Украинская газовая коллизия – частный случай большой проблемы, которая связана с будущим энергетических взаимоотношений в Старом Свете. Политика тесно переплетается с экономикой, что в этой отрасли было всегда, но сейчас политическая составляющая перевешивает.

Около полувека назад, когда началось масштабное освоение энергоресурсов Западной Сибири, в отношениях нашей страны с Европой открылся новый этап. Шла холодная война, внутри советского лагеря опять "подмораживало" – "оттепель" закончилась, "пражскую весну" прекратили силой. И все же Западная Европа проявила большой интерес. Долгосрочные контракты на экспорт газа, заключенные в конце шестидесятых и семидесятых годах, заложили основу тесной взаимозависимости, которая пережила многие потрясения. Резкое обострение военно-политического противостояния в начале восьмидесятых, распад СССР, тяжелый экономический кризис в России девяностых. Москва по праву гордилась тем, что катаклизмы никак не сказались на поставках сырья. А клиенты ценили безотказную работу и способность отделить политику от бизнеса.

Экономический интерес – потребители получают дешевый газ в любых количествах, а поставщики имеют надежный источник дохода – долго служил амортизатором политических осложнений. Но действенность экономической вакцины против недугов политического противостояния явно ослабела. Причины понятны. Газотранспортный комплекс создавался когда-то как единый организм, ответственность за работу которого лежала на поставщике и потребителе. Промежуточные звенья с отдельными политическими интересами не предусматривались, однако распад Советского Союза привел к фрагментации цепочки. Вместо отлаженной и сбалансированной системы, максимально защищенной от политических рисков, возникла конкуренция за то, кто будет контролировать те самые промежуточные звенья. Ну а на это уже наслаивалось все остальное, что и привело к нынешнему острому конфликту.

Расхождения по поводу энергетических стратегий начались задолго до нынешнего кризиса. Парадоксально, но Европа доверяла СССР, с которым вела холодную войну, и не боялась, что Кремль применит газовый рычаг. А вот с Россией до недавнего времени официально было "стратегическое партнерство", однако подозрения, а потом и обвинения в политическом использовании энергоснабжения звучали все громче и громче. Причина в том же – конфликты из-за условий участия в общем бизнесе стран-транзитеров, прежде всего — Украины. Тем более что представители транзитных стран изо всех сил старались извлечь наибольшую выгоду из своего статуса. Что само по себе вполне естественно, если не переходить грань, отделяющую торг от шантажа.

Из-за расшатывания некогда целостной системы, а также перемен внутри объединившейся Европы взаимное недоверие быстро росло. Евросоюз требует от России гарантий надежности поставок, но официально провозглашает в качестве цели снижение зависимости от российского газа. То есть не только не гарантирует сбыт, но и обещает сжатие рынка.

Москва до последнего времени прилагала огромные усилия к диверсификации путей снабжения, то есть стремилась снизить риски от действия транзитных государств, что вроде бы в интересах клиентов. Однако покупатели из политических соображений начинают блокировать обходные пути, хотя сами беспокоятся из-за ненадежности имеющихся. Параллельно оживляются всякие пока еще совершенно мифические альтернативы, наподобие сланцевого газа из США... Россия же на этом фоне, естественно, поворачивается туда, где спрос велик и будет только расти – к Азии.

Полный разрыв связей невозможен, да и украинский конфликт не вечен. И все же результат странный. Триумф экономической глобализации привел к отчуждению, хотя раньше, в условиях опасного системного конфликта, кооперация не только сохранялась и расширялась. Еще одно свидетельство того, что без устойчивых и взвешенных политических договоренностей о правилах игры даже глубокая взаимная зависимость не спасает от скатывания в противостояние.

