Масштабные изменения внутренней и международной политической конфигурации на Ближнем Востоке, получившие в массовой культуре определение «арабская весна», совпали по времени с возвращением России в большую мировую политику. В этом отношении вмешательство Москвы в конфликт вокруг Сирии сыграло для укрепления её глобальных позиций гораздо большую роль, чем реакция на переворот на Украине или наказание Грузии в 2008 году. В этих двух случаях Россия отвечала на враждебные действия стран Запада и вела, по сути, оборонительные бои на ближних подступах к своей суверенной территории. На Ближнем Востоке, в Сирии и затем в Ливии, Россия показала способность проецировать свои национальные интересы и ценности далеко за пределы той скромной зоны влияния, которая осталась у неё после холодной войны.
Непосредственная причина российского вмешательства в Сирии хорошо известна – в случае падения законного правительства территория этой страны должна была превратиться в зону контроля религиозных экстремистских организаций. Большинство из этих запрещённых в России группировок в силу природы своей идеологии много лет провоцировали бы нестабильность на всём Ближнем Востоке и в соседних странах. Расстояние от российских границ до этого региона в действительности незначительное. Победа радикалов в Сирии стала бы надёжным инструментом в руках США для того, чтобы держать в напряжении не только союзников Вашингтона в Европе, Израиле или странах Залива, но и дестабилизировать положение в Центральной Азии и Закавказье.
На Ближнем Востоке стратегии России и Запада столкнулись по самому важному для современного мира вопросу – по вопросу права на нарушение формального принципа суверенного равенства государств в рамках системы ООН, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор клуба «Валдай». Российское вмешательство в Сирии на стороне законного правительства поставило точку в истории однополярного мира.
Масштабные изменения внутренней и международной политической конфигурации на Ближнем Востоке, получившие в массовой культуре определение «арабская весна», совпали по времени с возвращением России в большую мировую политику. В этом отношении вмешательство Москвы в конфликт вокруг Сирии сыграло для укрепления её глобальных позиций гораздо большую роль, чем реакция на переворот на Украине или наказание Грузии в 2008 году. В этих двух случаях Россия отвечала на враждебные действия стран Запада и вела, по сути, оборонительные бои на ближних подступах к своей суверенной территории. На Ближнем Востоке, в Сирии и затем в Ливии, Россия показала способность проецировать свои национальные интересы и ценности далеко за пределы той скромной зоны влияния, которая осталась у неё после холодной войны.
Непосредственная причина российского вмешательства в Сирии хорошо известна – в случае падения законного правительства территория этой страны должна была превратиться в зону контроля религиозных экстремистских организаций. Большинство из этих запрещённых в России группировок в силу природы своей идеологии много лет провоцировали бы нестабильность на всём Ближнем Востоке и в соседних странах. Расстояние от российских границ до этого региона в действительности незначительное. Победа радикалов в Сирии стала бы надёжным инструментом в руках США для того, чтобы держать в напряжении не только союзников Вашингтона в Европе, Израиле или странах Залива, но и дестабилизировать положение в Центральной Азии и Закавказье.
Под угрозой бы оказались светские режимы всех стран этого соседнего с Россией региона. Известно, что значительное количество выходцев из стран Центральной Азии участвовали в радикальных группировках на территории Сирии и Ирака. Таким образом, Россия в очередной раз выполнила свою миссию основного поставщика безопасности для государств южной части бывшего СССР и, опосредованно, для Китая. Несмотря на то, что для Москвы такая миссия является сложной и затратной, она неизбежна в силу географической близости этих стран к индустриальным центрам России в Сибири. К тому же содействие странам Центральной Азии в отражении внешних вызовов – это инструмент, который используется для того, чтобы избежать соблазна вернуться к прямому контролю над ними в интересах безопасности России.
При этом надо понимать, что для США нестабильность и военные конфликты на Ближнем Востоке и в его окрестностях не несут совершенно никакой угрозы национальной безопасности.
Это объясняется географическим положением, отделяющим США от наиболее проблемного региона мира тысячами километров. В отличие от России, Китая или Европы американцы могут смотреть на региональные процессы с точки зрения дипломатической игры, а не обеспечения собственной безопасности. Поэтому для России предотвратить такое развитие событий было к середине 2010-х годов важной задачей в рамках соревнования великих держав и предотвращения возникновения базы враждебного влияния на своей периферии.
