В международных отношениях наступает этап демократизации

Интервью

В последнее время часто звучит мнение, что резолюция СБ ООН по Сирии обозначила начало нового периода в мировой политике. О том, насколько это утверждение соответствует действительности, а также о перспективах смещения глобального центра силы из Евроатлантики в АТР мы побеседовали с Федором Лукьяновым, председателем президиума СВОП, членом РСМД.

Интервью

В последнее время часто звучит мнение, что резолюция СБ ООН по Сирии обозначила начало нового периода в мировой политике. О том, насколько это утверждение соответствует действительности, а также о перспективах смещения глобального центра силы из Евроатлантики в Азиатско-Тихоокеанский регион мы побеседовали с Федором Лукьяновым, председателем президиума Совета по внешней и оборонной политике (СВОП), главным редактором журнала «Россия в глобальной политике» и членом РСМД.

Федор Александрович, насколько, по Вашему мнению, значима резолюция СБ ООН о ликвидации сирийской программы химического оружия? Можно ли говорить о том, что она символизирует начало нового периода в истории дипломатии?

Как минимум, она означает начало нового периода в истории попыток урегулирования сирийского кризиса, потому что это первая резолюция , которую удалось согласовать за два с половиной года конфликта. Противостоящие стороны пошли на взаимные разумные уступки и сделали это очень изящным образом: и Россия, и Соединенные Штаты могут представить данный документ как победу своих принципов. Это большой прогресс.

Что же касается новой главы в истории мировой дипломатии, то можно говорить о том, что хотя она еще не открыта, заявка на нее была сделана. Женевские соглашения Джона Керри и Сергея Лаврова, которые потом были оформлены в резолюцию (несмотря на все дипломатические зигзаги, произошедшие между женевскими переговорами и принятием резолюции в СБ ООН), это первый за долгое время пример того, как была достигнута равноправная договоренность. В период после окончания холодной войны, после того, как в прошлое ушла дипломатия, основанная на взаимном сдерживании, равноправных договоренностей практически не было, и политика проводилась под диктовку более сильной западной стороны. Даже когда остальным игрокам удавалось чего-то добиться, это было, по сути, уточнением условий капитуляции.

Принятие резолюции по сирийскому кризису означает возвращение к классическим принципам, гласящим, что компромисс - это уступка двух сторон, а не улучшение условий для той, которая заведомо проигрывает. Насколько удастся развить этот успех, пока непонятно, поскольку препятствий очень много. Некоторый оптимизм внушает то, что в решении проблемы сирийского химического оружия Соединенные Штаты по внутренним причинам заинтересованы не меньше, чем Россия. Именно поэтому я думаю, что, несмотря на все трудности, резолюция все же будет выполнена.

Фото: Федор Лукьянов

Какими Вы видите основные черты нового этапа? И будет ли он характеризоваться повышенным риском возникновения региональных конфликтов?

На мой взгляд, повышенный риск возникновения региональных конфликтов не связан с новым этапом. Он вызван тем, что мир в целом находится в переходном состоянии и будет находиться в этом состоянии еще неопределенное время.

После холодной войны было ощущение, что на смену прежней системе приходят новые принципы, которые помогут снизить конфликтность. Однако к концу XX - началу XXI века стало понятно, что это иллюзия, и конфликтность никуда не исчезла. Напротив, с исчезновением биполярной рамки конфликты стали более многочисленными. И пока новый мировой порядок еще не возник. Наверное, он рано или поздно возникнет, но пока мы можем только угадывать его контуры.

Если 1990-е годы были периодом эйфории, то 2000-е годы стали периодом нарастающей паники. Сейчас на место паники приходят попытки создать что-то новое на обломках старой системы (при этом прежняя система еще не достигла финальной точки распада). Весь мир пришел в движение, а значит, частота конфликтов будет расти.

Многие эксперты говорили о многополярности, на мой взгляд, это некоторое обобщение. Тем не менее, демократизация мировой системы происходит: растет число участников, которые заявляют о своих правах. Это очевидно на всех направлениях. Почему Россия и США, пусть и в других ролях, оказались снова в одной упряжке? Отчасти потому, что против них выступают те страны, которые хотят больше демократии на международной арене. Несмотря на различие интересов и позиций, США и Россия занимают привилегированное положение, оставшееся с того времени, когда они определяли международную политику. И, как любые державы с привилегиями, Россия и США пытаются защищать свое эксклюзивное право решать мировые проблемы. Это вызывает протест у других стран.

