Мьянманская спираль

История развивается по спирали, как утверждал древнегреческий писатель и историк Ксенофонт. Этому высказыванию почти 2500 лет. Относимо ли оно к нынешней ситуации в Республике Союз Мьянма?

В течение нескольких десятилетий у власти в Мьянме стояли военные режимы. Но согласно принятой в 2008 году Конституции, в стране была учреждена система управления, открывшая путь к многопартийным выборам и одновременно сохраняющая за Вооруженными силами, именуемыми в Мьянме «Татмодо», контроль над политическим процессом. В парламенте страны и в законодательных собраниях мьянманских регионов 25% мест было зарезервировано за представителями армии, которые голосуют блоком так, как им указывает главнокомандующий Вооруженными силами. Пост первого вице-президента занял представитель военной фракции. За главнокомандующим было закреплено назначение трех силовых министров - обороны, внутренних дел и охраны границ. Армию представляли также шестеро из 11 членов возглавляемого президентом Совета национальной обороны и безопасности.

1 февраля 2021 года эта система дала сбой. В день, когда избранные в ноябре прошлого года члены парламента Мьянмы должны были собраться на свою первую сессию, высшее политическое руководство страны, включая лидера правящей партии «Национальная лига за демократию» (НЛД), государственного советника и де факто премьер-министра Аун Сан Су Чжи и Президента Вин Мьина, было арестовано, а законодательная, исполнительная и судебная власти переданы главнокомандующему Вооруженными силами Мьянмы старшему генералу Мин Аун Хлайну. Военные ввели чрезвычайное положение, объявив, что будут управлять страной в течение одного года, после чего обещают новые выборы.

История развивается по спирали, как утверждал древнегреческий писатель и историк Ксенофонт. Этому высказыванию почти 2500 лет. Относимо ли оно к нынешней ситуации в Республике Союз Мьянма?

В течение нескольких десятилетий у власти в Мьянме стояли военные режимы. Но согласно принятой в 2008 году Конституции, в стране была учреждена система управления, открывшая путь к многопартийным выборам и одновременно сохраняющая за Вооруженными силами, именуемыми в Мьянме «Татмодо», контроль над политическим процессом. В парламенте страны и в законодательных собраниях мьянманских регионов 25% мест было зарезервировано за представителями армии, которые голосуют блоком так, как им указывает главнокомандующий Вооруженными силами. Пост первого вице-президента занял представитель военной фракции. За главнокомандующим было закреплено назначение трех силовых министров - обороны, внутренних дел и охраны границ. Армию представляли также шестеро из 11 членов возглавляемого президентом Совета национальной обороны и безопасности.

1 февраля 2021 года эта система дала сбой. В день, когда избранные в ноябре прошлого года члены парламента Мьянмы должны были собраться на свою первую сессию, высшее политическое руководство страны, включая лидера правящей партии «Национальная лига за демократию» (НЛД), государственного советника и де факто премьер-министра Аун Сан Су Чжи и Президента Вин Мьина, было арестовано, а законодательная, исполнительная и судебная власти переданы главнокомандующему Вооруженными силами Мьянмы старшему генералу Мин Аун Хлайну. Военные ввели чрезвычайное положение, объявив, что будут управлять страной в течение одного года, после чего обещают новые выборы.

НЛД и Татмодо

Предлогом для смены власти послужило утверждение военных о том, что в ходе всеобщих выборов, 8 ноября 2020 года, были допущены массовые фальсификации, принесшие НЛД 396 из 476 оспариваемых мест в двухпалатном парламенте, в то время как на долю поддерживаемой военными Союзной партии солидарности и развития (СПСР - USDP) пришлось только 33 места. Военные заявили, что ими было выявлено и задокументировано свыше 10 млн.нарушений при населении Мьянмы порядка 55 млн. человек. Первоначально военные предложили решить проблему по-доброму - путем отмены созыва избранного парламента и проведения новых выборов при их непосредственном контроле. Но Союзная избирательная комиссия по настоянию НЛД все претензии отвергла и пересматривать результаты голосования отказалась. И тогда 1 февраля люди Татмодо приняли свои меры.

