Молдова: жизнь в эпоху перемен

В последнее время степень турбулентности происходящих в Молдове политических процессов резко возросла. Во-первых, обострившаяся конкуренция между различными финансовыми и политическими группами влияния привела к масштабному выводу капитала из Молдовы, что спровоцировало ухудшение социально-экономической ситуации. По стране прокатилось несколько волн протеста, а один из ключевых политиков Молдовы задержан по подозрению в коррупции. Сложилось впечатление, что правящий Альянс проевропейских партий может распасться, а к власти могут придти совершенно другие политические коалиции. 

 

По другую сторону Днестра тоже не все спокойно: все отчетливее проявляется неспособность приднестровского правительства в полной мере выполнять взятые на себя социальные обязательства. Ключевые приднестровские предприятия останавливают или резко сокращают производство, запрашивая государственную поддержку. Вряд ли это как-то серьезно повлияет на исход намеченных на ноябрь выборов в Верховный Совет Приднестровья, который и так находится в мягкой оппозиции к Евгению Шевчуку, но в среднесрочной перспективе это ставит вопрос о выживании Приднестровья как экономической системы и, в конечном счете, автономного политического субъекта. Ситуацию осложняет угроза закрытия европейских рынков после отмены режима автономных торговых преференций для региона в контексте формирования углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли Молдовы и Европейского Союза.       

 

Молдавский внутриполитический ландшафт

Зачастую у политического наблюдателя существует искушение описывать нынешнюю политическую ситуацию в Молдове через столкновение «проевропейских» и «пророссийских» партий. Данное разграничение является скорее электоральным шаблоном. На практике же политический ландшафт Молдовы гораздо более фрагментирован. В его рамках сталкиваются политические амбиции конкретных людей, за которыми зачастую стоят и определенные экономические интересы. Государственные институты страны в значительной степени приватизированы (или политизированы, как говорят в Кишиневе). Что же касается геополитических ориентаций, то любой политик национального масштаба в Молдове не может не учитывать склонность значительной доли электората к сближению с Евросоюзом, но также и потребность налаживать как минимум прагматическое взаимодействие с Россией.

 

Итак, в молдавской политике можно выделить несколько партийно-политических групп: правящий Альянс в составе Либерально-демократической, Демократической и Либеральной партий, а также формально не входящей в него, но поддерживающей его депутатской «группы Лянкэ»; фактически сложившийся союз Партии социалистов Игоря Додона, имеющей наибольшую фракцию в парламенте, с «Нашей партией» мэра Бельц Ренато Усатого; приверженная в прошлом, но в последнее время отошедшая от «евразийской повестки» Партия коммунистов Владимира Воронина; платформа «Достоинство и правда», организовавшая в сентябре ряд антиправительственных митингов с проевропейскими лозунгами; унионистские группы («Правые» Анны Гуцу, молодежные объединения) и некоторые другие.

 

Альянс за европейскую интеграцию пережил уже два перерождения и давно бы распался, если бы у него не было серьезных противников на левом фланге: сначала Партии коммунистов, которую он отстранил от власти в ходе «твиттер-революции» в 2009 году, а затем и Партии социалистов, с 2014 года перехватившей пальму первенства у коммунистов. Ключевыми фигурами в Альянсе являются Влад Плахотнюк, заместитель председателя Демократической партии, с именем которого связывают контроль над рядом крупных частных и государственных компаний Молдовы, а также министерств и ведомств (Генеральная прокуратура, Национальный антикоррупционный комитет и т.д.), и Влад Филат, до недавнего прошлого лидер Либерально-демократической партии и один из самых влиятельных политиков Молдовы в 2009-2013 гг.

 

Страна была свидетелем уже нескольких масштабных скандалов, в ходе которых эти две фигуры выясняли отношения между собой. В 2013 году один из них закончился отставкой правительства Влада Филата, однако Альянс сохранился как политическое объединение. Тем не менее, противоречия между двумя Владимирами превратились в итоге в борьбу на взаимное уничтожение. Как представляется, именно это стало причиной «кражи века», в ходе которой в один момент со счетов трех молдавских банков за рубеж через подставные фирмы были выведены около 1 млрд. долларов, что выглядит ничем иным, как «спасением активов». Сумма для Молдовы более чем значительная (1/8 часть ВВП), поэтому финансовая система страны оказалась обескровлена. Правительство вынуждено было поднять ставку рефинансирования до 25 %, резко ускорилась инфляция с последующим ростом тарифов.

