Военная реформа в КНР: военно-стратегические, политические и организационно-управленческие аспекты

Военная реформа в КНР, провозглашенная в 2015 году высшим партийно-государственным руководством Китая, носит масштабный и глубокий характер. Она направлена на придание вооруженным силам КНР нового качества...

Военная реформа играет важную роль и для внешней политики КНР, в которой военный компонент политики национальной безопасности будет, по-видимому, играть более видную роль.

За счет наличия отработанных десятилетиями и развиваемых в ходе реформы механизмов Военного совета Центрального комитета Компартии Китая (ВС ЦК КПК) и Центрального военного совета (ЦВС)

Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект №15-37-11136 "Влияние технологических факторов на параметры угроз национальной и международной безопасности, военных конфликтов и стратегической стабильности".

КНР китайская система политико-военного и военно-стратегического управления (руководства) будет сохранять свою ярко выраженную специфику.

В конце ноября 2015 года Председатель КНР Си Цзиньпин объявил начало масштабной военной реформы в КНР. Эта реформа затрагивает в том числе все основные звенья системы стратегического управления в области обеспечения обороны и государственной безопасности в целом. Официальные заявления китайских руководителей подчеркивают неразрывную связь задачи реформирования Народно-освободительной армии Китая (НОАК) с задачами успешного построения в Китае "социализма с китайской спецификой", с обеспечением руководящей роли Компартии Китая во всех основных сферах жизни страны.

Отмечается также важность активизации усилий по созданию современных вооруженных сил Китая для обеспечения задач реализации выдвинутой двумя годами ранее Си Цзиньпином формулы "китайской мечты" - о "великом возрождении китайской нации"[1].

Говорится о том, что реформа направлена на повышение эффективности НОАК в решении внешних задач национальной безопасности КНР, в том числе для обеспечения победы в локальной войне. Как отмечал Си Цзиньпин в одном из своих выступлений (за два с лишним года до объявления военной реформы - 11 марта 2013 г.), важнейшее требование к армии - это ее боеспособность и умение побеждать.

Объявлено, что реформа должна быть реализована к 2020 году. Вспомним, что еще в 2010 году в "Белой книге" по вопросам обороны КНР 2020 год назывался рубежом достижения "серьезного прогресса" в строительстве "информатизированных вооруженных сил"[2].

Очевидно, что одна из важнейших задач реформы - создание механизмов, минимизирующих коррупцию в вооруженных силах. На XVIII съезде ЦК КПК на высшем уровне проблема коррупции была отмечена как едва ли не крупнейшая угроза для КНР. Говорилось о том, что "неадекватное решение этой проблемы может нанести смертельный вред партии и даже погубить ее и страну"[3].

Реформа готовилась на протяжении по крайней мере семи лет, на последних этапах ее разработка осуществлялась при активном участии самого Си Цзиньпина.

Внутри руководства КПК, в высшем командном и политическом составе НОАК шли активные дебаты о том, каким путем должны развиваться в новых условиях вооруженные силы государства, сделавшего серьезнейшую заявку на роль второй сверхдержавы.

Сообщается о том, что было проведено 860 семинаров и форумов с участием военных и гражданских специалистов, опрошены около 700 частей различных видов НОАК, учтены мнения 900 командиров и командующих, штабных работников, политработников[4].

Китайские специалисты отмечают, что при подготовке военной реформы в КНР активно исследовался опыт США и недавний опыт реформирования Вооруженных сил России, а также детально оценивался собственный китайский опыт в этой сфере. В том числе была проделана масштабная и глубокая работа по изучению истории и теории войн и военного искусства, по сравнительному анализу систем политико-военного и военно-стратегического управления (руководства) различных стран и различных периодов истории. Китайскими специалистами переведено большое число исследований зарубежных военных и гражданских экспертов по этим вопросам, которые активно используются в отработке вопросов военной реформы тысячами генералов и офицеров, гражданскими работниками аппарата Военного совета ЦК КПК, других органов ЦК КПК.

Немаловажную роль в разработках китайских ученых и специалистов играет исследование феномена революции в военном деле во всех ее измерениях. В том числе большое внимание китайских военачальников и экспертов привлекли усилия руководства Минобороны США в 2014-2016 годах по концептуализации и реализации так называемой "третьей стратегии компенсации". (С высокой степенью вероятности можно ожидать, что реализация этой стратегии может еще больше снизить уровень стратегической стабильности[5].)

Один из центральных вопросов, который, по-видимому, стоял перед партийно-государственным руководством, когда рассматривался вопрос о глубине военной реформы (особенно о замене больших военных округов на объединенные командования), - каково должно быть соотношение возможностей вооруженных сил, с одной стороны, по обеспечению более эффективного использования военной силы во внешнеполитических интересах, а с другой - по сохранению роли НОАК в решении внутренних задач, особенно в условиях потенциальных внутриполитических кризисов.

