Россия выбор сделала. Оценит ли это Китай?

Надо понимать, что от России и Китая ждут каких-то важных заявлений, причем не обязательно письменных. Самое главное — как Пекин и Москва планируют дальнейшее развитие в многополярном мире.

Мы видим, что сейчас российские лозунги и декларации во многом сопрягаются с китайскими. Это и антиколониальное развитие, и новые форматы общения, и новые связи.

То, что я лично ожидаю от визита российского президента в Пекин, это обсуждение более углубленных форматов сотрудничества с Китаем. Например, межтехнологическое сотрудничество. Здесь Россия как раз абсолютно открыта, но Китай не на все форматы идет легко.

Мы должны понимать, что мир раскололся — не удастся никому усидеть ни на двух, ни на трех стульях. Необходимо определять себе основного партнера. Россия свой выбор сделала. Сейчас очень важно, чтобы Китай тоже оценил нашу открытость.

Когда Украина начнет явно проигрывать, Китай усилит взаимодействие с Россией. Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал востоковед, директор Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор исторических наук .

Когда Украина начнет явно проигрывать, Китай усилит взаимодействие с Россией. Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал востоковед, директор Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор исторических наук Алексей Маслов.

Он также предположил, какие вопросы на встрече в Пекине будут обсуждать Владимир Путин и Си Цзиньпин.

Президент России начнет визит в Китай 17 октября.

— Алексей Александрович, чего ожидать от встречи Владимира Путина и Си Цзиньпина?

— Прежде всего речь пойдет об осуждении вопросов глобального видения и глобальной безопасности — того, в чем сейчас крайне нуждается мир, учитывая и ближневосточный конфликт и другие.

Второй очень важный момент — обсуждение новой связанности мира. Это взаимодействие с точки зрения прозрачности путей сообщений и многого другого. Это важно и для Китая, и для России.

Мне кажется, надо понимать, что от России и Китая ждут каких-то важных заявлений, причем не обязательно письменных. Самое главное — как Пекин и Москва планируют дальнейшее развитие в многополярном мире.

Мы видим, что сейчас российские лозунги и декларации во многом сопрягаются с китайскими. Это и антиколониальное развитие, и новые форматы общения, и новые связи.

То, что я лично ожидаю от визита российского президента в Пекин, это обсуждение более углубленных форматов сотрудничества с Китаем. Например, межтехнологическое сотрудничество. Здесь Россия как раз абсолютно открыта, но Китай не на все форматы идет легко.

Мы должны понимать, что мир раскололся — не удастся никому усидеть ни на двух, ни на трех стульях. Необходимо определять себе основного партнера. Россия свой выбор сделала. Сейчас очень важно, чтобы Китай тоже оценил нашу открытость.

— Визит Путина в Китай станет первым после начала украинского кризиса. Как КНР и Россия будут взаимодействовать на этом треке? Поддержит ли Пекин Москву в украинском конфликте, если увидит, что русская армия идет к победе?

— Я думаю, что в принципе Китай и так поддерживает Россию на том уровне, на котором он готов это делать. И даже своими заявлениями. Требовать от Китая что-то большее не нужно и не стоит.

Более того, я уверен, как только у нас начнется очевидное сворачивание спецоперации, когда Украина явно будет проигрывать, Китай увеличит объемы взаимодействия, в том числе в банковской и любой другой сфере.

Китай долго выжидает, и мы должны понимать, что его ситуация весьма непростая. Поскольку у Пекина есть свои интересы в Европе, он не хочет разрушать эти связи.

— Есть у Пекина какая-то заинтересованность в Киеве?

— Да, в послевоенном восстановлении, конечно. Но не сегодня.

— Действия армии обороны Израиля в секторе Газа «вышли за рамки самообороны», заявил 14 октября министр иностранных дел Китая Ван И в телефонном разговоре с министром иностранных дел Саудовской Аравии Фейсалом бен Фарханом, написано на сайте МИД КНР. Как это отражает позицию Китая по конфликту Израиля и ХАМАСа?