Переговоры о предотвращении очередной газовой войны в Европе приблизились к решающему моменту. Европейский союз, кажется, осознал, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Если ЕС не хочет замерзнуть предстоящей зимой, ему придется фактически покрыть украинские долги и, по сути, обеспечивать платежи в ближайшие месяцы. Рассчитывать на то, что Киев сам выйдет из положения, не приходится. Да он, кажется, и не хочет. Украинская газовая коллизия – частный случай большой проблемы, которая связана с будущим энергетических взаимоотношений в Старом Свете. Политика тесно переплетается с экономикой, что в этой отрасли было всегда, но сейчас политическая составляющая перевешивает. Около полувека назад, когда началось масштабное освоение энергоресурсов Западной Сибири, в отношениях нашей страны с Европой открылся новый этап. Шла холодная война, внутри советского лагеря опять "подмораживало" – "оттепель" закончилась, "пражскую весну" прекратили силой. И все же Западная Европа проявила большой интерес. Долгосрочные контракты на экспорт газа, заключенные в конце шестидесятых и семидесятых годах, заложили основу тесной взаимозависимости, которая пережила многие потрясения. Резкое обострение военно-политического противостояния в начале восьмидесятых, распад СССР, тяжелый экономический кризис в России девяностых. Москва по праву гордилась тем, что катаклизмы никак не сказались на поставках сырья. А клиенты ценили безотказную работу и способность отделить политику от бизнеса. Экономический интерес – потребители получают дешевый газ в любых количествах, а поставщики имеют надежный источник дохода – долго служил амортизатором политических осложнений. Но действенность экономической вакцины против недугов политического противостояния явно ослабела. Причины понятны. Газотранспортный комплекс создавался когда-то как единый организм, ответственность за работу которого лежала на поставщике и потребителе. Промежуточные звенья с отдельными политическими интересами не предусматривались, однако распад Советского Союза привел к фрагментации цепочки. Вместо отлаженной и сбалансированной системы, максимально защищенной от политических рисков, возникла конкуренция за то, кто будет контролировать те самые промежуточные звенья. Ну а на это уже наслаивалось все остальное, что и привело к нынешнему острому конфликту. Расхождения по поводу энергетических стратегий начались задолго до нынешнего кризиса. Парадоксально, но Европа доверяла СССР, с которым вела холодную войну, и не боялась, что Кремль применит газовый рычаг. А вот с Россией до недавнего времени официально было "стратегическое партнерство", однако подозрения, а потом и обвинения в политическом использовании энергоснабжения звучали все громче и громче. Причина в том же – конфликты из-за условий участия в общем бизнесе стран-транзитеров, прежде всего — Украины. Тем более что представители транзитных стран изо всех сил старались извлечь наибольшую выгоду из своего статуса. Что само по себе вполне естественно, если не переходить грань, отделяющую торг от шантажа. Из-за расшатывания некогда целостной системы, а также перемен внутри объединившейся Европы взаимное недоверие быстро росло. Евросоюз требует от России гарантий надежности поставок, но официально провозглашает в качестве цели снижение зависимости от российского газа. То есть не только не гарантирует сбыт, но и обещает сжатие рынка. Москва до последнего времени прилагала огромные усилия к диверсификации путей снабжения, то есть стремилась снизить риски от действия транзитных государств, что вроде бы в интересах клиентов. Однако покупатели из политических соображений начинают блокировать обходные пути, хотя сами беспокоятся из-за ненадежности имеющихся. Параллельно оживляются всякие пока еще совершенно мифические альтернативы, наподобие сланцевого газа из США... Россия же на этом фоне, естественно, поворачивается туда, где спрос велик и будет только расти – к Азии. Полный разрыв связей невозможен, да и украинский конфликт не вечен. И все же результат странный. Триумф экономической глобализации привел к отчуждению, хотя раньше, в условиях опасного системного конфликта, кооперация не только сохранялась и расширялась. Еще одно свидетельство того, что без устойчивых и взвешенных политических договоренностей о правилах игры даже глубокая взаимная зависимость не спасает от скатывания в противостояние.

