Последние события в Сирии и вокруг нее заставляют российских аналитиков сфокусировать внимание на рассмотрении трех возможных сценариев развития ситуации. Первый из них – пошаговое национальное примирение через Женевский диалог, второй – военная победа Асада и третий – «большая война» с вовлечением глобальных держав.
Официальная позиция России, как и большинства глобальных и региональных держав, по прежнему исходит из необходимости политического решения сирийского конфликта на основе Женевского коммюнике 30 июня 2012 г. и Венских договоренностей Международной группы поддержки Сирии (МГПС) 2015 г. Но при этом Кремль считает, что ни успешная борьба с ДАИШ и другими террористическими группировками в Сирии, ни прекращение огня невозможны без перекрытия сирийско-турецкой границы, через которую в сирийскую сторону идет неиссякаемый поток иностранных джихадистов, оружия и товаров, а в турецкую – контрабандной нефти. Как заявлял на днях российский министр иностранных дел Сергей Лавров, «…ключевым компонентом для того, чтобы прекращение огня работало, является одна из наиболее острых задач – перекрытие контрабанды через турецко-сирийскую границу, которая подпитывает боевиков…». Французский исследователь Фабрис Баланш в аналитической записке Вашингтонского института ближневосточной политики от 5 февраля рассматривает «перекрытие путей иностранной помощи мятежникам» в качестве одной из главных стратегических задач российской военной кампании в Сирии. Было понятно, что этот вопрос станет наиболее острым на встрече МГПС в Мюнхене 11 февраля.
Россия также не отказалась от мысли о невозможности военной победы какой либо из конфликтующих сторон. Однако достигнутые в последние несколько дней сирийской армией – причем малыми силами – военные успехи на юге (при участии отрядов «Хизбаллы») и, в особенности, на севере страны интерпретируются СМИ как начало коренного перелома в войне правительственных сил с мятежниками. Не случайно Лиз Слай и Закариа Закариа озаглавили свою статью в «Вашингтон пост» от 4 февраля «Сирийские мятежники проигрывают Алеппо и, возможно, войну». Действительно, окружение Алеппо правительственными войсками, которые сражались в северной части этой провинции вместе с местными шиитскими ополченцами и из единоверцами из Ирака (бригада «аль-Бадр») и Афганистана при поддержке российской авиации, перекрытие северного пути поставок из Турции отрядам боевиков после взятия городка Мурасат Хан и прилегающих к нему деревень резко меняют баланс сил в вооруженной борьбе в пользу Асада. Символическим было освобождение шиитских анклавов Нубуль и Захра, которые находились в осаде мятежниками в течение трех лет. Кстати, события подтвердили несостоятельность обвинений в адрес России, что она наносит удары не по террористам, а по отрядам умеренной оппозиции. Ведь основной силой, с которой велись бои в районе к северу от Алеппо, является «Джабхат ан-Нусра» (JN). Она входила в зонтичное объединение «Джайш аль-Фатх» вместе с «Ахрар аш-Шам», движением«Нур ад-Дин аз-Зинки» и отрядом туркоманов «Бригада султана Мурада», но, как сообщаетcя в вышеупомянутой записке TWI, «ан-Нусра» и «Ахрар аш-Шам» недавно стали воевать друг с другом, «Нур ад-Дин аз-Зинки» покинуло район Алеппо, а туркоманы ведут борьбу с ДАИШ, отряды которого есть и близ Алеппо, а не с силами Асада. Как полагают в России, если входящая в «аль-Каиду» «Джабхат ан-Нусра» и прикрывается союзом с теми, кого можно считать умеренными по их идеологическим воззрениям, это не означает, что по ее позициям нельзя наносить ударов. Террористическая группировка «Ан-Нусра», так же как и ДАИШ, входит в число основных целей российских ВКС. Одновременно Москва подтверждает свою готовность договариваться с группировками умеренной оппозиции, но ее продолжает разделять с западными и региональными партнерами по МГПС разное понимание того, кого можно относить к террористам, а кого нет.
Можно предположить, что в ближайшее время правительственные силы предпримут новое наступление с целью перекрытия и западного пути контрабандных поставок мятежникам. Ясно, что помимо чисто военных целей, в том числе создания площадки для мощного наступления на позиции ДАИШ на востоке, Дамаск готовится завоевать для себя хорошую стартовую позицию на переговорах в Женеве.
