Европа интересна России прежде всего в экономическом и технологическом отношении. Уменьшение или устранение политических раздражителей, которые мешают экономическим связям, принесло бы пользу, но главным драйвером развития бизнес-сотрудничества выступает внутренняя ситуация в самой России. Положительные изменения здесь дали бы куда больше, чем любые геополитические уступки
Европа интересна России прежде всего в экономическом и технологическом отношении. Уменьшение или устранение политических раздражителей, которые мешают экономическим связям, принесло бы пользу, но главным драйвером развития бизнес-сотрудничества выступает внутренняя ситуация в самой России. Положительные изменения здесь дали бы куда больше, чем любые геополитические уступки
Европа в отличие от США не находится в конфронтации с Россией. Однако между ними есть взаимное непонимание, порой перетекающие в отчуждение, которое обусловлено несколькими причинами.
Прежде отношения между ЕС и Россией строились на возникшей еще в 1990-е годы идее, что по мере «модернизации» и превращения в «нормальную страну» Россия станет «больше похожа на остальную Европу». Теперь это представление ушло в прошлое, равно как и мысль, что Россия будет прочно связана с ЕС, не перенимая при этом его институтов.
Украинский кризис не только разобщил Европу и Россию, но и побудил последнюю развернуться к самой себе. Это означает, что Россия теперь видит себя не восточным рубежом Европы, а крупным самостоятельным геополитическим игроком глобального масштаба. Сегодня Россия, оставаясь европейской с культурной точки зрения, не является ни «азиатской», ни «евразийской» с точки зрения политической. Россия – это Россия.
Многие поколения россиян считали Европу примером для подражания, теперь же Россия рассматривает ее в основном как соседа. В Европейском союзе видят ключевого торгового партнера и важный источник технологий и инвестиций. Однако, несмотря на экономическую мощь, ЕС не воспринимается в России как полноценный геополитический и стратегический игрок. Когда речь заходит о мировой политике или геостратегии, в России полагают, что Европа просто следует – чаще добровольно, иногда неохотно – за Соединенными Штатами. Эту уверенность Москвы только подкрепила автоматическая солидарность ЕС с доводами администрации Трампа о необходимости выхода США из Договора о ракетах средней и меньшей дальности. По мнению Москвы, эти доводы надуманны.
В Европе же споры идут не столько о том, что собой представляет Россия, сколько о том, как себя с ней вести. Такие государства, как Польша или страны Балтии, видят в России экзистенциальную угрозу, но многие другие члены ЕС, хоть и обеспокоены действиями Москвы на Украине и с подозрением относятся к «российскому вмешательству» в европейскую внутреннюю политику, тем не менее уделяют больше внимания развитию экономических связей с Россией. Наконец, есть и те европейцы, кто пытается понять, какая историческая, геополитическая или психологическая логика стоит за действиями России.
Неудивительно, что сегодня ни в России, ни в ЕС нет ясного понимания того, какими должны быть двусторонние отношения в ближайшем будущем.
Из текущего положения дел можно сделать несколько выводов.
Вернуться в 1990-е уже невозможно. Российские лидеры больше не хотят, чтобы их страна «была частью цивилизованного мира», как говорили когда-то. Напротив, они видят Россию великой державой с глобальными интересами. Невозможно вернуться и в 2013 год – к ситуации до украинского кризиса. Впрочем, отношения ЕС и России в то время также трудно назвать безоблачными – неудовлетворенность была у обеих сторон.
Несмотря на продолжающийся конфликт между США и Россией, интенсивность военного противостояния между НАТО и Россией в Европе довольно низкая. Обе стороны просчитывают возможные варианты развития событий, но ни одна из них не думает, что военное столкновение в этой части мира может принести какую-либо выгоду. Более того, и у НАТО, и у России есть серьезные основания полагать, что крупный конфликт в Европе почти наверняка приведет к применению ядерного оружия, после чего его будет уже невозможно ограничить или сдержать.
