Нынешняя пандемия способна вызвать более длительные и основательные последствия социально-экономического характера, например, уход от риска и переход от «массовой культуры» к «бунту изоляционизма». В экономической сфере одним из последствий текущего кризиса может стать рост инвестиций в «социальное дистанцирование» в таких областях, как транспорт, образование, розничная торговля, рестораны и кейтеринг и так далее. Внезапная трансформация спроса привела к появлению «качественно нового спроса», который остаётся в значительной степени неудовлетворённым, наряду с исчезновением значительной части «старого потребительского спроса».
Выстраивая отношения с дальним зарубежьем, Россия и её партнёры по Евразийскому экономическому союзу, скорее всего, будут стремиться наладить связи с региональными блоками, которые имеют наибольшую степень интеграции в глобальную экономику и могут выступить в роли логистических хабов для экспортных потоков Евразии и сборки региональных производственно-сбытовых цепочек. В этом отношении страны АСЕАН, скорее всего, будут в приоритете при выстраивании сети партнёрств Евразийским экономическим союзом, что уже продемонстрировано подписанием Меморандума о сотрудничестве между АСЕАН и ЕАЭС.
Возможны дополнительные более долгосрочные реакции на кризис через электоральный цикл, что приведёт к усилению протекционизма и изоляционизма, особенно в отношении миграционных потоков. Это, в свою очередь, является ещё одним аргументом в пользу регионализма как способа противодействия изоляционистским импульсам, исходящим от нынешнего кризиса. Если возникнет вопрос о том, какая именно глобальная архитектура будет более устойчивой к шоку пандемического типа, то с экономической точки зрения ответ, вероятно, заключается в том, что «региональный мир» может оказаться выносливее, чем фрагментированный мир разрозненных национальных экономик.
Если возникнет вопрос о том, какая именно глобальная архитектура будет более устойчивой к шоку пандемического типа, то с экономической точки зрения ответ, вероятно, заключается в том, что «региональный мир» может оказаться выносливее, чем фрагментированный мир разрозненных национальных экономик, пишет программный директор клуба «Валдай» Ярослав Лисоволик. Статья подготовлена в рамках валдайского проекта Think Tank в продолжение онлайн-сотрудничества между Внешнеполитическим сообществом Индонезии и клубом «Валдай».
Нынешняя пандемия способна вызвать более длительные и основательные последствия социально-экономического характера, например, уход от риска и переход от «массовой культуры» к «бунту изоляционизма». В экономической сфере одним из последствий текущего кризиса может стать рост инвестиций в «социальное дистанцирование» в таких областях, как транспорт, образование, розничная торговля, рестораны и кейтеринг и так далее. Внезапная трансформация спроса привела к появлению «качественно нового спроса», который остаётся в значительной степени неудовлетворённым, наряду с исчезновением значительной части «старого потребительского спроса».
Бунт расстояний
Возвращение к теме расстояний происходит после длившегося несколько десятилетий периода, который многие рассматривали как преодоление барьера расстояний. Снижение транспортных расходов, а также широкое использование интернета и телекоммуникационных технологий были одними из основных каналов приближения сферы товаров и услуг к потребителю. Региональная концентрация инновационной и производственной деятельности рассматривалась как ключевой фактор положительных эффектов распространения технологий, а также кумулятивной агломерации и экономии на масштабах в производстве. Конечно, эти способствующие региональной концентрации силы никуда не исчезнут, но темпы их дальнейшего развития могут быть снижены в связи с тем, что предприятия рассматривают необходимость обеспечения резервных локаций, а также снижения региональной концентрации операций для хеджирования региональных рисков.
Возрастающее значение расстояний, вероятно, будет ощущаться на разных уровнях мировой экономики, будь то на макроуровне стран и регионов или на микроуровне компаний.
В случае последних «новая реальность» может включать увеличение социальной дистанции на рабочем месте и снижение распространённости офисов «открытого типа». Для корпораций могут возникнуть дополнительные последствия в таких областях, как логистика поставок и доставки грузов, поскольку компании будут стремиться к расширению спектра доступных вариантов доставки грузов клиентам. В частности, такие российские компании, как «Яндекс», используют водителей такси в качестве курьеров, в то время как X5 использует гибкие стратегии с участием курьеров для сокращения времени доставки. Гибкость в способах доставки будет, вероятно, дополнена мерами по повышению близости к клиентам через бонусные/корпоративные программы и программы лояльности.
