«Левый поворот» после Чавеса?

Интервью

В последние годы значение Латинской Америки в российском внешнеполитическом векторе заметно увеличилось. Изменилось также и само лицо данного региона, который постепенно выходит из тени США и становится самостоятельным центром мировой политики. О последних тенденциях латиноамериканской политики и перспективах взаимодействия России со странами региона мы поговорили с директором Института Латинской Америки РАН Владимиром Давыдовым.

Интервью

В последние годы значение Латинской Америки в российском внешнеполитическом векторе заметно увеличилось. Изменилось также и само лицо данного региона, который постепенно выходит из тени США и становится самостоятельным центром мировой политики. О последних тенденциях латиноамериканской политики и перспективах взаимодействия России со странами региона мы поговорили с директором Института Латинской Америки РАН, членом-корреспондентом РАН, Владимиром Михайловичем Давыдовым.

Несколько лет назад, когда к власти во многих латиноамериканских странах пришли социалисты, эксперты говорили о так называемом «левом повороте». В последнее время в частности в связи с кончиной Уго Чавеса, а также в связи с приближением парламентских и президентских выборов во многих ключевых странах региона, существует вероятность изменения данного тренда. Какова вероятность того, что «левый поворот» в Латинской Америке сменится праволиберальным курсом, и что данное изменение будет означать для России?

Фото: REUTERS/Gerardo Garcia

Безусловно, смерть Уго Чавеса это серьезный вызов для Венесуэлы, поскольку в стране в настоящее время нет личности соизмеримого масштаба, которая могла бы заменить Чавеса, и стать «преемником» его политического капитала. Тем не менее, «левый поворот» не был начат Уго Чавесом и не закончится вместе с его уходом, поскольку, хотя данное явление и связанно с крупными историческими персонажами, оно вызвано гораздо более фундаментальными факторами. «Левая» культура имеет давние и прочные корни в Латинской Америке, обусловленные структурой местного общества и экономики, а также противоречиями, заложенными в данной структуре.

Я в праволиберальный курс не очень верю. Мы уже имеем доказательства того, что левоориентированные правительства в Латинской Америке во многих случаях справились со своими нелегкими задачами. При этом правоориентированные правительства во многих странах мира не выдерживают экзамена кризиса и уступают власть. Мы имеем доказательства в Европе. Не знаю, устоит ли А. Меркель на ближайших выборах. Специалисты говорят, что социал-демократы имеют очень хорошие шансы. Ситуация во Франции говорит сама за себя.

Латинская Америка, в отличие от Европы, хорошо показала себя во время кризиса. Возьмем Бразилию, Лула (Луис Инасиу Лула да Силва, президент Бразилии в 2003-2011 гг.) исчерпал свой мандат, другой яркий представитель «левой» политической культуры, Дилма Русеф, действующий президент Бразилии, пришла ему на смену. Только что прошли выборы в Эквадоре. Рафаэль Корреа, действующий президент Эквадора, который в феврале 2013 был перезибран на второй срок, выиграл с хорошим результатом. Я думаю, что это связано с тем, что «левые» политики стали более ответственными, чем были раньше. Они признают, что нужно вести взвешенную прагматическую политику, одновременно решая и социальные проблемы. В результате, в Латинской Америке, даже в условиях кризиса зона бедности сокращалась, а безработица почти что не увеличивалась.

В настоящий момент около половины, если не 2/3 стран по населению и доле в валовом региональном продукте, остаются в зоне «левого поворота». Даже в Перу президентом стал Ольянта Умала – представитель левоиндехинийского («левый» индейский национализм) направления политики. Надо заметить, что «левые» в Латинской Америке очень разные. Обычно говорят об умеренных и радикальных «левых», но в реальности можно насчитать 7-8 тенденций. Обычно говорят о двух: умеренных и радикальных «левых», но это от незнания конкретной ситуации и особенностей Латинской Америки. Существует также левокатолическое движение, левоиндехинийское, социал-демократическое, леворадикальное. Необходимо видеть разницу между, например, Рафаэлем Корреа и Эво Моралесом, действующим президентом Боливии.

