Запуск российско-американского диалога по Украине и более широкой повестке дня, старт которому был положен телефонным разговором Владимира Путина и Дональда Трампа 12 февраля, является, безусловно, исключительно важным позитивным изменением, но не должен создавать эйфорию. Это — начало трудного и длинного пути, который не изменит при этом саму природу российско-американских отношений. Мы останемся соперниками, однако попыток нанести России «стратегическое поражение» в том виде и с той интенсивностью, и с той скоростью, что было при Джо Байдене, администрация Трампа предпринимать уже не будет. И это открывает возможности для более широкого диалога — с пониманием, что ни к какому «партнерству» и отказу от парадигмы соперничества этот диалог не приведет.
Тем более уже в 2027 году (по итогам промежуточных выборов в Конгресс и с вероятным переходом как минимум одной из палат под контроль демократов) возможность Трампа реализовывать собственный курс — как внутри страны, так и во внешней политике — сильно сократится, а в 2028 году традиционный американский истеблишмент будет пытаться взять реванш, и возможности для российско-американского диалога, не говоря уже о конструктивном взаимодействии, сократятся.
Запуск российско-американского диалога по Украине и более широкой повестке дня, старт которому был положен телефонным разговором Владимира Путина и Дональда Трампа 12 февраля, является, безусловно, исключительно важным позитивным изменением, но не должен создавать эйфорию. Это — начало трудного и длинного пути, который не изменит при этом саму природу российско-американских отношений. Мы останемся соперниками, однако попыток нанести России «стратегическое поражение» в том виде и с той интенсивностью, и с той скоростью, что было при Джо Байдене, администрация Трампа предпринимать уже не будет. И это открывает возможности для более широкого диалога — с пониманием, что ни к какому «партнерству» и отказу от парадигмы соперничества этот диалог не приведет.
Тем более уже в 2027 году (по итогам промежуточных выборов в Конгресс и с вероятным переходом как минимум одной из палат под контроль демократов) возможность Трампа реализовывать собственный курс — как внутри страны, так и во внешней политике — сильно сократится, а в 2028 году традиционный американский истеблишмент будет пытаться взять реванш, и возможности для российско-американского диалога, не говоря уже о конструктивном взаимодействии, сократятся.
Восстановление нормальности
Итак, в чем же главное позитивное значение начала официального и весьма интенсивного диалога Россия—США, в том числе на высшем уровне?
Во-первых, это восстановление нормальности в отношениях великих держав, не находящихся в состоянии горячей войны друг с другом, пусть даже и противников. Отсутствие такого диалога с конца февраля 2022 года и крайне оскорбительный тон в адрес высшего руководства России, который себе позволяла администрация Байдена,— это историческая аномалия как для российско-американских, так и для советско-американских отношений.
Во-вторых, та аномалия во многом была связана с беспрецедентной же задачей, которую ставила перед собой администрация Байдена: нанести России «стратегическое поражение». А именно разгромить ее на поле боя, обрушить ее экономику и изолировать ее на международной арене, что в совокупности должно было привести к прекращению способности России играть самостоятельную роль на мировой арене и глубочайшему внутриполитическому кризису, вплоть до развала страны. И эта политика закончилась полным провалом. Вместо России поражение на поле боя терпит Украина, и западные же эксперты сомневаются в ее способности держать фронт и выдержать войну нынешней интенсивности еще хотя бы год, внутри страны очевиден нарастающий политический кризис (санкции и возможный арест Петра Порошенко — яркий индикатор), а экономически страна на полном западном жизнеобеспечении.
Соответственно, Трамп как президент, не несущий ответственности за политику Байдена, способен признать ее ошибочность и изменить курс обратно в сторону дипломатии, что, собственно, и произошло.
При этом само по себе признание Вашингтоном ошибочности и безуспешности политики по нанесению России стратегического поражения — большая победа нашей страны.