Тем более что к этому времени у России появились военно-дипломатические ресурсы для такой политики. События вокруг Украины в 2014 году показали готовность вооружённых сил к осуществлению сложных операций, активно продвигался процесс технического оснащения армии современными вооружениями. Операция в Сирии помогла более чётко понять реальные задачи военно-морских сил для такой континентальной державы, как Россия, и в условиях современных военно-технологических достижений.
Силовое вмешательство России в ближневосточные процессы позволило существенно улучшить отношения с монархиями Персидского залива. Эти государства являются достаточно архаичными в плане менталитета и представлений о соотношении силы и сотрудничества в международных делах.
Как подтверждает дипломатическая практика последних лет, способность России к военному воздействию далеко за пределами своих границ стала убедительным аргументом для того, чтобы политика монархий Залива стала более благоразумной.
Сама по себе ситуация на Ближнем Востоке постепенно пришла в состояние новой нормальности. Только одна страна региона – Тунис – движется, хотя и очень неуверенно, в сторону более стабильных институтов государственной власти на основе принципа сменяемости. Другие государства, оказавшиеся в центре «арабской весны», вернулись к тем формам государственности, которые им были исторически свойственны. Постепенно возвращается игра крупных и средних внешних держав как важнейший фактор развития региона.
В этой игре партнёрами России являются не только Запад, но и региональные силы, например, Иран или Турция. Национальные интересы этих стран могут не совпадать с российскими представлениями и даже вступать с ними в противоречие. Это, однако, не является препятствием для того, чтобы выстраивать с ними рабочие отношения. Наиболее важный фактор – Иран не является, а Турция является во всё меньшей степени частью коллективных институтов и сообщества Запада, которые ставят в отношении России цели подрыва существующей политической системы. Чем больше Турция будет вовлекаться в региональные вопросы безопасности и играть в них самостоятельную роль, тем лучше для интересов России.
Но предотвращение угрозы в отношении себя было не единственной задачей возвращения на Ближний Восток и, значит, в большую международную политику. Активное участие Москвы в региональных делах является обязательным атрибутом великой державы, способной отстаивать своё представление о справедливости в глобальном масштабе. В центре этих представлений – моральный императив сохранения суверенного государства как единственного фактора стабильности и сотрудничества в международной политике. Несмотря на свои масштабы и военное могущество, Россия традиционно придерживается консервативного ценностного подхода к международным делам. Поэтому для неё ставка на суверенные государства как участников международного сотрудничества является естественной. Сирия – благодаря российской политике – единственный современный пример сохранения такого государства (хотя были ярко выраженные намерения его уничтожить со стороны значительной группы великих и средних держав).
По сути, на Ближнем Востоке стратегии России и Запада столкнулись по самому важному для современного мира вопросу – по вопросу права на нарушение формального принципа суверенного равенства государств в рамках системы ООН. После холодной войны США и их союзники присвоили себе привилегию распоряжаться интерпретацией этого принципа в своих эгоистических интересах. Эта привилегия стала, на самом деле, их главным приобретением, намного более важным, чем территориальные завоевания в Восточной Европе или присутствие на пространстве бывшего СССР.
В 2011 году США и Европа смогли в последний раз поступить не в соответствии с международным правом, а по собственному усмотрению, когда военным путём добились свержения государственного режима в Ливии. Российское вмешательство в Сирии на стороне законного правительства поставило точку в истории однополярного мира.
Участие России в делах Ближнего Востока решило эту проблему международной политики, унаследованную от короткой эпохи силового доминирования Запада. Сейчас любое суверенное государство, когда оценивает возможности своего выживания может исходить из того, что в мире есть не один, а несколько источников силы, на которые можно опереться. Китай пока не продемонстрировал убедительной способности к аналогичным с Россией действиям. Однако его экономические связи потенциально могут стать альтернативным источником средств развития для стран, которые не готовы ориентироваться на милость США и Европы.
В целом итоги «арабской весны» стали для России положительными и смогли в определённой степени компенсировать ущерб от дипломатического поражения на Украине в 2014 году. После успеха в Сирии Москва более уверенно повела себя в отношении кризиса в Белоруссии летом – осенью 2020 года, который теоретически мог привести к драматическому исходу для всей европейской безопасности. В отличие от российской политики в Азии, где за присутствием должна стоять многолетняя работа по завоеванию экономических позиций, на Ближнем Востоке успех стал результатом того, что у России получается лучше всего – дипломатического искусства и военной решительности. И текущее положение в регионе вселяет оптимизм – именно такие свойства останутся в обозримой перспективе важнейшими для достижения результатов.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
