Каким будет американо-северокорейский саммит и будет ли он вообще, во многом зависит от итогов диалога «Ким – Мун», который
состоится 27 апреля. США в целом не заинтересованы в урегулировании корейского кризиса, ибо это лишило бы их предлога для военного присутствия на Корейском полуострове, служащего важным компонентом глобальной системы обеспечения «американского лидерства», считает эксперт клуба «Валдай»
Глеб Ивашенцов.
27 апреля КНДР и Южная Корея договорились провести межкорейский саммит. Сам этот факт уже служит важным шагом на пути урегулирования корейского кризиса, представляющего одну из наиболее острых военных угроз в современном мире. В преддверии встречи с президентом Южной Кореи Мун Чжэ Ином северокорейский лидер Ким Чен Ын объявил о том, что с 21 апреля КНДР остановит
ядерные испытания
и пуски межконтинентальных баллистических ракет. Чтобы подтвердить обещание приостановить ядерные испытания, Север закроет испытательный ядерный полигон в северной части страны.
Корейский кризис имеет две составляющие. Одна – это ракетно-ядерная программа КНДР. Другая – разделение корейской нации в течение десятилетий на два отдельных государства. Эти вопросы взаимосвязаны, но их влияние друг на друга неоднозначно. Отказ Пхеньяна от ядерных разработок сам по себе не прекратит противостояния между Севером и Югом.
В то же время межкорейская нормализация представляет собой непреложное условие решения ядерной проблемы, поскольку ракетно-ядерная программа КНДР – прямое производное многолетнего противостояния между Северной и Южной Кореей, в котором на стороне Юга выступают Соединённые Штаты. Пхеньян создал ядерный арсенал и ракеты-носители, чтобы нейтрализовать участие США в потенциальном конфликте двух корейских государств.
Движению к нынешнему снижению напряжённости в межкорейских делах способствовало, с одной стороны, то, что Ким Чен Ын, создав ракетно-ядерное оружие большой дальности, похоже, решил, что главная стратегическая цель – обеспечение безопасности КНДР от США достигнута и можно ракетно-ядерную гонку приостановить. С другой, свою роль сыграла и продолжавшаяся весь последний год агрессивная риторика Трампа в отношении КНДР.
Впервые за несколько десятилетий мир столкнулся с вполне реальной угрозой новой войны на Корейском полуострове по инициативе США. Американский удар по КНДР вызвал бы сокрушительный северокорейский удар по Южной Корее. Осознание того, что американцы готовы для обеспечения собственной безопасности использовать южнокорейцев по сути в качестве живого щита, и подтолкнуло Мун Чжэ Ина к прямому диалогу с Ким Чен Ыном.
Саммит «Ким – Мун», естественно, не разрешит всех проблем, накопившихся в межкорейских отношениях за десятилетия противостояния. Явно преждевременно говорить, например, о заключении мирного договора между двумя корейскими государствами.
Предстоящий диалог «Север – Юг» видится прежде всего разговором об отмене санкций, восстановлением прежнего и наведением новых мостов сотрудничества. Речь неизбежно пойдёт о возобновлении работы расположенного в КНДР вблизи границы с РК Кэсонского промышленного комплекса, своего рода образчика практической экономической интеграции Севера и Юга Кореи, благодаря работе которого межкорейский товарооборот приблизился в 2014 году к 2,4 млрд долл., что вывело тогда Южную Корею на место второго после Китая торгового партнёра КНДР. Будет, наверное, поднят вопрос о создании совместных комплексов типа Кэсонского также в других районах КНДР, что, кстати, предусматривалось договорённостями второго межкорейского саммита 2007 года. Призвано возобновиться и открытое в 2007 году регулярное железнодорожное сообщение между двумя корейскими государствами через разделяющую их демилитаризованную зону. Новый импульс должны получить гуманитарные связи – встречи представителей разделённых семей, молодёжные, спортивные, культурные контакты, туризм.
Вместе с тем, что касается вопроса денуклеаризации, то здесь вряд ли стоит ожидать существенного прорыва. В своем заявлении от 20 апреля Ким Чен Ын сказал, что КНДР никогда не будет использовать ядерное оружие, если против неё не будет ядерных угроз или провокаций, и что, приостановив ядерные испытания, Пхеньян присоединяется к глобальному процессу ядерного разоружения. Но северокорейский лидер никогда не говорил об отказе КНДР от ракетно-ядерного оружия.
Для Пхеньяна ракетно-ядерная программа – щит его безопасности, и этот щит он просто так не отдаст. Пхеньяну необходимы прочные и достаточно убедительные гарантии безопасности. Сеул же в своём собственном качестве не в состоянии предоставить такие гарантии безопасности для КНДР. Общую дискуссию о многосторонних механизмах обеспечения безопасности в Северо-Восточной Азии стоило бы начать в более широком составе с участием Китая, США и России, возможно, в прежнем шестистороннем формате с подключением также Японии.
Под воздействием курса Сеула Трамп также заговорил о встрече с Ким Чен Ыном. Каким будет американо-северокорейский саммит и состоится ли он вообще, во многом зависит от итогов диалога «Ким – Мун». США в целом не заинтересованы в урегулировании корейского кризиса, ибо это лишило бы их предлога для военного присутствия на Корейском полуострове, служащего важным компонентом глобальной системы обеспечения «американского лидерства». Однако в условиях межкорейского сближения Вашингтон не может игнорировать позицию своего южнокорейского союзника.
Впервые опубликовано на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай»