Вместе с тем недавняя смена власти на Украине дает надежду, что Минские соглашения по Донбассу начнут выполняться. При благоприятном сценарии это значительно уменьшит, а то и вовсе устранит риск эскалации военного конфликта, способного вылиться в полномасштабную войну между Россией и Украиной. Процесс выполнения соглашений вряд ли пойдет гладко, учитывая, что украинские радикалы считают их «капитуляцией перед Россией», а Москва никогда не согласится вернуть Крым под юрисдикцию Киева. Если Европа окажет активную поддержку выполнению договоренностей, выработке которых содействовали Франция и Германия, то это будет способствовать улучшению отношений между ЕС и Россией.
Даже если санкции ЕС против России не будут сняты в обозримом будущем, есть способы укрепить экономические связи в областях, которые не были ими затронуты. Акцент в отношениях между ЕС и Россией нужно делать на неполитических вопросах, от деловых проектов и передачи технологий до гуманитарных и культурных инициатив. Достигнутый этим летом компромисс по вопросу об участии России в Парламентской ассамблее Совета Европы показывает, что, несмотря на все трудности, у обеих сторон есть желание поддерживать контакты.
В перспективе на европейскую политику в отношении России будут влиять несколько ключевых факторов. Во-первых, внутриевропейский спор между сторонниками расширения экономических связей с Россией и скептиками, которые всегда будут воспринимать Россию как экзистенциальную угрозу. Во-вторых, влияние Соединенных Штатов, отношение которых к России, скорее всего, будет ужесточаться в обозримом будущем, вне зависимости от того, кто победит на президентских выборах 2020 года. Наконец, в-третьих, последствия для ЕС российско-китайского сближения на фоне усиления противостояния между Россией и США и обострения китайско-американского соперничества.
Если исходить из этих предпосылок, то как могут развиваться отношения между Россией и Европой в ближайшие несколько лет?
России стоит проанализировать свои недавние действия, чтобы переосмыслить и оживить свою политику на европейском направлении.
Логичнее всего начать с Украины. После четырех с лишним лет застоя Москве нужно проявить инициативу в донбасском урегулировании. Это подразумевает тесное взаимодействие с Киевом, Парижем и Берлином в рамках нормандского формата. Планомерное осуществление Минских соглашений на основе «формулы Штайнмайера» усилит позиции тех, кто в Европе выступает за улучшение отношений с Россией. Однако здесь не стоит быть слишком большими оптимистами. Россия должна быть готова к тому, что процесс мирного урегулирования может провалиться из-за давления националистической оппозиции на президента Зеленского.
С другой стороны, Москве следует дополнить облегченную выдачу российских паспортов жителям Донбасса и остальным украинцам программой содействия переезду этих людей в Россию и их интеграции в российское общество. России не нужны новые территории, зато нужны люди. Ей нужно больше российских граждан внутри своих границ, а не за их пределами. Эту программу следует распространить и на другие части бывшего Советского Союза, например на Молдавию и Приднестровье.
Эти шаги будут выгодны для России с демографической точки зрения и улучшат отношение к ней в некоторых европейских странах. Полное выполнение Минских соглашений будет зависеть от политических процессов на Украине и от того, какую позицию займет Вашингтон. На данный момент президент Трамп, которому грозит импичмент, на словах поддерживает усилия России и Украины по разрешению конфликта. Иллюзий по этому поводу питать не стоит, но, если Россия продемонстрирует готовность полностью выполнить свою часть обязательств, ей будет проще отстаивать собственные интересы в Европе.
Москве также стоит воздерживаться от чрезмерной реакции на действия НАТО. Продолжающееся расширение Альянса на Балканах, которое охватило Албанию, Черногорию, а в ближайшем будущем затронет и Северную Македонию, не представляет угрозы для безопасности России. Активность НАТО в других частях Европы, – например, в странах Балтии, – продиктована в первую очередь стремлением успокоить своих склонных к панике союзников и подтвердить свою надежность. Игнорировать эти шаги нельзя, но их нужно трезво оценивать, не преувеличивая их значения. Когда речь заходит о настоящих угрозах для России, например о развертывании ракет средней дальности в Европе, то мишенью для ответных шагов, которые Россия будет предпринимать для восстановления стратегической стабильности, должны быть сами США, а не их европейские союзники по НАТО.
