Пресловутая сцепка ЕС-США уже не просто искрит, а достаточно громко трещит

Постоянный представитель Российской Федерации при Европейском союзе Владимир Чижов в интервью "Интерфаксу" объяснил некоторые нюансы в политике ЕС в отношении России, в том числе, касающиеся отношения государств-членов союза к антироссийским санкциям.

Постоянный представитель Российской Федерации при Европейском союзе Владимир Чижов в интервью "Интерфаксу" объяснил некоторые нюансы в политике ЕС в отношении России, в том числе, касающиеся отношения государств-членов союза к антироссийским санкциям.

- Владимир Алексеевич, вы неоднократно сравнивали нынешнее состояние отношений между Россией и Евросоюзом с накоплением критической массы, которая должна однажды привести к конструктивному результату. Что можно сказать об этой "массе" по итогу 2017 года? Какие она пробудила надежды?

- Замечу, что мы не сидим, сложа руки, и не ждем у моря погоды, когда накопится эта критическая масса. Мы работаем с нашими партнерами, стимулируя процесс ее накопления. По моим наблюдениям, этот процесс продолжался в течение всего завершившегося года. Достиг ли он той самой критической отметки, которая побудила бы Евросоюз пересмотреть свою позицию? Очевидно, нет. Иначе бы не появилось 21 декабря 2017 года очередное решение о продлении односторонних экономических рестрикций на очередные шесть месяцев.

Однако данному решению предшествовала острая дискуссия. Хотя некоторые руководители Евросоюза "на голубом глазу" это отрицали, нам достоверно известно, да, собственно, некоторые участники саммита Евросоюза об этом публично сказали, что дискуссия была, и достаточно острая. Это результат, наверное, постепенного осознания необходимости выхода из тупика. А когда, выражаясь словами из прежней эпохи, сознание овладевает массами, тогда сдвиги и происходят. Я не стану гадать, тем более в новогодние дни, когда это в итоге произойдет, но думаю, что это произойдет.

Я бы сказал, что на это работают несколько параллельных процессов. Во-первых, становится все более ощутимым негативный эффект от ограничительных мер, в первую очередь экономических, для экономики самих стран Евросоюза. Дает себя знать ущерб для бизнеса ЕС. Представители бизнеса, которым все видно, может быть, лучше, чем политическим лидерам, об этом говорят открыто и уже достаточно давно.

Второй момент – это осознание необходимости поддержания нормальных отношений с Россией с учетом возросшего и продолжающего укрепляться международного влияния России – как политического, так и экономического.

И третье: растет не только усталость, но и раздражение от того, что происходит на Украине, от того, как себя ведут киевские власти, что происходит, или вернее - чего не происходит, в отношении реализации требуемых Евросоюзом и другими западными спонсорами нынешнего киевского режима реформ.

Так что эти три параллельных потока фактов и аргументов сливаются воедино в мощный стимул для пересмотра нынешней позиции ЕС.

- В январе Россию ждет "новогодний подарок" США: вступающие в силу американские санкции в отношении российского энергосектора. Евросоюз выступал против такого одностороннего решения Вашингтона без согласования с Брюсселем, так как затрагивались не только российские, но и европейские интересы. Как дальше поведет себя ЕС в этой ситуации?

- Вопрос о влиянии на Евросоюз американских антироссийских санкций, в частности в отношении энергосектора, я бы предложил рассматривать как часть более общей проблемы, с которой сталкивается ЕС.

А проблема в том, что по итогам года пребывания у власти в Белом доме известного лидера пресловутая "трансатлантическая сцепка" уже не просто искрит, а достаточно громко трещит.

Естественно, те критические оценки, которые звучат в отношении политики Вашингтона, часто касаются не российского трека, а того, где интересы Евросоюза наиболее болезненным образом сталкиваются с американскими. Сейчас это Ближний Восток, судьба иранской ядерной сделки. То есть речь о тех направлениях, где Евросоюз считает себя способным и вправе быть активным фактором.

Что касается энергосектора, в том числе российского, напомню, что на этапе подготовки вызвавшего обеспокоенность в ЕС американского закона представители Евросоюза работали – надо признать, довольно энергично – и с администрацией США, и с Конгрессом, чтобы смягчить негативные последствия для себя.

Кое-что им удалось. В частности, в текст закона в результате их усилий внесено положение, обязывающее администрацию консультироваться с европейскими союзниками по этим сюжетам. Как они консультируются, я комментировать не буду, но то, что элемент неудовлетворенности на этом берегу Атлантического океана заметен, это факт.

- И снова о санкциях, на этот раз о европейских. В СМИ стран ЕС прозвучало, что Еврокомиссия Юнкера и нынешний глава Евросовета Туск завершат свои мандаты при действующих антироссийских санкциях. Обосновывается это, с одной стороны, маловероятностью того, что за время, остающееся до очередных европейских выборов 2019 года, при нынешних лидерах ЕС удастся добиться консенсуса в Европейском совете за отмену санкций. С другой – чрезвычайно нагруженной до конца этих мандатов внутренней повесткой союза, при которой до серьезного пересмотра санкций просто руки не дойдут. То есть 2018 год мы не только встретили, но и проводим под санкциями. Каково ваше мнение по этому вопросу?

