Арктическая научная дипломатия в условиях геополитического кризиса

Несмотря на геополитический кризис, научная дипломатия в Арктике продолжает развиваться, однако, как и в других сферах, происходит переориентация связей. Взаимодействие между российскими и западными научно-исследовательскими институтами было свернуто по инициативе западной стороны. Вместе с тем развиваются контакты с представителями Китая и Индии. При этом не стоит забывать, что данные страны развивают научное сотрудничество «на два фронта» — с западными государствами и с Россией. Вопросы научного сотрудничества в Арктике мы обсудили с Александром Сергуниным, д. полит. н., профессором кафедры теории и истории международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета.

Несмотря на геополитический кризис, научная дипломатия в Арктике продолжает развиваться, однако, как и в других сферах, происходит переориентация связей. Взаимодействие между российскими и западными научно-исследовательскими институтами было свернуто по инициативе западной стороны. Вместе с тем развиваются контакты с представителями Китая и Индии. При этом не стоит забывать, что данные страны развивают научное сотрудничество «на два фронта» — с западными государствами и с Россией. Вопросы научного сотрудничества в Арктике мы обсудили с Александром Сергуниным, д. полит. н., профессором кафедры теории и истории международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета.

Можно ли говорить о сохранении такой формы взаимодействия в Арктике, как научная дипломатия?

Будущее Арктического совета. Рабочая тетрадь РСМД

Да, пока еще можно говорить об этой разновидности парадипломатии (параллельной официальной дипломатии) или публичной дипломатии в Арктическом регионе. Однако произошли существенные сдвиги как по ее форме, так и по ее содержанию. В отношениях с западными странами научное сотрудничество на институциональном уровне практически прекратилось по инициативе западной стороны, остались контакты и проекты лишь на индивидуальном уровне. В то же время научное сотрудничество с дружественными странами (особенно с КНР) начало развиваться весьма интенсивно на обоих упомянутых уровнях.

Каковы приоритеты России в сфере научной дипломатии в Арктике в условиях геополитического кризиса?

Они остались фактически неизменными: изучение последствий изменения климата и выработка стратегий по реагированию на этот процесс (адаптация, снижение выбросов парниковых газов, геоинжиниринг), метеорология, гляциология (наука о природных льдах во всех их разновидностях на поверхности Земли, в атмосфере, гидросфере и литосфере), вечная мерзлота, флора и фауна Арктики, сохранение биоразнообразия, охрана окружающей среды и снижение антропогенной нагрузки на нее, безопасность морского судоходства, создание транспортных коридоров (морских, сухопутных, воздушных), социально-экономическое развитие северных регионов, демографические процессы, коренные малочисленные народы Севера (КМНС).

Сохраняются ли у России каналы взаимодействия по научной линии с традиционными арктическими государствами или между отдельно взятыми организациями?

Как уже было сказано, на институциональном уровне эти каналы были перекрыты западной стороной. Контакты с западными арктиковедами сохраняются только на индивидуальном уровне или по линии некоторых международных неправительственных организаций — Международного арктического научного комитета, Международной ассоциации арктических социальных наук, Ассоциации молодых полярных ученых.

Какие риски в сфере невоенной безопасности несет в себе прерывание научного сотрудничества между традиционными арктическими государствами с участием России?

Наталья Вяхирева:
Арктика с акцентом на Азию

В результате разрыва институциональных связей между российскими и западными научно-исследовательскими организациями прекратился регулярный обмен данными наблюдений за различными процессами в Арктике. Например, уникальный проект Сеть арктических опорных наблюдений, развивавшийся под эгидой Арктического совета, продолжается без российского участия. Международное сотрудничество в области обмена данными сохраняется только по линии программ и учреждений ООН. Например, по-прежнему продолжается обмен данными в рамках Всемирной метеорологической организации, которая имеет сеть полярных станций во всех арктических странах, включая Россию. Однако эта сеть не осуществляет все виды наблюдений за процессами в Арктике. В результате и российские, и зарубежные ученые признают, что без этих данных невозможно создать, например, научно обоснованные модели развития климата как в Арктике, так и в целом на Земле, или динамики полярных льдов и т.д.

Как обстоят дела в области научного сотрудничества между семью арктическими государствами (без участия России)? Осуществляют ли эти семь государств научное взаимодействие с нерегиональными акторами, с которыми Россия пытается выстроить отношения? Готовы ли неарктические государства к научному сотрудничеству «на два фронта» — с западными государствами и с Россией. Приемлем ли такой расклад для нашей страны?

Сотрудничество между семью западными арктическими странами, а также с другими западными государствами, интересующимися Арктикой и имеющими статус наблюдателей в Арктическом совете, конечно же, развивается. Особенно активизировались арктические исследования по линии различных научных программ Евросоюза, поскольку в одиночку европейским странам сложно финансировать дорогостоящие полярные исследования. Координируя свои арктические научно-исследовательские программы, страны «коллективного» Запада (а в него в данном случае входят не только европейские неарктические государства, но и Япония, и Южная Корея, присоединившиеся к различного рода санкциям против России) надеются хоть как-то компенсировать отсутствие «российского компонента» в этих исследованиях.

Что касается арктического научного сотрудничества между «коллективным» Западом и дружественными РФ странами (их, собственно говоря, в данной сфере осталось только две — Китай и Индия), то оно тоже продолжает развиваться. Пекин и Дели стремятся поддерживать хорошие отношения и с Россией, и с Западом, в том числе в сфере полярных исследований. Напомню, что у них имеются, может быть, даже более важные научные и геополитические интересы в Антарктике, чем в Арктике.

На первом плане наука: интересы и политика БРИКС в Арктике. Подкаст с Марией Лагутиной

Впрочем, в последние годы Запад пытается нагнетать антикитайскую истерию по поводу «проникновения» Пекина в Арктику. Китайские ученые обвиняются в том, что они проводят арктические исследования якобы в интересах своих военных и спецслужб, а вовсе не в интересах науки. Подобная «охота на ведьм», по сути, толкает китайское научное сообщество к расширению сотрудничества с его российским «собратом», которого «коллективный Запад» также стремится всячески изолировать в Арктике. Во многом этим объясняется активное развитие научных связей по арктической тематике между российскими и китайскими исследовательскими и образовательными учреждениями, наблюдаемое в последнее время.

Неплохие перспективы сотрудничества в области арктических исследований имеются и у России с Индией. Последнюю к этому толкают как ее экономические интересы в российской Арктике и необходимость изучения глобальных последствий изменения климата на «вершине мира», так и соображения геополитического соперничества с Китаем, который пока явно опережает Индию в освоении Арктического региона, включая научные исследования.

Москва стремится направить соперничество между Пекином и Дели в конструктивное русло, надеясь, что арктическая научная дипломатия может стать одним из каналов сближения между стратегически важными для нее партнерами. Интересно отметить, что в российских научных и дипломатических кругах поддерживают различного рода проекты и инициативы, которые бы поощряли научное сотрудничество в рамках этого «треугольника». Так, например, в последние годы в научных сообществах этих трех стран довольно активно обсуждается в разных вариантах идея проекта по изучению «Трех полюсов холода» (Арктика, Гималаи и Антарктика). Подобный проект мог бы стать хорошей платформой для неформальных контактов и сотрудничества между тремя странами, а в перспективе можно надеяться, что из него вырастет что-то более серьезное в плане налаживания диалога между его участниками.