В-третьих, принципиально важным представляется не только стремление Трампа вернуться к диалогу, но и готовность учитывать хотя бы некоторые из ключевых российских интересов. Все представители администрации Трампа подчеркивают, что урегулирование конфликта на Украине должно начинаться с признания «реальности», а сам Трамп и министр обороны США Пит Хегсет открыто заявили, что Украине в НАТО не быть, так как Россия на это никогда не согласится, а на горячую войну с нашей страной США идти не хотят.
По сути, это подводит черту под целой эпохой политики Запада и российско-западных отношений, начавшейся после окончания холодной войны и распада СССР: эпохой безграничного расширения НАТО и западной геополитической орбиты в целом при полном игнорировании интересов России. Говоря на «Рамштайне» о том, что Украина не должна быть в НАТО, Пит Хегсет объявил об окончании этой эпохи. Впервые Запад согласился с тем, что у расширения НАТО появляется предел и что связано это с необходимостью учитывать интересы России.
Разумеется, это результат наших побед на поле боя и провала попыток нанести нам стратегическое поражение.
Но в целом констатация необходимости учета интересов России в области безопасности и обсуждения с нами пределов экспансии Запада — это отказ от парадигмы последних 35 лет и историческая победа России. И колоссальный удар для традиционного западного истеблишмента, настаивавшего на том, что обсуждать с Россией такие вопросы нельзя, и еще полгода назад разглагольствовавшего о «необратимом пути» Украины в НАТО.
В-четвертых, начало диалога еще раз подтверждает отсутствие у Трампа идеологических шор, свойственных западным либералам и традиционному истеблишменту в США и Европе. Россия для Трампа — конкурент, соперник и частично потенциальный партнер, но не сосредоточие зла, диалог с которым недопустим по морально-идеологическим и ценностным соображениям. Более того, подавляющее большинство из тех на Западе, кто считает Россию сосредоточием зла, считает таковым и самого Трампа.
В-пятых, не может не радовать то унижение руководства Евросоюза и большинства стран ЕС, которое Трамп совершил, начав прямой диалог с Россией поверх их голов и вопреки их желанию. Наблюдаемая в большинстве европейских столиц, особенно в Брюсселе и Лондоне, истерика объяснима: «старший брат» открыто указал им, что они бессубъектны, не являются полноценной стороной переговоров (такой, по мнению Трампа, является только Путин) и должны играть роль элемента пищевой цепочки по укреплению американского первенства и гегемонии, ресурса в борьбе США с их главными стратегическими противниками, прежде всего с Китаем. А именно они должны взять на себя все военное и невоенное жизнеобеспечение Украины и до прекращения войны, и после, предоставить ей гарантии безопасности без какого-либо вовлечения США, а также нарастить свой вклад в общенатовскую оборону, чтобы позволить Вашингтону частично сократить собственное военное присутствие в Европе и перебросить часть сил на борьбу с Китаем в Азии. При этом взамен они получают только великодушное согласие США не уходить из Европы полностью. Даже о смягчении американской позиции по торгово-экономическим вопросам речь не идет.
Подобное унижение европейских элит радостно не только потому, что, в отличие от Трампа, они как раз воспринимают Россию как абсолютное зло, но и потому, что из нынешней ситуации у них два возможных выхода.
Первый — это качественное углубление интеграции в оборонной сфере, отказ от последнего символа суверенитета стран-членов (национальные оборонные политики и, соответственно, национальные же оборонные комплексы) и формирование общего оборонного комплекса ЕС с единой системой закупок и управления. В этом случае ЕС сможет стать реальной военной и военно-политической силой, сохранив при этом антироссийскую консолидацию. Но это потребует колоссальных расходов, потянуть которые страны ЕС в их нынешнем состоянии не способны, долгого времени и (еще раз) окончательного отказа от модели ЕС как союза формально суверенных государств. Другой путь — дезинтеграция и возвращение части европейских стран к более самостоятельной политике в отношении России. Именно этот вариант гораздо более предпочтителен для России и пока представляется более вероятным.
