Марк Фино: Запрет на ракеты средней дальности в Европе по-прежнему необходим

Марк Фино — бывший французский дипломат, старший советник и глава отделения по теме распространения вооружений в Женевском центре политики безопасности (GCSP). За свою 36-летнюю карьеру дипломата (с 1977 по 2013 гг.) он служил на различных должностях в СССР, Польше, Израиле, Австралии, а также занимал посты в многосторонних миссиях: Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, Конференция по разоружению, ООН. Он также был старшим научным сотрудником в Программе ОМУ Института ООН по исследованию проблем разоружения (ЮНИДИР) в период с 2013 по 2015 гг. С полным списком публикаций Марка Фино можно ознакомиться на сайте GCSP. В интервью для РСМД Марк Фино оценил угрозы ядерного терроризма и прокомментировал проблемы с продлением ключевых договоров в сфере контроля над вооружениями. Беседовала Татьяна Канунникова.

Марк Фино — бывший французский дипломат, старший советник и глава отделения по теме распространения вооружений в Женевском центре политики безопасности (GCSP). За свою 36-летнюю карьеру дипломата (с 1977 по 2013 гг.) он служил на различных должностях в СССР, Польше, Израиле, Австралии, а также занимал посты в многосторонних миссиях: Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, Конференция по разоружению, ООН. Он также был старшим научным сотрудником в Программе ОМУ Института ООН по исследованию проблем разоружения (ЮНИДИР) в период с 2013 по 2015 гг. С полным списком публикаций Марка Фино можно ознакомиться на сайте GCSP. В интервью для РСМД Марк Фино оценил угрозы ядерного терроризма и прокомментировал проблемы с продлением ключевых договоров в сфере контроля над вооружениями. Беседовала Татьяна Канунникова.

Как Вы оцениваете угрозу ядерного терроризма? Какие формы ядерного терроризма Вы бы выделили сегодня?

Марк Фино

Ядерный терроризм, который можно определить как подрыв одной или нескольких единиц ядерного оружия террористом или террористической группой, обычно считается риском с низкой вероятностью, но высоким воздействием.

Однако использование террористами радиологического распыляющего устройства (или «грязной бомбы» — как если бы ядерные бомбы были «чистыми») для распространения радиоактивных материалов на большой поверхности с помощью обычных взрывчатых веществ имеет более высокую вероятность, но потенциально меньшее воздействие. В городской среде это вызвало бы не обязательно смертельный уровень загрязнения, но, безусловно, панику, экономический спад и высокозатратные работы по дезактивации.

Какие страны или регионы наиболее уязвимы перед этой угрозой?

В принципе, государства, обладающие ядерным оружием, утверждают, что обеспечивают защиту своих запасов и сложную систему доступа, которая предназначена для предотвращения любого несанкционированного взрыва. Однако в регионах, переживающих конфликты (таких как Северо-Восточная или Южная Азия, Ближний Восток), нельзя полностью исключать инциденты, захват власти враждебными элементами, перевороты, кибератаки и т.д., которые могут привести к несанкционированному применению ядерного оружия. Риск еще выше в странах, имеющих запасы опасных ядерных или радиоактивных материалов, таких как обогащенный уран или плутоний.

Какие меры по предотвращению угрозы ядерного терроризма наиболее эффективны?

Некоторые меры уже были приняты в рамках Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) или по итогам саммитов по ядерной безопасности, инициированных президентом Обамой и проходивших в период между 2010 и 2016 годами. В странах, обладающих ядерным оружием, должны быть усовершенствованы стандарты с целью снижения ядерного риска, в том числе путем предотвращения доступа террористов и любого несанкционированного доступа к объектам с ядерным оружием.

Государства, обладающие запасами ядерных или радиоактивных материалов, должны и далее прилагать усилия по ликвидации или транспортировке в более безопасные места наиболее опасных материалов (высокообогащенный уран и оружейный плутоний) под контролем МАГАТЭ.

На Ваш взгляд, какие террористические группировки обладают возможностями приобретения оружия массового уничтожения? Ранее считалось, что «Аль-Каида»* стремилась получить ОМУ. Сохраняется ли эта угроза?

Александр Ермаков:
Обратный отсчет для СНВ-3

Действительно, некоторые крупные террористические организации, такие как «Аль-Каида» и «Исламское государство» (ИГИЛ)*, а ранее также японский культ «Аум Синрикё»*, стремились получить доступ к оружию массового уничтожения или связанным с ним материалам. Большая часть попыток приобрести и использовать радиоактивный материал или биологическое оружие провалились. С другой стороны, начиная с 2014 г. зафиксированы десятки случаев применения химического оружия ИГИЛ в Сирии и Ираке, независимо от того, использовала эта группа краденый горчичный газ государственного производства или коммерчески доступный хлор.