Рефреном во многих выступлениях Си Цзиньпина, специалистов, военачальников звучит тема о непререкаемом руководстве Компартией вооруженными силами КНР. Так, выступая в Гуанчжоуском военном округе НОАК в декабре 2012 года, Си Цзиньпин заявил, что в строительстве национальной обороны и армии необходимо "постоянно вооружать наших офицеров и солдат теорией социализма с китайской спецификой", а также "воспитывать их в духе концепции основных ценностей современных революционных военных"[6]. В своем выступлении на пленарном заседании делегации НОАК, принимавшей участие в работе первой сессии 12-го созыва Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 11 марта 2013 года, Си Цзиньпин заявил, что "необходимо без всякого колебания отстаивать основной принцип руководства армией со стороны партии" и "гарантировать абсолютную преданность, абсолютную чистоту и абсолютную надежность армии", а также чтобы "все ее действия подчинялись ЦК КПК и Военному совету КПК"[7].

Сразу же следует отметить, что утверждения о том, что именно Си Цзиньпин объявил НОАК армией партии, а не государства, вернувшись к тому, что заявлял Мао Цзэдун 85 лет назад, неверны[8]. Положение о том, что НОАК подчинена КПК, всегда присутствовало в политической жизни Китая. Об этом неоднократно заявляли различные китайские лидеры, в том числе такие предшественники Си Цзиньпина на посту генерального секретаря ЦК КПК и Председателя КНР, как Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао. И на практике это было так, за исключением, по-видимому, некоторых сравнительно локальных ситуаций в годы "культурной революции" и периода борьбы после нее между "леваками" и "прагматиками" в китайском руководстве.

Однако в условиях развития рыночной экономики в КНР, бурного роста числа и веса предпринимателей, достигшего огромных масштабов социального расслоения все острее встает вопрос о роли КПК с ее официальной идеологией Маркса - Ленина, Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина в жизни общества. Так что тема обеспечения решающей роли Компартии КНР в управлении силовыми структурами, и прежде всего НОАК, вооруженными силами в целом (с действительно китайской спецификой) в современных условиях весьма актуальна.

Несомненно, что выдвинутые Си Цзиньпином требования полного подчинения армии, вооруженных сил партии звучат болеерельефно и акцентированно, чем это было, например, у его предшественника Ху Цзиньтао. И деятельность нынешнего китайского руководства в этом отношении нельзя недооценивать.

В 2001 году Председатель КНР и генеральный секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь выдвинул стратегию развития оборонно-промышленного потенциала и модернизации вооруженных сил Китая в перспективе до середины XXI века. Как отмечалось в исследованиях Института Дальнего Востока Российской академии наук, эта программа включала три этапа: на первом этапе (до 2010 г.) предполагалось создание основ преобразований; на втором этапе (2010-2020 гг.) вооруженные силы Китая должны были бы стать сильнейшими в Азии; на третьем этапе (2020-2049 гг.) предполагалось завершить модернизацию и достичь передового уровня вооруженных сил развитых стран. Можно констатировать, что эта программа в целом выполняется - хотя упоминание о ней в выступлениях современных китайских руководителей по поводу нынешней военной реформы, по оценкам многих китаистов, отсутствует.

При этом ряд аналитиков отмечают, что на деле темпы реализации программы модернизации вооруженных сил КНР оказались по многим параметрам более высокими, чем это предполагалось в отмеченной ранее программе Цзян Цзэминя. В то же время различные эксперты говорят о том, что в НОАК имеется и немало сложных проблем. Они связаны с созданием действующих в реальном масштабе времени интегрированных систем боевого управления, связи, контроля, разведки, целеуказания, в обеспечении НОАК во всех ее сегментах кадрами достаточно высокого уровня, в отработке действительно объединенных действий на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях и т. д.

До достижения более высокого уровня развития НОАК и китайской оборонной промышленности и науки китайское руководство настоятельно требовало в соответствии с заветами Дэн Сяопина конца 1980-х - начала 1990-х годов всячески ограничивать амбиции, "прятать в ножны свою гордость", "не зазнаваться" - в традициях стратагемности китайского мышления. В КНР неоднократно ставился вопрос о том, что раньше времени Китай не должен брать на себя бремя активной конфронтации с США, соперничать с Соединенными Штатами в военной мощи по всему спектру, не повторять ошибок Советского Союза.

В последние годы неоднократно возникал вопрос о том, не отходит ли уже китайское руководство от принципов умеренности, осторожности, стимулируемое в том числе и поведением самих США, активизировавших свою политику "сдерживания КНР", объявивших разворот (pivot) в АТР, который, как считают многие в Пекине, носит прежде всего антикитайский характер.

Возвышение же Китая происходит гораздо быстрее, чем это представлялось многим западным и российским исследователям в предыдущие годы. Признание этого факта нашло свое отражение и в ряде оценок американских государственных органов9.