- В рассуждениях, которые порой раздаются в государствах-членах ЕС о роли руководителей европейских институтов в санкционной политике в отношении России, есть немалый элемент лукавства. Потому что политические решения по санкциям принимают не Председатель Евросовета Дональд Туск и, тем более, не глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер. Их принимают государства-члены.

На этот раз – я сошлюсь на последний, самый свежий пример – дискуссия по санкциям на саммите ЕС 14 декабря проходила без предварительной проработки решения в рабочих органах союза. Какой из этого можно сделать вывод? Такой, что решение о продлении санкций настолько неоднозначно, что его можно принять только на высшем уровне. То есть на этот раз процесс формализации решения шел как бы сверху вниз.

Можно по-разному относиться к Юнкеру и Туску, но, тем не менее, не они принимают такие решения. Поэтому я бы сдержанно отнесся к попыткам свалить на них ответственность за это. Это не значит, что подчиненные им структуры Евросоюза всегда все делают правильно и не ошибаются. Конечно, нет.

Вопрос о санкциях сейчас вышел на высший политический уровень. Как мы можем судить, наблюдая со стороны, если раньше руководители Германии и Франции как стран-участниц "нормандского формата" задавали тон дискуссии, докладывая о прогрессе, точнее – об отсутствии прогресса в имплементации Минских соглашений, все кивали, и вопрос считался решенным, то теперь этого нет. А это уже сдвиг. Понятно, что этот сдвиг недостаточный для того, чтобы политика ЕС повернулась, но в политике редко что делается моментально.

- Но привязка к Минским соглашениям вписана в постановление Европейского совета, а это равнозначно взятым обязательствам европейских лидеров.

- Да. Но я напомню генезис санкционной политики Евросоюза. Первые санкции появились на свет в марте 2014 года. И их мотивировкой была необходимость перевести урегулирование на Востоке Украины в политическое русло. То есть прекратить военные действия и заняться политическим урегулированием проблемы Донбасса.

В представлении партнеров из Евросоюза это означало посадить всех, включая Россию, за стол переговоров. Хорошо. Настал февраль 2015 года. Россия в лице своего Президента приняла участие в этих переговорах в Минске, и после 17-часового бдения на свет появился текст Минских соглашений.

По логике вещей, в этот день Евросоюз должен был бы приветствовать их подписание и санкции отменить. Однако произошло иначе: Евросоюз задним числом изменил мотивировку. Оказывается, нужно было не то, чтобы стороны сели за стол переговоров и достигли соглашения, а нужна полная имплементация этих соглашений. И где гарантия, что, когда они будут полностью выполнены, не найдут еще что-то другое?

А к такому заключению косвенно приводит следующее. В Евросоюзе есть процедура судебного обжалования решений. Не секрет, что некоторые российские фигуранты санкций – как физические, так и юридические лица – предпринимали такие попытки. Впрочем, не только россияне, но и представители других стран, против которых вводились санкции, тоже пытались апеллировать, оспаривать эти решения. Но практически, за редким исключением, ни у кого ничего не получилось.

Почему? – Потому что задним числом в ЕС меняли мотивировку уже принятого решения. Они формально выпускали новое решение, заменяющее старое, но подтверждающее на скорректированных основаниях действительность тех мер, которые были введены. Вот такое правосудие в Евросоюзе, такая демократия.

В то же время я не могу не высказать один весомый тезис в пользу Минских соглашений. Они, конечно, не идеальны и сами по себе не содержат формулу конечного решения. Но ведь никто ничего лучше не придумал. И неслучайно все, кого ни спросишь, в том числе партнеры из Евросоюза, подтверждают, что Минские соглашения – это единственная основа процесса политического урегулирования.

Если бы Евросоюз объективно относился к этой ситуации, то, наверное, на каком-то этапе (думаю, что достаточно давно) он должен был бы задаться вопросом, почему Киев саботирует выполнение Минских соглашений и какие санкции надо ввести против него, чтобы он, наконец, занялся выполнением своих обязательств, под которыми стоит подпись Петра Алексеевича Порошенко.

А ведь сегодня мы слышим откровенные признания некоторых украинских официальных лиц, что вообще Минские соглашения были для отвода глаз и что они не собираются их выполнять.

Посмотрим, как будет развиваться ситуация дальше. Ведь в 2019 году ожидаются не только выборы в Европарламент и выборы глав Евросовета и Еврокомиссии. Это также год президентских и парламентских выборов на Украине. И впереди у нас еще весь 2018 год, который может привнести новые элементы в обсуждаемую нами ситуацию.

Кстати, в западной прессе появляются публикации о том, что обстановка на Украине отнюдь не оправдывает надежд Брюсселя, но в эту страну уже столько вложено, что отступление теперь означало бы признание ошибочности своей политической линии (и, соответственно, правоты Москвы) и поэтому, дескать, может обернуться непредсказуемыми последствиями...

Источник: Интерфакс