— Китай четко рассматривает эту ситуацию как конфликт между двумя государствами, а не как между Палестинской автономией и Израилем. В этом плане российская и китайская позиции совпадают во многом.

Для Китая сейчас важно, чтобы это не прервало его контакты со странами Ближнего Востока, поскольку там он, мягко говоря, является крупным торговым партнером.

Китай осуждает террористическую атаку ХАМАСа, но ничего негативного не говорит про Палестину.

— Через два дня после обострения арабо-израильского конфликта Си Цзиньпин принял в Пекине делегацию демократов из США, которые в том числе просили оказать давление на Иран. Четыре года не было таких поездок в Китай со стороны сенаторов и конгрессменов США. Речь идет о потеплении американо-китайских отношений?

— Ван И в своем выступлении отметил, что американо-китайские отношения перестали деградировать. Но говорить о серьезном потеплении пока не приходится, потому что очень многие изолирующие санкции, которые наложены на Китай и его продукцию, в США остаются.

Пекин во многом измеряет международные отношения уровнем торговли, а эта сфера между Китаем и США до сих пор деградирует и падает. Получается, что не только КНР несет от этого какие-то затраты, но и Америка. Например, американские производители жалуются, что падает уровень торговли — ведь они поставляли много продукции в Китай.

В этом плане американское правительство тоже рассматривает необходимость стабилизации как минимум торговых операций. Но говорить о том, что между Вашингтоном и Пекином пойдет какое-то потепление в политических отношениях, сейчас не приходится.

Пока существует тайваньский тезис, попытки столкнуть Пекин и Тайбей ни о каких серьезных подвижках на американо-китайской линии говорить не приходится.

— Возможно ли воздействие Китая на Иран на фоне ближневосточного конфликта? О чем демократы просили Си.

— Я думаю, что никакого изменения не будет.

Я напомню, что Китай очень много раз просили оказать давление на Россию по украинскому вопросу. Это закончилось ничем. Просили оказать давление по целому ряду других вопросов. Китай не хочет, чтобы его использовали в своих целях — потому что это не позиция великой страны.

Для Китая Иран является крупным торговым партнером, в том числе по ШОС — зачем КНР портить отношения с Тегераном? Си не видит в этом большого смысла.

— США нужны силы на Украину, необходимо поддерживать Израиль, противостоять в Тайваньском проливе и в северо-восточной Азии. Может ли такая загруженность Штатов позитивно сказаться на завершении исторических целей и задач Китая по воссоединению?

— США будут делать все возможное для того, чтобы столкнуть Пекин и Тайбэй. Причем сделать так, чтобы это столкновение было исторически неразрешимым. Но Китай здраво оценивает ситуацию и понимает, в какую сторону нужно двигаться.

Более того, мы видим, даже со стороны Тайваня, целый ряд заявлений, что конфликт может быть решен только мирным путем. Тайвань тоже не хочет быть игрушкой в чужих руках.

Мне кажется, что ухудшение китайско-американской ситуации позволило очень многим политикам (прежде всего на Тайване, да и в мире в целом) взглянуть на истинные цели США — создать в Восточной Азии точку конфликта, в которую могут быть втянуты не только Китай, но и Япония. И, вероятно, Северная Корея.

Но пока мы видим, что у Китая есть очень трезвомыслящий подход к ситуации. Поэтому я не думаю, что дело дойдет до военного столкновения [с Тайванем].

— Существует ли ещё треугольник Россия — Китай — США?

— Я думаю, существует более многополярный мир, и эти полюса во многом перекрывают друг друга.

Безусловно, Россия и Китай являются абсолютно самостоятельными цивилизациями, и вокруг них есть свои сферы влияния. При этом Москва и Пекин активно сотрудничают друг с другом. То есть можно говорить как о двух отдельных полюсах, так и совместном.

Безусловно, сейчас большую роль начинает играть Индия. Даже в Африке образуются свои полюса силы. Так что мир стал более разнообразным, чем это было раньше.