В уходящем году особенно выпукло заявила о себе многовекторность внешней политики России. Причем, как никогда прежде, главные векторы стали разнонаправленными - отношения с Западом с одной стороны и отношения с Востоком, или Большой Евразией, с другой.
На Западе набирала обороты конфронтация, в центре которой оказались судьба Северного потока-2 и Украинский кризис, отношения с ЕС/НАТО и США. С приходом администрации демократов к власти в США западными элитами был взят курс на реидеологизацию международных отношений по образцу холодной войны, на этот раз вокруг тезиса о "противостоянии демократии авторитаризму". Институционально эта линия была закреплена в декабре на "саммите за демократию".
Восток же обеспечивал общую устойчивость нашей внешнеполитической конструкции, выступал в том числе в роли мощного противовеса, я бы сказал тыла, перед лицом западного давления, как силового, так и санкционного, информационного и иного, подпадающего под определение гибридной войны. Здесь продолжала действовать традиционная, позитивная система дипломатических координат с упором на суверенитет и независимость всех игроков и широкое межгосударственное сотрудничество на основе взаимного уважения национальных интересов, прежде всего с таким странами, как Китай и Индия. Здесь продолжали развиваться многосторонние форматы в лице ШОС, ОДКБ, ЕАЭС и ряда других форумов, включая Восточноазиатский саммит и многоплановое взаимодействие с АСЕАН. Новые направления сотрудничества осваивает БРИКС, имеющий трансконтинентальный характер.
В уходящем году особенно выпукло заявила о себе многовекторность внешней политики России. Причем, как никогда прежде, главные векторы стали разнонаправленными - отношения с Западом с одной стороны и отношения с Востоком, или Большой Евразией, с другой.
На Западе набирала обороты конфронтация, в центре которой оказались судьба Северного потока-2 и Украинский кризис, отношения с ЕС/НАТО и США. С приходом администрации демократов к власти в США западными элитами был взят курс на реидеологизацию международных отношений по образцу холодной войны, на этот раз вокруг тезиса о "противостоянии демократии авторитаризму". Институционально эта линия была закреплена в декабре на "саммите за демократию".
Восток же обеспечивал общую устойчивость нашей внешнеполитической конструкции, выступал в том числе в роли мощного противовеса, я бы сказал тыла, перед лицом западного давления, как силового, так и санкционного, информационного и иного, подпадающего под определение гибридной войны. Здесь продолжала действовать традиционная, позитивная система дипломатических координат с упором на суверенитет и независимость всех игроков и широкое межгосударственное сотрудничество на основе взаимного уважения национальных интересов, прежде всего с таким странами, как Китай и Индия. Здесь продолжали развиваться многосторонние форматы в лице ШОС, ОДКБ, ЕАЭС и ряда других форумов, включая Восточноазиатский саммит и многоплановое взаимодействие с АСЕАН. Новые направления сотрудничества осваивает БРИКС, имеющий трансконтинентальный характер.
Эта раздвоенность, пожалуй, была отличительной чертой всей геополитической ситуации и системы международных отношений. Последняя существовала как бы в двух измерениях, никак не соотносящихся друг с другом. На удивление по-разному складывалась положение дел даже в борьбе с коронавирусной инфекцией. Дипломатия вакцин с одной стороны и деловое сотрудничество с другой. Создавалось впечатление, что находишься на двух разных планетах. Примечательно, что в западных столицах эту ситуацию, отрицающую былое доминирование Запада в глобальных делах и мировом развитии, предпочитают игнорировать, делая вид, что рано или поздно политика "сдерживания" России и Китая даст свои плоды. Помню, американский политолог Иэн Бреммер еще в 2015 году писал, что изолировать Россию в сложившихся условиях невозможно.