В отношениях России с внешним миром вопрос расстояний и синхронности имеет особую важность, учитывая, что большая часть внутренних регионов страны не имеет выхода к морю. Это поднимает вопрос об усилении координации экономической политики России и её региональных партнёров, в том числе в сфере антикризисных мер и введения/снятия карантинных ограничений.
Выстраивая отношения с дальним зарубежьем, Россия и её партнёры по Евразийскому экономическому союзу, скорее всего, будут стремиться наладить связи с региональными блоками, которые имеют наибольшую степень интеграции в глобальную экономику и могут выступить в роли логистических хабов для экспортных потоков Евразии и сборки региональных производственно-сбытовых цепочек. В этом отношении страны АСЕАН, скорее всего, будут в приоритете при выстраивании сети партнёрств Евразийским экономическим союзом, что уже продемонстрировано подписанием Меморандума о сотрудничестве между АСЕАН и ЕАЭС.
«Гравитационный» аспект пандемии и роль регионализма
В экономической теории гравитационная модель представляет интенсивность экономического взаимодействия между странами как функцию расстояния и соответствующей массы ВВП стран. Нынешний кризис привёл к увеличению фактических расстояний экономических обменов, поскольку карантинные меры ограничивают поток товаров, услуг и рабочих-мигрантов. Эти последствия пандемии усугубляются негативным воздействием кризиса на спрос и значительным сокращением массы ВВП крупнейших экономик. В результате ослабляется сила гравитационного притяжения в отношениях между мировыми экономиками.
Региональная интеграция – это сила, которая может хотя бы частично противостоять этим негативным тенденциям. Региональная интеграция ex-ante, которая осуществляется посредством координационных механизмов, обеспечивающих синхронность антикризисных мер, делает региональную систему более устойчивой к внешним шокам. Разработка сценариев скоординированных действий, целевая поддержка региональных производственно-сбытовых цепочек и проектов региональной интеграции снижают потенциальные негативные последствия кризиса. Региональная координация ex-post усиливает фазу восстановления за счёт синхронизированных стимулов, а также синхронизированных/скоординированных мер по снятию ограничений, связанных с карантином. Последнее, по сути, позволяет в полной мере реализовать эффект перезапуска производства в региональных производственно-сбытовых цепочках.
Фрагментация глобальных и региональных производственно-сбытовых цепочек является одним из ключевых элементов постпандемического экономического ландшафта. Фактически она открывает возможности для новых участников альянсов, консорциумов и цепочек добавленной стоимости во всех секторах экономики и в отношении всех продуктов и регионов. На этом фоне попытки национализировать региональные или глобальные производственно-сбытовые цепочки, то есть ограничить охват производственно-сбытовых цепочек национальными границами, могут оказаться обречёнными на провал, поскольку это грозит подорвать способность национальных производителей интегрироваться в диверсифицированные глобальные производственно-сбытовые цепочки, которые, по всей вероятности, будут иметь больше гибкости и конкурентных преимуществ по сравнению с «национализированными» цепочками. Последние экономические исследования указывают на ограничения, связанные с усилиями, направленными на «национализацию» производственно-сбытовых цепочек в условиях пандемии .
Конечно, степень устойчивости последствий текущего экономического кризиса и пандемии пока неясна, и при положительном сценарии в ближайшие годы нынешнее неприятие риска и одержимость социальным дистанцированием вполне могут сойти на нет.
Но модели экономического выздоровления в странах, которые прошли пик кризиса/пандемии, указывают на значительную инерцию моделей потребительского и социального поведения.
Возможны дополнительные более долгосрочные реакции на кризис через электоральный цикл, что приведёт к усилению протекционизма и изоляционизма, особенно в отношении миграционных потоков. Это, в свою очередь, является ещё одним аргументом в пользу регионализма как способа противодействия изоляционистским импульсам, исходящим от нынешнего кризиса. Если возникнет вопрос о том, какая именно глобальная архитектура будет более устойчивой к шоку пандемического типа, то с экономической точки зрения ответ, вероятно, заключается в том, что «региональный мир» может оказаться выносливее, чем фрагментированный мир разрозненных национальных экономик.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