Один из ключевых вопросов будущего мировой политики (в том числе в ее политико-военной и военно-стратегической сферах) - это вопрос о том, будут ли во взаимоотношениях США и КНР иметь место острые столкновения с кризисной ситуацией, подобные той, что сложилась у другой пары сверхдержав - СССР и США, например, в ходе Карибского кризиса в октябре 1962 года. Говоря о перспективах американо-китайских отношений, один из классиков современной политологии профессор Гарвардского университета Г.Аллисон обращается к замечаниям древнегреческого историка Фукидида относительно истинных причин Пелопоннесской войны, в которой столкнулись два претендента на гегемонию в Греции - Спарта и Афины. Аллисон предостерегает США от того, чтобы они не попали в "ловушку Фукидида", развернув военное противостояние с КНР как молодой, увеличивающей свою мощь сверхдержавой[10]. Фукидид писал: "Истинным поводом к войне (хотя и самым скрытым), по моему убеждению, был страх лакедемонян [спартанцев] перед растущим могуществом Афин, что и вынудило их [Спарту] воевать"[11].

Модернизация НОАК осуществлялась и осуществляется на фоне значительного сокращения ее численности. Известно, что и нынешняя военная реформа будет сопровождаться сокращением численности НОАК на 300 тыс. человек. Си Цзиньпин объявил об этом еще 3 сентября 2015 года.

Отмечается, что предстоит значительное сокращение административного персонала, доли некомбатантов. Но сокращение может коснуться и ряда соединений и частей сухопутных войск.

Процесс сокращения общей численности HOAK был начат еще в 1985 году. Тогда ее численность составляла 4,5 млн. человек. В основном сокращению подверглись сухопутные войска, часть из которых передавалась в состав Народной вооруженной полиции (НВП). К 1991 году численность НОАК составляла немногим более 3 млн. человек. Сокращения численности НОАК, в первую очередь за счет сухопутных войск, продолжились и далее. К 2012 году ее численность уменьшилась до 2,285 миллиона, в частности сухопутных войск - с 2,3 млн. человек до 1,6 миллиона[12]. По ряду оценок, значительная часть военнослужащих НОАК (в том числе целыми частями и соединениями) была передана в Народную вооруженную полицию, группировки которой прежде всего были усилены в Синцзян-Уйгурском автономном районе и Тибете. Нельзя исключать того, что при нынешних сокращениях численности НОАК произойдет то же самое.

Ху Цзиньтао в своем выступлении на XVIII съезде КПК в ноябре 2012 года заявил о военно-стратегическом курсе на активную оборону нового периода. Он сказал: "Необходимо в соответствии с новыми требованиями стратегии государственного развития и государственной безопасности и с упором на полное выполнение исторической миссии армии в новом веке на новом этапе проводить в жизнь военно-стратегический курс на активную оборону нового периода, усиливать военно-стратегическое ориентирование, шагая в ногу со временем"[13]. Завершая свое пребывание на посту высшего руководителя КНР, этот деятель заявил, что необходимо уделять "повышенное внимание безопасности морского, космического и сетевого пространства, активно планируя использование военных сил в мирный период, непрерывно расширяя и углубляя подготовку к военной борьбе, повышая свои возможности в выполнении разного рода военных задач"[14].

Значительная часть усилий по развитию НОАК приходится на военно-морские силы. Еще в конце 1980-х годов в КНР была разработана Концепция "активной обороны в ближних морях". В соответствии с ней ВМС НОАК должны были приобрести способность обеспечить на определенное время господство в прилегающих к Китаю морях применительно к так называемой первой цепи островов с последующим поэтапным продвижением ко второй цепи островов. В более отдаленной перспективе рассматривалась возможность строительства океанского флота[15]. Только в последние семь-восемь лет у КНР появились возможности по реализации этой концепции. При этом господство на морях внутри первой цепи островов считается необходимым условием для решения проблемы Тайваня. Для этого и предназначаются авианесущие корабли.

Важнейшей задачей в Пекине считается обеспечение китайского суверенитета применительно к спорным островам и акваториям в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях. Перед ВМС НОАК встает и вопрос об обеспечении важнейших морских коммуникаций Китая, проходящих через Индийский океан и Южно-Китайское море. Все более важной функцией флота КНР становится "демонстрация флага". В целом это соответствует долговременной тенденции усиления позиций КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе[16].

Уже на протяжении целого ряда лет усиление военно-морской активности КНР рассматривается в США как вызов американскому господству на море, являющемуся одним из краеугольных камней политико-военной стратегии Соединенных Штатов[17].

Со времени проведения XVIII съезда Компартии Китая прошло четыре года. Можно констатировать, что за этот сравнительно короткий промежуток времени, уже в условиях нахождения у власти Си Цзиньпина, сделано немало, в том числе в техническом оснащении НОАК.

Военная реформа 2015 года закрепляет в организационном, управленческом плане усилия руководства КПК и КНР на создание возможностей вести "активную оборону", причем "нового периода", в значительно больших масштабах и с рядом акцентов, которые ранее отсутствовали.

Необходимо отметить, что вооруженные силы в Китае в новейшей истории играли часто весьма важную роль во внутренней политике страны, превосходящую то, что было свойственно многим другим странам[18]. По китайским меркам исторические события, характеризующие особую роль военных в жизни КНР, происходили сравнительно недавно[19]. Уроки этих событий учитываются, безусловно, нынешними партийно-государственными руководителями КНР, делающими акцент на абсолютное руководство вооруженными силами со стороны Компартии Китая в такой тональности, которая не допускает никакой самостоятельной роли армии.

