У ВШЭ становится всё меньше конкурентов. Нашему большому университету доверяют всё больше молодых людей. Мы принимаем на первый курс почти 20 тысяч человек. Из них 10 тысяч (выпускники школ) приходят на программу высшего образования (до реформы это называлось бакалавриат), а 8 тысяч — на программу высшего специального образования (до реформы это была магистратура).
Университет, которому доверяют, должен брать на себя особые обязательства. И мне кажется, мы сейчас соответствуем ожиданиям общества. Нам доверяют не только дети, но и их родители.
Более того, к нам поступают ребята, у которых родители погибли во время СВО. У них есть право поступать без вступительных испытаний. Мы делаем всё возможное, чтобы они максимально могли адаптироваться внутри образовательного процесса.
Ректор Высшей школы экономики (НИУ ВШЭ) Никита Анисимов рассказал главному редактору ИА Регнум Марине Ахмедовой, как университет помогает бойцам СВО и их родственникам, почему у многих россиян сложилось неправильное отношение к ЕГЭ, а также почему не стоит судить о вузе по его выпускникам, ставшим преступниками.
Марина Ахмедова: Высшую школу экономики принято считать рассадником либерализма. Но я познакомилась с вами в 2022 году в Донецке, после начала СВО. А ректором вы стали в 2021 году. Что изменилось в университете за это время?
Никита Анисимов: Мне в последнее время часто приходится отвечать на этот вопрос. Во-первых, нужно понимать, что ситуация изменилась не только в конкретном университете, но и во всём мире. Во-вторых, было бы неправильно приписывать себе какие-то заслуги или ставить в укор какие-то негативные моменты, поскольку не всё зависело только от руководителя или от его команды. Я могу рассказать, что изменилось в лучшую сторону.
У ВШЭ становится всё меньше конкурентов. Нашему большому университету доверяют всё больше молодых людей. Мы принимаем на первый курс почти 20 тысяч человек. Из них 10 тысяч (выпускники школ) приходят на программу высшего образования (до реформы это называлось бакалавриат), а 8 тысяч — на программу высшего специального образования (до реформы это была магистратура).
Университет, которому доверяют, должен брать на себя особые обязательства. И мне кажется, мы сейчас соответствуем ожиданиям общества. Нам доверяют не только дети, но и их родители.
Более того, к нам поступают ребята, у которых родители погибли во время СВО. У них есть право поступать без вступительных испытаний. Мы делаем всё возможное, чтобы они максимально могли адаптироваться внутри образовательного процесса.
Марина Ахмедова: Студенты, которые учатся с ними, знают, что у них родители погибли на СВО?
Никита Анисимов: Формирование студенческой группы — это во многом слепой процесс. Докладывать или не докладывать внутри небольшой учебной группы, из какой они семьи и как относятся к тем или иным вопросам, — личное дело каждого.
К нам поступают ребята из разных регионов. Например, у нас действует программа «Социальный лифт», когда мы за свой счёт принимаем в университет студентов из малых городов и деревень (не больше нескольких сотен тысяч человек населения). Если ребята не проходят на бюджет, мы принимаем их за свой счёт — в пределах определённой квоты. Так же мы поступили в отношении не только детей, но и родственников участников СВО. Приняли решение: если ребята не дотянули до бюджетного места (либо в рамках квоты, либо просто попали на платную образовательную программу), но в целом могут претендовать на него, мы за свой счёт будем их учить.
Марина Ахмедова: Вы не боитесь снижения качества профессионализма? Если человек там не дотянул, здесь не дотянул, а его по квоте взяли?
Никита Анисимов: Жизнь всё расставляет на свои места. Я несколько лет был заместителем академика Садовничего. Он же сам шахтёр из небольшого городка в Донбассе. Приехал поступать на мехмат МГУ по рабочей квоте. Первый семестр ему пришлось очень несладко, он запирался ночами, чтобы подготовиться к экзаменам, но потом время взяло своё. Он смог учиться. То же самое мы видим по ребятам из семей, в которых установилась другая психологическая атмосфера.
Ваше издание писало о том, как один из наших студентов обратился за финансированием его поездки в Китай на три месяца, потому что выиграл стипендию китайского правительства. Он ребёнок участника СВО. Мы же видим, как хорошо он адаптировался к новой обстановке. Он, только поступив, уже получил такие возможности.
Мы вообще довольно жёсткий университет. Отчисление в ВШЭ составляет до 10% от числа поступивших. Поэтому, когда я говорю, что к нам поступило 20 тысяч человек, это значит, что через полгода мы почти 2 тысячи человек отчисляем за неуспеваемость. И она не связана с тем, в какой семье вырос ребёнок.
Я хорошо помню, что во время моего обучения в университете победители российских Олимпиад срезались, потому что были демотивированы ещё в школе. Им казалось, что они всё знают. Они переставали ходить на занятия и выполнять требования преподавателей.
Учебный процесс же сильно не изменился. Есть педагог, есть студенты. Если ты не выполняешь определённые требования и не понимаешь содержания материала, тебя отчисляют. А мы — университет, который сохранил советскую систему требовательности. Мы отчисляем за три двойки. Всегда предупреждаем об этом ребят, которые приходят к нам поступать.
А во многих университетах сейчас более лояльно подходят к студентам. Им дают возможность пересдать, даже если нахватали по десять двоек.
Марина Ахмедова: А почему университеты начали лояльно подходить к студентам?
Никита Анисимов: Нас считают рассадником «либеральных» ценностей. Но я считаю, что как раз в области образования мы соблюдаем те самые традиционные ценности, о которых говорит наш президент. Если ты получил десять двоек, должен отвечать за то, что сделал. Если не учишься, не занимай место, которое предназначено для другого.
Марина Ахмедова: Вы эти «либеральные» ценности напрямую связываете с общей расхлябанностью и безответственностью человека?
Никита Анисимов: Я считаю, что соотношение прав человека и его обязанностей не должно сильно качаться в сторону прав.
Источник: Регнум