Источник: http://politikus.ru/articles/34104-ukrainskaya-gazovaya-kolliziya-replika-fedora-lukyanova.html
Politikus.ruПереговоры о предотвращении очередной газовой войны в Европе приблизились к решающему моменту. Европейский союз, кажется, осознал, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Если ЕС не хочет замерзнуть предстоящей зимой, ему придется фактически покрыть украинские долги и, по сути, обеспечивать платежи в ближайшие месяцы. Рассчитывать на то, что Киев сам выйдет из положения, не приходится. Да он, кажется, и не хочет. Украинская газовая коллизия – частный случай большой проблемы, которая связана с будущим энергетических взаимоотношений в Старом Свете. Политика тесно переплетается с экономикой, что в этой отрасли было всегда, но сейчас политическая составляющая перевешивает. Около полувека назад, когда началось масштабное освоение энергоресурсов Западной Сибири, в отношениях нашей страны с Европой открылся новый этап. Шла холодная война, внутри советского лагеря опять "подмораживало" – "оттепель" закончилась, "пражскую весну" прекратили силой. И все же Западная Европа проявила большой интерес. Долгосрочные контракты на экспорт газа, заключенные в конце шестидесятых и семидесятых годах, заложили основу тесной взаимозависимости, которая пережила многие потрясения. Резкое обострение военно-политического противостояния в начале восьмидесятых, распад СССР, тяжелый экономический кризис в России девяностых. Москва по праву гордилась тем, что катаклизмы никак не сказались на поставках сырья. А клиенты ценили безотказную работу и способность отделить политику от бизнеса. Экономический интерес – потребители получают дешевый газ в любых количествах, а поставщики имеют надежный источник дохода – долго служил амортизатором политических осложнений. Но действенность экономической вакцины против недугов политического противостояния явно ослабела. Причины понятны. Газотранспортный комплекс создавался когда-то как единый организм, ответственность за работу которого лежала на поставщике и потребителе. Промежуточные звенья с отдельными политическими интересами не предусматривались, однако распад Советского Союза привел к фрагментации цепочки. Вместо отлаженной и сбалансированной системы, максимально защищенной от политических рисков, возникла конкуренция за то, кто будет контролировать те самые промежуточные звенья. Ну а на это уже наслаивалось все остальное, что и привело к нынешнему острому конфликту. Расхождения по поводу энергетических стратегий начались задолго до нынешнего кризиса. Парадоксально, но Европа доверяла СССР, с которым вела холодную войну, и не боялась, что Кремль применит газовый рычаг. А вот с Россией до недавнего времени официально было "стратегическое партнерство", однако подозрения, а потом и обвинения в политическом использовании энергоснабжения звучали все громче и громче. Причина в том же – конфликты из-за условий участия в общем бизнесе стран-транзитеров, прежде всего — Украины. Тем более что представители транзитных стран изо всех сил старались извлечь наибольшую выгоду из своего статуса. Что само по себе вполне естественно, если не переходить грань, отделяющую торг от шантажа. Из-за расшатывания некогда целостной системы, а также перемен внутри объединившейся Европы взаимное недоверие быстро росло. Евросоюз требует от России гарантий надежности поставок, но официально провозглашает в качестве цели снижение зависимости от российского газа. То есть не только не гарантирует сбыт, но и обещает сжатие рынка. Москва до последнего времени прилагала огромные усилия к диверсификации путей снабжения, то есть стремилась снизить риски от действия транзитных государств, что вроде бы в интересах клиентов. Однако покупатели из политических соображений начинают блокировать обходные пути, хотя сами беспокоятся из-за ненадежности имеющихся. Параллельно оживляются всякие пока еще совершенно мифические альтернативы, наподобие сланцевого газа из США... Россия же на этом фоне, естественно, поворачивается туда, где спрос велик и будет только расти – к Азии. Полный разрыв связей невозможен, да и украинский конфликт не вечен. И все же результат странный. Триумф экономической глобализации привел к отчуждению, хотя раньше, в условиях опасного системного конфликта, кооперация не только сохранялась и расширялась. Еще одно свидетельство того, что без устойчивых и взвешенных политических договоренностей о правилах игры даже глубокая взаимная зависимость не спасает от скатывания в противостояние.

Источник: Вести

Оценить статью

(Нет голосов)

(0 голосов)

Поделиться статьей