Россия и Турция в Балканском зеркале

Нынешнее состояние российско-турецких отношений без преувеличения можно назвать «стагнирующим»: острая фаза конфликта, наступившая после того, как был сбит российский бомбардировщик СУ-24,  уже прошла, но тенденция к улучшению двусторонних отношений так и не наметилась. Многие направления, которые раньше представлялись  приоритетными и потенциальными для сотрудничества, оказались свернутыми или закрытыми. Более того, Россия и Турция стали открыто называть друг друга геополитическими соперниками, чьи региональные интересы напрямую сталкиваются. В сложившейся ситуации любой намек на двустороннее сближение может рассматриваться как возможность «первого шага». В этой связи большую актуальность приобретает Балканский регион, который содержит в себе как возможности, так и новые риски для обеих сторон.

Традиционно Россия и Турция выступали соперниками на Балканах. Если рассматривать влияние России и Турции в балканском регионе в исторической ретроспективе, то можно проследить то усиление, то затухание одной стороны за счет другой. На протяжении пяти столетий, начиная с XIV века, присутствие этих двух стран в регионе переходило из активной в пассивную стадию в зависимости от складывающейся конфигурации межгосударственных взаимоотношений.  Так,  пик турецкой активности наблюдается в период доминирования Османской империи над существовавшими на тот момент государственными образованиями на Балканах. Затем ориентировочно на середину XIX века приходится ослабление позиций Османской империи и в целом потеря ею «субъектности» на международной арене, что тем самым расширило пространство для политического маневра для России. Несмотря на то, что после череды войн за независимость на Балканском полуострове произошло изгнание турецкого населения и искоренение всего турецкого, османское наследие сохранилось в отдельных частях региона в виде религиозного и культурно-цивилизационного факторов. Так, влияние исламской культуры вкупе с заложенными поведенческими, образовательными и коммуникационными паттернами было сильно не только в Албании, но и Македонии (среди ее албанского населения), Боснии и Герцеговине (среди боснийцев) и Болгарии.  Наличие данных факторов создавало своеобразный плацдарм для потенциального возвращения в регион.

Начиная со второй половины XIX века вплоть до середины XXго Турция самоустранилась от проведения активной внешней политики на Балканах в силу груза внутриполитических проблем, связанных в том числе с построением национального государства – процесса, запущенного К.Ататюрком,  - и поиском собственной модели развития. Что касается России, то   в начале прошлого столетия она была озабочены схожими проблемами, связанными с формированием советской модели государственности, а затем с постепенным вхождением в мировую систему международных отношений и признанием своей жизнеспособности со стороны мирового сообщества. Данные обстоятельства отодвинули на второй план балканские «братские народы», для которых Российская империя служила покровителем благодаря своему вкладу в деле их освобождения.   А с середины XX века появление сильного лидера в лице Й. Броз Тито и нежелание большей части югославских коммунистов идти в фарватере советской политики расстроили отношения СССР и Югославии. Именно в этот период с момента своего образования Югославия становится самостоятельным региональным центром, ограничивая влияние внешних игроков.

Кардинальные изменения произошли в 1990-е годы, с началом распада Югославии, когда политическая инициатива окончательно перешла к США и европейским странам (в частности, Германии, Франции и Италии). В то же время несмотря на явное доминирование США, а также евро-атлантических структур в регионе, Турция начинает активизировать свою внешнюю политику на данном направлении, выдвигая собственный принцип – пантюркизм – в качестве идеологического и геополитического проекта.

Программными документами, определяющими турецкую внешнюю политику на Балканах, служат стратегия «Видение 2023», выдвинутая в 2012 году Р. Эрдоганом; а также   концепция премьер-министра А. Давитоглу «Стратегическая глубина», в которой указана необходимость восстановить былое оттоманское величие и придать балканским странам статус приоритетных партнеров Турции.

Нынешний этап турецкого проникновения в регион характеризуется с одной стороны -  устойчивыми экономическими, военно-техническими и культурными связями с мусульманскими балканскими странами (Босния и Герцеговина и Албания); с другой – расширением бизнес-проектов в тех странах, которые традиционно считались «центром российского влияния»,  - в частности, в Сербии, Черногории и Македонии. Так, 28 декабря 2015 г. состоялся официальный визит премьер-министра Турции А.Давитоглу в Сербию. [1] По итогам встречи со своим сербским коллегой А. Вучичем, а также с президентом Сербии Т. Николичем были приняты следующие решения [2]: 1) увеличение торгового оборота между Турцией и Сербией до одного миллиарда долларов; 2) создание Совета по взаимодействию (подобные существуют у Турции с Болгарией и Грецией); 3) увеличение турецких инвестиций в Сербию при предоставлении Сербией благоприятного инвестиционного климата для турецких бизнесменов. Помимо экономических аспектов, на встрече были затронуты некоторые политические. Так, Турция высказала явную заинтересованность в активизации сотрудничества с мусульманскими регионами Сербии: в данном случае речь имплицитно шла о Косово и Санджаке. Не осталось незамеченным также обращение А. Давитоглу к руководству Сербии с предложением выступить «посредниками» в урегулировании отношений между Россией и Турцией.[3]  Несмотря на дипломатично выраженный отказ премьер-министра Сербии А. Вучича от вмешательства в «российско-турецкие перипетии», само предложение подобного рода служит сигналом к тому, что балканское направление сохраняет в себе деконфликтный потенциал для России и Турции.

Для того, что оценить данный потенциал и вероятность его реализации в будущем, необходимо определить характер интересов у двух сторон. Для этого воспользуемся классификацией отечественного политолога-международника М.А.Хрусталева. Согласно его классификации, интересы России и Турции на Балканах можно охарактеризовать как расходящиеся. В данном случае конфликтность в двусторонних отношениях несомненно присутствует, однако сотрудничество возможно. Что касается России и Турции, то областью для сотрудничества в Балканском регионе является энергетика. В данный момент неявно, но все с большей частотностью, высказываются предположения о возобновлении проекта «Южный поток» . [4] Кроме того, перспективным направлением кооперации могут также служить инфраструктурные проекты и развитие логистических путей.  Тем не менее, нужно учитывать и явно несовпадающие интересы у двух стран, прежде всего, что касается торговли, инвестиций и обеспечения безопасности. Сейчас сделать вывод о том, какой сценарий обе стороны предпочтут разыграть на Балканах, невозможно: слишком много факторов будут определять конфигурацию отношений в регионе. Однако можно утверждать, что и Россия и Турция не упустят возможность использовать балканское направление в качестве своеобразного «трамплина» для нормализации двусторонних связей. И вероятным игроком, вокруг которого будет происходить политический торг,  является Сербия, где российские и турецкие интересы представлены в наибольшем количестве.