Приближается очередная годовщина Фолклендской войны между Великобританией и Аргентиной, однако спустя более 30 лет территориальный спор об островах по-прежнему не разрешен. Более того в последние годы наблюдается существенное обострение риторики с обеих сторон, планируется проведение референдума о политическом статусе островов. Связано ли ухудшение британо-аргентинских отношений с обострением борьбы за ресурсы Южной Атлантики и грозит ли данное обострение новой войной?

Фото: thaiphong.wordpress.com
Кресты в память о погибших британских
солдатах во время войны за острова

Проблема заключается в том, что данный территориальный спор не является вопросом сугубо аргентино-британских двухсторонних отношений. Речь идет о Южной Атлантике. НАТО уже господствует в Северной Атлантике, и теперь Соединенные Штаты совместно с другими странами евроатлантического блока, предпринимают активные действия с целью включения в зону своего влияния также и Южной Атлантики. В свою очередь, данные действия не сочетаются с теми планами и интересами, которые имеют в данном регионе такие страны как Бразилия, Аргентина и Южно-Африканская Республика. При всей кажущейся умеренности Обамы в отношении военных расходов, сохраняются два направления, финансирование которых не только не сокращается, но и отчасти увеличивается: Тихоокенсканское и Южно-Атлантическое.

В современном мире идет обострение борьбы за контроль над источниками сырья, и по мнению специалистов, вокруг Фолклендских островов существуют немалые месторождения. По этим причинам резко усиливается военное присутствие Великобритании в районе Фолкленд. При этом прямой угрозы со стороны Аргентины не существует, так как ни аргентинская армия, ни аргентинский флот в техническом отношении не могут соперничать с британским.

В то же время, существует организация IBSA (совместный индийско-бразильско-южноафриканский диалоговый форум), в которую входят Индия, Бразилия и Южная Африка. Перечисленные страны солидарны с Аргентиной, а также имеют собственные интересы в регионе. По этой причине уже несколько лет данные страны регулярно проводят совместные масштабные военно-морские учения в Южной Атлантике. Поэтому, над ситуацией вокруг Фолкендов стоит задуматься не только как над аргентино-британским конфликтом, но и как над проблемой контроля Южной Атлантики.

Перейдем к отношениям Латинской Америки с Россией. Создается впечатление, что отношения России с Латинской Америкой недостаточно развиты. Это действительно так? Какую оценку Вы бы дали отношениям Россия – Латинская Америка на данном этапе?

Это действительно так с точки зрения экономики. В какой-то мере это объективная ситуация, поскольку Латинская Америка находится далеко от нас, а транспортные издержки являются фактором мирового рынка. Кроме того, мы все-таки страна евразийская, у нас рядом огромные рынки Евросоюза и Китая, а как известно, большинство стран стремится в первую очередь развивать экономические отношения со своими высокоплатежными соседями. Возьмем Мексику и Соединенные Штаты. Мексиканцы, при всей нелюбви к американцам, все же активно торгуют с ними, ведь США - самый платежеспособный рынок.

Фото: topwar.ru
Визит Дмитрия Медведева в Бразилию

Тем не менее, Россия сделала очень немало в последнее время. 2007-2008-е годы были своеобразным пиком, когда наши взаимоотношения были подняты на высший политический уровень, и первые лица государства, Владимир Путин и Дмитрий Медведев начали участвовать в налаживании этих отношений.

Мы хорошо сочетаемся с точки зрения понимания того, каковы должны быть решения крупных международных проблем. Российская Федерация и Латинская Америка очень хорошо взаимодействуют в международных организациях. У нас довольно часто совпадают позиции системе ООН, даже несмотря на то, что США по-прежнему оказывают воздействие на латиноамериканские страны.

