За год политика как будто бы вернулась в прошлое, только непонятно в какое. То ли в холодную войну с ее идеологической непримиримостью. То ли в XIX век, когда одни разжигали пламя революций, другие же стремились его потушить. То ли вообще в эпоху, когда боролись не за национальные интересы, а за торжество истинной веры.
Примечательно, что этот «обратный отсчет» происходит прежде всего в Старом Свете – в Европе и на Ближнем Востоке, – который несколько столетий был источником прогресса. А вот Азия, где более чем достаточно политических противоречий и куда меньше механизмов их урегулирования, прежде всего озабочена развитием и благосостоянием.
Об этом размышляют Тимофей Бордачёв, Анастасия Лихачёва и Чжан Синь, которые анализируют богатый потенциал совместного роста, накопленный в Азии от Индии до Японии и от Китая до Индонезии. Правда, Элизабет Экономи считает, что курс китайского лидера Си Цзинпиня, нацеленный на внутреннее обновление КНР, опасен подъемом национализма и более напористым поведением в отношении соседей. Александр Ломанов полагает, что между прежним прагматизмом Пекина на мировой арене и сегодняшним усилением великодержавных настроений нет противоречия – это последовательные фазы одного цикла.
Игорь Денисов рассматривает в контексте превращения Китая из «большого государства в сильное» проект Экономического пояса Шелкового пути, предложенный председателем КНР полтора года назад. Расплывчатая пока инициатива призвана совместить интересы экономического процветания, особенно западных областей страны, и «мягкого» завоевания пространства Центральной Евразии. Александр Воронцов добавляет к этой картине видение Сеула, который стремится преодолеть свое «островное» положение за счет масштабного проекта в западном направлении.
Георгий Толорая ставит вопрос в более широком контексте: как превратить БРИКС, еще один форум, где Россия и Китай тесно работают вместе, в платформу выработки новых принципов мироустройства.
Александр Габуев обращает внимание на противоречия, которые возникают между Россией и Китаем в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Москве следует признать экономическое превосходство Пекина и сосредоточиться на регуляторной функции, чтобы Россия и страны Центральной Азии могли извлечь максимальную выгоду из финансовой экспансии Китая, предлагает автор.
Тема Ивана Сафранчука – отношение к различным евразийским проектам самой Центральной Азии, которая предполагается как часть любого из них. Чем позже странам региона предложат интеграционную повестку дня, тем сложнее им будет ее принять, поскольку различная самостоятельная ориентация каждой оформляется уже давно.
Чем Россия может заинтересовать Центральную Азию в энергетике, излагает Станислав Притчин. Автор полагает, что объявленное «Газпромом» изменение модели работы на европейском рынке должно сопровождаться пересмотром отношений с центральноазиатскими государствами, которые до сих пор рассматривались только как конкуренты. Пётр Стегний видит обширные перспективы, которые открывает решение Москвы сделать главным партнером по транспортировке газа Турцию. Он, однако, признает, что укрепление российско-турецких связей, в том числе в энергетике, требует неустанной работы, иначе объективные противоречия выйдут на первый план.
Сергей Караганов обращается к наиболее актуальной проблеме – почему отношения России и Европы/Запада дошли до такой острой фазы. Стороны шли в противоположном направлении, делая при этом вид, что стремятся к общей цели. Шанс на совместный проект по-прежнему есть, но нужно признать различия и непредвзято искать точки соприкосновения, делает вывод автор.
Много дискуссий вызывает позиция Германии, которая за прошедший год далеко ушла от традиционно благожелательного взгляда на Россию. О том, что случилось с Берлином, размышляют четыре исследователя. Ханс-Йоахим Шпангер видит в переменах не отказ от прошлого, а адаптацию прежней Восточной политики к новым условиям. Штефан Майстер, напротив, полагает, что курс, заложенный Вилли Брандтом почти полвека назад, себя исчерпал, былого желания «понимать Россию» больше не будет. Ханс Кунднани усматривает фундаментальные сдвиги в германской политике, однако предвидит как раз отдаление Берлина от Запада. Алан Кафруни связывает метаморфозы германской политики с глубоким кризисом европейской интеграции. Он допускает, что возобладать могут разные векторы, но уверен – германской политике не избежать встрясок.
Мартин Гилман обращается к кризису российскому – экономическому. Сравнивая его с потрясениями 1998 г., автор уверяет, что ситуация сегодня отнюдь не столь удручающая, как тогда. Отечественная экономика прежде всего сталкивается с последствиями не санкций и даже не падения нефтяных цен, а отсутствием структурных реформ на протяжении долгого времени. Владимир Евтушенков призывает использовать нынешнее положение для активного импортозамещения, которое не должно превратиться в самоизоляцию. Автаркия в современном мире ведет в никуда.
