Практическая концепция “стратегической стабильности” родилась в конце 1980-х годов в контексте переговоров США и СССР о СНВ-1, которые послужили основой для сокращения стратегических наступательных вооружений. В совместном американо-советском заявлении от июня 1990 г. “стабильность” была определена как состояние стратегических отношений, которое “устраняет стимулы для ядерного удара первой”. Увы, в течение прошедшего времени понимание США и России этого понятия сильно расходилось, и в настоящее время между странами практически нет общей почвы. Усилия по поддержанию этой концепции должны быть реализованы в рамках возрожденного российско-американского диалога. Очевидно, что версия стратегической стабильности 1990 г. должна быть обновлена и усовершенствована, чтобы принять во внимание некоторые новые события, которые произошли в течение прошедшего времени, в частности, развертывание ПРО в США, России и некоторых других странах. Еще одним фактором является развитие эффективных крылатых ракет большей дальности (а в будущем – гиперзвуковых систем), способных атаковать стратегические силы противника. Другие проблемы – это потенциальные системы космической войны; технологии кибервойны; растущие ядерные силы третьих государств. Особую озабоченность вызывает продолжающаяся дезинтеграция системы и режимов контроля над вооружениями. Вышеупомянутые новые тенденции и проблемы являются предметом этой статьи, как и предложение мер, необходимых для сохранения и обновления стратегической стабильности.
В последние десятилетия в дискуссиях по военно-политическим вопросам трудно найти понятие более широкого употребления (и злоупотребления), чем “стратегическая стабильность”. Среди множества оттенков его смысла можно выделить две крайности: широкую и узкую интерпретацию. Первая фактически приравнивает этот термин к понятию “международная безопасность” и использует его в духе излюбленного российского тоста: “За все хорошее!”.
Узкая интерпретация относится к состоянию военно-стратегических отношений государств и родилась в ходе эволюции ядерного баланса и переговоров между СССР и США. Хотя концепция нередко используется в пропагандистских целях, она все же имеет конкретный согласованный смысл и служила основой договоров о сокращении стратегических вооружений.
За последние три десятилетия ядерные арсеналы России и Соединенных Штатов были сокращены в 6-7 раз по числу боезарядов и более чем в 30 раз по суммарной разрушительной мощи (мегатоннажу) [Ежегодник СИПРИ 2016: 648-717; SIPRI Yearbook 1990: 3-51]. Стратегический баланс сейчас стабилен, как никогда раньше – по согласованным критериям этого понятия.
Тем не менее, как ни парадоксально, за несколько прошедших лет стороны все дальше расходятся в понимании стратегической стабильности. Это создает реальную опасность ускорения гонки вооружений и распада системы контроля над ядерным оружием. Еще хуже, что вероятность применения ядерного оружия (ЯО) стала ныне намного больше, чем четверть века назад, когда родилась концепция стратегической стабильности и началось реальное ядерное разоружение.
В предлагаемой статье исследуются реальные и мнимые причины сложившегося положения, предлагаются пути его исправления на благо российской
и международной безопасности.