 

Усложнившееся социально-экономическое положение, коррупционные скандалы привели к политической мобилизации населения. В начале сентября на центральный проспект Кишинева вышли до 100 тыс. человек. Возглавившая протест платформа «Достоинство и правда» (ДА) выступила за отставку ряда высших государственных чиновников, независимое расследование коррупционных дел и «кражи миллиарда», пересмотр возросших тарифов на газ и электроэнергию. Платформа ДА существовала и до протестов, объединяя ряд молдавских общественно-политических деятелей и журналистов.

 

Уличные выступления в определенной степени консолидировали Альянс, представители которого отвергли отставку правительства Валерия Стрельца, президента страны Николае Тимофти, но обещали гражданам работать в направлении реформы судебной и правоохранительной систем. Европейский Союз, а также США, открыто опасаясь в случае свержения Альянса прихода к власти социалистов, выступили за сохранение стабильности и диалог между правительством и митингующими. Призрак майдана довольно-таки быстро улетучился из Кишинева, насилие было проявлено лишь по инициативе состоящей из бывших коммунистов «группы Петренко», которая штурмовала здание Генеральной прокуратуры, но была арестована. В итоге протесты в Кишиневе довольно-таки быстро повторили судьбу российских митингов в конце 2012 года, когда большая масса населения, не видя реализации выдвинутых требований, но и не желая насилия, отдалилась от активистов платформы ДА и перестала ходить на митинги.

 

Кроме этого, инициативу протестов оперативно попытались перехватить социалисты и «Наша партия», которые не скрывают своей пророссийской ориентации и выступают за денонсацию Соглашения об ассоциации Молдовы с ЕС. Тем не менее, добиться успехов у них пока также не получается. Для этого есть много причин: и популизм в их лозунгах («отобрать все у буржуев»), и карикатурность протеста (с регулярной блокировкой дорожного движения в Кишиневе, передачей вотумов недоверия на футбольном матче и т.д.), и радикальность требований (немедленная отставка правительства и президента). 

 

Тем не менее, протесты создали определенное давление на правящий Альянс, особенно в связи с тем, что ЕС и США воспринимают их как инструмент для тонизирования молдавского правительства, успехи которого в области реформ практически незаметны. Возник вопрос отставок, и одним из первых правящий Альянс, по сообщениям СМИ, хотел поначалу отправить в отставку генерального прокурора Корнелиу Гурина. Однако вместо этого Генеральная прокуратура неожиданно выступила с обвинениями в адрес лидера Либерально-демократической партии Молдовы Влада Филата, с которого парламент сразу же снял депутатский иммунитет. Филат был взят под стражу и обвинен в коррупции и краже злополучного миллиарда, причем обвинение основывается исключительно на показаниях бизнесмена Илана Шора, экс-председателя Административного совета «Банка ди экономий». Арест Филата является примером избирательного правосудия, которое стало возможно благодаря тому, что многие политики решили свести с ним счеты: Владимир Воронин – за собственное свержение в 2009 году, социалисты – с целью развалить Альянс, а Демократическая партия и Влад Плахотнюк – чтобы показать, что требуемое митингующими и Западом «очищение рядов» будет происходить не за их счет. При этом сам Плахотнюк как бы отстранился от политики в целях обеспечить беспристрастность расследования банковской аферы, формально уйдя с поста вице-председателя Демократической партии.

 

Казалось бы, правящий Альянс оказался на грани раскола. Но пока говорить об этом преждевременно. Премьер-министр Валериу Стрелец не только принял на себя бразды правления в Либерально-демократической партии после ареста Филата, но и не сложил с себя полномочий главы правительства. С гегемонией Плахотнюка так или иначе в нынешнем правящем классе видимо уже смирились, и скорее всего воспринимают падение Филата как результат его, Филата, личных амбиций. Партии Альянса, как и ПКРМ и «группа Лянкэ», уже отвергли возможность вотума недоверия правительству и досрочные выборы, а также начали обсуждать кандидатуру Николае Тимофти на второй президентский срок (благодаря чему они могут избежать повода для роспуска парламента в случае неизбрания президента в феврале 2016 года). Досрочные выборы сейчас означали бы катастрофу для Альянса, популярность которого упала практически до нуля. Тем не менее, Альянсу придется, скорее всего, пойти еще на какие-нибудь безболезненные отставки или замены.

