Пандемия не смягчила конфронтацию, а стала одной из ее арен

Вашингтон не только сохранил все без исключения инструменты сдерживания этих стран, применявшиеся ранее (санкции, торговые войны, информационная борьба, политическое сдерживание, шантаж новой гонкой вооружений), но превратил тему коронавируса в ключевой элемент информационной войны против Пекина, Москвы и Тегерана и инструмент политической борьбы с ними на территории третьих стран.

Эпидемия коронавируса не отменяет главные тенденции развития международных отношений, но выступает их мощным катализатором. Одновременно обостряются соперничество великих держав и борьба за лидерство, повышается спрос на совместную борьбу с глобальными вызовами и угрозами.

С одной стороны, ускоряется деконструкция прежнего порядка, обостряются конфликты и противоречия, возникшие задолго до эпидемии, усиливается общий хаос. Результаты борьбы с коронавирусом в разных странах, их поведение в ходе пандемии, а также спровоцированный ей мировой экономический кризис резко ускоряют общее перераспределение сил в мире и, как следствие, усиливают конфликтность и борьбу за мировое лидерство.

США, поступавшие в полном соответствии с принципом «Америка прежде всего» и на первых порах проявившие в отношении союзников немалую долю эгоизма, а также не сумевшие быстро справиться с эпидемией у себя в стране, ускоренными темпами сокращают свои привлекательность и влияние. Китай же, быстрее всех остальных справившийся с эпидемией у себя, не допустивший рекордного количества заражений и смертей и начавший оказывать ощутимую помощь другим, усилил свои позиции.

В результате борьба США за возвращение своего мирового первенства и лидерства заметно ужесточилась. Их конфронтационный курс в отношении Китая, России и Ирана обострился в еще большей степени.

Вашингтон не только сохранил все без исключения инструменты сдерживания этих стран, применявшиеся ранее (санкции, торговые войны, информационная борьба, политическое сдерживание, шантаж новой гонкой вооружений), но превратил тему коронавируса в ключевой элемент информационной войны против Пекина, Москвы и Тегерана и инструмент политической борьбы с ними на территории третьих стран.

Российскую и китайскую помощь странам Западной Европы по борьбе с эпидемией пытаются представить «вражеской спецоперацией», на европейские страны оказывается мощное политическое давление. Пандемия не смягчила конфронтацию, а стала одной из ее арен.

Пандемия резко ускорила начавшийся еще задолго до нее процесс образования двух центров силы, существенно превосходящих по своему потенциалу все остальные,— США и Китая. Соперничество между ними стало еще больше напоминать схватку за мировое лидерство. До коронавируса о перспективе «новой биполярности» говорили применительно к технологическим платформам, экономике и в далекой перспективе к военной сфере. При этом Китай, хотя и проводил все более уверенную и глобально ориентированную политику, всячески открещивался от претензий на лидерство. Эпидемия, судя по всему, ослабила это ограничение. Пекин открыто заговорил о том, что подает пример всему остальному миру.

В силу многих причин (усиление роли суверенных государств, стремление многих стран к свободному выбору моделей развития и самостоятельной внешней политике, продолжение демократизации международных отношений) возрождение классической биполярности по образцу прошлой холодной войны маловероятно.

Тем не менее другим странам, включая Россию, следует задуматься, каково их место в мире, характеризуемом наличием двух сверхдержав и все более острым соперничеством между ними.

Пандемия также подстегнула начавшуюся еще до нее новую идеологизацию международных отношений, попытки США представить конкуренцию с Китаем и Россией как новый акт «борьбы свободы и несвободы». Уже не только Вашингтон, но и Пекин пытается представить борьбу с пандемией как доказательство преимущества своей социально-экономической и политической модели, использовать ее для продвижения своих идей для мира. Россия в этой конкуренции идей пока не участвует.

Наконец, спровоцированный эпидемией глубокий экономический кризис, масштаб которого, очевидно, превзойдет кризис 2008–2009 годов, тоже обострит многие политические противоречия и ускорит перераспределение сил. Напомним, что именно кризис 2008–2009 годов подвел формальную черту под глобальным доминированием Запада и сделал многополярное мироустройство реальностью. Нынешние перемены будут еще более масштабными.

При этом экономические тренды опять-таки усиливают относительный вес Китая и США как главных полюсов мировой экономики.

Евросоюз, до последнего времени остававшийся «экономическим гигантом», слабеет и в этой области. Экономический кризис в Италии и странах Южной Европы в целом настолько глубокий, что выживание зоны евро в ее нынешнем виде и границах представляется маловероятным.

Это обостряет схватку между США и Китаем и превращает Европу в еще одну площадку новой глобальной конкуренции.

С другой стороны, в результате эпидемии еще более усилится приоритетность вопросов деградации экологии, изменения климата как для развитых, так и для развивающихся стран. Тем более без улучшения экологической ситуации разного рода пандемии будут возникать все чаще, а борьба с ними будет все сложнее.

Пандемия повышает ценность государств и государственного суверенитета. Стало ясно, что никто, кроме государств, не способен обеспечить население общественными благами и не несет ответственности за их жизнь и благополучие. В странах, наиболее затронутых эпидемиями, заметно усиление патриотических настроений. Подавляющая часть борьбы с эпидемией ведется на национальном уровне. Это не пройдет бесследно: отторжение внешнего доминирования и стремление к свободной внутренней, внешней и оборонной политике усилится.

Несмотря на повсеместный взлет национального эгоизма на первом этапе борьбы с коронавирусом, в среднесрочной перспективе спрос на неограниченное блоковым подходом многостороннее сотрудничество, в том числе по борьбе с глобальными угрозами, вырастет. Все большее число мировых игроков будет сопротивляться попыткам США загнать их в прокрустово ложе нового глобального противостояния: «свободный мир» против «авторитарных ревизионистов».

Указанные тенденции являются и вызовом, и возможностью. Появляется шанс стать одним из авторов и лидеров нового миропорядка, но одновременно – угроза маргинализации. Чтобы воспользоваться шансом и устранить угрозу, необходимо обновить идейную основу внешней политики России, ее внешнеполитической идентичности, места и роли в мире.

Как минимум следует ответить на следующие вопросы. Какую роль Россия будет играть в мире, где, с одной стороны, формируются две сверхдержавы, но, с другой стороны, все большее число стран не желают вступать в жесткие блоки? Что эта роль будет давать другим странам мира, почему они должны быть заинтересованы в сильной России?

Как Россия может ослабить уровень враждебности США по отношению к Китаю и себе самой, уменьшить опасность перерастания этой конфронтации в военное столкновение и гонку вооружений? Может ли Россия внести вклад в борьбу с эпидемиями и деградацией окружающей среды?

Если Россия не ответит на эти вопросы, не скорректирует соответствующим образом свои внешнеполитические приоритеты и окажется в стороне от сюжетов, актуальность которых в условиях пандемии и после нее кратно возросла, она рискует быстро растерять достигнутые за последние годы внешнеполитические успехи и упустить шанс стать одним из лидеров будущего миропорядка.

---

Источник: Коммерсант