Переиздание Вестфальского порядка. Размышление после статьи И. Тимофеева "Мировой (бес)порядок. Преимущество для России?

Читая интересную статью И. Н. Тимофеева о современном мировом порядке, я не мог избавиться от ощущения "дежа вю". Современный мировой порядок с его "свободной игрой" великих держав кажется необычным только на первый взгляд. В действительности он похож на Вестфальский порядок, существовавший в Европе между окончанием Тридцатилетней войны (1648) и окончанием Наполеоновских войн (1815).  В обоих случаях  центральным сюжетом порядка были попытки одной державы установить свою гегемонию и сопротивление этому процессу со стороны других государств.

 

Гегемонистский порядок

 

Итоги Тридцатилетней войны оказались для Европы двойственными. Вестфальский мир 1648 г. установил принцип баланса сил через признание формального равноправия всех суверенных государств. Но Франция вышла из войны страной, превосходящей других по совокупности ресурсов. У Франции была в распоряжении самая крупная и хорошо вооружения армия. Париж прилагал усилия по строительству крупного военного морского флота и развитию в Северной Америке и Индии. Франция одной из первых стала пробовать модель экономического протекционизма: защиты собственного производства от конкуренции с помощью системы заградительных тарифов и пошлин. Результатом стало резкое усиление французского экономического потенциала, что позволяло поддерживать мощный силовой потенциал.

 

Такая ситуация подталкивала французский двор к проведению политики гегемонизма на континенте. Париж в отличие от испанских Габбсбургов XVI в. не стремился к объединению Европы в "единую католическую монархию", а пытался закрепить свое силовое и дипломатическое превосходство в Европе. Инструментами для достижения этой цели выступали установление контроля Франции над стратегически важными районами и навязывания другим странам неравноправных союзов.

 

Во-первых, в центре Европы сложилось устойчивое партнерство Франции с немецкими протестантскими князьями. Последние во многом жили на французские субсидии и видели в Париже естественного защитника своих интересов. Версальский двор использовал протестантских князей против католических, закрепляя выгодный ему баланс сил. (Например, подъем Пруссии осуществился на французские субсидии в противовес набиравшей силу Саксонии). Задачей этой политики было гарантировать невозможность восстановления власти австрийских Габсбургов над германскими землями.

 

Во-вторых, на востоке Европы премьер-министр кардинал Ришелье выстроил систему партнерства Парижа со Швеций, Речью Посполитой и Османской империей, которые можно было использовать против Священной Римской Империи, а в перспективе и против традиционного геополитического партнера Габсбургов - Русского царства. В совокупности мощь этих стран превосходила мощь австрийских Габсбургов.

 

Болезненным ударом по Франции стал крах "Восточного барьера Ришелье" в ходе Северной войны (1700 - 1721). Но кардинал Флери умело заменил его в начале 1730-х годов "Южным барьером" в составе Испании, Неаполитанского королевства и Османской империи. При необходимости Версаль натравливал их на своих противников - Австрию и Россию.

 

В-третьих, политическое влияние дополнялось мощным идеологическим и культурным влиянием. Французская модель абсолютной монархии казалась привлекательной для других монархов Европы. Еще более привлекательной для европейской аристократии казалась французская культура с ее сложным придворным этикетом, символом которой стала грандиозная королевская резиденция - Версаль.  В ее архитектурной концепции большую роль играли аллюзии на древнегреческую мифологию - названия залов и фонтанов по именам античных богов. Это должно было символизировать роль Версаля как "Нового Олимпа" - "обители богов", которые вершат судьбы "простых смертных" (остальной Европы). 

 

По упрощенной модели Версаля были построены дворцовые ансамбли Сан-Суси (Потсдам), Цвингер (Дрезден), Шенбрунн (Вена) и Петергоф (Санкт-Петербург). В этом смысле именно Франция была создателем концепции "мягкой силы". Популярная философия Просвещения пропагандировала идею, что французская  культура выступает носителем "цивилизации" против "варварства". 

 

 

В-четвертых, французская гегемония строилась на системе династического баланса. В европейских странах появлялись династии, которые ориентировались на партнерство с Францией даже вопреки объективным интересам своего государства (как, например, династия Стюартов в Англии). В дальнейшем французская дипломатия освоила механизм организации "дворцовых переворотов" в определенных странах - Османской империи, Речи Посполитой, России. Сегодня журналисты шутят, что "в США нет переворота потому, что там нет американского посольства". Но в XVIII в. таким же трюизмом были слова, что там, где появляется французский посол, происходит дворцовый переворот.

 

Противниками Франции были страны, обладавшие независимыми военными потенциалами: Великобритания, Австрия, а затем и Россия. История Вестфальского порядка была по сути историей трех попыток Франции установить свою гегемонию в Европе: при Людовике XIV (1643- 1715), Людовике XV (1715 - 1774) и Наполеоне Бонапарте (1799 - 1815). В ходе каждой из этих попыток Франция пыталась сломать или подчинить себе эти три державы. Поэтому следующий, Венский, порядок в отличие от Вестфальского был задуман так, чтобы никакой державе (прежде всего Франции) не дать слишком много ресурсов. Крах Венского порядка в начале ХХ в. был связан не с гегемонизмом, а скорее, с саморазложением системы баланса сил.

 

Войны гегемонистского порядка

 

Система французской гегемонии породила новые типы войн. Повторять тотальную Тридцатилетнюю войну с Францией другие державы опасались и не хотели. Зато выросла система ограниченных войн, направленных на принуждение оппонента к локальному компромиссу. Для Франции это были войны за установление гегемонии через достижение локальных целей. Для ее оппонентов - войнами за корректировку баланса с целью выправить жесткую диспропорцию в пользу Версаля.