Оценивая нынешнюю реформу, следует сразу же отметить, что главная роль в управлении вооруженными силами Китая (в томчисле в обеспечении политического контроля над ними) остается в руках партийного органа - Военного совета Центрального комитета КПК и его государственного аналога в лице Центрального военного совета.

Председателя, заместителей председателя и членов ВС ЦК КПК избирают на Пленуме ЦК КПК наряду с избранием на Пленуме членов Политбюро ЦК КПК, Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, генерального секретаря ЦК КПК, членов Секретариата ЦК КПК. На сессии ВСНП и заседаниях Постоянного комитета ВСНП избирают председателя ЦВС КНР, его заместителей и членов ЦВС КНР.

С конца 1920-х годов, со времени создания Красной армии Китая, в вооруженных силах КНР отсутствовало единоначалие. На уровне округов, армий, корпусов, дивизий и ниже, вплоть до роты, все приказы отдавались за подписью двух лиц - командующего (или командира) и комиссара. Единоначалие имелось лишь в низших тактических звеньях - во взводе и отделении. В каждой роте, как это было заведено еще Мао Цзэдуном в 1930-х годах, имеется партийная ячейка КПК. Практически все рядовые НОАК - члены китайского Коммунистического союза молодежи (комсомола), что достигается соответствующей системой отбора призывников. Такой отбор возможен благодаря тому, что ежегодный призывной контингент КНР составляет, по некоторым оценкам, 25-26 млн. человек, что более чем на порядок превышает потребности НОАК и Народной вооруженной полиции Министерства общественной безопасности КНР.

Эта роль комиссаров, политработников была заимствована Красной армией Китая из советской Красной армии, где соответствующий институт возник в годы Гражданской войны в России и неоднократно претерпевал изменения.

О важности ЦВС, его особой роли в системе партийно-государственного управления в КНР говорит тот факт, что в свое время Дэн Сяопин, уйдя со всех постов в высшем руководстве Китая, оставил за собой лишь посты председателя Военного совета ЦК КПК и председателя ЦВС КНР. Находясь на этих постах, Дэн был способен контролировать действия Председателя КНР - генерального секретаря ЦК КПК (Цзян Цзэминя) и в случае необходимости серьезно корректировать его действия (вплоть, по-видимому, до отстранения от власти).

Многое говорит о том, что ЦВС - это орган высшего не только военного, но и общегосударственного управления, особенно на чрезвычайный период, в условиях повышенной угрозы внутриполитической стабильности в КНР. По ряду оценок, ЦВС сложился как своего рода запасной орган высшей власти в стране в случае разного рода кризисных ситуаций, в которых эффективная в бескризисной ситуации система власти уже не срабатывает. Такая роль ЦВС (и больших военных округов, о которых речь пойдет далее), возможно, отражала опасения руководства Китая какого-то периода развития КНР в новейших условиях относительно того, что КПК в кризисных условиях может утратить де-факто роль ведущей силы в стране. На подобные предложения мог указывать глубоко проработанный в Китае после распада СССР опыт развития политической системы Советского Союза в последние годы его существования.

В соответствии с Законом об обороне 1997 года, ЦВС подчинена Народная вооруженная полиция КНР (эквивалент российских внутренних войск Министерства внутренних дел РФ, трансформированных недавно в войска национальной гвардии России, автономную организацию, подчиняющуюся непосредственно Президенту РФ), а также войска народного ополчения. Эти формирования находятся под началом непосредственно председателя ЦВС, а де-факто - его заместителя по ЦВС. Вместе с НОАК КНР НВП и войска народного ополчения в соответствии с этим законом образуют вооруженные силы КНР[20].

Членами ЦВС КНР (и ВС ЦК КПК) долгое время оставалось ограниченное число лиц. Помимо самого председателя, это заместитель председателя ЦВС (иногда два заместителя), министр обороны КНР, начальник Главного политуправления НОАК, начальник Генерального штаба НОАК, начальник вооружений НОАК и начальник тыла НОАК, главкомы ВВС и ВМС НОАК. В некоторые периоды в состав ЦВС входили также и заместители начальника Главного политического управления. Как правило, несколько человек из состава ЦВС были членами Политбюро ЦК КПК, остальные - членами ЦК КПК. Все они имели высшее воинское звание в КНР - генерал-полковник (трехзвездный генерал). В результате нынешней реформы состав ЦВС (и Военного совета ЦК КПК) будет, вероятно, несколько иным.

В большинстве случаев министр обороны в китайской системе стратегического управления не обладал (и не обладает) полномочиями, аналогичными тем, которые есть у руководителей ведомств многих других стран (в том числе России и США). Будучи обычно членом Госсовета КНР, министр обороны, как правило, прежде всего выполняет представительские функции на международной арене(исключением в этом отношении был, по-видимому, генерал-полковник Цао Ганчюань, входивший в состав Политбюро ЦК КПК и известный, в частности, своими достижениями в военно-техническом оснащении НОАК).

