Интервью с Чрезвычайным и Полномочным Послом, главным научным сотрудником Института США и Канады РАН, членом РСМД Александром Пановым
- Наш первый вопрос будет связан с событиями вокруг визита Дмитрия Медведева на Курильские острова. Японские официальные лица довольно остро отреагировали на эту поездку. В СМИ много говорится о возможном охлаждении в отношениях двух стран.
Насколько сильным может быть подобное охлаждение?
Интервью с Чрезвычайным и Полномочным Послом, главным научным сотрудником Института США и Канады РАН Александром Пановым.
Александр Николаевич, спасибо большое, что согласились дать нам интервью. Конечно, наш первый вопрос будет связан с событиями вокруг визита Дмитрия Медведева на Курильские острова. Японские официальные лица довольно остро отреагировали на эту поездку. В СМИ много говорится о возможном охлаждении в отношениях двух стран. Насколько сильным может быть подобное охлаждение?
Практика наших отношений с Японией показывает, что такие события обычно негативно воздействуют на двусторонние отношения. Со стороны японских правительственных, общественных и деловых кругов, как правило, следует негативная реакция. Эта же практика показывает, что охлаждение продолжается какое-то время, но не имеет такого уж резко отрицательного эффекта. В наших отношениях есть большой потенциал. Однако он в значительной степени не реализован. Поэтому существенно ухудшать этот уровень уже просто некуда. Между тем переводить наши отношения на более высокий уровень целесообразно и необходимо. Особенно на фоне региональных проблем, общих как для России, так и для Японии.
Спор вокруг Курильских островов длится уже достаточно давно, есть ли сейчас какие-то перспективы по решению вопроса?
В этом вопросе есть свои приливы и отливы. Если мы вернемся на 12 лет назад, даже чуть раньше, то тогда у нас была очень позитивная динамика развития отношений. Это был очень высокий уровень. Такого не было за весь послевоенный период. Японцы поддержали нас в политике в отношении Чечни, особенно в «Восьмерке». Они дали нам почти 400 млн долларов в 1999 году, когда никто не давал денег, и спасли наш бюджет. Между нашими странами начались очень активные военные обмены, и на этом фоне мы стали немного продвигаться по пути поиска какого-то решения территориальных вопросов. Тогда как раз Владимир Путин в 2000 г., а потом и в 2001 г. сказал (впервые среди советских и российских лидеров), что надо возвращаться на позиции декларации 1956 года, в которой записано, что Советский Союз готов будет передать Японии острова Хабомаи и Шикотан после заключения мирного договора. В тот момент Япония отказалась обсуждать на такой основе эту проблему. Правительство Коидзуми вернулось к позиции: четыре острова или ничто. Теперь, по прошествии 12 лет, японцы поняли, что они сделали большую ошибку, и сейчас уже начались заявления о том, что надо бы вернуться к предлагавшейся тогда формуле. Упрощенно: 2+2 или 2+альфа. До последнего момента японцы вроде бы так и намеревались сделать, исходя из того, что Путин вернулся на пост Президента, и прерванный процесс можно будет возобновить. Но сейчас японцы могут воспринять поездку Медведева как очень жесткую позицию России, интерпретировать ситуацию в том духе, что никаких субстантивных переговоров российская сторона вести не будет, и тогда, в общем-то, процесс переговоров по мирному договору становится бесполезным.
Но в любом случае такие вопросы не решаются просто, и для этого нужны особые отношения – очень развитые, продвинутые, а не те, которые мы имеем сейчас. Как мы решали территориальные вопросы с Норвегией, с Китаем? Это все осуществлялось на фоне совершенно нового качества отношений. А такие отношения устанавливаются очень долго. Я занимаюсь этой проблемой уже многие годы, если не десятилетия, и не вижу, что в ближайшее время мы сможем выйти на какое-то серьезное решение по Курильским островам. Тем более что в Японии опять начался период нестабильности, и сейчас под вопросом, удастся ли демократической партии сохранить свою власть.
А есть ли какие-то вопросы двусторонних отношений, которые могут отодвинуть территориальный спор на задний план, перевесить его по своей значимости?
Я приводил пример 12-летней давности, когда так и было. Во всяком случае, вопросы сотрудничества если и не перевешивали вопрос территориальный, то хотя бы находились в состоянии равновесия с ним. Конечно, у нас есть возможности очень серьезно нарастить наше торгово-экономическое сотрудничество. На Дальнем Востоке многие проекты, ресурсные и инфраструктурные, были реализованы на основе сотрудничества с Японией: проекты «Сахалин-1», «Сахалин-2», завод по сжижению газа, порт Восточный, строительство двух автомобильных заводов на Дальнем Востоке и целый ряд других. Никто другой – ни Китай, ни США, ни Корея – столько денег или столько проектов, как японцы, нам не предлагает. У них действительно есть интерес, и практика показывает, что территориальный вопрос не будет препятствием для их участия в этих проектах. Когда Советский Союз не признавал наличия этих проблем в 70-е годы, у нас были реализованы крупномасштабные, очень большие проекты сотрудничества. Наши государственные и экономические органы тогда проявили гибкость и развернулись в сторону сотрудничества с Японией. Подобная гибкость может дать гораздо больше, нежели пассивная или даже негативная позиция, которая преобладает сегодня.
С А.Н. Пановым беседовали программный директор РСМД Иван Тимофеев и PR-менеджер Ольга Амелина.
