После расширения БРИКС остается магнитом для многих стран

Встреча на высшем уровне в Йоханнесбурге была обречена на самое широкое внимание международного сообщества. Еще не начавшись, саммит породил сенсационные ожидания — в его повестке обозначились два кардинальных вопроса, решение которых означало бы переход на иной качественный уровень деятельности объединения с точки зрения, во-первых, международного влияния БРИКС, во-вторых, его притягательности для широкого круга других государств. Это, конечно, вопросы о расширении БРИКС и о переходе его стран-участниц на единую расчетную валюту. И ясности здесь не было вплоть до заключительного заседания лидеров БРИКС 24 августа. На мой взгляд, оба вопроса в какой-то мере оправдали ожидания оптимистов, и особенно это касается расширения — вместе с увеличением числа стран высветился вектор развития БРИКС не только на тактическую, но и на стратегическую перспективу.

Хочу отметить, что БРИКС — это не блок, не группировка, не международная организация с присущими ее институциональными атрибутами в виде секретариата, аппарата и т.д. 15 лет назад БРИКС был задуман как форум для обсуждения интересующих страны-участницы вопросов — таковым он остается и сегодня. С присущей ему афористичностью лидер Китая Си Цзиньпин свел общую повестку БРИКС к двум главным вопросам — оптимизация глобального управления и демократизация международных отношений. Сегодня это интересует все больше стран. Отсюда идет стремление большого числа государств объединиться под «зонтиком» БРИКС. От себя добавлю: не хотелось бы, чтобы вместе с расширением менялось название объединения, БРИКС — это уже бренд мировой политики.

По итогам саммита БРИКС 22—24 августа в Йоханнесбурге (ЮАР) было принято решение, в отношении которого даже специалисты-международники были крайне осторожны в своих прогнозах. Состав объединения, которое сегодня в международном сообществе воспринимается как главная движущая сила к новому многополярному миру, вдвое увеличила состав участников — в БРИКС вошли Аргентина, Египет, Эфиопия, Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ. О том, как это отразится на работе объединения, стоит ли ждать дальнейшего расширения стран-участниц, а также о перспективах появления новой расчетной валюты для государств БРИКС, «Парламентской газете» рассказал первый замглавы Комитета Совета Федерации по международным делам, экс-посол РФ в Китае Андрей Денисов.

- Андрей Иванович, по итогам саммита в ЮАР принято решение о присоединении к БРИКС еще шести стран. Расширение произошло даже в больших размерах, чем планировалось, — помимо заявленных ранее Аргентины, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Египта, в состав объединения вошла Эфиопия. Насколько неожиданным было решение, по которому БРИКС увеличился более чем в два раза?

- Прежде всего надо отметить, что встреча на высшем уровне в Йоханнесбурге была обречена на самое широкое внимание международного сообщества. Еще не начавшись, саммит породил сенсационные ожидания — в его повестке обозначились два кардинальных вопроса, решение которых означало бы переход на иной качественный уровень деятельности объединения с точки зрения, во-первых, международного влияния БРИКС, во-вторых, его притягательности для широкого круга других государств. Это, конечно, вопросы о расширении БРИКС и о переходе его стран-участниц на единую расчетную валюту. И ясности здесь не было вплоть до заключительного заседания лидеров БРИКС 24 августа. На мой взгляд, оба вопроса в какой-то мере оправдали ожидания оптимистов, и особенно это касается расширения — вместе с увеличением числа стран высветился вектор развития БРИКС не только на тактическую, но и на стратегическую перспективу.

Хочу отметить, что БРИКС — это не блок, не группировка, не международная организация с присущими ее институциональными атрибутами в виде секретариата, аппарата и т.д. 15 лет назад БРИКС был задуман как форум для обсуждения интересующих страны-участницы вопросов — таковым он остается и сегодня. С присущей ему афористичностью лидер Китая Си Цзиньпин свел общую повестку БРИКС к двум главным вопросам — оптимизация глобального управления и демократизация международных отношений. Сегодня это интересует все больше стран. Отсюда идет стремление большого числа государств объединиться под «зонтиком» БРИКС. От себя добавлю: не хотелось бы, чтобы вместе с расширением менялось название объединения, БРИКС — это уже бренд мировой политики.

- Расширение участников — это всегда новые перспективы сотрудничества, но и новые риски. Как изменение состава повлияет на деятельность БРИКС?

- Это покажет время. Но нужно отметить, что в объединение вступили страны, которые, в частности, претендуют на роль миротворцев в международных отношениях, — это касается, например, Саудовской Аравии, Египта. Вошел в состав БРИКС Иран — государство самостоятельное и в своем поведении, и в государственном мышлении, и в определении как своих национальных интересов, так и путей их достижения. Интересно, что с вхождением Ирана в географическом ядре БРИКС оказались уже четыре страны Шанхайской организации сотрудничества (Россия, Китай, Индия, Иран. — Прим. ред.). Все они граничат между собой в Евразии, и это, полагаю, сыграет свою системообразующую роль в новой мировой политике.