На Западе произошедшую в Мьянме смену власти немедленно назвали государственным переворотом. Однако военные это отрицают. Они утверждают, что использовали положение Конституции, предусматривающее введение в случае угрозы безопасности страны чрезвычайного положения и передачу всей полноты власти главнокомандующему. Вопрос, однако, в том, что такое решение уполномочен принимать президент страны, а в данном случае президент был предварительно арестован, и его функции выполнял первый вице-президент - назначенец военных генерал Мьин Шве.

НЛД никогда не хотела делить власть с военными. С тем чтобы ограничить властные полномочия Татмадо, партия неоднократно поднимала вопрос о реформе Конституции, предлагая к ней десятки поправок, направленных в том числе на сокращение гарантированного за военными числа мест в парламенте и передачу контроля над вооруженными силами от старшего генерала президенту. Поговаривали и о том, чтобы изъять из Конституции запрет на допуск к высшему государственному посту лиц, имеющих родственников с иностранным гражданством, что открыло бы лидеру НЛД Аун Сан Су Чжи возможность стать президентом страны. (По действующей Конституции Аун Сан Су Чжи не может баллотироваться в президенты, потому что ее сыновья имеют британское подданство). Военные на все подобные поправки неизменно накладывали вето.

Итоги парламентских выборов в ноябре 2020 года дали НЛД и лично Су Чжи надежду выиграть бой. Они, похоже, всерьез рассчитывали, что, завоевав подавляющее большинство в парламенте, смогут оттеснить военных от государственного руля.

Военные, в свою очередь, не могли принять монополию НЛД на власть. Для них перекройка Конституции поставила бы на карту очень многое, причем не только гарантированные места в парламенте, три старшие должности в кабинете министров и одну вице-президента, но и мощные экономические активы мьянманских генералов. В частности, Министерству обороны подчинены две чрезвычайно влиятельные хозяйственные структуры - Мьянманский экономический холдинг (Union of Myanmar Economic Holdings Limited - UMEHL) и Мьянманская экономическая корпорация (Myanmar Economic Corporation - MEC), созданные в период нахождения у власти военного режима на базе предприятий, ранее бывших в собственности государства. В ведении UMEHL находится прежде всего горнодобывающая промышленность. Кроме того, эта структура играет заметную роль в таких отраслях, как банковское дело, туризм, недвижимость, транспорт, легкая и пищевая промышленность, включая пивоварение. В свою очередь, МЕС руководит работой предприятий тяжелой промышленности, в том числе металлургических заводов, оборонных предприятий и т. п.

Свои личные основания не принимать итоги ноябрьских выборов имел главнокомандующий Вооруженными силами Мьянмы старший генерал Мин Аун Хлайн. Ожидалось, что его второй пятилетний срок на посту главнокомандующего закончится по достижении обязательного пенсионного возраста в 65 лет в июле 2021 года. Если бы поддерживаемая Татмодо партия СПСР и ее союзники выиграли на ноябрьских выборах хотя бы треть спорных мест в парламенте, они могли бы избрать его президентом с помощью блока военных парламентариев.

Западные СМИ настойчиво стремятся создать впечатление, что предпринятые военными меры вызвали общенациональную волну протеста в Мьянме. По телевидению показывают видео якобы многочисленных демонстраций на улицах Янгона и Мандалая, однако искушенный телезритель сегодня хорошо знает, как ангажированные операторы снимают протестные демонстрации, чтобы они выглядели максимально многочисленными даже при минимальном числе участников. Сообщается, что основные протестующие - это городская интеллигенция и студенческая молодежь. Показательно, что участники демонстраций откровенно задирают сдерживающих их полицейских и солдат, провоцируя на жесткую силовую реакцию, а в мьянманских социальных сетях появились подробные инструкции на бирманском языке по изготовлению «коктейлей Молотова».

Мьянма, однако, не ограничивается Янгоном и Мандалаем. Это страна с территорией, превышающей территорию Франции, и 55-миллионным населением, четверть которого составляют многочисленные этнические меньшинства. Поэтому говорить о том, что протест против введения военными чрезвычайного положения в стране носит «общенациональный» характер, - откровенная натяжка.