Одним из важнейших звеньев стратегического управления в КНР до реформы 2015 года были большие военные округа, подчинявшиеся руководству ЦВС КНР. Несмотря на явное доминирование сухопутных войск в НОАК КНР, в структуре управления Главное командование сухопутных войск отсутствовало - подобно тому, как оно отсутствовало в структуре органов стратегического управления СССР в ходе Великой Отечественной войны.

До реформы 2015-2016 годов в КНР существовало семь больших военных округов: Шэньянский, Пекинский, Ланьчжоуский, Цзинаньский, Нанкинский, Гуанчжоуский и Чэндуский. Они имели в своем подчинении некоторое число общевойсковых армий, соединения и части различных родов и видов вооруженных сил (в том числе ВВС), части тылового обеспечения, а также командования провинциальных уровней, большинство из которых было создано на основе командований старых малых военных округов - провинциальных, или командований отдельных гарнизонов.

Командующие и политические комиссары больших военных округов, каждый из которых имел зоной своей ответственности сразу несколько провинций, являлись весьма важным элементом обеспечения политической власти из центра - Пекина. Сами они находились под контролем со стороны Главного политического управления НОАК, подчиняющегося непосредственно председателю ЦВС КНР. В случае кризисной ситуации внутри страны командующие и политкомиссары больших военных округов обладали большими возможностями по установлению чрезвычайного контроля над теми провинциями, которые находились на территории этих округов.

Такая возможность была связана с историческим опытом угрозы утраты централизованного контроля над теми или иными провинциями Китая в случае потрясений в Поднебесной.

Функции Главного политуправления НОАК были значительно шире, чем у Главного политического управления (Главпура) Советской армии и Военно-морского флота СССР. Помимо подразделений, занимавшихся собственно "политработой" - пропагандой и агитацией, обеспечивавших "классическую" деятельность политкомиссаров, в подчинении Главпура НОАК находились кадровыеорганы, которые в Вооруженных силах СССР были вне системы Главпура, а также внутренняя служба безопасности НОАК (в том числе военной контрразведки). Этот орган представлял собой аналог особых отделов в Красной армии и Вооруженных силах СССР, которые на протяжении большей части истории Советского Союза являлись частью не Вооруженных сил СССР, а сменявших друг друга спецслужб - ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ (только в 19411945 гг., в годы Великой Отечественной войны, военная контрразведка (Смерш) входила в систему военного ведомства - Народного комиссариата обороны, который в то время возглавлял Сталин).

Генеральный штаб НОАК обладал развитой структурой, в чем-то соответствовавшей структуре Генштаба Вооруженных сил СССР. Ядром Генштаба НОАК всегда было оперативное управление - аналог Главного оперативного управления (ГОУ) Генштаба Вооруженных сил СССР и РФ. В составе китайского Генштаба было несколько подразделений, занимавшихся разными видами разведки. В числе прерогатив этого органа ЦВС были и ряд вопросов, связанных с мобилизационной подготовкой ВС; решение же вопросов по оргштатным структурам ВС ГШ НОАК было свойственно в меньшей мере, чем Генштабу ВС СССР или Генштабу ВС РФ.

Ни Министерство госбезопасности (МГБ) КНР, в ведении которого находятся органы контрразведки, ни Министерство общественной безопасности Китая, у которого имеются органы, аналогичные Пятому управлению КГБ (боровшемуся против "идеологических диверсий"), не имели полномочий вмешиваться в вопросы обеспечения безопасности внутри НОАК. Ее вопросы всегда были полностью в компетенции самой системы ЦВС КНР через соответствующую, упомянутую выше, службу Главного политического управления НОАК. Многие специалисты отмечали, что эта служба безопасности ведала и уголовными делами в НОАК.

Наличие в подчинении Главпура НОАК органов безопасности (независимых от МГБ КНР и Министерства общественной безопасности), а также кадровых органов делали китайское Главное политическое управление - на случай возможных потрясений в Поднебесной - значительно более устойчивой организацией, нежели Главпур Советской армии и Военно-морского флота, не обладавшее такими структурами и полномочиями. Отсутствие контроля над НОАК со стороны МГБ КНР значительно отличало (и отличает) систему взаимоотношений между органами госбезопасности и вооруженными силами КНР от той системы, которая существовала в СССР.

Присутствие собственной службы безопасности внутри НОАК, безусловно, подчеркивало особый статус военных в китайской системе власти, в китайском обществе (с учетом обозначенного выше отсутствия единоначалия в НОАК, большего веса политработников, нежели это было в ВС СССР после восстановления в них единоначалия в 1942 г.).

Можно считать справедливыми утверждения тех китайских специалистов, которые считали, что Главное политическое управление НОАК до реформы превосходило по своему весу в системе ЦВС КНР Генштаб НОАК.

Нельзя не отметить, что еще до реформы 2015 года предпринимались усилия по превращению больших военных округов в подобие объединенных командований, а Генштаба - в эффективный центр планирования межвидовых операций. Для этого на протяжении ряда лет в качестве заместителя начальника Генштаба НОАК назначались адмиралы от ВМС НОАК и генералы от ВВС НОАК. Но в конечном итоге было признано, что без радикального изменения структуры управления НОАК желательный результат по обеспечению реальной боевой эффективности достигнут не будет.