В эпоху, когда информация распространяется мгновенно, все влияют на всех, Россия и Европа, разумеется, воздействуют и будут воздействовать друг на друга посредством распространения выгодных им представлений и идей. Попытки ограничить такое влияние, на которое СССР жаловался в прошлом, а Европа жалуется сейчас, вряд ли дадут результат. Зато вполне реально и необходимо воздерживаться от вмешательства в выборные механизмы и, в более широком плане, во внутриполитические процессы других стран. Как показывает история, подобное вмешательство практически никогда не приносит желаемых результатов. Разумно поддерживать контакты со всеми значимыми силами в любой европейской стране, но открытая или скрытая помощь одним в борьбе с другими ничего не даст. Принцип «влияние, но не вмешательство» может способствовать восстановлению доверия между Россией и Европой.
России не стоит ждать от Европы многого. Усилий президента Франции Эммануэля Макрона недостаточно для того, чтобы превратить ЕС в геополитический и стратегический противовес США. В ЕС, судя по всему, не появится лидеров масштаба де Голля, Брандта или Черчилля, ни даже политиков, сравнимых с Шираком, Колем и Тэтчер. Европейцы и дальше будут помалкивать по вопросам военной безопасности в Европе: молчание, которым они встретили решение Дональда Трампа выйти из ДРСМД, было очень красноречивым. Попытки стран ЕС развивать внутриевропейское военное сотрудничество не должны беспокоить (или радовать) Россию: ЕС не превратится в новое НАТО, а старое НАТО никуда не денется.
Не должно быть особых ожиданий и в вопросе санкций. Их пересмотра должны захотеть либо Франция, либо Германия, либо обе эти страны – лидеры ЕС. Это маловероятно даже в условиях отсутствия давления со стороны США, которые, впрочем, не будут сидеть сложа руки, если возникнет перспектива ослабления санкций. То, как повели себя три крупнейшие страны Европы – Франция, Германия и Великобритания, когда США вышли из ядерной сделки с Ираном, показывает, как они будут действовать впредь. В критические моменты европейцы не могут игнорировать американцев. Ведь в обозримом будущем США останутся для Европы военным щитом, ключевым рынком, основным экономическим партнером и главным поставщиком разведывательной информации. Более жесткое давление США на европейских союзников не спровоцирует противодействия – напротив, он вынудит европейцев пойти на уступки из-за страха перед реальным разрывом с Америкой.
Москва может надеяться лишь на то, что Европа будет настойчивее отстаивать свои экономические интересы в России, если это не будет чревато для нее последствиями. Экономические санкции – очень сложный инструмент, и даже самые жесткие ограничения, введенные США, оставляют простор для ведения бизнеса с той страной, на которую они наложены. В некоторых вопросах жалобы европейцев на ущерб, который страны ЕС понесли от антироссийских санкций, могут быть приняты во внимание Вашингтоном. В редких случаях страны ЕС могут противодействовать США, отстаивая свои ключевые экономические интересы. Так, «Северный поток – 2», скорее всего, будет построен. Конечно, более благоприятная международная обстановка не помешает, но более здоровый деловой климат в самой России гораздо больше помог бы расширению экономических связей с Европой, чем любые политические уступки. Однако и в этом вопросе стоит быть реалистами.
В итоге России не стоит беспокоиться по поводу новой архитектуры безопасности в Европе – постепенно, под влиянием противостояния с США, последствий сближения Москвы и Пекина и нарастающего соперничества между Америкой и Китаем, она сложится сама. События последних лет сделали невозможной новую Ялту, а для нового Хельсинкского соглашения у Европы нет ни средств, ни возможностей. Однако взаимное сдерживание в Европе укрепляет безопасность, а деловые интересы обеспечивают сохранение экономических связей, пусть и в ограниченном объеме. Европа интересна России прежде всего в экономическом и технологическом отношении. Уменьшение или устранение политических раздражителей, которые мешают экономическим связям, принесло бы пользу, но главным драйвером развития бизнес-сотрудничества тут выступает внутренняя ситуация в самой России. Положительные изменения здесь дали бы куда больше, чем любые геополитические уступки или даже успешное вмешательство во внутреннюю политику других стран.