Если немного утрировать, Генассамблея ООН восстает против Совета безопасности. Раньше Совет безопасности держал все в своих руках и принимал реальные решения, а Генеральная ассамблея была местом, где можно было выпустить пар в свисток. Сейчас ситуация изменилась, и Генассамблея говорит, что именно она представляет мировое сообщество, поскольку в условиях демократии решает большинство. Что получится в итоге, трудно сказать, но, как ни странно, данная ситуация сближает такие страны, как США и Россия, которые по прочим характеристикам совершенно противоположны.

Какой Вы видите роль России в новой зарождающейся системе?

Было бы идеально, если бы Россия подхватила почин, сделанный сирийской инициативой, и внесла в эту хаотическую среду элемент расчета и творческого подхода. Продемонстрированная Россией способность улавливать моменты, которые дают возможность выхода из кризисных ситуаций, является крайне редкой в современном мире. Страны, относящиеся к «восходящим звездам», которые выступают за урегулирование кризисов, не могут и не умеют этого делать, потому что быть державой мирового уровня тоже нужно уметь. Таким странам, как Бразилия или Индия, необходимо пройти еще долгий путь, прежде чем они станут такими же «изощренными» в международных делах, как, например, Китай, Россия, США или даже Великобритания, несмотря на ее нынешнюю слабость.

Фото: investgazeta.net
Владимир Чижов:
Неисторический выбор Украины

На мой взгляд, ахиллесовой пятой России является то, что, подтверждая свой уровень на международной арене, она зачастую не способна найти правильные инструменты в отношениях с соседними странами. То, что сейчас происходит в отношениях с Украиной и Молдовой, не может не удручать. У России нет никакой стратегии, вместо нее - хаотичные попытки не допустить того, что вот-вот свершится. Я сейчас не говорю о том, правильно или неправильно Украине подписывать соглашении об ассоциации с ЕС, это, в конце концов, их дело. Но то, каким способом Россия пытается это предотвратить, добиваясь противоположного результата, удручает.

Следует ли ожидать смещения центра силы с Запада в Азиатско-Тихоокеанский регион? Утратят ли США статус мирового гегемона?

Это уже происходит, однако пока речь идет не столько о смещении центра силы, сколько о сдвиге центра внимания. Европа и Евроатлантика теряют не только силы, но и значимость, потому что там не происходят события, которые бы привлекали мировое внимание. В свою очередь, в Азии эти события происходят. И в экономическом, и в политическом, и в культурном плане Азия пытается наверстать преимущество, которое сохранялось у Европы на протяжении веков. Поэтому нам придется сменить привычную оптику. Что бы мы ни говорили, мы привыкли смотреть на мир сквозь призму отношений с Западом, а не с кем-либо еще. От этого нужно уходить, поскольку это уже не адекватно реальности.

Соединенные Штаты, безусловно, будут постепенно утрачивать роль гегемона, потому что, как показывает опыт, абсолютных лидеров в мире не бывает. Даже страна такой невероятной мощи как США, превосходящая всех остальных вместе взятых по своим совокупным возможностям, не сможет в одиночку вынести эту роль. Что касается ведущей роли США, здесь могут быть разные варианты, и ближайшие 10-20 лет будут очень важны, прежде всего, с точки зрения внутреннего развития страны. Сейчас складывается ощущение, что происходит изменение отношения самих американцев к внешней политике: по разным причинам они хотят в большей степени замкнуться в себе. Конечно, классический изоляционизм в современном мире невозможен, но, изучая общественное мнение населения США, я вполне могу представить, что следующий президент будет еще менее склонен к международным авантюрам, чем Барак Обама.

Это не означает, что Соединенные Штаты ждет ослабление, вполне возможно, что они таким образом как раз мобилизуют свои силы. В отличие от Европы, США не уходят на периферию, они просто поворачиваются к центру внимания своим другим боком, поскольку Соединенные Штаты - тихоокеанская держава в неменьшей степени, чем евроатлантическая, и в век Азии ее роль может оказаться даже важнее, чем в век Европы. Для России это серьезный вопрос на среднесрочную перспективу, потому что если российско-американские отношения рассматривать сквозь азиатские «очки», то выясняется, что противоречий между нашими странами не так много, как кажется. Более того, совпадений гораздо больше, чем мы привыкли думать, и зачастую мы оказываемся перед лицом угроз или вызовов, исходящих из одного источника. Прежде всего, речь идет, разумеется, о росте Китая. Я думаю, что если российско-американские отношения будут переживать какое-то новое рождение, то это произойдет в АТР.

Беседовал Николай Маркоткин, программный координатор РСМД.