 

Первым типом стали "войны за наследства". Их центром становились страны, испытывавшие жесткий кризис своей государственности. Такие страны становились объектом соперничества со стороны Франции и ее оппонентов. Постепенно они превращались в локальный театр военных действий. Современная американская  концепция "несостоявшихся государств" (failed state) выступает почти копией "войн за наследство" Вестфальского порядка.

 

Вторым типом стало широкое использование нетрадиционных типов войн в виде каперства и использования нерегулярных отрядов. В случае необходимости противники могли легко откреститься от своих квази-союзников.

 

Третьим типом стало использование "войн по доверенности". Речь шла о наделении Францией права вести войну кого-то из своих региональных союзников: Швеции, Османской империи, Испании, до определенного периода Пруссии. Аналогично поступали и противники Франции - Великобритания и Австрия. Отсюда возник особый тип войн между союзниками. Конфликты в парах "Саксония - Пруссия", "Россия - Османская империя", "Неаполь - Сардиния" были опосредованными войнами Франции за слом своих конкурентов.

 

Современный порядок

 

Нынешний порядок, выступающий модификацией Ялтинско-Потсдамского, напоминает Вестфальский порядок второй половины XVII - XVIII веков. Можно много размышлять о биполярной конфронтации СССР и США и "однополярном мире". В действительности Ялтинско-Потсдамский порядок создавался в середине 1940-х как отцентированный под США. В известном смысле он был предопределен под американское преобладание. 

 

Во-первых, Соединенные Штаты после Второй мировой войны долгое время имели почти монопольное положение в области океанской и воздушной мощи. Советский Союз мог блокировать американскую мощь посредством самой сильной в мире континентальной армии. Но он не обладал средствами для ее развертывания вблизи от территории США, в то время как Вашингтон омогли проецировать свою мощь вблизи от границ СССР.  Попытка Кремля изменить баланс в 1970-х годах закончилась, несмотря на временные успехи, неудачей.

 

Во-вторых, Соединенные Штаты по итогам Второй мировой войны получили ведущую роль в мировой финансовой системе. Совершенная мировая финансовая система - это только модифицированный вариант Бреттон-Вудских соглашений 1944 года.

 

В-третьих, США построили выгодную им систему региональных блоков. В Европе ее опорой выступает НАТО, в осное которой лежит сохраняющееся  ограничение суверенитета Германии. В Азии США создали союзы с Японией, Филиппинами, Австралией и Новой Зеландией. На Ближнем Востоке - система военно-политической опеки США над монархиями Персидского залива, зафиксированная "доктриной Картера" 1980 г. Советский Союз, несмотря на успехи в третьем мире, не смог создать критическую массу, опрокидывающую американские блоки.

 

В-четвертых, США сумели параллельно ООН выстроить собственную неформальную ветвь управления в виде механизма "группы семи". Его силой выступает его завязка на военный механизм НАТО, что позволяет подкреплять необходимые решения.

 

В-пятых, американская дипломатия стала естественным лидером малых и средних стран. Вашингтон сумел позиционировать себя как их естественного защитника от "посягательств империй", что дало ему дополнительный ресурс.

 

В-шестых, американцы сумели выстроить политику "мягкой силы". Подобно французской она строится на распространении представлений о своей культуре как квинтэссенции прогресса, ее массовой популяризации и воспитании элит как союзников, так и оппонентов.

 

Распад СССР, несмотря на ослабление нашей страны, не сильно изменил глобальное соотношение сил. Противниками США остаются страны с крупными военными и экономическими потенциалами, прежде всего Россия и КНР. Элиты этих стран могут учится в США, иметь недвижимость на Западе, любить американскую культуру. Но объективно они остаются противниками Вашингтона коль скоро их потенциалы по-прежнему блокируют американскую гегемонию. Становление полноценного американского лидерства невозможно без ликвидации Совета Безопасности ООН в его нынешнем качестве, ликвидации российского стратегического потенциала и получения реального контроля над китайской экономической политикой. (Подобно тому, как в рамках Вестфальского порядка гегемония Франции была невозможна без ликвидации потенциалов Великобритании и Австрии и отбрасывания России из Европы).

 

Противники американской гегемонии действуют почти также, как действовали противники французской гегемонии в XVII - XVIII веках. У России и Китая нет общих военно-политических союзов, но у них есть взаимные политические обязательства в рамках "Декларации о многополярном мире" (1997) и двустороннего "большого договора" (2001), а также в ШОС. Ситуативно он привлекают к своей политики даже наиболее самостоятельных американских союзников вроде Германии и Франции. Любители истории вспомнят многочисленные лиги времен французской гегемонии. Их участники не всегда обещали помогать друг другу на случай внешней агрессии: они ограничивались обязательствами проводить общую политику - при том, что все прекрасно понимали, против кого будет направлена эта политика. Американцы понимают это сейчас также хорошо, как французы времен Людовика XV: не случайно российско-китайский "большой договор" они называют "антигегемонистским пактом".

 

Современный тип войн больше похож на "войны за наследства", чем на тотальную Вторую мировую войну. Задача современной американской политики - выстраивание "фронтиров сдерживания" у границ России и КНР из числа малых и средних стран. Москва и Пекин, уклоняясь на словах от глобальной конфронтации с Вашингтоном, пытаются сломать соответствующие "фронтиры". Поэтому военные конфликты будут видимо вести к ограниченному столкновению великих держав на территории третьих стран, переживающих кризис своей государственности. Примеры каждый охотно найдет сам.