Глобальный прогноз Департамента экономического и социального развития ООН обещает затухание беспрецедентной волны посткризисного восстановления мировой экономики в 5,5% в прошлом году. Эта волна была во многом связана с бумом отложенного на время локдауна потребительского спроса, ростом инвестиций, а также хорошей динамикой мировой торговли. На текущий год прогнозируется 4% рост, и соответственно 3,5% – на 2023 год. Правда, в прогнозе на 2023 год Международный валютный фонд (МВФ) более острожен, чем ООН. МВФ обещает только 3%.
Я хотел коротко остановиться на трех вещах: на качестве роста, на макроэкономике инфляции и на рисках для глобальной экономики.
Глобальный прогноз Департамента экономического и социального развития ООН обещает затухание беспрецедентной волны посткризисного восстановления мировой экономики в 5,5% в прошлом году. Эта волна была во многом связана с бумом отложенного на время локдауна потребительского спроса, ростом инвестиций, а также хорошей динамикой мировой торговли. На текущий год прогнозируется 4% рост, и соответственно 3,5% – на 2023 год. Правда, в прогнозе на 2023 год Международный валютный фонд (МВФ) более острожен, чем ООН. МВФ обещает только 3%.
Я хотел коротко остановиться на трех вещах: на качестве роста, на макроэкономике инфляции и на рисках для глобальной экономики.
О качестве роста. В прогнозе справедливо большое внимание уделено неравенству. Причем неравенству практически во всех смыслах: между развитыми и развивающимися странами, внутри стран – между богатыми и бедными, между поколениями, гендерному неравенству. Тема неравенства, безусловно, повышает неопределенность, несправедливость, а следовательно, и неустойчивость будущего роста.
2022 год SaxoBankназвал годом революций, годом бунтов, и я думаю, что этот прогноз небезосновательный. Пример Алма-Аты у нас всех перед глазами. Я думаю, к качеству роста имеет отношение и то, что уровень занятости в соответствии с прогнозом ООН будет ниже допандемического, и, соответственно, будет продолжаться дальнейший рост бедности.
По поводу макроэкономики и инфляции. И здесь, на мой взгляд, в докладе предпринята попытка совместить несовместимое. Справедливо приветствуется адаптивная, мягкая, либеральная налогово-бюджетная политика низких процентных ставок и выкупа активов. Эта политика позволила смягчить шок пандемии, но она разогрела фондовые рынки, разогнала инфляцию и государственные задолженности. С одной стороны, в докладе говорится, что она должна по-прежнему оставаться приоритетом. С другой стороны, очевидно неизбежное прекращение монетарного стимулирования, рекомендуется постепенность возврата к конвенциональной политике.
На мой взгляд, среди авторов прогноза ООН нет единства по этому вопросу, и в этом я вижу во многом отражение американских дискуссий, в частности тех дискуссий, которые сегодня проходят в Федеральной резервной системе. Дело в том, что годовая инфляция в США в прошлом году была на уровне 7%. Это беспрецедентно высокий показатель. В последний раз такой уровень был в 1982 году, тогда ставка ФРС составляла 20%, а экономика находилась в состоянии стагфляции. Но сегодня американская экономика растет. И что интересно, при падении выпуска и безработице 2020 года доходы населения в целом выросли. Поэтому сегодня при обсуждении проблемы инфляции и будущей монетарной политики сложились две школы. Одни говорят о неизбежности конвенциональной политики, поскольку цена риска упала, ресурсы получают малоэффективные бизнесы и авантюрные инвестпроекты. Другие предлагают подождать, поскольку инфляцию раскручивает дефицит предложения из-за массовости заболеваний вирусом «Омикрон». И действительно, с 3 января ежедневное количество заболевших ковидом в Соединенных Штатах превышало 750 тысяч человек в день. Естественно, это создает большие потери рабочего времени, сказывается на размере предложения. Эта школа говорит о том, что волна быстро пройдет, а инвестиции при либеральном фискальном пространстве в такие сферы, как здравоохранение, образование, хай-тек, зеленая экономика, замещение зарубежных поставок, оправданы даже ценой высокой инфляции.
И последнее – очень коротко о рисках. Авторы Доклада ООН обращают внимание на то, что угроза пандемии, наконец, получила больший приоритет, чем климатические риски, и, на мой взгляд, это важная эволюция подхода. Я полагаю, что энергокризис в Европе заметно остудил наиболее горячие «зеленые» головы.
В Докладе ООН почти не учитываются геополитические риски, особенно по линии Россия – США и Россия – НАТО, а также конфронтация между Китаем и США, – на мой взгляд, их воздействие на мировую экономику недооценено. Но в Докладе содержится важный призыв к солидарности, к консолидации международных усилий как по вакцинации, так и по более широкому спектру мер борьбы с пандемией. Я думаю, что это важно, но, боюсь, ответа этот призыв в очередной раз не получит. Достижение целей устойчивого развития ООН к 2030 году по-прежнему остается весьма и весьма сомнительным.
Любопытно, что практически никто из участников презентации не говорил о возможности глобального кризиса на горизонте до конца 2023 года. Очевидно, что G20 не работает, нет координации международного сообщества – ни с точки зрения макрополитики, ни с точки зрения солидарности с развивающимися странами, ни с точки зрения распространения вакцин. То есть очевидна нарастающая фрагментарность мировой экономики.
Такие экстернальные риски для мировой экономики, как пандемия, геополитика и климат (вот эти три – в той приоритетности, о которой я сказал), – это, на мой взгляд, три самые большие неопределенности.
По материалам презентации доклада Департамента по экономическим и социальным вопросам ООН (ДЭСВ) «Мировое экономическое положение и перспективы, 2022», 19 января 2022 год
Источник: Журнал «Вольная экономика»