Ключевая роль Вооруженных сил в политической жизни Мьянмы была предопределена особенностями ее исторического развития. К моменту получения Бирмой независимости, там, в отличие, например, от Индии, по сути, отсутствовала национальная гражданская политическая элита, способная взять в свои руки управление государством. С одной стороны, колониальные власти максимально ограничивали прием этнических бирманцев на службу во властные структуры, отдавая младшие должности в госаппарате и полиции представителям национальных меньшинств или индийцам. С другой - этнических бирманцев не было и среди мало-мальски влиятельных предпринимателей колониальной Бирмы, крупный бизнес находился в руках англичан, средний и мелкий - индийцев и китайцев.

Вместе с тем за годы Второй мировой войны в Бирме сформировались мощные Вооруженные силы, во главе которых изначально встали молодые патриотически настроенные и неплохо образованные этнические бирманцы. Армия поэтому стала в Бирме главным носителем национальной идеи и гарантом целостности и стабильности страны. На протяжении нескольких десятилетий именно представители Татмодо, а не янгонская интеллигенция или студенты, противостояли сепаратистским мятежам на национальных окраинах.

Что касается НЛД, то с момента своего возникновения, в 1988 году, она никогда не выдвигала четкой программы государственного строительства. Ее политической установкой было исключительно неприятие военных у власти и сплочение страны под водительством Аун Сан Су Чжи - дочери национального героя Бирмы Аун Сана как альтернативы военному режиму. В своей пропаганде НЛД ограничивается самыми общими заявлениями о том, что она выступает за ненасильственное движение к многопартийной демократии в Мьянме, поддерживает права человека, верховенство закона и национальное примирение.

Имя Аун Сан Су Чжи - главное, что объединяло НЛД прежде и объединяет сегодня. В партии нет второго или третьего лица. Не может идти речи и о какой-либо внутрипартийной демократии - все вопросы, будь то политические или кадровые, решает лишь высший руководитель партии, тем более, что Аун Сан Су Чжи в качестве государственного советника возглавляет и правительство страны.

Между тем в июне этого года Су Чжи исполняется 76 лет, и вопрос в том, сколь долго она сможет играть активную политическую роль просто по состоянию здоровья. Какого-либо преемника Су Чжи в партии, близкого ей по степени влияния, не просматривается. Поэтому нельзя исключать, что с уходом Су Чжи с авансцены политической жизни Мьянмы НЛД превратится не более чем в клубок многочисленных соперничающих группировок.

Фактор геополитики

Нынешние события в Мьянме во многом предопределяются таким внешним фактором, как американо-китайское соперничество. Мьянма - важнейший стратегический партнер Китая. Прежде всего это ворота Китая в Индийский океан, один из самых весомых составных элементов проекта «Один пояс - один путь». Здесь важны два обстоятельства. С одной стороны, Китай очень зависим от поставок нефти, прежде всего из стран Персидского залива и Африки - на их долю приходится более 85% нефтегазового импорта КНР. Эти поставки традиционно шли по Индийскому океану через узкий Малаккский пролив, который может быть легко перекрыт базирующимися в регионе кораблями Седьмого флота США. Использование территории Мьянмы для транзита нефти и газа не только освобождает суда от необходимости проходить через Малаккский пролив, но и сокращает путь транспортировки на 1200 км.

Кроме того, мьянманские порты в Бенгальском заливе обеспечивают самый краткий маршрут вывоза экспортных товаров из не имеющих выхода к морю юго-западных провинций Китая, прежде всего Юньнани, что дало бы хороший импульс для их экономического подъема. Китай также заинтересован в эксплуатации собственных минерально-сырьевых ресурсов Мьянмы - нефти, природного газа, олова, золота и серебра, свинца, цинка, никеля, вольфрама, меди. Месторождения полиметаллических руд этой страны - одни из крупнейших в мире.

