История знает множество военных союзов. Однако никогда до середины прошлого века не возникало коалиций, в которых существовала бы столь явная диспропорция: для безопасности наиболее сильного участника НАТО возможности прочих членов имеют ничтожнейшее значение. Дело в ядерном оружии, освободившем державы, обладающие значительными его запасами, от нужды видеть в партнерах по коалиции необходимость, а не выбор. Это в итоге и определяет основные задачи любого союза с участием ядерных сверхдержав.
Организация североатлантического договора, только что отметившая свое 75-летие на саммите в Вашингтоне, создавалась ради решения двух задач. Во-первых, недопущения серьезных внутриполитических перемен в странах-участницах. Сначала это была борьба с «красной угрозой» в государствах Западной Европы и Турции. После завершения холодной войны членство в НАТО рассматривалось, как подстраховка для новых властей в Восточной Европе и Прибалтике. Украинские националисты вступление в НАТО считали лучшим способом навсегда отстранить русскоязычное население страны от возможности определять собственную судьбу.
Во-вторых, задачей НАТО было превращение европейских стран в американский плацдарм на случай прямого столкновения с СССР. Для этого создавалась инфраструктура и совершенствовались процедуры развертывания американских сил в Европе.
Обе задачи НАТО решал, в общем, успешно. Особенно в условиях, когда на стороне Америки и союзников было стремление множества стран мира улаживать свои социально-экономические проблемы через включение в глобальную рыночную экономику. Запад мог предложить им инвестиции и технологии в обмен на разные формы бойкота своего стратегического противника – Москвы.
История знает множество военных союзов. Однако никогда до середины прошлого века не возникало коалиций, в которых существовала бы столь явная диспропорция: для безопасности наиболее сильного участника НАТО возможности прочих членов имеют ничтожнейшее значение. Дело в ядерном оружии, освободившем державы, обладающие значительными его запасами, от нужды видеть в партнерах по коалиции необходимость, а не выбор. Это в итоге и определяет основные задачи любого союза с участием ядерных сверхдержав.
Организация североатлантического договора, только что отметившая свое 75-летие на саммите в Вашингтоне, создавалась ради решения двух задач. Во-первых, недопущения серьезных внутриполитических перемен в странах-участницах. Сначала это была борьба с «красной угрозой» в государствах Западной Европы и Турции. После завершения холодной войны членство в НАТО рассматривалось, как подстраховка для новых властей в Восточной Европе и Прибалтике. Украинские националисты вступление в НАТО считали лучшим способом навсегда отстранить русскоязычное население страны от возможности определять собственную судьбу.
Во-вторых, задачей НАТО было превращение европейских стран в американский плацдарм на случай прямого столкновения с СССР. Для этого создавалась инфраструктура и совершенствовались процедуры развертывания американских сил в Европе.
Обе задачи НАТО решал, в общем, успешно. Особенно в условиях, когда на стороне Америки и союзников было стремление множества стран мира улаживать свои социально-экономические проблемы через включение в глобальную рыночную экономику. Запад мог предложить им инвестиции и технологии в обмен на разные формы бойкота своего стратегического противника – Москвы.
Однако сейчас самый сплоченный и вооруженный военный блок оказался на неправильной стороне истории. Внутриполитические проблемы в большинстве его крупных государств вызваны желанием окружающего мира получать доступ к ранее недоступным благам. Не зря Генри Киссинджер писал, что возвышение КНР гораздо важнее объединения Германии и завершения холодной войны. Идущая за Китаем Индия хоть и рассчитывает на западные инвестиции и технологии, но ведет себя по отношению к США дерзко. А ей в затылок дышит еще десяток стран, совокупное население которых намного больше, чем в Америке и Европе.
Необдуманное расширение пространства под контролем Альянса привело к необходимости отвечать на очень сложные вопросы в условиях невозможности массовой мобилизации. Для того чтобы она стала возможной, элитам стран НАТО нужно еще долго доводить до нищеты собственных граждан. Некоторые из членов блока, например Великобритания, двигаются в эту сторону достаточно быстро. Другим сложнее. В Германии, Франции или Польше достижение народом кондиции, даже отдаленно напоминающей первую половину XX века, потребует весьма значительных усилий.
Ставка, похоже, делается на то, что неспособность элит к решению базовых экономических проблем сама по себе подготовит народы к настоящей военной истерике, примерно как это произошло в Финляндии, так и не нашедшей себе после холодной войны ниши, в рамках которой она могла бы процветать.
Пока эти амбициозные задачи не достигнуты, реакция на стоящие перед Западом вызовы сводится к маневрированию как на военно-дипломатическом, так и на внутриполитическом направлении. В первом случае сказывается недостаток ресурсов, а во втором – прорывных идей. Необходимость находиться в прямом или опосредованном противостоянии со всем миром не позволяет сосредоточить силы на направлении, которое декларируется как самое опасное.
Объявленный перевод чуть ли не всей экономики и общественного уклада на военные рельсы поможет, конечно, немного восстановить позиции реального сектора и даже создать дополнительные рабочие места. Однако совершенно не факт, что дело может пойти дальше: для этого нужна тотальная перестройка системы распределения доходов между отраслями.
Пока у Запада еще есть ресурсы, позволяющие плыть по течению. Но невозможно сказать, на сколько их хватит в условиях возрастающего давления со стороны окружающего мира. Осложняет ситуацию то, что искать ответы на сложные вопросы страны НАТО должны под руководством совершенно негодных лидеров, основной корпус которых сформирован после холодной войны по остаточному принципу. Это, как справедливо считают многие наблюдатели, и является основной угрозой, исходящей сейчас от НАТО и Запада в целом.
Источник: Профиль