Что же говорить о двойном сдерживании - теперь и Китая, провозглашенном администрацией Байдена на всех уровнях и навязываемом всем "друзьям и союзникам", в том числе НАТО и Евросоюзу? В этом русле идет создание англосаксонского альянса в составе США, Великобритании и Австралии АЮКЮС/AUKUS, что отбрасывает мир к прежней эпохе (АНЗЮК и АНЗЮС) и выглядит как ставка на англосаксонскую солидарность и пресловутую Англосферу, другими словами, самоизоляцию в обширном Азиатско-Тихоокеанском регионе. Отсутствие ведущих региональных столиц только акцентирует, что что-то не так в политике Запада на восточном направлении: deja vu в качественно новой глобальной и региональной среде. Столь же беспомощный, сколь и демонстративный, "дипломатический" бойкот Вашингтоном, Канберрой и Оттавой Зимних Олимпийских игр в Китае удачно дорисовывает картину происходящего сжатия исторического Запада и его сферы влияния. Лондон, надо полагать, хотя и вышел из ЕС, попытается спрятаться за коллективную Европу. Происходит все это "без единого выстрела", но, как у Ахматовой, "слышно, как время идет".
Как и в Европе, не покидает ощущение "гиперреальности", или виртуальности происходящего, упорного стремления жить в своем мире, в полном отрыве от не устраивающих Запад фактов. Провокация Брюсселя с произвольной высылкой половины штата Представительства России при НАТО привела к приостановке деятельности соответствующих миссий друг друга. В то же время давление по Северному потоку-2 дало сбой: газопровод достроен, но выдача разрешения на его ввод в эксплуатацию, похоже, увязывается с ситуацией в украинском вопросе, где шло нагнетание напряженности с апреля.
Только демонстрация решимости Москвы дать сокрушительный ответ на любую попытку Киева силой решить внутриукраинский конфликт в Донбассе заставила Вашингтон резко сменить курс и осадить Киев. Вопреки весьма жесткому (даже по меркам современной дипломатии) дебюту нового хозяина Белого дома на российском направлении (оскорбительные высказывания по адресу российского руководства в марте прозвучали не в прямом эфире, а в записи) президент Байден позвонил президенту В.Путину 13 апреля с целью разрядить напряженность вокруг Донбасса. В июне в Женеве состоялся инициированный американской стороной очный саммит, который запустил процесс нормализации двустороннего диалога с Москвой. Но в ноябре на фоне газового кризиса в Европе, имевшего рыночные корни и усугубленного отсутствием американского сланцевого СПГ на европейском рынке, ситуация повторилась, но уже с попыткой приписать России "агрессивные" намерения в отношении Украины, что сопровождалось угрозами новых, "царь-санкций".
7 декабря, вновь по инициативе Вашингтона, состоялось обсуждение двумя президентами этого и других вопросов в формате видеоконференции. В фокусе разговора были четко очерченные Кремлем накануне "красные линии" - непродвижение НАТО на Восток, включая военное освоение украинской территории вне формального членства Киева в Альянсе. Несмотря на публичное отрицание наших "красных линий", Вашингтон обязался начать обсуждение в двустороннем формате и с основными союзниками по НАТО требований о юридически обязывающих гарантиях безопасности России. Ползучая экспансия Альянса на Украине диктует резко возросшую срочность проблемы расширения НАТО, созданной недальновидным решением 1994 года. Она требует сиюминутных решений, не терпящих отлагательства до натовского саммита в Вильнюсе в 2023 году или любых иных временных вех.
Тем временем в декабре состоялись визит президента В.Путина в Индию и российско-китайский онлайн-саммит. Помимо всего прочего они утверждали альтернативное видение миропорядка, как основанного на базовых нормах и принципах Устава ООН и центральной роли Всемирной организации в международных делах. Именно на раскол ООН и отрицание самого принципа консенсуса в мировой политике, как не скрывают в Вашингтоне, направлен проект "саммита за демократию". Уже не говоря о том, что он носит откровенно оборонительный и охранительный характер и, скорее, выглядит как жест отчаяния, чем реальная стратегия сохранить видимость глобального признания "американского лидерства".
Ничто так не ставит данный посыл под вопрос, как сложившаяся синергия между Москвой и Пекином, которая превосходит по своему значению традиционный военно-политический альянс, служит цели сложения многообразных потенциалов двух сторон в продвижении своих интересов и предполагает внешнеполитическую координацию, совместные и параллельные действия. О серьезности таких отношений говорят не только совместные военные и антитеррористические учения, в том числе в рамках ШОС, но и совместное патрулирование силами стратегической авиации проблемных зон над акваториями Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей. Не случаен звучащий в американских политологических кругах тезис о необходимости "стратегической автономии" Москвы от Пекина. Одновременно американско-китайский онлайн-саммит показал всю остроту неурегулированности проблемы Тайваня, признанного Вашингтоном частью территории Китая еще в 1972 году.