Справедливо отмечается, что изменения в организации НОАК происходят сразу на трех уровнях - на национальном, на уровне театра (потенциальных военных действий) и на уровне видов вооруженных сил[21].

Со стороны партийно-государственного руководства КНР не раз звучал тезис о том, что в управлении вооруженными силами должны быть использованы современные управленческие технологии.

Бывшие четыре главных управления, а именно: Генеральный штаб, Главное политическое управление, Главное управление тыла и Главное управление вооружений преобразованы в 15 структур, ряд из которых ранее входили в состав описанных выше главных управлений. Создаются новые управления ЦВС: Объединенный штаб, Управление политической работы, Управление тылового обеспечения, Управление разработки вооружений, Управление боевой подготовки и управления войсками, Управление оборонной мобилизации. Также в числе этих структур работают следующие комиссии: Комиссия по проверке дисциплины ЦВС и Политико-юридическая комиссия ЦВС.

Кроме этого, в числе органов ЦВС появились такие структуры, как Комитет по науке и технике ЦВС, Канцелярия ЦВС по стратегическому планированию, Канцелярия ЦВС по реформам и организационно-штатной структуре, Канцелярия ЦВС по международному военному сотрудничеству, Аудиторское управление ЦВС, Главное управление делами ЦВС.

Управление политической работы ЦВС призвано заниматься вопросами партийного строительства в вооруженных силах, политическим воспитанием личного состава НОАК, решением задач обеспечения в НОАК абсолютного руководства партией и управлением военными людскими ресурсами, в том числе посредством развития партийного строительства, обеспечения деятельности политкомиссаров. Последнее предполагает, по-видимому, сохранение в этом управлении функции старого Главного управления НОАК по ведению кадровой работы (за исключением кадров генеральского уровня).

Объединенный штаб (ОШ) в максимальной мере освобожден от административных и хозяйственных функций, которые были у Генштаба НОАК. Объединенному штабу больше не подчиняются ряд учебных заведений. Полностью из ОШ выводятся мобилизационные вопросы, а также те функции по тыловому обеспечению НОАК, которые имелись у старого Генштаба (наряду с Главным управлением тыла НОАК).

Задача ОШ - оперативно-стратегическое планирование и объединенное управление войсками. Одна из важнейших задач ОШ, как подчеркивают китайские специалисты, - изучать будущие войны и как в них победить.

Главным органом Объединенного штаба, как и Генштаба НОАК, будет оперативное управление - в определенной мере аналог Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР/РФ. По ряду сведений, в ОШ сохранится и большая часть прерогатив (и структур) по ведению стратегической разведки. Одна из важнейших задач ОШ ЦВС КНР - осуществление на межвидовой основе оперативной подготовки (которая часто сильно пересекается с боевой подготовкой). Можно предположить с высокой степенью вероятности, что ОШ НОАК будет сочетать в себе ряд черт и российского Генштаба, и Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) вооруженных сил США, а точнее - его Объединенного штаба (Joint Staff).

Вряд ли китайский ОШ будет трансформироваться в подобие американского Объединенного штаба (относительно которого в законе Голдуотера - Николса 1986 г. однозначно сказано, что американский орган не будет функционировать и не будет обладать полномочиями исполнительного органа как общего для всех вооруженных сил Генерального штаба)[22].

Можно считать, что Управление разработки вооружений ЦВС является прямым наследником Главного управления вооружений НОАК.

То же можно сказать об Управлении тылового обеспечения ЦВС как преемнике Главного управления тыла НОАК. Известно, что у Управления тылового обеспечения будет отсутствовать функция финансового контроля, которая имелась у его предшественника.

Управление оборонной мобилизации будет заниматься вопросами мобилизационной подготовки и создания резервов для НОАК. Оно будет, по-видимому, руководить и управлять провинциальными военными округами, которые, судя по всему, уже не будут подчиняться объединенным межвидовым командованиям на театрах.

Китайские специалисты подчеркивают, что в современных условиях мобилизационная работа - это стратегическая работа, которая должна быть предметом забот высшего руководства страны.

Касаясь Комиссии по проверке дисциплины ЦВС, надо отметить, что ранее подобный орган входил в Главное политуправление; его возглавлял заместитель начальника Главного политуправления. Теперь это самостоятельный орган, подчиненный ЦВС[23].

Управление боевой подготовки и управления войсками по определению призвано обеспечивать организацию боевой подготовки в войсках. Судя по некоторым сведениям, в этом плане у данного управления есть полномочия и в отношении военно-учебных заведений.

Политико-юридическая комиссия ЦВС призвана обеспечить наведение в НОАК жесткого порядка. Данная комиссия займется раскрытием уголовных преступлений в НОАК и их профилактикой. Вместе с тем подчеркивается, что это должно осуществляться на основе законов. Видный российский китаист В.Б.Кашин отмечает, что "политико-правовая комиссия ЦВС станет руководить военной прокуратурой, судами. В ведении этого органа ЦВС будет, по-видимому, находиться и основная армейская правоохранительная структура - Служба безопасности бывшего Главного политуправления" НОАК[24]. По другим сведениям, эта служба остается в политуправлении НОАК.