Для латиноамериканских стран очень важно, что позиции Соединенных Штатов в регионе начинают относительно ослабевать. Это проявляется в области торговли, инвестиций, официальной помощи развития. Соответственно, латиноамериканский рынок и латиноамериканское пространство занимают другие игроки, а латиноамериканцы, в свою очередь, делают все возможное, чтобы диверсифицировать свои внешние связи. И рекордсменами этой работы в мировых масштабах являются Чили и Мексика, у них десятки двухсторонних соглашений. Это отчасти объясняет, почему латиноамериканские страны относительно мало пострадали во время последнего кризиса.

Какие направления отношений между странами Латинской Америки и Россией наиболее развиты? Какие направления, на Ваш взгляд, могли бы быть перспективными?

В настоящее время объем торговли между Россией и странами Латинской Америки является довольно значительным. Рекордный год был 2008, когда он составил 16 миллиардов, затем было падение объема торговли, сейчас мы восстановили докризисные показатели и, надеюсь, не остановимся на этом. Проблема России в том, что нужно подвести более прочную базу под эти отношения. Наша торговля не должна быть вульгарной куплей-продажей. Ее нужно трансформировать в торговлю современную, а для этого нужны долгосрочные связи: кооперация, инвестиции. Надо сказать, что долгое время наша торговля развивалась стихийно, наши государственные органы на нее не влияли. У нас не было механизмов поддержки экспорта, они и сейчас не особо работают, можно даже сказать отсутствуют.

Я считаю, что российская сторона недостаточно использует возможности своего государства в конструктивных созидательных целях.

Тем не менее, есть ряд обнадеживающих тенденций. У нас хорошая, профессионально подготовленная дипломатия в латиноамериканском направлении, мы в самые тяжелые годы смогли сохранить систему наших загранпредставительств в Латинской Америке по линии МИДа. Сейчас мы постепенно начинаем чувствовать плоды долгой упорной работы на латиноамериканском направлении.

Фото: ИТАР-ТАСС

Нашим самым крупным партнером в регионе является Бразилия, и недавно Дмитрий Анатольевич провел там весьма продуктивные переговоры. Мы вышли на уровень сотрудничества в высоких технологиях, в том числе по «ГЛОНАСС», опорная платформа которого будет в Бразилии. Бразилия будет закупать у нас вертолеты для работы на своем Антлантическом шельфе, на котором расположены огромные открытые месторождения нефти. Планируется сотрудничество в области авиации. Бразилия третий в мире производитель среднемагистральных, региональных самолетов, они производят более 200 самолетов в год. Причем они создали отрасль за два десятилетия, по существу начав «с нуля». У Бразилии есть достижения в биотехнологии, серьезные достижения в генетике. Бразилия вытесняет Штаты с сельскохозяйственного рынка, они крупнейшие производители сои. Около 40% нашего рынка мяса – мясо из Бразилии. В свою очередь, мы контролируем до 40% бразильского рынка целого ряда ключевых минеральных удобрений.

Владимир Михайлович, сотрудничество России и Бразилии активно развивается по линии БРИКС. Каковы перспективы вхождения других латиноамериканских стран в БРИКС? Например, Аргентины или Мексики?

В настоящее время таких перспектив нет, потому что есть негласное соглашение в составе БРИКС: сначала необходимо отработать общую платформу и механизмы воздействия на принятие решений в других международных организациях в текущем пятичленном составе, и только потом думать о расширении. Такова принципиальная позиция, которая мне кажется очень разумной. Многое покажет ближайший саммит, который состоится в марте в Южной Африке. Не исключено, что БРИКС пойдет на то, чтобы предоставить статус наблюдателей или партнеров по диалогу отдельным странам, чтобы не «отваживать» друзей, поскольку многие страны хотели бы присоединиться. Но пока это международное объединение находится в юношеском возрасте, оно должно само укрепиться, и отработать свою модель функционирования. Поскольку чем больше членов в организации, тем сложнее принять решение, и лучшим примером этому является Европейский Союз.

Беседовали: Наталья Евтихевич, программный менеджер РСМД,
Николай Маркоткин, программный ассистент РСМД