В итоге вызревает момент истины не только в отношениях России с Западом и в "треугольной" дипломатии Россия-США-Китай, но и в глобальной политике в целом. Последняя не выдерживает груза не подкрепленной реальными ресурсами, запросной позиции западных элит на некое цивилизационной право на сохранение своей исторической гегемонии. В то же время вся история, без купюр, изъятий и попыток ее переписывания, служит надежным гидом в оценке настоящего и прогнозах на будущее. Особенно это уместно сейчас, в год 800-летия Александра Невского.
Исторический выбор в пользу культурно-цивилизационной идентичности Руси, сделанный Благоверным князем в беспрецедентно трагичных условиях первой половины XIII века и умело подкрепленный тем, что мы называем сейчас разнонаправленной сетевой дипломатией, сохраняет свое значение и поныне. Он утверждался во всей последующей истории, будь то преодоление феодальной раздробленности, ответ на вызовы Смутного времени, модернизация Петра Великого, противодействие прямой агрессии Запада при Наполеоне, кайзеровской и нацистской Германии, Антанты или конфронтация эпохи холодной войны.
На удивление не изменилось и существо внешних факторов: от крестовых походов Запада (при взятии Константинополя в 1204 году крестоносцы выступили как наемная армия Венецианской республики - это к вопросу о рынке!) и призывов к Руси вернуться в лоно Рима и стать защитным барьером германо-романской Европы на Востоке континента до сдерживания России под предлогом Восточного вопроса, когда угроза нашествия уже с юго-восточного направления - со стороны Оттоманской Порты - была остановлена объединенными усилиями Запада при Лепанто и под стенами Вены (миграционный наплыв в 2015-2016 гг. в ЕС из Турции и Северной Африки заставляет вспомнить о ситуации после взятия турками Константинополя в 1453 году).
Тогда - противодействие нашему выходу к Балтике и Арктике, Черному и Средиземному морям, включая Крымскую войну. Теперь - та же география сдерживания, но под предлогом принципа "открытых дверей" НАТО и искусственно созданного Украинского вопроса. Может быть, историческая география подскажет и развязки наших текущих противоречий с Западом плюс соответствующий дипломатический опыт всего послевоенного периода.
Уже звучат сравнения Украинского кризиса с Карибским. Только сейчас традиционная военно-политическая угроза у наших границ обретает измерение на уровне идентичности и истории, что отсылает к буллам римских пап времен Александра Невского. Об этом же написал президент В.Путин в своей статье "Об исторической общности русских и украинцев". Как и Карибский кризис на стадии своего обострения, нынешний требует принятия срочных мер по деэскалации, урегулированию между Россией и НАТО и реконструкции Украины на основе общепризнанных, кстати, исповедуемых объединенной Европой, ценностей, то есть как страны, находящейся в мире с самой собой, на что нацелены Минские соглашения от февраля 2015 года. Такую смену курса облегчает признание папой Франциском (в ходе визита в Грецию) преступлений Римской церкви в отношении Православного мира, продиктованных "алчностью и жаждой власти".
Суммируя, можно сказать, что в качественно новой глобальной среде, утверждающей культурно-цивилизационное многообразие нашего мира, нынешнее состояние и международное позиционирование России создают необходимые условия для того, чтобы подвести черту под многовековым "натиском на Восток" исторического Запада. Россия не уйдет из Европы и не будет барьером между Западом и Китаем. Нужны иные, реалистичные идеи и варианты, искать которые долго не приходится. Европе придется осознать себя частью Большой Евразии. От того, как быстро поймут это в западных столицах, похоже, будет зависеть развитие событий в самой ближайшей перспективе, причем на обоих ключевых направлениях нашей внешней политики.
Источник: Интернет-портал «Российской газеты»