Изменение баланса сил на севере страны произошло и в пользу «Демократических сил Сирии» (ДСС) – объединению курдских и арабских ополченцев, среди которых ведущую роль играют курдские отряды самообороны – YPG. Можно утверждать, особенно после взятия ими северных деревень Зияра и аль-Харба, что курды приблизились к решению ими главной стратегической цели – выстраиванию протяженной линии контроля вдоль сирийско-турецкой границы. Это, как полагают в Москве, в настоящее время способствует сближению позиций правительственных сил и сирийских курдов. Однако для того, чтобы исключить в будущем новое обострение противоречий между ними, Москве в перспективе предстоит убедить Дамаск в необходимости согласиться с идеей курдского самоопределения. Действительно, выработка приемлемой всеми концепции децентрализации будущей Сирии является важнейшей задачей любого плана сирийского урегулирования. Военные аналитики предполагают, что в скором времени курды могут начать наступление на участке 96-километрового Джарабулусского коридора Турция – ДАИШ, что является «красной тряпкой» для Анкары. Но пойдет ли она в этом случае на открытую интервенцию в Сирии? Какими будут тогда действия Вашингтона, оказывающего военную поддержку курдам (так же, как и Россия)? Возможно, с учетом этого фактора Москва в последнее время значительно укрепила свои ВКС, базирующиеся в районе Латакии, разместив там многофункциональные СУ-35С, модернизировав сирийские МИГ-29 в МИГ-29СМТ, усилив их электронную начинку и вооруженность.
Создание протяженного [lining up] пояса курдского контроля у своих границ с Сирией является неприемлемым для Турции, которая не раз угрожала в этом случае военным вторжением. Отвергая обвинения со стороны России в том, что она готовит наземное вторжение, Турция одновременно ужесточает антироссийскую риторику. Показательно, что по данным агентства «Интерфакс» от 5 февраля, Минобороны России сообщает, что «военные Турции отказались подтвердить свое согласие с меморандумом о безопасности полетов над Сирией еще до атаки на российский бомбардировщик Су-24М». Кроме того, «Турция систематически нарушает Договор по открытому небу, что делает невозможным контроль над военной деятельностью одного из государств-участников». Основанием для этого утверждения послужил недавний отказ турецкой стороны в проведении наблюдательного полета российского самолета Ан-30Б над ее территорией.
В Москве с недоумением восприняли появившиеся на днях сообщения о готовности Саудовской Аравии, а затем и Бахрейна послать свои сухопутные войска в Сирию «для участия в борьбе с ДАИШ» – непонятно где, как и по какому праву. 7 февраля о готовности направить в Сирию для борьбы и ДАИШ ограниченный военный контингент, но только в составе коалиции под предводительством Вашингтона, заявил на пресс-конференции в Абу-Даби госминистр по иностранным делам ОАЭ Анвар Гаргаш. С учетом позиции сирийского правительства, которое устами Валида Муаллема заявило о том, что «любое вторжение на суверенную территорию Сирии, предварительно не одобренное Дамаском, будет классифицировано как агрессия», а также позиции Ирана, это могло бы привести к перерастанию сирийского конфликта в полномасштабную региональную войну с угрозой вовлечения в нее глобальных держав. По данным Conflicts Forum, «Россия договорилась с сирийским правительством о новых правилах ведения боевых действий, которые позволяют самолетам сирийских ВВС атаковать любых покушающихся на сирийский суверенитет – без обращения к вышестоящим инстанциям».
Не случайно в преддверии Мюнхенской встречи МГПС для беседы с Владимиром Путиным в Сочи был приглашен король Бахрейна, поддерживающий дружественные отношения с Москвой. Как известно, из всех государств-членов ССАГПЗ [GCC] Бахрейн всегда первый присоединяется к инициативам Эр-Рияда. Возможно, единственный способ побудить его занять более осторожную позицию – если Иран даст ему гарантии, что он убедит местных шиитов прекратить протесты. Но не случайно отдельные алармистски настроенные участники экспертного сообщества в России стали рассуждать о том, не станет ли Сирия плацдармом для начала новой мировой войны.
С не меньшим недоумением были восприняты в Москве призывы некоторых американских политиков к созданию в Сирии зоны безопасности и бесполетной зоны по турецкому рецепту, который в недавнем прошлом не получил одобрения в Вашингтоне. К этому, в частности, призвали бывший заместитель госсекретаря Николас Бернс и посол в отставке Джеймс Джеффри в статье в «Вашингтон пост» от 4 февраля.
Все сказанное еще не означает, что Москва делает ставку на военную победу Дамаска. Она стремится к возобновлению межсирийских переговоров, но не на условиях Эр-Риядской группы оппозиционеров, выдвигающих предварительные условия. Как высказался один комментатор: «Стол переговоров находится не в Женеве, скорее, подлинные «переговоры» ведутся на полях сражений Идлиба и Алеппо».
В выступлении на открытии Центра внешнеполитического сотрудничества имени Е.Примакова в Москве 4 февраля с.г. Генри Киссинджер говорил об угрозе «неуправляемых пространств» на Ближнем Востоке как для США, так и для России. Сможет ли эта быстро растущая угроза заставить две страны перешагнуть через имеющиеся разногласия и совместно противостоять возможности распада региональной системы национальных государств, разгула терроризма и насилия?
Источник: al-Monitor