В таких вооруженных конфликтах, как в Сирии или Ираке, эта угроза остается высокой. В большинстве стран риск был снижен благодаря реализации резолюции 1540 Совета Безопасности ООН от 2004 г., которая юридически обязывает все правительства криминализировать доступ негосударственных субъектов к оружию массового уничтожения и связанным с ним материалам. Тем не менее, во многих развивающихся странах все еще есть необходимость в укреплении и финансировании правоохранительного потенциала, включая пограничный контроль.

Соглашения между Россией и США о ядерном разоружении имеют важное значение для международной ядерной безопасности. Некоторые эксперты полагают, что продление действия договора СНВ-3 или заключение новой сделки возможно только при участии европейских ядерных держав. Какова позиция Франции в этом вопросе?

Для двух стран, обладающих более чем 90% ядерных арсеналов мира, все еще имеет смысл заключать соглашения о контролируемом сокращении и ликвидации такого оружия. Продление нового СНВ после 2021 года — это самое простое, что можно сделать для избежания периода вакуума в правовой системе контроля над вооружениями, который может привести к опасной неконтролируемой гонке вооружений.

Вовлечение других ядерных держав, таких как Франция, Великобритания или Китай, а, возможно, и государств — не участников ДНЯО (Индия, Пакистан, Израиль, Северная Корея), можно было бы осуществить на Женевской конференции по разоружению, где они все представлены. До сих пор большинство из них накладывали вето на любые переговоры в этой области.

Некоторые рассматривают в качестве обязательных условий такие предварительные меры, как вступление в силу Договора о всеобъемлющем запрещении испытаний (ДВЗЯИ) или запрет на производство расщепляющихся материалов для оружия. Тем не менее, полезная техническая работа уже могла бы проводиться в отношении контроля над разоружением, как это было до принятия ДВЗЯИ.

В 2019 году прекратил свое действие Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). По вашему мнению, отражает ли этот договор реальность сегодняшнего дня? Что можно сделать, чтобы его сохранить?

Константин Богданов:
Не очень ядерная война

К сожалению, это крупное соглашение о контроле над вооружениями, игравшее стабилизирующую роль и заключенное в годы холодной войны, было расторгнуто США под предлогом российских нарушений, которые можно было урегулировать между двумя странами. Запрет на ракеты средней дальности, как ядерные, так и неядерные, сделал Европу гораздо безопаснее, снизив риск ядерной войны. И он (запрет — прим. ред.) по-прежнему необходим.

Если нельзя возродить прекративший свое существование договор, то, по крайней мере, нужно провести какие-то новые переговоры или заключить обязательства, затрагивающие не только США и Россию, но и все европейские страны, чтобы не допустить развертывания запрещенных ракет какой-либо из сторон. Такие переговоры могли бы также касаться нынешнего размещения так называемого нестратегического ядерного оружия США в странах НАТО и Россией на ее территории. Это не исключает отдельных переговоров с Китаем о таких ракетах в Азии, но здесь потребуется подход, основанный на принципе взаимности.

Европейский союз является крупным донором МАГАТЭ. Между тем звучали призывы повысить роль агентства в его деятельности в области ядерной безопасности. На Ваш взгляд, возможна ли реформа МАГАТЭ?

Хорошо, что после проведения саммитов по ядерной безопасности МАГАТЭ взяло на себя задачу координации деятельности в области обеспечения ядерной безопасности в соответствии с общим мандатом и компетенциями агентства. Ядерная безопасность (nuclear security — защита от преднамеренных действий) и радиационная безопасность (nuclear safety — предотвращение аварий или инцидентов по халатности) тесно связаны друг с другом и требуют скоординированных подходов.

Вопрос финансирования по-прежнему крайне важен, но если сравнить мировые военные расходы (1,82 трлн долл.) с бюджетом МАГАТЭ (около 578 млн долл. или 0,03% мировых военных расходов), вы поймете, сколько еще можно сделать для увеличения финансирования ядерной безопасности и защиты. К сожалению, большинство правительств реагируют и соглашаются на такие жертвы только когда происходят крупные аварии типа Чернобыля и Фукусимы.

* террористические организации, запрещенные на территории РФ.