Девяностые остались в прошлом. Современные российские бизнесмены - не воришки и даже не агенты иностранной разведки. Это богатые люди, которые умеют не только зарабатывать, но и делиться.
Вопросы: Алена Долецкая/Александра Рудык Фото: Иван Кайдаш
Миллиардер, предприниматель, председатель совета директоров банковской группы «Альфа-Банк» и коллекционер Петр Авен рассказал нам о стремлении к успеху, коллекционировании и импульсивных покупках.
Петр, деньги для вас - это удача или результат тяжелого труда?
Это доказательство того, что что-то получается. То есть имеется некий критерий, характеристика успешности. А еще это свобода. В том числе от страхов, которые бывают у любого человека, когда он подходит к старости.
А деньги в счастье конвертируются?
Через некоторые промежуточные стадии, да. Корреляция между доходом и счастьем точно существует. Среди богатых намного меньше самоубийц, например. Кончают с собой социально уязвимые люди.
Почему к богатым в России традиционно сложилось несколько презрительное отношение?
В экономической теории сейчас стало модно говорить про иррациональное поведение. Презрение - довольно глупая позиция, потому что любое богатство распространяется и на других тоже. В богатых городах самые лучшие музеи, отели и рестораны. Да, в 90-е годы обогащение некоторых слоев населения в нашей стране происходило чудовищно несправедливым образом. Многие заработали миллионы случайно или благодаря своей наглости, аморальности. И это презрение, ощущение социального неравенства очень естественны. Все мы начинали вместе, жили в одном подъезде, ходили в одну школу. Потом один становится миллиардером, а другому не на что молока купить. Ну как он должен к нему относиться? И тем не менее среди богатых людей намного больше достойных, чем может показаться со стороны.
Вот вы учились в школе, потом университет - и что, с вами всегда было это желание денег, славы?
Безусловно. Стремление к успеху заложено в людях с разной интенсивностью. Это генетическое свойство. Так же как рост или уровень IQ. Есть физическая заряженность на успех. Я точно был на него сильно заряжен.
Именно на финансовый успех?
Нет, мое представление об успешности было связано с приоритетами, принятыми в обществе. В СССР - это прежде всего карьера. Для меня - еще и научная карьера.
У вас есть принципы, которыми вы руководствуетесь даже в мелочах? Копейка рубль бережет?
Я вообще не задумываюсь о том, как я трачу деньги. Еще в детстве отец дал совет: надо думать, как заработать, а не как потратить. Поэтому я никогда не экономил. Всегда был уверен, что заработаю, найду способ. При этом, знаете, мой сын все время что-то записывает: что, сколько, куда пошло. Удивительно, откуда в нем это?
Вы стали собирать коллекцию из работ художников группы «Бубновый валет», потому что выгодно?
Сперва я совсем не думал об инвестиционной ценности. Просто покупал русское искусство - оно малоликвидное, и я с первого дня понимал это. Сейчас уже, когда у меня появились большие активы, я начал интересоваться западными художниками. И тут, да, скрывать не стану, мысли о выгоде есть.
Кого теперь покупаете?
Луизу Буржуа, к примеру. Не хочу называть конкретные цифры, но ее работы - это серьезные инвестиции. Подобное искусство постоянно растет в цене. Но удовольствие доставляет уже сам факт покупки такого предмета роскоши. Яхта вот тоже вложение совершенно не инвестиционное: раз - и ты половину денег потерял сразу. Но приятно.
Есть какая-то разница между заработанным и унаследованным состоянием?
Конечно! Многие из тех, кто уже родился богатым, представляют собой тяжкое зрелище. Нельзя оставлять деньги детям - но не из жадности, а потому, что это ломает их жизнь. Наследственные деньги, как и брак по расчету, способны лишь породить новые комплексы. Зато заработанные деньги освобождают от них и приносят истинное счастье. Очень простая и ясная мысль.
Петр, вы когда-нибудь совершали импульсивные покупки?
Портрет любимой поэтессы, архивный сборник ее стихов? Я вот купил карандашный портрет Всеволода Эмильевича Мейерхольда руки Юрия Анненкова - за $1700 000. Достаточно импульсивный поступок, по-вашему? (Смеется.) Всю свою сознательную жизнь я прожил в квартире под квартирой внучки Мейерхольда - Марии Алексеевны Валентей. Она была хранительницей его памяти, архива, да и вообще - основой семьи. Поэтому когда портрет Мейерхольда (а это, замечу, одна из лучших карандашных работ Анненкова) появился на рынке, я просто обязан был его купить. Иначе что бы мне сказала мама? Мы все выросли с рассказами о той легендарной семье «над нами».
И вряд ли вы его теперь продадите, да?
Никогда. Да я вообще ничего не собираюсь продавать. Если только дети, когда-нибудь, но не дай бог. Подумываю даже учинить какой-нибудь arrangement в завещании, чтобы им сложнее было бы решиться на продажу. (Смеется.)
Источник: interviewrussia.ru
