АиФ.ru продолжает обсуждать с экспертами самую горячую тему последних дней: угрозу нового вооруженного конфликта в Донбассе и втягивания в него России. Наш собеседник — генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.
Глеб Иванов, АиФ.ru: Андрей Вадимович, как вы считаете, есть ли сейчас хотя бы у одной из сторон конфликта реальный интерес в начале большой войны? Или войны всё же удастся избежать?
Андрей Кортунов: Мы должны учитывать, что у каждого из игроков в кризисе на востоке Украины есть внутренняя политическая динамика, разные группировки у власти, с разными интересами. Поэтому нельзя просто говорить, что, например, Киеву выгодно обострение. Там есть разные позиции.
На Украине складывается следующая ситуация. Президент Владимир Зеленский политически слабеет. Он слабеет в том числе и с точки зрения своих позиций в верховной власти, в частности в Верховной раде, и с точки зрения популярности у населения. Он не оправдывает тех надежд, которые на него возлагались. Пытаясь вернуть былую популярность, он все больше становится заложником националистической риторики. Приближаются президентские выборы, избирателям надо что-то предъявлять, а предъявлять Зеленскому нечего. Поэтому мы видим такую негативную эволюцию украинского президента. В итоге в стране происходит усиление правых националистов и навязывание ими своей повестки дня украинскому руководству. А эта повестка — это война до победного конца, полная реинтеграция мятежных территорий без каких-либо уступок местному населению. В этих условиях переговоры в принципе становятся невозможны, потому что любые уступки воспринимаются националистами как предательство.
Однако выгодно ли националистам начало большой войны? В этом я не уверен. Одно дело — постоянная напряженность, которая заставляет западные страны оказывать поддержку Украине, а другое дело — война, которая может окончиться для них катастрофой и которая явно непопулярна среди большей части населения. Опять же хочет ли Зеленский начинать новый конфликт незадолго до выборов? Я в этом не уверен.
Конечно, от того, что происходит на Украине, теряют политические позиции те силы, которые настроены на диалог и на компромисс: «Оппозиционная платформа — за жизнь», связанные с ней политики, аналитические центры и эксперты. Они оказываются маргинализированы, потому что в нынешних условиях на фоне запрещения СМИ, введения цензуры, закона о языке эти силы находятся в глухой обороне.
— А что в ДНР и ЛНР?
— Там происходят схожие с украинскими процессы. Тоже есть разные настроения, разная степень радикализма. Для кого-то обострение более выгодно, для кого-то — менее выгодно.
За последние несколько лет там произошли серьезные изменения, прежде всего — связанные с облегченным режимом получения российского гражданства. Число российских граждан увеличилось очень значительно. Это означает, что там усиливаются настроения в пользу воссоединения с Россией и тоже происходит усиление радикальных групп, которые не готовы возвращаться в состав Украины и готовы воевать.
И точно так же, как и на Украине, люди, настроенные на компромисс, на реинтеграцию Донбасса в украинское политическое и экономическое пространство, теряют свои позиции. Какая реинтеграция, если обстрелы, если скоро по-русски запретят говорить на Украине? Как и на Украине, там становится все меньше людей, которые готовы к компромиссам в переговорном процессе.
Но снова вопрос: означает ли это, что там жаждут большой войны? Мне кажется, нет. Потому что для Донбасса война будет даже не на пороге. Она будет в самом доме вестись.
— России выгодна новая война?
— Очень трудно себе представить, что Россия может выиграть от дальнейшего обострения. Тем более от непосредственного втягивания в войну. Мне кажется, напротив, она может только проиграть, поскольку это не только конфликт с Киевом, но и конфликт с Западом. Это новые санкции, новый виток информационной войны, новый удар по российским проектам в Европе. Издержки оказываются велики, а приобретения — сомнительны.
Конечно, в российском руководстве могут быть разные точки зрения. И наверняка есть люди, которые хотели бы, что называется, дать по рукам Киеву. Однако все-таки у нас в стране есть вертикаль власти. У нас все более централизованно, поэтому решения принимаются одним человеком.
— Многие эксперты говорят о том, что новое обострение было бы выгодно американцам.
— Действительно, если говорить о Западе, то нынешний кризис в большей степени устраивает США. Вашингтон далеко. Конфликт едва ли затронет непосредственно Америку, даже если будут сопутствующие негативные эффекты вроде беженцев. В то же время конфликт позволит усилить давление на Россию и на многие ее проекты в Европе. Неслучайно о новой должности американского спецпредставителя по «Северному потоку-2» было объявлено в разгар кризиса.
Тем не менее я не думаю, что США заинтересованы в большом конфликте. Что бы ни говорил Байден, Вашингтону сейчас необходим диалог с Москвой по ряду вопросов. Вплотную заниматься Украиной у США времени нет, других проблем много. Показательно, что первый телефонный разговор между Байденом и Зеленским прошел совсем недавно, хотя Байден уже три месяца в Белом доме. Тема Украины для нового американского президента токсична из-за коррупционных обвинений. Она находится отнюдь не впереди длинного списка дел, которыми нужно заниматься. Коронавирус, климат, мигранты — все это гораздо важнее для американского президента.
Другое дело — поддерживать постоянную напряженность. Это связывает Кремлю руки, создает для Москвы дополнительные проблемы и риски, позволяет сдерживать Россию.
— А что касается Европы? Там ведь есть Польша, страны Балтии. Им невыгоден этот конфликт?
— В ЕС действительно есть как те страны, которые конфликта хотели бы избежать (Германия и Франция), так и те, кому на первый взгляд он был бы выгоден. Европейские «ястребы», которых вы упомянули — Польша, Прибалтика, — благодаря статусу «щита Европы» от «российской агрессии», действительно могут рассчитывать на дополнительные экономические и политические дивиденды.
Однако в статусе «прифронтового государства», коим могут стать все эти страны в случае большого конфликта на Украине, вообще говоря, мало хорошего. Скорее это создает для них дополнительные риски, что, я уверен, в их руководстве хорошо осознают. Риторика об угрозе большой войны — это одно, а настоящий конфликт — совсем другое.
Резюмируя, я не вижу ни одной стороны, которой однозначно была бы выгодна большая война на Украине. Да, вести переговоры очень сложно, но воевать «по-настоящему» пока никто не хочет. Думаю, поэтому большого конфликта удастся избежать, хотя возможны отдельные провокации и вспышки насилия.
Источник: АиФ.