Канцелярию ЦВС по реформам и организационно-штатной структуре нацелят на совершенствование структуры НОАК в соответствии с задачами проведения объединенных высокоинтегрированных межвидовых операций. В ее рамках будет вестись работа по подготовке организационно-штатных расписаний объединений, соединений и частей в целях обеспечения высокого уровня интеграции, "объединенности", в соответствии с требованиями современной науки об управлении.

Образование Комитета по науке и технике ЦВС китайские должностные лица связывают с требованиями по усилению инновационности в оснащении НОАК вооружениями, военной и специальной техникой. Отмечается важность "интегрированного развития" военной и гражданской науки и техники. Известно, что в КНР проявляли большой интерес к деятельности американской DARPA, занимающейся перспективными исследованиями и разработками. Возможно, что этот комитет ЦВС будет в том числе выполнять функции, аналогичные функциям DARPA.

Вместо семи больших военных округов созданы Восточное, Южное, Западное, Северное, Центральное межвидовые объединенные командования (ОК), охватывающие интегрированные боевые зоны. Штаб Восточного ОК находится в г. Нанкине, Южного - в г. Гуанчжоу, Западного - в г. Чэнду, Северного - в г. Шэньяне, Центрального - в г. Пекине. Как уже отмечалось выше, этим командованиям не подчинены провинциальные военные округа, роль которых видоизменяется. Создание объединенных командований вместо семи больших военных округов отнюдь не означает, что эти командования (сочетающие межвидовой и в то же время территориальный характер) будут лишены внутриполитических функций, которыми применительно к острой кризисной ситуации в стране обладали большие военные округа, их командующие и политические комиссары. Этот вопрос еще, несомненно, нуждается в прояснении.

В зоне Западного объединенного командования, по-видимому, сосредоточены наиболее крупные силы Народной вооруженной полиции, которая, как уже отмечалось выше, входит в состав Вооруженных сил КНР и имеет двойное подчинение - ЦВС КНР и Министерству общественной безопасности, что связано с задачами обеспечения внутренней безопасности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) и в Тибете.

С конца 1980-х годов произошло смещение акцентов в дислокации сил и средств НОАК по территории КНР. По мере изменения внешнеполитической обстановки отмечается значительное сокращение группировок на северном направлении (в соответствии с духом российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве 2001 г. и рядом других российско-китайских соглашений). Одновременно происходило наращивание возможностей НОАК на восточном и южном направлениях.

Далеко не все специалисты обратили внимание на то, что наряду с объединенными межвидовыми территориальными командованиями в НОАК образовано еще функциональное командование - сил стратегической поддержки (обеспечения). Судя по имеющимся сведениям, оно также ведает проведением операций в киберпространстве, радиоэлектронной борьбой и действиями сил специальных операций.

Виды вооруженных сил в соответствии с реформой 2015 года отвечают только за строительство, обучение, развитие, они лишены теперь функции оперативного руководства, применения вооруженных сил - боевого и небоевого, на военное время все оперативное управление - в руках ОШ и межвидовых командований на театрах. Наряду с руководящими структурами для ВМС и ВВС НОАК образована структура по управлению Сухопутными войсками НОАК, которая ранее в системе стратегического управления отсутствовала: сухопутные войска (СВ) управлялись непосредственно из Генштаба НОАК. (В СВ будут, видимо, и дивизии, и бригады - с учетом опыта реформы в РФ, когда сначала дивизии были полностью упразднены, а затем частично начали восстанавливаться. Уже на протяжении 10-15 лет в НОАК действует тенденция к сокращению числа дивизий и увеличению числа бригад[25].)

Еще одним видом в НОАК стали ракетные войска, создаваемые на базе так называемого 2-го артиллерийского корпуса. (В официальном издании Государственного совета КНР (на русском языке) о задачах этой структуры НОАК говорилось следующее: "2-й артиллерийский корпус (стратегические ракетные войска) представляет собой ключевые силы стратегического устрашения. Главные задачи корпуса: сдержать применение другими странами ядерного оружия в отношении Китая, нанести в случае необходимости ответный ядерный удар и с точностью поражать цели с помощью обычных баллистических ракет"[26].) Их не стали именовать "ракетными войсками стратегического назначения" по аналогии с видами вооруженных сил (позднее - родами войск) в ВС СССР/России.

У Китая помимо наземного компонента стратегических ядерных сил имеется и сравнительно небольшая (на данном этапе) морская составляющая в лице атомных подводных лодок с ракетами "Цзюйлан-1" и "Цзюйлан-2" (с базированием на о. Хайнань) [27].

Реализуемая в КНР военная реформа связана с новым характером задач, поставленных перед НОАК партийно-государственным руководством КНР. Она отражает значительно более высокий уровень экономического и научно-технического развития КНР. Эта реформа является частью огромных усилий руководства КНР по борьбе с коррупцией, которая может угрожать не только экономическому благополучию страны, но и политической стабильности в КНР (и даже в целом политической системе).