У китайцев были благоприятные отношения с прежним военным режимом Мьянмы, и американцы рассчитывали, что со сменой власти в начале 2010-х годов с осью Нейпьидо - Пекин будет покончено. Но китайцы сумели навести хорошие мосты и с Аун Сан Су Чжи. Сегодня Китай наряду с Сингапуром - крупнейший инвестор в Мьянме. КНР и Мьянму связывают нефте- и газопроводы от побережья Бенгальского залива в китайскую провинцию Юньнань. В рамках экономического коридора Китай - Мьянма, от Куньмина (КНР) до Мандалая, Янгона и особой экономической зоны (ОЭЗ) Чаупхью, в мьянманском штате Ракхайн, планируется сооружение высокоскоростной железной дороги и глубоководного порта в ОЭЗ Чаупхью.

Убедившись в невозможности оторвать Мьянму от Китая, вашингтонские стратеги вернулись к прежней линии на дискредитацию Мьянмы как государства, где попираются гражданские права и осуществляется геноцид этнических и религиозных меньшинств. Крупная ставка в этом плане была сделана на кризис вокруг мусульманского меньшинства рохинджа.

Мьянманские косовары

Развитие этого кризиса во многом напоминает то, что происходило в канун операции НАТО 1999 года в Югославии по вычленению Косова из тела нынешней Сербии. Исповедующие ислам рохинджа живут на севере мьянманского национального штата Ракхайн, на границе с Бангладеш. По внешнему виду, языку, культуре, религии они резко отличаются от ракхайнцев и бирманцев, но в то же время по всем этим признакам у них практически нет отличий от бенгальцев, проживающих на юго-востоке Бангладеш в районе Читтагонга. И для центрального правительства, и для большинства мьянманцев рохинджа прежде всего нелегальные мигранты из-за рубежа, своего рода «мьянманские косовары».

Примечательно, что в течение всех лет мьянманской демократизации не отмечалось выступления от имени рохинджа каких-либо общественных или политических организаций. Вместе с тем в этот период в анклавах рохинджа резко активизировались исламские радикалы, возникли вооруженные отряды. В 2016 и 2017 годах боевики рохинджа совершили серию нападений на блокпосты правительственных сил у границы с Бангладеш с многочисленными жертвами как среди военнослужащих, так и гражданских лиц.

В ответ мьянманские силы безопасности провели жесткие операции против исламских экстремистов, за что на Западе Мьянму немедленно обвинили в «этнических чистках» и геноциде. Против командования Татмодо и прежде всего главнокомандующего - старшего генерала Мин Аун Хлайна были приняты санкции: в июле 2019 года ему запретили въезд в Соединенные Штаты. Досталось и государственному советнику Аун Сан Су Чжи. Прежде мощным козырем Су Чжи во внутренних и внешних делах были симпатии к ней со стороны Запада. Но когда «икона бирманской демократии» в ходе кризиса рохинджа поддержала, в том числе в Международном суде ООН, действия армии по подавлению выступлений исламских радикалов, эти симпатии во многом сошли на нет - вплоть до призывов лишить Су Чжи Нобелевской премии, присвоенной ей в 1991 году за противостояние военной хунте.

Антимьянманская кампания Запада вокруг рохинджа была нацелена на то, чтобы показать мьянманских военных преступниками, истребляющими ни в чем не повинное этническое и религиозное меньшинство, а гражданские власти Мьянмы - потакающими их преступлениям. Мировое общественное мнение таким образом подводилось к мысли о том, что поскольку преступны действия военных против рохинджа, то столь же преступно и подавление ими вооруженных антиправительственных выступлений каренских, шанских и прочих сепаратистов, которые весь период независимости вели и по-прежнему ведут вооруженную борьбу против центральных властей.

Усилились публикации о необходимости федерализации Мьянмы, при том что у той же НЛД пока нет сколь-либо четкой программы решения этнического вопроса. Не секрет, что поспешная и недостаточно продуманная федерализация несет в себе угрозу балканизации страны. Балканизации, на которую делают ставку немало и внутренних, и зарубежных игроков - этнических царьков, стремящихся оттягать себе доходы от разработки природных ресурсов регионов, и иностранных, прежде всего западных компаний, заинтересованных в разработке этих природных ресурсов в обход центрального правительства, не говоря уже о более серьезных западных игроках, для которых образование новых мини-государств - удачный путь подобраться как можно ближе к китайской границе.