 

На помощь молдавскому правительству уже поспешила Румыния, которая выделила Кишиневу в целях макроэкономической стабилизации льготный трехлетний кредит в 150 млн. евро. В ближайшее время также возобновятся переговоры с МВФ о предоставлении очередного пакета помощи, которые в контексте нынешней геополитической ситуации вокруг Молдовы закончатся для правительства Стрельца скорее всего положительно.

 

В итоге реальную угрозу Альянсу будут представлять не протестные движения или внутренние расколы. Конкуренцию ему мог бы составить лишь харизматичный политик, который мог бы на прагматической основе объединить голоса большинства избирателей. Именно такого политика ждут сейчас в Молдове, говоря о прямых выборах президента страны. Стране явно нужна стабильность, хотя бы временная. Но в Молдове политический класс представляет собой клиентельную корпорацию, поэтому появление такой фигуры в среднесрочной перспективе вряд ли вероятно.

 

Для России появление такого политика также было бы выгодным. Нынешняя молдавская политика крайне поляризована, идеологизирована и, как следствие, неустойчива. Москве же необходим лидер, с которым можно было бы договариваться по самому широкому кругу вопросов – от торгово-экономических отношений до приднестровского урегулирования, и который не пытался бы делать резкие антироссийские шаги на ниве символической политики (празднование дня оккупации, притеснение русского языка в образовательных учреждениях, препятствование ротации миротворцев в Приднестровье и т.д.).   

 

Приднестровье: борьба за состоятельность

В Приднестровье также складывается крайне напряженная ситуация, связанная прежде всего с социально-экономическими трудностями. Мировой экономический кризис (приводящий к падению спроса не только на нефть, но и на металлопрокат, электроэнергию и текстиль – основные категории приднестровского экспорта), разрыв многих экономических связей с Украиной нанесли серьезный удар по приднестровской экономике. В начале года в собственность Приднестровья холдингом Алишера Усманова «Металлоинвест» был возвращен Молдавский металлургический завод, чья продукция составляет до трети регионального экспорта. Еще один тревожный сигнал – закрытие текстильного завода Тиротекс, одного из самых передовых производств в Приднестровье. Все большее количество предприятий обращается за государственной поддержкой, сокращая или вовсе приостанавливая производство.    

 

В этих условиях резко снизились налоговые поступления в бюджет Приднестровья, в результате чего правительство выплачивает только 70 % пособий и пенсий, урезает заработные платы бюджетникам. Вместо того чтобы стимулировать экономику, приднестровские власти ответили повышением цены на газ, а также увеличением фискальной нагрузки на бизнес. В итоге предприятия зачастую выходят на уровень отрицательной рентабельности. Одно из последних таких решений – введение 10% сбора с оффшорных операций.

 

Верховный Совет уже пытался оппонировать этим решениям. Но Приднестровье представляет собой президентскую республику, и парламент, несмотря на то, что большинство в нем контролирует партия «Обновление» (и стоящая за ней группа «Шериф»), не имеет возможности составить серьезную конкуренцию Евгению Шевчуку. Поэтому выборы в Верховный Совет вряд ли что-то изменят, и интерес к ним в данный момент незначителен. Гораздо больший вызов для Евгения Шевчука означают президентские выборы, которые состоятся в декабре 2016 года. Их исход на данный момент совершенно непредсказуем.