Присоединившаяся к БРИКС Аргентина весьма активно действует на международной арене. Эта страна не раз сталкивалась с последствиями разного рода поворотов в мировой денежной политике, имеет здесь большой опыт. И уже поэтому Аргентина нацелена на поиск выхода из тех трудностей, с которыми в глобальном мире сталкиваются сегодня развивающиеся страны. А вот Эфиопия вошла в число игроков БРИКС буквально под самый занавес. И, признаюсь, до этого у меня было ощущение некоего дисбаланса в географии БРИКС — пополнился состав арабских стран, усилился латиноамериканский фланг, а вот африканское представительство в этом плане уступало остальным. Даже несмотря на вхождение Египта, который, хоть и расположен в Африке, все-таки больше воспринимается как часть арабского мира. Но вместе с Эфиопией география БРИКС приобрела, на мой звгляд, сбалансированный вид.

Сейчас число «игроков» БРИКС — 11 государств, как в футбольной команде. По каким моделям будет она играть на мировой арене, нам еще предстоит увидеть. Но сам факт расширения БРИКС свидетельствует, что сегодня мир приобретает более сбалансированные очертания, чем те, что были в условиях гегемонии Запада. Будем говорить прямо — новый, как, впрочем, и прежний состав БРИКС, никаких агрессивных намерений не вынашивает. Его интересам отвечает сбалансированное и взаимовыгодное сотрудничество в целях развития стран-участниц, справедливость в распределении материальных благ между странами мира. И это никак не предполагает агрессивной политики, которую использует Запад, страны «золотого миллиарда».

- Будет ли расширяться БРИКС дальше?

- Думаю, будет. Форма сотрудничества при согласии сторон возможна разная. Несомненно, что БРИКС остается полюсом притяжения для других стран.

- А могут ли в обозримой перспективе к этому объединению присоединиться какие-то из стран, входящих в объединения коллективного Запада?

- Пока что мне представляется такое обсуждение преждевременным. Но одно можно говорить с уверенностью: одним из системообразующих факторов БРИКС является отсутствие враждебности и недружественности между странами-участницами. Посмотрите на Индию и Китай — имея разногласия, в БРИКС они проводят линию на урегулирование споров. И в контексте вопроса, кто может войти в БРИКС, я бы разграничил страны, которые проводят откровенно враждебную политику по отношению к другим, и теми, кто этого не делает. Здесь можно вспомнить попытку попасть на саммит в ЮАР лидера Франции — страны, которая поставляет оружие на Украину, убивающее наших граждан. Против участия Парижа выступила не только Россия, но и солидарно с нею другие страны БРИКС — это объединение не для тех, кто проводит враждебный курс в отношении кого-либо из участников БРИКС.

- Сейчас в списке стран, подавших заявки на вступление в БРИКС, стоят более 20 стран. Среди них — Таджикистан и Белоруссия. Как считаете, будут ли другие страны постсоветского пространства стремиться в БРИКС?

- Это вполне возможный сценарий. Есть, например, Казахстан — крупная страна, которая играет весомую роль в мировой политике, обладает большим экономическим и энергетическим потенциалом. Но надо помнить всегда, что любое расширение БРИКС — это всегда коллективное решение. Чего на этой площадке точно нет, так это диктата, который мы, например, видим в поведении США с другими странами Запада.

- Вы уже упомянули, что один из главных вопросов саммита БРИКС касался перспективы создания единой расчетной валюты, которая должна использоваться только при расчетах между странами, входящими в БРИКС, заменив доллар. Владимир Путин, выступая на саммите, отметил, что «это сложный вопрос, но так или иначе мы будем двигаться по пути решения». Как думаете, возможно появление такой валюты в ближайшее время?

- Считаю, что здесь ни в коем случае не надо спешить. Сегодня доллар продолжает играть свою роль в международных расчетах, и если он не стал бы инструментом политического давления, то пусть и оставался бы основной мировой валютой. Мы же понимаем, что стремление к расчетам в национальных валютах в мире возникло тогда, когда доллар США все отчетливее стал приобретать характер политического рычага, что наиболее ярко проявилось в отношении нашей страны. Конечно, другие страны, которые, как и Россия, вовлечены в мировую торговлю и играют в ней весомую роль, восприняли это как очень тревожный сигнал.

Думаю, в вопросе создания новой расчетной валюты БРИКС у нас не должно быть завышенных ожиданий. Подчеркну, что это должна быть расчетная валюта и не более — не нужно политизировать процесс. И всем вместе нам еще предстоит подумать, в каких областях такая валюта сможет заработать в короткой перспективе, а где придется предпринять более длительные усилия.