В этих условиях отстранение Татмодо от контроля за безопасностью в стране, чего недвусмысленно все последние годы добивается НЛД, лишило бы Мьянму внутренних скреп, обеспечивающих ее единство и суверенитет, превратило бы ее в некое подобие Ливии или Украины.

Выстоит ли Мьянма?

Удастся ли Западу сделать Мьянму новым государством-изгоем по образцу Северной Кореи? В любом случае усилия к этому настойчиво прилагаются. Международная реакция на смену власти в Мьянме была быстрой и резко отрицательной. Вслед за заявлением министров иностранных дел стран «Большой семерки» от 3 февраля, осуждающим действия военных и призывающим освободить задержанных, Президент США Байден выделил события в Мьянме в своей первой крупной внешнеполитической речи в Госдепартаменте США 4 февраля, где он предупредил, что хунта будет привлечена к ответственности. Затем, 8 февраля, он издал исполнительный приказ о замораживании активов военных лидеров, а Министерство финансов США ввело санкции против десяти физических и трех юридических лиц, связанных с мьянманскими военными руководителями. Новая Зеландия пошла дальше всех в карательных мерах, наложив запрет на поездки мьянманских военных деятелей и прекратив им всякую помощь, а также приостановив все военные и политические контакты на высоком уровне с Нейпьидо.

В отличие от стран Запада, члены Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) прореагировали на смену власти в Мьянме ожидаемо спокойно. Министерство иностранных дел Сингапура выразило серьезную озабоченность. Индонезия призвала все стороны решать разногласия с помощью имеющихся правовых механизмов. Малайзия считает, что Нейпьидо нужно прежде всего обеспечить мир, безопасность и верховенство закона в стране. А Филиппины, Таиланд и Камбоджа охарактеризовали события как «внутреннее дело» Мьянмы. Относительно мягкую позицию в отношении событий в Мьянме заняли Южная Корея и Япония. В Токио прямо полагают, что силовое давление приведет лишь к укреплению связки Нейпьидо - Пекин.

Россия, как и Китай, рассматривает произошедшие в Мьянме события как внутреннее дело этой страны. Представители России и Китая решительно отмели попытки западных держав провести в Совете Безопасности ООН принятие резолюции с осуждением действий мьянманских военных.

Есть все основания полагать, что Мьянма выдержит нынешний кризис. Экономическое положение страны до пандемии COVID-19 было весьма благоприятным - темпы роста ВВП превышали 6%, а то доходили и до 8%. Сейчас военным крайне важно сохранить все ранее принятые экономические свободы, а старший генерал Мин Аун Хлайн имеет репутацию человека, способного решать проблемы. Большинство членов сформированного им нового правительства - гражданские лица с хорошим опытом работы. Восстановлены на своих постах все судьи Верховного суда и члены Антикоррупционной комиссии Мьянмы. Что касается экономических санкций, то американские и европейские фирмы особой активности в Мьянме не проявляли, главные иностранные инвесторы там - Китай и Сингапур. Индивидуальные же санкции мало волнуют мьянманских генералов и едва ли как-то повлияют на их действия.

Стоит ли ожидать скорого нового оборота мьянманской спирали, вернется ли в Нейпьидо гражданское правительство, как это обещают военные? Время покажет. Ясно одно: демократия несовместима с нищетой. Опыт других государств Азии свидетельствует, что переход государства от авторитарной к демократической системе правления возможен лишь на основе мощного экономического подъема, а экономического успеха добиваются лишь государства, обеспечивающие крепкую власть, пусть с определенным ограничением прав. Возьмем пример Китая. Представим, что сегодня было бы на месте мощной державы с уверенно смотрящим в будущее населением, если бы в 1989 году тогдашнее китайское руководство приняло требования демонстрантов с площади Тяньаньмэнь. Два или три десятка грызущихся между собой нищих государств, часть из которых имела бы атомное оружие? Да что Китай, возьмем Южную Корею или сугубо гражданский Сингапур, которые стали «тиграми» лишь в условиях достаточно жесткой власти.