В МИД России состоялась долгожданная презентация многотомной "Всемирной истории". Несколько тысяч страниц о прошлом человечества, работа нескольких десятков лучших российских историков, самые последние открытия мировой исторической науки... Не страдают ли отечественные специалисты гигантоманией и свободна ли современная историческая наука от идеологии? Об этом наш разговор с главным редактором многотомника и научным руководителем Института всеобщей истории РАН Александром Чубарьяном.
В МИД России состоялась долгожданная презентация многотомной "Всемирной истории". Несколько тысяч страниц о прошлом человечества, работа нескольких десятков лучших российских историков, самые последние открытия мировой исторической науки... Не страдают ли отечественные специалисты гигантоманией и свободна ли современная историческая наука от идеологии? Об этом наш разговор с главным редактором многотомника и научным руководителем Института всеобщей истории РАН Александром Чубарьяном.
Рецензируя шеститомник "Всемирная история", колумнист "РГ" Михаил Швыдкой написал, что такая книга получается только в условиях абсолютного свободомыслия и отсутствия какого-либо идеологического диктата. Какой том потребовал наибольшей смелости?
Александр Чубарьян: Я уточню: вышло семь томов. Последний - в двух частях. Эта работа задумывалась на волне тех процессов, которые проходили в России после 90-х годов. Когда стало возможным обновление исторических представлений, свободное выражение разных, иногда спорных точек зрения. Климат изменился не только в обществе, но и в науке. Кроме того, началась архивная революция: в научный оборот поступило множество новых интересных документов по разным эпохам, а больше всего - по XX веку. Историки сейчас работают абсолютно свободно.
Идея написать историю всего мира не России ли с ее гигантоманией принадлежит?
Александр Чубарьян: Действительно, сейчас за рубежом дискутируется вопрос, возможно ли вообще создание "всемирки". Хотя в мире есть такие книги, но их, нужно признать, не так много. К примеру, Кембриджская всемирная история. Но такой труд требует очень взвешенного взгляда. К тому же в последнее время в мировой науке идут поиски синтеза между макроисторией и микроисторией, историей войн, революций, экономик и историй маленького человека. В этом смысле, описывая мировое прошлое, очень сложно найти общие, закономерные для всего хода истории подходы в описании конкретных сюжетов из жизни людей разных стран.
В последние 20 лет российские ученые активно включились в общий поток развития мирового исторического знания. И это повлияло на подготовку труда, выходящего за рамки обычного летописания или энциклопедии. Работая над "Всемирной историей", мы долго искали этот баланс между макро- и микроисторией, особенно при освещении российского XX века. И нам пришлось сделать переоценку многих событий, изменить ракурс взгляда, который существовал в течение десятков лет, и на мировую историю, и на российскую.
Вот вы никогда не называете мюнхенское соглашение между европейскими странами и Гитлером сговором. Это тоже дань "интеграции" российской науки в мировую? Редактируя "Всемирную историю", "чистили" ее от советской терминологии?
Александр Чубарьян: Это же все-таки научное издание, и мы старались освободить его от пропагандистских выражений, учитывая, как мировая наука подходит к этим процессам. Что же касается Мюнхена, то слово "соглашение" не снимает с этого события 75-летней давности печати противоправности и агрессивности. В новом издании мы старались давать взвешенные оценки не потому, что мы центристы, а потому, что наука сейчас исповедует многофакторный подход в освещении прошлого. В общем, мы избегали "черно-белой" гаммы. Жизнь многоцветней. Может быть, нам не полностью удалось, но идея-то была показать мировую историю не только через процессы, но и через людей, через моды, страсти, болезни. Через то, что составляет частную или повседневную жизнь людей на протяжении всей истории. Понимаете, это очень сложная и очень интересная задача.
В школьном необыкновенно скучном учебнике по мировой истории, по которому училась, например, я, рассказывалось в основном про Европу, чуть-чуть про Китай и Америку...
Александр Чубарьян: Я думаю, что достоинство нового издания в том, что удалось преодолеть европоцентризм. Там даже история Океании есть, не говоря уже об Австралии, США и Канаде, Новой Зеландии, Латинской Америке, Африке, маленьких государствах Азии... Это трудно было сделать. Потому что каждый континент имел свою специфику. Разновременность и асимметрия в развитии мира - тоже большая проблема.
Почему такое внимание к научному изданию со стороны МИДа?
Александр Чубарьян: Сейчас модно говорить о научной дипломатии. В этом смысле книга показывает Россию как часть мира, как звено в общемировом развитии, которая к тому же имеет свою собственную концепцию истории этого мира. В многотомнике поставлено много острых вопросов, которые сегодня стоят и перед нашим МИДом. Проблемы национального развития, идентичности, суверенитета, национальной независимости. В то же время национального эгоизма, ошибок и преступлений.
А зарубежные коллеги уже оценили ваш труд?
Александр Чубарьян: Пока нет, во-первых, семитомник издан маленьким тиражом - всего 1000 экземпляров. Хотелось бы, чтобы хотя бы по одному попало в каждую университетскую библиотеку. А во-вторых, она пока не переведена на иностранные языки. Мы сейчас заняты поисками зарубежного издательства, чтобы сделать эту работу на английском языке. Сложность состоит в том, что никто таких больших книг обычно не издает, это дорогое удовольствие. Может быть, для иностранцев мы сделаем сокращенный вариант в два-три тома.
Достоинство нового издания в том, что удалось преодолеть европоцентризм. Там даже история Океании есть
Но есть же интернет...
Александр Чубарьян: Есть идея выложить все тома онлайн и продолжать историю, наращивая ее документами... Это было бы очень полезно для наших университетов, где молодежи преподается история. Новый большой проект. Кроме того, есть уже договоренность с руководством Министерства науки и высшего образования РФ о том, что мы будем делать несколько томов истории XX века, восполняя то, что не удалось сделать в семитомнике: история науки, культуры, искусства, музыки, спорта. Чтобы была представлена вся палитра современного мира.
Скажите, чем заканчивается многотомник?
Александр Чубарьян: 2000 годом. Как говорится, писать о том, что близко, пока что подождем. Мы не можем сегодня дать в полной мере научную оценку тому, что происходит практически на наших глазах. Сиюминутные впечатления лишат этот труд фундаментальности.
Источник:
Российская Газета 