 

Ухудшает социально-экономическую обстановку в Приднестровье и перспектива потери рынков ЕС, которые по итогам 2014 года занимали в приднестровском экспорте долю в 38 % (еще 40 % приходилось на Молдову, 14 % - на Россию). Данная перспектива становится все более возможной в связи с тем, что с 1 января 2016 года, в случае если Приднестровье не войдет в формируемую зону свободной торговли ЕС-Молдова (DCFTA), в отношении него будет отменен режим автономных торговых преференций и введен со стороны ЕС режим наибольшего благоприятствования в торговле. Это будет означать значительный рост тарифов на приднестровский экспорт (свыше 10 %). Это коснется прежде всего приднестровского металлопроката, текстильной и обувной промышленности. При этом запаса прочности у приднестровских предприятий нет. 

 

Проблема с DCFTA формально не касается приднестровского экспорта электроэнергии. Но он находится под угрозой в связи с планами Молдовы получать не только газ, но и электроэнергию из Румынии. По заявлениям молдавского правительства, это станет возможным в перспективе двух лет, что якобы обеспечит Молдову более дешевой электроэнергией (в два раза дешевле, чем с Кучурганской ГРЭС в Приднестровье).

 

Крупнейший донор Приднестровья – Россия – вряд ли сможет и дальше наращивать свои финансовые обязательства в Приднестровье, которые уже составляют несколько сотен миллионов долларов ежегодно и грозят увеличиться как минимум в несколько раз. Также и Евросоюз вряд ли заинтересован в очередной гуманитарной катастрофе на своих границах. Поэтому у всех сторон, несмотря на политические противоречия, присутствует готовность договариваться. Ближайшая возможность для обсуждения представится на Баварской конференции по мерам укрепления доверия, которая пройдет 29-30 октября 2015 г. в Германии.

 

При деполитизации проблемы соглашение о DCFTA, если рассматривать его обособленно от соглашения об ассоциации, как торговый режим мало чем отличается от существующего ныне режима автономных торговых преференций. Приднестровский экспорт контролируется сейчас молдавской таможней, в Кишиневе же приднестровские предприятия получают сертификаты происхождения на свою продукцию.

 

Имплементация DCFTA тем не менее потребует от Приднестровья ряда серьезных шагов. Во-первых, речь идет об отмене ввозных пошлин, которые составляют значительную долю бюджетных доходов. Это требование хотя и болезненно, но в то же время и справедливо: нельзя пользоваться открытостью внешних рынков, закрывая свой собственный.   

 

Во-вторых, приднестровские власти должны будут гармонизировать законодательство Приднестровья с нормами ЕС в сфере таможенного, санитарного и фитосанитарного контроля, конкуренции, налоговой политики. Данный аспект также представляется логичным на фоне той гармонизации технических норм, которые происходят между ЕАЭС и ЕС. Приднестровье должно адаптироваться к нормам и правилам региональной торговли, от которой оно в значительной степени зависит.

 

Несмотря на серьезность этих двух моментов, их болезненность или сложность для Приднестровья может быть минимизирована. Европейский Союз в плане отмены ввозных пошлин может пойти на серьезные уступки, предложив, как и Молдове, отказаться от них не единовременно, а постепенно, в течение нескольких лет. Что касается внедрения европейских норм законодательства, то необходимо помнить по опыту той же Молдовы и Украины, что зачастую такое внедрение остается лишь «на бумаге», не меняя серьезно структуры сложившихся отношений.  

 

Сохранение статус-кво благодаря вхождению в DCFTА в той или иной форме, если оно произойдет, вряд ли сотворит чудо для экономики Приднестровья, как это обещают некоторые молдавские и европейские эксперты. Но, во-первых, оно снимет угрозу для конкурентоспособности приднестровских товаров на рынках ЕС в виде повышенных пошлин, и во-вторых, сделает правила игры для приднестровских экономических агентов более прозрачными в контексте сближения с европейскими нормами. Будущее же приднестровской экономики во многом зависит от трех факторов: устанавливаемых государством тарифов на газ, его фискальной политики, а также его готовности работать на увеличение внутренних и внешних инвестиций в регион. Социальные обязательства Приднестровью так или иначе придется снижать,  так как уже сейчас очевидно, что экономическая система, даже несмотря на  существенную российскую помощь, не в состоянии выдержать бремя социальных расходов. В значительной степени болезненность ситуации объясняется тем, что ключевые проблемы региона в сфере экономической политики так и не были решены за последние десятилетия в самом Приднестровье.