открытую борьбу за доминирование, используя в своих целях противоречия между другими игроками. Доха активно коммуницирует с ключевыми оппонентами Эр-Рияда, Тегераном и Анкарой, однако не переводит сотрудничество в разряд долгосрочного партнерства, ограничиваясь «подвижным альянсом». Кроме того, в отличие от Турции, которая часто действует по принципу «здесь и сейчас», Катар делает ставку на меры долгосрочного характера. Один из любимых инструментов – повсеместная поддержка исламского образования. Правительство Катара традиционно является ключевым спонсором строительства медресе и исламских центров на Ближнем Востоке, а также предоставляет солидные гранты на проведение научных и религиозных исследований. Параллельно с этим ведется большая имиджевая работа. Катар стремится подать себя как идеальное исламское общество и как центр возрождения исламской культуры, руководствующийся принципом диалога цивилизаций. В контексте этой стратегии особое внимание уделяется подчеркиванию «конкурентных преимуществ» на фоне Саудовской Аравии: будь то отсутствие феномена борьбы с ложным идолопоклонством (хотя страна также исповедует ислам ваххабитского толка) или высокий уровень образованности женщин.

С другой стороны, стратегия дистанцирования от текущих событий в исламском мире имеет и негативные последствия. В частности, относительно слабое внимание Катара к региональным процессам и к проблемам мусульман за пределами Персидского Залива ведет к тому, что страна воспринимается как игрок, сосредоточенный на внутренних проблемах. Некая «запоздалость» прослеживается и в реакции на стихийные тренды: в числе таковых набирающий обороты бойкот Франции, спровоцированный резонансным заявлением Э. Макрона – к первой волне акций Катар присоединился одним из последних. Кроме того, расширение сотрудничества с Турцией и поддержка турецких проектов на территории соседних стран (например, строительство военно-морской базы в Мисурате) тоже ослабляет позиции Государства в качестве перспективного лидера Исламского мира: при сохранении текущей модели взаимодействия не исключается вероятность превращения Катара в «ретранслятор» турецких идей в арабском мире.

Однако не факт, что лидера Исламского мира следует искать на Ближнем Востоке. Куда разумнее обратить взгляд в Азию, где постепенно набирает вес Индонезия. С середины 2000-х страна предпринимает значительные усилия (в том числе по линии ОИС) по урегулированию конфликтов в мусульманском мире (особое внимание уделяется проблеме Палестины), укреплению позиций «стран мусульманской периферии» в международных организациях и сглаживанию противоречий между ними. Учитывая, что одним из приоритетов Индонезии является увеличение роли страны в мировой политике, укрепление позиций в Исламском мире вполне вписывается в стратегию возвышения.

Для упрочнения своего влияния в исламском мире Индонезия имеет относительно удобные стартовые позиции. Прежде всего, она является страной с самым большим количеством мусульман (приблизительно 202 млн человек), что составляет примерно 10% от общего числа последователей ислама в мире (в то время как доля мусульман из Саудовской Аравии не превышает 2% от общего числа). Во-вторых, Индонезия юридически защищает право жителей на различные толкования и практику ислама, что создает пространство, в котором могут сосуществовать разнообразные течения и толкования. Кроме того, эффективным инструментом индонезийского подхода становится неправительственное движение «Мухаммадия», занимающееся развитием взаимодействия с мусульманскими диаспорами в странах Европы и на постсоветском пространстве. По оценкам исследователей, «Мухаммадия» в перспективе вполне может использоваться индонезийским правительством для преодоления арабского доминирования. Не последнюю роль в расстановке итоговых акцентов играют глобальные тенденции: исследования показывают, что центр мировой Уммы с годами все больше смещается в Азию (на момент последней выборки показатель превысил 60%), что делает появление нового лидера Исламского мира именно в этом регионе вполне вероятным и обоснованным.

С другой стороны, «мирное возвышение» Индонезии неизбежно сталкивается с противодействием со стороны консервативных богословов и их сторонников, привыкших разграничивать арабский и азиатский подходы к пониманию ислама. Так, по мнению консерваторов, азиатский подход представляет собой низшую форму Ислама, смешанную с анимическими убеждениями, что само по себе ставит под сомнение целесообразность включения Индонезии в число претендентов. Кроме того, негласный девиз «не все арабское – мусульманское, не все мусульманское – арабское», под которым действует Индонезия, преподносится как попытка рассорить ведущие государства Исламского мира и использовать конфликт для достижения краткосрочных выгод.

Эхо борьбы в России

Несмотря на то, что Россия напрямую не вовлечена в борьбу за лидерство в Исламском мире, набирающее обороты противостояние не обходит ее стороной. Это объясняется сразу несколькими факторами. Во-первых, Россия является активным членом ОИС и связана со всеми участниками негласного противостояния широким кругом деловых обязательств. Данные обязательства (а также перспектива расширения сотрудничества), в свою очередь, могут быть использованы с целью «перетягивания» России в тот или иной идеологический лагерь.

Во-вторых, любые сдвиги внутри Исламского мира неизбежно отзываются эхом в вопросах национальной безопасности России. Очередной всплеск негативных настроений на фоне публикаций «Charlie Hebdo» наглядно продемонстрировал раскол внутри Исламского мира и существование как минимум двух подходов к трактовке причин произошедшего (нейтрально-осуждающий «эр-риядский» и агрессивно-наступательный «анкаринский»). Несмотря на то, что в России это разделение мнений проявилось не столь явно, подобная тенденция в дальнейшем может получить более яркое выражение в российском общественном дискурсе и спровоцировать разделение российского мусульманства на два лагеря.

В числе других проблем, которыми чревато резкое изменение баланса сил – рост террористической активности внутри страны и за ее пределами (в том числе актуализация проблемы «подросткового джихада»), формирование новых негативных стереотипов об исламе, активизация и консолидация сил, радикально настроенных против ислама, рост протестной и сепаратистской активности и т.д. Учитывая, что к 2035 г. доля мусульманского населения в России, по оценкам экспертов, достигнет 30%, проблема разработки мер превентивного реагирования на вызовы, связанные с миром Ислама, с годами будет только актуализироваться.

Как результат, наиболее эффективной стратегией поведения для России сейчас может стать выжидательная позиция. Поддержка модели многостороннего диалога и равноценное взаимодействие со всеми ключевыми игроками позволят снизить градус напряженности в мусульманском обществе внутри России, а также продемонстрировать готовность одинаково эффективно работать над достижением основополагающих целей Исламского мира – вне зависимости от того, кто этот мир возглавит.

Впервые опубликовано в «Независимом военном обозрении» (в сокращенном варианте)