По разные стороны баррикад
Теперь — к менее оптимистичному прогнозу.
Мы находимся только в самом начале переговоров с США, и они наверняка будут непростыми, нервными и долгими. Та динамика и высокий темп, которые в переговорах по Украине взял Трамп, связаны со стремлением не улучшить отношения с Россией, а как можно быстрее добиться перемирия на поле боя. Не всеобъемлющего урегулирования с устранением первопричин, а именно прекращения огня. Этот интерес связан, во-первых, со стремлением США предотвратить полное поражение Украины и ее превращение в «личный Афганистан Трампа». Во-вторых, со стремлением США высвободить силы и средства из европейских дел и перебросить их на борьбу с Китаем, переложив дальнейшее жизнеобеспечение Украины на европейцев.
Интерес России прямо противоположный. Одерживая победу на поле боя, мы не заинтересованы в перемирии до тех пор, пока наши требования и условия не будут приняты и выполнены.
Перемирие сейчас станет спасением для киевского режима и даст ему возможность восстановить силы. Вероятность же принятия российских условий в режиме перемирия, когда угроза обрушения фронта исчезнет, будет равна нулю.
Помимо этого, у нас с администрацией Трампа еще немало противоречий по Украине. Наиболее фундаментальное из них — вопрос о демилитаризации послевоенной Украины и о характере ее отношений с НАТО. Россия ведь заинтересована не только в формальном невступлении Украины в НАТО, но и в том, чтобы она перестала быть антироссийским инструментом в руках Запада, источником военной угрозы для нас.
Соответственно, необходимо настаивать не только на формальном невступлении в альянс, но и на серьезном ограничении практического сотрудничества Украины с НАТО, странами ЕС, Великобританией и США в военной сфере — с целью превращения послевоенной Украины в действительно нейтральный буфер. Без поставок западных вооружений, без совместных военных учений, без обучения ВСУ западными инструкторами, без поставок развединформации и, разумеется, без размещения не территории Украины каких-либо западных войск.
Интерес США — даже при Трампе — прямо противоположный: Украина должна оставаться сильным в военном отношении государством в западной орбите, пускай даже ее дальнейшая милитаризация осуществлялась бы за европейский счет.
Договориться по этому вопросу будет крайне сложно и едва ли возможно. Но тем не менее в интересах России поддерживать с администрацией Трампа и с ним самим конструктивный диалог. Прежде всего, чтобы создать у него впечатление, что главные противники мира не мы, а Европа и Украина (которые, к слову, уже заявили о желании саботировать российско-американский мирный процесс и отказываться от того, о чем Россия и США могли бы договориться без их участия). Подобная позиция Европы и Киева всецело в интересах России. Она будет способствовать прекращению (пускай временному) американской помощи Украине, что только ускорит и приблизит победу России на поле боя.
Самое последнее и, пожалуй, важное. Необходимо понимать, что при Трампе США не отказываются от борьбы за первенство и гегемонию и не принимают многополярный мир. Они продолжают с ним бороться, даже признавая его наступление. Заявления Трампа о том, что доллар должен оставаться безальтернативной мировой валютой, его враждебная риторика в отношении БРИКС как самого влиятельного антигегемонистского института современного мира и ядра «мирового большинства», заявление вице-президента Вэнса на саммите в Париже о том, что именно США должны «доминировать» в сфере искусственного интеллекта, стремление Трампа заполучить Гренландию и вообще укрепить доминирование США в Западом полушарии, приверженность соперничеству с Китаем и стремление ослабить его во всех смыслах,— все это свидетельства того, что при Трампе США проводят курс «нелиберальной гегемонии». И с такой Америкой мы по-прежнему будем находиться по разные стороны баррикад.
Источник: Коммерсантъ