Несомненно сохранение, а может быть даже и усиление, политического и идеологического контроля над вооруженными силами со стороны компартии, ее высших органов власти, начиная с генерального секретаря ЦК КПК и Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК. Со стороны высшего руководства КНР налицо значительное усиление внимания к НОАК.

Есть все основания говорить о том, что роль Военного совета ЦК КПК и Центрального военного совета КНР в управлении китайскими вооруженными силами в результате военной реформы в Китае стала еще более значительной.

Реформа системы стратегического управления и изменение организационно-штатных структур китайских вооруженных сил вплоть до тактического звена создадут огромные возможности для обновления командного и политического состава НОАК как с точки зрения повышения степени его адекватности современным профессиональным военным задачам, стоящим перед вооруженными силами, так и в плане обеспечения его лояльности государственно-политической системе в КНР, руководству КПК.

В результате реформы произошло рассредоточение полномочий между структурными компонентами ЦВС, призванное обеспечить более развитую систему сдержек и противовесов в этой области, специфическую для китайской системы. Нельзя не отметить, что при этом значительно усложняется задача управления таким числом органов ЦВС (при их увеличении более чем в три раза). По-видимому, это будет означать усиление роли заместителя (заместителей) председателя Центрального военного совета. Ясно, что потребуется немало времени и усилий, чтобы эта новая система заработала достаточно эффективно.

1.               Си Цзиньпин. Для того чтобы сбылась "китайская мечта", необходимо следовать по китайскому пути // Синьхуа. 17.03.2013 // http://russian.people.com.cn/31521/8176942html (дата обращения: 15.05.2016).

2.               Кашин В. Эволюция китайской военной политики // Экспорт вооружений. 2012. №10. С. 6.

3.               Буров В.Г. XVIII съезд КПК и стратегия развития Китая // Новая и новейшая история. 2013. №3. С. 35.

4.               China Announces Important Military Reforms Guidelines: Implications - Analysis // Eurasia Review. 2015. Dec. // Eurasiareview.com (дата обращения: 05.06.2016).

5.               Панкова Л.В. Стратегическая стабильность: новая американская "стратегия компенсации" // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2015. №3. С. 115-140.

6.               Си Цзиньпин. О государственном управлении. Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 2014. С. 299.

7.               Там же. С. 303.

8.               Xi's New Model Army // The Economist. 2016. Jan. 16 // economist.com (дата обращения: 15.04.2016).

9.               Кокошин А.А. К прогнозированию отношений КНР и США // Проблемы прогнозирования. 2014. №6. С. 71.

10.            Allison Graham T. Avoiding Thucydides's Trap // The Financial Times. 2012. August 22 // http://belfercenter.ksg.harvard.edu/publication/22265/avoiding_thiucydidess_trap

11.            Фукидид. История. Ленинград: Наука, 1981. С. 14.

12.            КашинВ. Эволюция... Соч. С. 7.

13.            Доклад Генерального секретаря ЦК КПК Ху Цзиньтао на XVIII съезде ЦК КПК // Жень- минь жибао онлайн. 19.11.2012 // http://rusian/people.com.en/31521_/8023_RRL.html (дата обращения: 15.12.2012).

14.            Там же.

15.            КашинВ. Эволюция... соч. С. 7.

16.            Андрианов В.П. Укрепление позиций Китая в АТР: потенциал и пределы // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2012. №3. С. 49-71.

17.            Тебин П.Ю. Проблема обеспечения господства на море в современной военно-морской стратегии США // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2011. №1. С. 163-172.

18.            Кокошин А.А. Стратегическое управление. Теория, исторический опыт, сравнительный анализ, задачи для России. М.: РОССПЭН, 2003. С. 455-458.

19.            ГКиссинджер в своей недавней работе по Китаю обоснованно писал: "Одной особенностью культуры, часто приводимой китайскими руководителями в качестве примера, являлось их восприятие исторической перспективы - способность, а на деле необходимость, думать о времени в категориях, отличных от применяемых на Западе" // Киссинджер Г. О Китае. М.: Астрель, 2012. С. 271.

20.            КокошинА.А. Стратегическое управление... С. 279-292.

21.            Garafola Cristina L. Will the PLA Reforms Succeed? // The RAND Corporation. April 2016 // www.rand.org (дата обращения: 10.06.2016).

22.            Goldwater - Nichols Department of Defense Reorganization Act of 1986. 99th Congress, 2nd Session. House of Representatives, Report 99-825. Washington, D.C.: GPO, 1986. P. 20. 23Кашин В.Б. Реформа органов управления китайскими вооруженными силами // Проблемы Дальнего Востока. 2016. №2. С. 38.

23.            Там же. С. 39.

24.            Каменнов П.Б. Военная политика // Китайская Народная Республика. К 60-летию КНР. М.: ИДВ "Форум", 2009. С. 275.

25.            Разносторонняя деятельность вооруженных сил Китая. Пресс-канцелярия Госсовета КНР.

Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 2013. Апрель. С. 14.

27Крашенинникова Л.С. Влияние китайской стратегической культуры на ядерную политику КНР // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. Т. 7. №3. 2015. С. 142-168.

Источник: Международная жизнь